дневник заведен 11-05-2004
постоянные читатели [29]
3_62, ANN_in da club, ASA, BiGG_BeNN, Bladewalker, chris, Creative emotion, Dolor, fragment, I_R, LEG, Mrazz, pagan, Schastie, sickness, Thinking of U, Trisha, twilight_cat, UnorthodoxManifesto, vitacha, ZuB-X, Альхен, Букля_, Великое Ничто, ПАРАД УРОДОВ, Скромняга, Скромняга-2, Сонечка, Чешир
3_62, ANN_in da club, ASA, BiGG_BeNN, Bladewalker, chris, Creative emotion, Dolor, fragment, I_R, LEG, Mrazz, pagan, Schastie, sickness, Thinking of U, Trisha, twilight_cat, UnorthodoxManifesto, vitacha, ZuB-X, Альхен, Букля_, Великое Ничто, ПАРАД УРОДОВ, Скромняга, Скромняга-2, Сонечка, Чешир
цитатник:
- • лента
интересы [9]
антиресы [7]
Четверг, 3 Ноября 2005 г.
12:21
Наверно у меня не хватит сил восстановить этот дневник после полуторамесячной лакуны.
Догадливые люди уже поняли что надо френдить здесь:
http://www.livejournal.com/userinfo...ser=ivamtogozhe
Догадливые люди уже поняли что надо френдить здесь:
http://www.livejournal.com/userinfo...ser=ivamtogozhe
Вторник, 13 Сентября 2005 г.
22:11 Замечательный случай в "Неврозах" Свядоща (лучшей советской книжке по теме)
В 1927 г. в одну из берлинских клиник была госпитализирована девушка по поводу кровавой рвоты и головных болей. Доктора в Берлине были прогрессивные, увлекавшиеся психоанализом и другой новейшей хренью. Пациентку распросили что да как в её девичьей жизни и, недолго думая, диагностировали истерию по поводу психотравмирующий ситуации на работе. Была проведена "рациональная" психотерапия по Дюбуа в сочетании с внушением (обратите внимание на идеальную комбинацию методов) – которым девушка легко поддалась. Рвота и мигрени прекратились. Девушка почувствовала себя хорошо и собиралась выписываться – когда вдруг в одни прекрасный день внезапно умерла от паралича дыхания. Вскрытие показало рак мозга.
А ведь если разобраться – это самый блестящий успех психотерапии какой только можно вообразить. Абсолютно опровергающий Жане, для которого курабельность психотерапией свидетельствовала о психогенной природе болезни, и лишний раз подкрепляющий мнение что его знаменитые истерички страдали в действительности нейросифилисом.
А ведь если разобраться – это самый блестящий успех психотерапии какой только можно вообразить. Абсолютно опровергающий Жане, для которого курабельность психотерапией свидетельствовала о психогенной природе болезни, и лишний раз подкрепляющий мнение что его знаменитые истерички страдали в действительности нейросифилисом.
Комментарии [3]
Суббота, 10 Сентября 2005 г.
17:07
Помимо сатанизма и политеизма человечными (а следовательно безбожными) воззрениями являются материализм, агностицизм и так называемый "пантеизм". С первыми двумя дело просто. В материализме и агностицизме говнюк не имеет другого оправдания кроме собственной говнистости. В монотеизме же (за исключением сатанизма) он имеет оправданием Божью заповедь. В случае "пантеизма" причина другая. "Пантеизм" отличается от теизма, как известно, тем что первый монистичен, а второй дуалистичен. То есть для теиста Бог находится вне мира, он является духовным началом и противоположен миру как началу материальному. Для "пантеиста" же Бог содержится в каждой частице материи. Этическая дистанция между ними – как между небом и землёй. Фанатик-теист ненавидит не только человека (как существо, увы, материальное), но мир вообще. По существу, он ЧУЖОЙ, марсианский пришелец, жаждущий растереть в прах всё земное. Его добродетель – сугубо марсианская, в понятиях которой человек именно раб, отданный в услужение высшей инопланетной цивилизации. Иудаисты, мусульмане и иеговиствующие псевдохристиане – три расы пришельцев с Марса, смешанные с обслуживающими их юденполицаями. Для "пантеизма" же материальное, а следовательно человеческое, не может быть злом, потому что оно и есть божественное. Проблема только в том что "пантеизма" не существует, ни социологически, ни логически. То есть, во-первых, никто не исповедует "пантеизм", кроме, может быть, единичных эстетов; во-вторых, становясь материей Бог перестаёт быть Богом. Термин "пантеизм" бессмыслен. Скорее речь о "гилотеизме" в смысле чего-то промежуточного между материализмом и теизмом и легко перетекающего в поэтизированный материализм или мистико-агностическое поклонение природе.
С поэтической точки зрения попытки одухотворить материю посредством слияния с Богом или же безличными духовными силами находятся, можно сказать, вне конкуренции. Но это имеет оборотную сторону. Завораживающие на фоне светлого умонастроения, они становятся инфернально ужасными с приходом депрессии, гораздо страшнее своей невидимостью, непонятностью и непредсказуемостью чем детерминированная материя или антропоморфный теистический Бог. Последний, будучи в дурном настроении духа, может наслать на человечество потоп или чуму. От этих бедствий в крайнем случае можно спрятаться, увернуться или вымолить пощаду. Но если вдруг Бог гилотеизма окажется раздираем внутренним конфликтом, неврозом, раздвоением личности – мир заколбасится так что мало не покажется никому. И этой – божественной глубины ломки – окажется невозможно избежать. То есть, попросту говоря, быть внутри Бога гораздо беспокойнее чем вне его, хотя в счастливые периоды в такой же степени охуительней. Не менеее инфернальные ощущения мы получим и в том случае если вдруг имперсональное духовное начало, лежащее по ту сторону материи и до какого-то момента цельное или по крайней мере гармоничное, вдруг обнаружит сложносоставленность и забурлит внутренней борьбой.
Ну и сложно это всё, опять же.
С поэтической точки зрения попытки одухотворить материю посредством слияния с Богом или же безличными духовными силами находятся, можно сказать, вне конкуренции. Но это имеет оборотную сторону. Завораживающие на фоне светлого умонастроения, они становятся инфернально ужасными с приходом депрессии, гораздо страшнее своей невидимостью, непонятностью и непредсказуемостью чем детерминированная материя или антропоморфный теистический Бог. Последний, будучи в дурном настроении духа, может наслать на человечество потоп или чуму. От этих бедствий в крайнем случае можно спрятаться, увернуться или вымолить пощаду. Но если вдруг Бог гилотеизма окажется раздираем внутренним конфликтом, неврозом, раздвоением личности – мир заколбасится так что мало не покажется никому. И этой – божественной глубины ломки – окажется невозможно избежать. То есть, попросту говоря, быть внутри Бога гораздо беспокойнее чем вне его, хотя в счастливые периоды в такой же степени охуительней. Не менеее инфернальные ощущения мы получим и в том случае если вдруг имперсональное духовное начало, лежащее по ту сторону материи и до какого-то момента цельное или по крайней мере гармоничное, вдруг обнаружит сложносоставленность и забурлит внутренней борьбой.
Ну и сложно это всё, опять же.
15:57
Монотеизм потому и является злом что провоцирует и поощряет социально опасных фанатиков, переносящих на окружающих собственного Дьявола, а потом учиняющих священную войну против него. В политеизме боги обладают сложным характером. Союзничество с ними или оппозиция им, вообще говоря, морально индифферентны. Выступающий от имени одного божка против другого ввязывается всего лишь в мелкую усобицу, при этом все сразу видят что он говнюк, не желающий соблюдать правила добрососедства. Только в монотеизме ксенофобия и нетерпимость к чужому мнению находят моральное оправдание в том постулате что Бог всеблаг, а всё что против Бога – заведомо зло.
Из этого ясно что монотеизм – изобретение говнюков. При этом истинное христианство является как раз протестом против монотеизма и вообще наполовину безбожием (т. к. объект культа смещается от Бога к человеку). Но говнюки взяли реванш и превратили христианство в иеговизм, т. е. тот же иудаизм, только очищенный от фарисейской специфики; ислам же – как предельно монотеистическая религия – есть самое инфернальное и подлое из всех верований придуманных одержимыми внутренним дьяволом говнюками
Единственная приличная из монотеистических религий – это, конечно, сатанизм. Потому что только в сатанизме Бог лишён атрибута святости. Мир управляемый Сатаной – единственный человечный мир способный существовать в рамках монотеизма.
Для материалиста последнее обстоятельство важно в том отношении что один из популярных способов наехать на материализм состоит в его отождествлении с сатанизмом. То есть понятно что это бред и попытка клеветы. Но попытка, к тому же, совершенно неумная, потому что сатанизм стократ человечней иудоисламохристианства.
Другое дело – что сатанизм существует скорей абстрактно чем реально. А если и существует – затруднительно припомнить контекст в котором Сатана являлся бы полноценным монотеистическим Богом, а не манихейским дополнением к Иегове на правах вечного второго номера. Такой Сатана – хуй знает что, а не Бог в монотеистическом смысле слова. Пока Сатана является антонимом, а не синонимом Бога – говорить о сатанизме смешно.
Вторая же трудность – и вот она действительно непреодолима – состоит в том что немногие способны отказаться от представления о непогрешимости Бога. Слишком это хитрый интеллектуальный финт. А кто способны – скорее всего станут материалистами.
Из этого ясно что монотеизм – изобретение говнюков. При этом истинное христианство является как раз протестом против монотеизма и вообще наполовину безбожием (т. к. объект культа смещается от Бога к человеку). Но говнюки взяли реванш и превратили христианство в иеговизм, т. е. тот же иудаизм, только очищенный от фарисейской специфики; ислам же – как предельно монотеистическая религия – есть самое инфернальное и подлое из всех верований придуманных одержимыми внутренним дьяволом говнюками
Единственная приличная из монотеистических религий – это, конечно, сатанизм. Потому что только в сатанизме Бог лишён атрибута святости. Мир управляемый Сатаной – единственный человечный мир способный существовать в рамках монотеизма.
Для материалиста последнее обстоятельство важно в том отношении что один из популярных способов наехать на материализм состоит в его отождествлении с сатанизмом. То есть понятно что это бред и попытка клеветы. Но попытка, к тому же, совершенно неумная, потому что сатанизм стократ человечней иудоисламохристианства.
Другое дело – что сатанизм существует скорей абстрактно чем реально. А если и существует – затруднительно припомнить контекст в котором Сатана являлся бы полноценным монотеистическим Богом, а не манихейским дополнением к Иегове на правах вечного второго номера. Такой Сатана – хуй знает что, а не Бог в монотеистическом смысле слова. Пока Сатана является антонимом, а не синонимом Бога – говорить о сатанизме смешно.
Вторая же трудность – и вот она действительно непреодолима – состоит в том что немногие способны отказаться от представления о непогрешимости Бога. Слишком это хитрый интеллектуальный финт. А кто способны – скорее всего станут материалистами.
12:34
Ещё в сер. XIX в. из клинических наблюдений стало известно что существует категория сумасшедших склонная к богохульству, оскорблению церкви и религии, непристойностям в отношении сакральных предметов. Но кем же бывали такие больные в нормальной жизни? Атеистами? Материалистами? Позитивистами? Как бы не так. Сплошь – религиозными фанатиками. Можно ли придумать лучшую иллюстрацию к том что дьявол, с которым эта публика так неистово борется, сидит в них самих? Но и бес бы с ними если бы они воевали с оным внутри себя, а не проецировали вытесняемую дьявольщину на окружающих – становясь тем самым социально опасными психопатами.
А как раз сатанисты гораздо чище нравственно, ибо принимают свою инфернальность, а не переносят на соседа.
А как раз сатанисты гораздо чище нравственно, ибо принимают свою инфернальность, а не переносят на соседа.
Пятница, 9 Сентября 2005 г.
00:03 О литературоведе Фрумкине, материализме и позитивизме
Читаю помаленьку Шолом-Алейхема – с подглядками в комментарии от неизвестного мне литературоведа Фрумкина. И с великой для себя неожиданностью натыкаюсь на авторитетное разъяснение согласно которому Джон Стюарт Милль являлся английским философом-идеалистом.
Первой реакцией на этот шедевр было охренение. Потом, перебрав мысленно все кары которые товарищ Фрумкин заслуживал за клевету, я задумался о том откуда же нерадивый комментатор мог заимствовать свою характеристику. Сколько я помнил, до такого идиотизма и свинства не додумывались даже советские говносправочники, следовавшие известному пасквилю товарища Ленина. И правда – во всех доступных мне источниках Милля называют позитивистом (что само по себе сомнительно, но не смертельно), а никак не идеалистом, даже во 2 м сталинском издании БСЭ. В философском словаре 1940 г. Милля, правда, вообще нет, в отличие от Радищева. Но прояснению вопроса это не помогает.
Могло, правда, сложиться и сложнее. Скажем, товарищ Фрумкин мог написать что Милль позитивист, а редактор Светланов – исправить для большей политической ясности на идеалиста. Но сути это не меняет, потому что один леший товарищи Фрумкин и Светланов представители замечательного сословия советской интеллигенции, о позитивистах слышавшие только из обязательного знакомства с "Материализмом и эмпириокритицизмом". Скорее всего товарищ Фрумкин рассуждал на уровне женской логики по линии "рыбка-щука-кусается-гражданеонменясукойобозвал" Памятуя из означенного пасквиля или из какого-нибудь советского говносправочника что идеалистом был, допустим, товарищ Мах, и имея в виду из тех же источников что позитивизм это вообще скрытый идеализм, товарищ Фрумкин ничтоже сумяшеся заключает что Милль тоже идеалист, хотя конкретно про Милля говносправочники такого не писали. И дело не в том что конкретный товарищ Фрумкин проявил в отдельно взятом случае свой дебилизм, а в том что его ошибка совершенно систематическая, характеризующая интеллектуальный кругозор советской интеллигенции (как совокупности товарищей фрумкиных и светлановых).
Банально просто сказать что этот кругозор был узок. Менее очевидно, но не менее важно другое. За номинальным материализмом (а ничего кроме материализма номинально быть не могло) скрывался широкий спектр квазидуховных шатаний, из которых самыми безобидными – чуть ли не симпатичными – были, пожалуй, восточно-эзотерические, т. е. всякие там йоги-хуйоги вкупе с ранними версиями белыхбратств и харекришн, а также примкнувшими к ним Порфириями Ивановами. Как минимум, эта фигня культурологически забавна, а иногда и психологически интересна, с другой же стороны воспринимается как несерьёзная экзотика. Но, к сожалению, это наименее значимое из всех направлений разброда.
Другие три вектора – (1) Кантогегель, (2) перетекающий в постмодернизм структурализм и (3) русская ака православная духовность – являются по существу однофигственным злом. Первые два теснее других связаны между собой, поскольку, во-первых, постмодернизм является прямым наследником Кантогегеля в нише метафизической поебени, во-вторых, они имеют общей институциональной основой философские факультеты. Русская ака православная духовность отчасти питается там же (и тоже восходит к Кантогегелю). Логично поэтому что Кантогегель является точкой консенсуса апологетов и хулителей постмодернизма из числа "профессиональных философов", чей профессионализм как раз по Кантогегелю и меряется. Но, с одной стороны, в рамках глобализованного по определению академического дискурса национальная версия квазидуховности может быть только побочным рукавом мейнстрима, с другой же стороны, из всех версий метафизики квасная наиболее распространена и доступна – и в силу одного этого презираема "истинными интеллигентами", а кроме того репутация квасного идеализма слишком страдает от нездорового интереса к сионским протоколам. Самый гламур для "истинного интеллигента" – это, вестимо, постмодернизм, ранее именовавшийся структурализмом. Лотмановская версия последнего была специально придумана известными органами для канализации духовных потребностей советской интеллигенции в политически безопасную клоаку. Но в действительности самым одиозным и значимым феноменом советской культуры является Кантогегель. Де-факто именно этот сложносоставленный автор позиционировался в СССР как вершина философской мысли, тогда как Марксоэнгельс существовал скорее в политэкономической плоскости. В то же время всякие там позитивисты Милли расценивались и расцениваются как авторы третьестепенные. О каком же, блять, материализме может идти речь в культуре на уровне официоза поклоняющейся Кантогегелю с одной стороны и обсирающей презренных Миллей с другой. Только о номинальном, декоративном – и именно таким он был на самом деле. Вернее говоря, в провинции, в каком-нибудь текстильном институте города Урюпинска, честных материалистов диалектического толка находилось ещё довольно много. В понятиях же столичных, разделяемых "цветом интеллигенции", честных материалистов считали и считают ясно кем – долбоёбами. Причём чаще всего по делу. Советская власть ухитрилась сформировать характерный типаж материалистов-дебилов, всерьёз считающих левогегельянскую диалектику вершиной материализма, а позитивистов главными его врагами. С одной стороны в этой дебильности отразилась уёбищность диамата, а с другой говняный культурный фон загерманщины. Культурная изоляция СССР, достигшая апогея в позднесталинские годы, законсервировала, по существу, кантогегелевский менталитет дореволюционного интеллигента. Но есть всё же разница между товарищем Шолом-Алейхемом и товарищем Фрумкиным. Первый Милля читал, а второй нет. Как не читают интеллигенты новейшие, постсоветские.
Первой реакцией на этот шедевр было охренение. Потом, перебрав мысленно все кары которые товарищ Фрумкин заслуживал за клевету, я задумался о том откуда же нерадивый комментатор мог заимствовать свою характеристику. Сколько я помнил, до такого идиотизма и свинства не додумывались даже советские говносправочники, следовавшие известному пасквилю товарища Ленина. И правда – во всех доступных мне источниках Милля называют позитивистом (что само по себе сомнительно, но не смертельно), а никак не идеалистом, даже во 2 м сталинском издании БСЭ. В философском словаре 1940 г. Милля, правда, вообще нет, в отличие от Радищева. Но прояснению вопроса это не помогает.
Могло, правда, сложиться и сложнее. Скажем, товарищ Фрумкин мог написать что Милль позитивист, а редактор Светланов – исправить для большей политической ясности на идеалиста. Но сути это не меняет, потому что один леший товарищи Фрумкин и Светланов представители замечательного сословия советской интеллигенции, о позитивистах слышавшие только из обязательного знакомства с "Материализмом и эмпириокритицизмом". Скорее всего товарищ Фрумкин рассуждал на уровне женской логики по линии "рыбка-щука-кусается-гражданеонменясукойобозвал" Памятуя из означенного пасквиля или из какого-нибудь советского говносправочника что идеалистом был, допустим, товарищ Мах, и имея в виду из тех же источников что позитивизм это вообще скрытый идеализм, товарищ Фрумкин ничтоже сумяшеся заключает что Милль тоже идеалист, хотя конкретно про Милля говносправочники такого не писали. И дело не в том что конкретный товарищ Фрумкин проявил в отдельно взятом случае свой дебилизм, а в том что его ошибка совершенно систематическая, характеризующая интеллектуальный кругозор советской интеллигенции (как совокупности товарищей фрумкиных и светлановых).
Банально просто сказать что этот кругозор был узок. Менее очевидно, но не менее важно другое. За номинальным материализмом (а ничего кроме материализма номинально быть не могло) скрывался широкий спектр квазидуховных шатаний, из которых самыми безобидными – чуть ли не симпатичными – были, пожалуй, восточно-эзотерические, т. е. всякие там йоги-хуйоги вкупе с ранними версиями белыхбратств и харекришн, а также примкнувшими к ним Порфириями Ивановами. Как минимум, эта фигня культурологически забавна, а иногда и психологически интересна, с другой же стороны воспринимается как несерьёзная экзотика. Но, к сожалению, это наименее значимое из всех направлений разброда.
Другие три вектора – (1) Кантогегель, (2) перетекающий в постмодернизм структурализм и (3) русская ака православная духовность – являются по существу однофигственным злом. Первые два теснее других связаны между собой, поскольку, во-первых, постмодернизм является прямым наследником Кантогегеля в нише метафизической поебени, во-вторых, они имеют общей институциональной основой философские факультеты. Русская ака православная духовность отчасти питается там же (и тоже восходит к Кантогегелю). Логично поэтому что Кантогегель является точкой консенсуса апологетов и хулителей постмодернизма из числа "профессиональных философов", чей профессионализм как раз по Кантогегелю и меряется. Но, с одной стороны, в рамках глобализованного по определению академического дискурса национальная версия квазидуховности может быть только побочным рукавом мейнстрима, с другой же стороны, из всех версий метафизики квасная наиболее распространена и доступна – и в силу одного этого презираема "истинными интеллигентами", а кроме того репутация квасного идеализма слишком страдает от нездорового интереса к сионским протоколам. Самый гламур для "истинного интеллигента" – это, вестимо, постмодернизм, ранее именовавшийся структурализмом. Лотмановская версия последнего была специально придумана известными органами для канализации духовных потребностей советской интеллигенции в политически безопасную клоаку. Но в действительности самым одиозным и значимым феноменом советской культуры является Кантогегель. Де-факто именно этот сложносоставленный автор позиционировался в СССР как вершина философской мысли, тогда как Марксоэнгельс существовал скорее в политэкономической плоскости. В то же время всякие там позитивисты Милли расценивались и расцениваются как авторы третьестепенные. О каком же, блять, материализме может идти речь в культуре на уровне официоза поклоняющейся Кантогегелю с одной стороны и обсирающей презренных Миллей с другой. Только о номинальном, декоративном – и именно таким он был на самом деле. Вернее говоря, в провинции, в каком-нибудь текстильном институте города Урюпинска, честных материалистов диалектического толка находилось ещё довольно много. В понятиях же столичных, разделяемых "цветом интеллигенции", честных материалистов считали и считают ясно кем – долбоёбами. Причём чаще всего по делу. Советская власть ухитрилась сформировать характерный типаж материалистов-дебилов, всерьёз считающих левогегельянскую диалектику вершиной материализма, а позитивистов главными его врагами. С одной стороны в этой дебильности отразилась уёбищность диамата, а с другой говняный культурный фон загерманщины. Культурная изоляция СССР, достигшая апогея в позднесталинские годы, законсервировала, по существу, кантогегелевский менталитет дореволюционного интеллигента. Но есть всё же разница между товарищем Шолом-Алейхемом и товарищем Фрумкиным. Первый Милля читал, а второй нет. Как не читают интеллигенты новейшие, постсоветские.
Воскресенье, 4 Сентября 2005 г.
22:31 О модальностях мышления, сифилисе и гипнозе
Уже, кажется, всем прожужжали уши – с подачи психологов вообще и НЛПистов в особенности – что люди делятся по типу мышлению на зрительных, аудиальных и кинестетических. Я лично всегда относился к этому как к херне, а теперь раскопал и её первоисточник. Как и всё практически содержание современной вульгарной психологии, типология модальностей мышления заимствована из психиатрии, в каковой имела совсем другой смысл (и действительно имела его). Модальности мышления были придуманы Шарко для описания тяжёлых больных, у которых тот или иной тип мышления исчезал или значительно сужался вследствие поражения соответствующего участка коры мозга. Т. е. больной не просто не мог видеть, слышать или чувствовать конечности (как это бывает в случае периферических поражений органов чувств или ведущих к ним нервов), но не мог испытывать зрительные, слуховые или кинестетические представления. Чаще всего страдала кинестетическая модальность, настолько что Шарко и Жане были склонны считать кинестетический тип мышления здоровым, а зрительный (или, тем более, слуховой) патологическим. Происходило это, надо полагать, по причине сифилиса, а диагностировалось, разумеется, как "истерия".
С диагностикой нейросифилиса вообще был пиздец вплоть до изобретения реакции Вассермана (1906), да и после отчасти тоже, поскольку надёжность метода (по современным понятиям – устаревшего) оставляла желать лучшего. До 70 х гг. XIX в. подавляющее большинство врачей вообще не имело понятия о том что сифилис может поражать нервную систему. Наоборот, считалось что мозговая ткань наиболее устойчива к действию люэса, настолько что этой болезнью практически не поражается. Но даже после того как клиницисты признали существование нейросифилиса (в основном под давлением патологоанатомических данных) – способов достоверно его диагностировать не было. Даже сам Фурнье (который, естественно, Жан Альфред) признавался что не может отличить эпилепсию вследствие нейросифилиса от эпилепсии "идопатической", если только не имеется очевидных указаний на предшествовавший люэс. Но Фурнье был в психиатрии чужаком, пришедшим туда из венерологии. Заправляли психиатрией совсем другие люди, относившиеся к Фурнье настороженно. На его монографию, связывавшую известный круг симптомов с нейросифилисом, им было наплевать. Доискиваться не переболела ли в прошло истеричная больная люэсом, а тем более не унаследовала ли она его от матери, корифеям психиатрии было нафиг не нужно, и меньше всего Жане, который объявил истерию неврозом, т. е. психогенным заболеванием. Между тем, совпадение основных симптомов церебрального сифилиса и истерии (в классическом описании этих болезней) – параличей, слепоты и эпилептических припадков, а также менее специфичного для обоих диагнозов бреда – представляется незамыленному взгляду крайне подозрительным. По данным Фурнье (надо полагать, несколько преувеличенным, но в грубых чертах отражающим реальную картину вещей) в XIX в. сифилис был причиной 90% случаев эпилепсии, 90% случаев гемиплегии и 75% случаев амавроза. Необходимо также пояснить что, вопреки расхожему стереотипу, прогрессивный паралич (со свойственной ему скоротечечной летальностью) не является типичной формой церебрального сифилиса. Фурнье приводит статистику, согласно которой сифилис мозга оканчивается быстрой смертью только в шестой части случаев. Гораздо чаще наблюдается медленное течение болезни, при котором состояние больных может многие годы оставаться стабильным или ухудшаться незначительно. В таких случаях диагностировать сифилис по понятным причинам сложнее. С другой стороны, необходимо отметить что классические случаи истерии есть в большинстве случаи ИСТЕРОЭПИЛЕПСИИ, с реальными, часто угрожающими жизни гран-малями, хотя театральные припадки описывались тоже, и отличать вторые от первых умел ещё Шарко. Наконец, надо помнить что состояние больных нейросифилисом может временно улучшаться, например восстанавливаться чувствительность конечностей, в т. ч. и под влиянием психотерапевтических мероприятий. В конце концов Жане был вынужден признать – хотя и с крайней неохотой – что истерия, объявленная им "неврозом", т. е. заболеванием сугубо психогенным, склонна развиваться на почве органических факторов, таких как тиф, сифилис ("если верить Фурнье"), отравление алкоголем, свинцом или сероуглеродом. Это в полной мере относится и к "военной истерии", развивавающейся обычно после контузий.
Насколько правомерно переносить понятия описывающие тяжёлую психопатологию на нормальных людей – вопрос риторический. Делается это, тем не менее, сплошь и рядом, причём находится хренова туча специалистов и дилетантов которые видят реальный смысл, например, в теории акцентуаций.
Между тем, понимание истеричек Жане как "зрительных типов" в исконном смысле слова проливает важный свет на его гипнотическую практику. Он честно признаётся что построил свою теорию гипноза наблюдая главным образом за тремя пациентками, именуемыми Розой, Леонией и Люси. Других больных гипнотизировать было сложнее, а здоровых людей не удавалось вообще. Но что же представляли собой эти женщины? Все три были практически лишены кинестетической чувствительности (могли двигать конечностями, но только глядя на них), а кроме того страдали ослаблением зрения и (кроме Розы) слуха (плюс у всех гран мали и как минимум у Люси – бред). Для гипнотизации таких пациенток было достаточно закрыть им глаза – ибо это обрывало их контакт с внешним миром. Возникает вопрос: не связан ли упадок гипнотизма в начале XX в. с успехами в лечениями сифилиса?
Ещё интересно то что Жане считал основным механизмом раздвоения сознания выпадение в одной из личностей кинестетической модальности. То есть с потерей способности к кинестетическим представлениям забывается весь предшествующий жизненный опыт, поскольку кинестетика составляет важнейшую его часть. В сомнамублическом же состоянии, когда гипнотизёру удаётся временно восстановить кинестетическую модальность – пациентка вспоминает опыт нормальной жизни. Кроме того, ремиссия (с соответствующим восстановлением памяти) может произойти сама по себе (а затем модальность может снова выпасть). Х/з насколько это верно, но гипотеза красивая.
С диагностикой нейросифилиса вообще был пиздец вплоть до изобретения реакции Вассермана (1906), да и после отчасти тоже, поскольку надёжность метода (по современным понятиям – устаревшего) оставляла желать лучшего. До 70 х гг. XIX в. подавляющее большинство врачей вообще не имело понятия о том что сифилис может поражать нервную систему. Наоборот, считалось что мозговая ткань наиболее устойчива к действию люэса, настолько что этой болезнью практически не поражается. Но даже после того как клиницисты признали существование нейросифилиса (в основном под давлением патологоанатомических данных) – способов достоверно его диагностировать не было. Даже сам Фурнье (который, естественно, Жан Альфред) признавался что не может отличить эпилепсию вследствие нейросифилиса от эпилепсии "идопатической", если только не имеется очевидных указаний на предшествовавший люэс. Но Фурнье был в психиатрии чужаком, пришедшим туда из венерологии. Заправляли психиатрией совсем другие люди, относившиеся к Фурнье настороженно. На его монографию, связывавшую известный круг симптомов с нейросифилисом, им было наплевать. Доискиваться не переболела ли в прошло истеричная больная люэсом, а тем более не унаследовала ли она его от матери, корифеям психиатрии было нафиг не нужно, и меньше всего Жане, который объявил истерию неврозом, т. е. психогенным заболеванием. Между тем, совпадение основных симптомов церебрального сифилиса и истерии (в классическом описании этих болезней) – параличей, слепоты и эпилептических припадков, а также менее специфичного для обоих диагнозов бреда – представляется незамыленному взгляду крайне подозрительным. По данным Фурнье (надо полагать, несколько преувеличенным, но в грубых чертах отражающим реальную картину вещей) в XIX в. сифилис был причиной 90% случаев эпилепсии, 90% случаев гемиплегии и 75% случаев амавроза. Необходимо также пояснить что, вопреки расхожему стереотипу, прогрессивный паралич (со свойственной ему скоротечечной летальностью) не является типичной формой церебрального сифилиса. Фурнье приводит статистику, согласно которой сифилис мозга оканчивается быстрой смертью только в шестой части случаев. Гораздо чаще наблюдается медленное течение болезни, при котором состояние больных может многие годы оставаться стабильным или ухудшаться незначительно. В таких случаях диагностировать сифилис по понятным причинам сложнее. С другой стороны, необходимо отметить что классические случаи истерии есть в большинстве случаи ИСТЕРОЭПИЛЕПСИИ, с реальными, часто угрожающими жизни гран-малями, хотя театральные припадки описывались тоже, и отличать вторые от первых умел ещё Шарко. Наконец, надо помнить что состояние больных нейросифилисом может временно улучшаться, например восстанавливаться чувствительность конечностей, в т. ч. и под влиянием психотерапевтических мероприятий. В конце концов Жане был вынужден признать – хотя и с крайней неохотой – что истерия, объявленная им "неврозом", т. е. заболеванием сугубо психогенным, склонна развиваться на почве органических факторов, таких как тиф, сифилис ("если верить Фурнье"), отравление алкоголем, свинцом или сероуглеродом. Это в полной мере относится и к "военной истерии", развивавающейся обычно после контузий.
Насколько правомерно переносить понятия описывающие тяжёлую психопатологию на нормальных людей – вопрос риторический. Делается это, тем не менее, сплошь и рядом, причём находится хренова туча специалистов и дилетантов которые видят реальный смысл, например, в теории акцентуаций.
Между тем, понимание истеричек Жане как "зрительных типов" в исконном смысле слова проливает важный свет на его гипнотическую практику. Он честно признаётся что построил свою теорию гипноза наблюдая главным образом за тремя пациентками, именуемыми Розой, Леонией и Люси. Других больных гипнотизировать было сложнее, а здоровых людей не удавалось вообще. Но что же представляли собой эти женщины? Все три были практически лишены кинестетической чувствительности (могли двигать конечностями, но только глядя на них), а кроме того страдали ослаблением зрения и (кроме Розы) слуха (плюс у всех гран мали и как минимум у Люси – бред). Для гипнотизации таких пациенток было достаточно закрыть им глаза – ибо это обрывало их контакт с внешним миром. Возникает вопрос: не связан ли упадок гипнотизма в начале XX в. с успехами в лечениями сифилиса?
Ещё интересно то что Жане считал основным механизмом раздвоения сознания выпадение в одной из личностей кинестетической модальности. То есть с потерей способности к кинестетическим представлениям забывается весь предшествующий жизненный опыт, поскольку кинестетика составляет важнейшую его часть. В сомнамублическом же состоянии, когда гипнотизёру удаётся временно восстановить кинестетическую модальность – пациентка вспоминает опыт нормальной жизни. Кроме того, ремиссия (с соответствующим восстановлением памяти) может произойти сама по себе (а затем модальность может снова выпасть). Х/з насколько это верно, но гипотеза красивая.
16:03
Да, чуть не упустил самое интересное о светиле венерологии и борце с онанизмом профессоре Тарновском. Как выяснилось, сие светило славно ещё и тем что ставило эксперименты по заражению проституток сифилисом аж в 1891 г., когда последствия этой болезни были уже известны во всей красе.
Очередное подтверждение старого тезиса о том что поскреби любого блюстителя нравственности - и обнаружишь не просто мразь, а мразь исключительную, порядка Чикатило или Менгеле.
Кстати, было бы справедливо использовать для опытов вместо проституток защитников животных.
Очередное подтверждение старого тезиса о том что поскреби любого блюстителя нравственности - и обнаружишь не просто мразь, а мразь исключительную, порядка Чикатило или Менгеле.
Кстати, было бы справедливо использовать для опытов вместо проституток защитников животных.
15:42 К вопросу заботы о женщине
"Я не постигаю, говорит Дусен-Дюбрель, что мужчины, хорошо знающие опасность, происходящую от иступления онанизма, злоупотребляют подобным средством для увеличения наслаждения у лиц, с которыми они связаны клятвенными узами. Как можно таким образом разрушать здоровье любимой нами женщины!"
Г. (Анри) Фурнье, "Об онанизме". М., 1876. С. 98.
Г. (Анри) Фурнье, "Об онанизме". М., 1876. С. 98.
15:07 Онанизм как преступление против человечества
"Д-р Франк смотрит на онанистов как на обременяющих общество, для которого они не приносят никакой пользы и которых нужно даже бояться в известном отношении. Он советует правительству установить над ними деятельный надзор.
По мнению Ревелье-Париза, ни чума, ни война, ни оспа, ни всё множество подобных болезней не имеют таких бедственных последствий для человечества, как онанизм; это разрушающий элемент цивилизованного общества, тем более действительный, потому что постоянно продолжается и подкапывает мало-по-малу народонаселение.
Бурдах назвал онанизм преступлением против рода человечества."
Г. (Анри) Фурнье, "Об онанизме". М., 1876. С. 98-99.
По мнению Ревелье-Париза, ни чума, ни война, ни оспа, ни всё множество подобных болезней не имеют таких бедственных последствий для человечества, как онанизм; это разрушающий элемент цивилизованного общества, тем более действительный, потому что постоянно продолжается и подкапывает мало-по-малу народонаселение.
Бурдах назвал онанизм преступлением против рода человечества."
Г. (Анри) Фурнье, "Об онанизме". М., 1876. С. 98-99.
15:05 А это признаки онанизма по мнению Анри Фурнье
(1) Общее состояние тоски, худоба тела.
(2) Лицо ребенка имеющего эту привычку грустно; он делается молчаливым, глаза его беспокойны и слабы; веки его опухшие и слипаются ночью; край их лиловый цветом; более или менее большие синеватые круги, по которым также легко узнать.
(3) Черты лица притупленные; голос хриплый.
(4) Цвет лица из цветущего, каким он был, делается бленным и изнуренным; губы бесцветные, дыхание слабое.
(5) Движение и походка неуклюжи, часто наблюдается дрожание ног.
(6) Молодые люди ленивы и грустны; они застенчивы с своими родителями, смущены в присутствии своих начальников и страаются избежать их взглядов.
(7) Их память начинает исчезать; они с трудом понимают самые простые вещи; вообще головная работа делается для них невыносимой.
(8) Онанисты не могут хорошо сесть на лошадь и с большим трудом выучиваются танцам.
(9) Особенный вид их, легко замечаемый, но который трудно описать.
(10) Любовь к уединению; беспричинная молчаливость.
(11) Частое посещение подозреваемых лиц.
(12) Нервные поражения, которые не уступают при самом длительном лечении.
(13) Большая чувствительность к холоду.
(14) Изнеможение после малейшей усталости и судороги в мякоти.
(15) Чрезвычайная слабость в пояснице и проч.
(2) Лицо ребенка имеющего эту привычку грустно; он делается молчаливым, глаза его беспокойны и слабы; веки его опухшие и слипаются ночью; край их лиловый цветом; более или менее большие синеватые круги, по которым также легко узнать.
(3) Черты лица притупленные; голос хриплый.
(4) Цвет лица из цветущего, каким он был, делается бленным и изнуренным; губы бесцветные, дыхание слабое.
(5) Движение и походка неуклюжи, часто наблюдается дрожание ног.
(6) Молодые люди ленивы и грустны; они застенчивы с своими родителями, смущены в присутствии своих начальников и страаются избежать их взглядов.
(7) Их память начинает исчезать; они с трудом понимают самые простые вещи; вообще головная работа делается для них невыносимой.
(8) Онанисты не могут хорошо сесть на лошадь и с большим трудом выучиваются танцам.
(9) Особенный вид их, легко замечаемый, но который трудно описать.
(10) Любовь к уединению; беспричинная молчаливость.
(11) Частое посещение подозреваемых лиц.
(12) Нервные поражения, которые не уступают при самом длительном лечении.
(13) Большая чувствительность к холоду.
(14) Изнеможение после малейшей усталости и судороги в мякоти.
(15) Чрезвычайная слабость в пояснице и проч.
14:56 Онанизм - случаи из практики
И конечно же, авторы трактатов о вреде онанизма брали свои теории вовсе не с потолка, а исключительно из эмпирии. В частности Анри Фурнье подкрепляет свои суждения замечательной коллекцией клинических случаев - от начала и до конца скомпилированной, но зато необыкновенно красноречивой.
Наблюдение V "Здоровье одного молодого князя всё ухудшалось; доктор подозревал его в онанизме, подстерег и застал в самом преступлении <…> силы убавлялись каждодневно и спасти его удалось только тем, что наблюдали за ним день и ночь в течение восьми месяцев." (с. 22)
Наблюдение VI "В Лионе один ребенок шести или семи лет, наученный горничной, рукоблудствовал так часто, что вскоре умер от медленной лихорадки". (с. 22)
Наблюдение VIII "Чтение романов произвело до того сильное влечение к этой несчастной страсти [онанизму] у одной молодой особы сангвинического темперамента и пылкого воображения, что с ней сделалось скоро дрожание верхних оконечностей и слабость зрения." (с. 29)
Наблюдение XVI "Один молодой человек, говорит он [Фредерик Гофман], увлекшись с пятнадцати лет онанизмом, получил чрезвычайную слабость зрения. На двадцать третьем году жизни при желании читать с ним делалось оглушение, подобное опьянению, и не позволяло ему долго этим заниматься; его зрачки были необыкновенно расширены и в веках он чувствовал тяжесть." (c. 57-58)
Наблюдение XVIII "В Лилле один военный, еще молодой человек хорошей фамилии, в течение многих лет был подвержен всем бедствиям от рукоблудства. Память его была так слаба, что сказавши несколько слов он их сейчас же забывал. Однажды, удалясь к себе в комнату, он увлекся опять этим пороком, не будучи в силах противиться, но только что кончил, как пришел в бешенство против самого себя и, в наказание, бросился из окна четвертого этажа и расшиб себе затылок." (c. 62)
Наблюдение XIX "Доктор Вожель знал одного холостяка, лет сорока, которого онанизм привел в сумасшествие. <…> Этот несчастный не произносил ни одного слова; он держался как будто был безжизненный, закрывал глаза, как только кого-нибудь видел. Большую часть дня, с наклоненной вперед головой, он проводил сидя на стуле. Его единственное занятие было трение большого пальца об указательный, или он разрывал карту на тысячи кусочков; лицо его было бледное, изнуренное, вытянувшееся; но, несмотря на это положение, он не проводил ни дня, ни ночи не предавшись онанизму." (c. 63)
Наблюдение XXI "Один военный, 27 лет, никогда не имевший женщин по его признанию, подвергся вследствие необузданного рукоблудия, изтечению. Это слизетечение существовало у него 3 года; сначала у больного показывалась даже кровь; позднее при малейшей усталости, течь останавливалась и в яичках делалось воспаление. И с этого времени у него было попеременное воспаление мочевого канала или воспаление яиц. Этот военный скоро погиб." (c. 68)
Наблюдение XXII "У одного молодого человека со всеми признаками каменной болезни было задержание мочи; при исследовании у него оказалась громадная опухоль предстательной железы; болезнь произошла от тайных упражнений." (c. 68)
Наблюдение XXIII "У одного [в тексте переводе прекрасная опечатка - Удного] субъекта 15 лет та же самая причина произвела опухоль предстательной железы, течь гнойной слизи через мочевой канал и пузырный катар. Случаи воспаления мочевого пузыря, неудержимости мочти, кровавого мочеиспускания были наблюдаемы при подобных обстоятельствах." (c. 68-69)
Наблюдение XXIV "Один молодой человек 17 лет, повторяя эти действия двенадцать раз в сутки, дошел до испущения через член большого количества алой крови; несмотря на важные местны купания, успокаивающие напитки, на пиявки, на смягчительные примочки, появилось воспаление яиц, сопровождаемое сильными болями в пояснице, и жестокое затруднение мочеиспускания." (c. 69-70)
Наблюдение XXVII "А. Д. ….. часовщик, был умный и пользовался хорошим здоровьем до восемнадцати лет. В эти лета он увлекся онанизмом, который повторял каждый день, часто до восьми раз. Перед извержением семени и после него следовала непродолжительная потеря сознания и конвульсионное движение <…> Не прошло и года, как он начал чувствовать большую слабость после каждого акта, но это не повлияло на него для исправления <…> повторение этого порока становилось с каждым днем все чаще, через что он дошел до такого состояния, что можно было ожидать смерти. Поздно взялся за ум – болезнь так усилилась, что не могла быть излечена. <…> Спазмы, которые он испытывал прежде во время исполнения акта и которые при конце переставали, сделались теперь постоянными и приходили к нему часто без видимой причины и до того сильные, что в продолжение этого времени иногда пятнадцать часов и никогда меньше восьми он испытывал в задней части шеи такие сильные боли, что не только кричал, но и выл. Он не мог в это время проглотить ничего жидкого и съестного. <…> Узнавшие его положении, я отправился к нему и нашел его не живым существом, а подобием трупа, лежащего на соломе, худого, бледного, грязного, распространяющего заразительный запах, почти неспособного ни к какому движению. Из носа у него часто шла бледная кровь, слюна текла постоянно изо рта; подверженный поносу, он постоянно испражнялся в постель, не чувствуя того; истечение семени было постоянно, глаза гноились. <…> После приема некоторых лекарств, данных ему против судорог, несчастный умер. Вот мерзкая картина спинной сухотки, производимой онанизмом. <…> Пусть это будет примером [Ага, привет Фрейду!] заблудшему юношеству. Часто раскаянье приходит уже слишком поздно." (c. 79-82)
Наблюдение XXVIII "Косм Слоган <…> отрезал руку одному молодому человеку, который поранил ее выстрелом. Так как он знал его за очень пылкого, то и запретил ему всякое сношение с женщинами. <…> Когда вся опасность уже рассеялась, и выздоровление быстро наступало <…> он доставил себе извержение семени без совокупления, за которым тотчас же последовали лихорадка, бред, конвульсии и другие сильные явления, от которых он и умер через четыре дня." (с. 84)
Наблюдение XXIX "Один молодой артиллерийский офицер получил при первой осаде Киля выстрел от ядра в ногу, для чего необходима была ампутация. Сильное кровотечение, испытанное им, остановило немного выздоровление; но наконец культя почти совсем зажила, силы больного восстановились и его обыкновенная веселость; он рассчитывал скоро оставить госпиталь, как [доктор] Шварц вдруг открыл гангренозное пятное в середине раны. Больной сделался очень слабым, печальным и жаловался на постоянный холод. Врач не мог постичь причину такой внезапной перемены; но сведения, полученные от больных, с ним рядом лежавших, и по его собственному признанию показали ему, что больной занимался ночью много раз онанизмом. Гангрена так быстро усиливалась, что через восемь дней он умер." (с. 84-85)
Наблюдение V "Здоровье одного молодого князя всё ухудшалось; доктор подозревал его в онанизме, подстерег и застал в самом преступлении <…> силы убавлялись каждодневно и спасти его удалось только тем, что наблюдали за ним день и ночь в течение восьми месяцев." (с. 22)
Наблюдение VI "В Лионе один ребенок шести или семи лет, наученный горничной, рукоблудствовал так часто, что вскоре умер от медленной лихорадки". (с. 22)
Наблюдение VIII "Чтение романов произвело до того сильное влечение к этой несчастной страсти [онанизму] у одной молодой особы сангвинического темперамента и пылкого воображения, что с ней сделалось скоро дрожание верхних оконечностей и слабость зрения." (с. 29)
Наблюдение XVI "Один молодой человек, говорит он [Фредерик Гофман], увлекшись с пятнадцати лет онанизмом, получил чрезвычайную слабость зрения. На двадцать третьем году жизни при желании читать с ним делалось оглушение, подобное опьянению, и не позволяло ему долго этим заниматься; его зрачки были необыкновенно расширены и в веках он чувствовал тяжесть." (c. 57-58)
Наблюдение XVIII "В Лилле один военный, еще молодой человек хорошей фамилии, в течение многих лет был подвержен всем бедствиям от рукоблудства. Память его была так слаба, что сказавши несколько слов он их сейчас же забывал. Однажды, удалясь к себе в комнату, он увлекся опять этим пороком, не будучи в силах противиться, но только что кончил, как пришел в бешенство против самого себя и, в наказание, бросился из окна четвертого этажа и расшиб себе затылок." (c. 62)
Наблюдение XIX "Доктор Вожель знал одного холостяка, лет сорока, которого онанизм привел в сумасшествие. <…> Этот несчастный не произносил ни одного слова; он держался как будто был безжизненный, закрывал глаза, как только кого-нибудь видел. Большую часть дня, с наклоненной вперед головой, он проводил сидя на стуле. Его единственное занятие было трение большого пальца об указательный, или он разрывал карту на тысячи кусочков; лицо его было бледное, изнуренное, вытянувшееся; но, несмотря на это положение, он не проводил ни дня, ни ночи не предавшись онанизму." (c. 63)
Наблюдение XXI "Один военный, 27 лет, никогда не имевший женщин по его признанию, подвергся вследствие необузданного рукоблудия, изтечению. Это слизетечение существовало у него 3 года; сначала у больного показывалась даже кровь; позднее при малейшей усталости, течь останавливалась и в яичках делалось воспаление. И с этого времени у него было попеременное воспаление мочевого канала или воспаление яиц. Этот военный скоро погиб." (c. 68)
Наблюдение XXII "У одного молодого человека со всеми признаками каменной болезни было задержание мочи; при исследовании у него оказалась громадная опухоль предстательной железы; болезнь произошла от тайных упражнений." (c. 68)
Наблюдение XXIII "У одного [в тексте переводе прекрасная опечатка - Удного] субъекта 15 лет та же самая причина произвела опухоль предстательной железы, течь гнойной слизи через мочевой канал и пузырный катар. Случаи воспаления мочевого пузыря, неудержимости мочти, кровавого мочеиспускания были наблюдаемы при подобных обстоятельствах." (c. 68-69)
Наблюдение XXIV "Один молодой человек 17 лет, повторяя эти действия двенадцать раз в сутки, дошел до испущения через член большого количества алой крови; несмотря на важные местны купания, успокаивающие напитки, на пиявки, на смягчительные примочки, появилось воспаление яиц, сопровождаемое сильными болями в пояснице, и жестокое затруднение мочеиспускания." (c. 69-70)
Наблюдение XXVII "А. Д. ….. часовщик, был умный и пользовался хорошим здоровьем до восемнадцати лет. В эти лета он увлекся онанизмом, который повторял каждый день, часто до восьми раз. Перед извержением семени и после него следовала непродолжительная потеря сознания и конвульсионное движение <…> Не прошло и года, как он начал чувствовать большую слабость после каждого акта, но это не повлияло на него для исправления <…> повторение этого порока становилось с каждым днем все чаще, через что он дошел до такого состояния, что можно было ожидать смерти. Поздно взялся за ум – болезнь так усилилась, что не могла быть излечена. <…> Спазмы, которые он испытывал прежде во время исполнения акта и которые при конце переставали, сделались теперь постоянными и приходили к нему часто без видимой причины и до того сильные, что в продолжение этого времени иногда пятнадцать часов и никогда меньше восьми он испытывал в задней части шеи такие сильные боли, что не только кричал, но и выл. Он не мог в это время проглотить ничего жидкого и съестного. <…> Узнавшие его положении, я отправился к нему и нашел его не живым существом, а подобием трупа, лежащего на соломе, худого, бледного, грязного, распространяющего заразительный запах, почти неспособного ни к какому движению. Из носа у него часто шла бледная кровь, слюна текла постоянно изо рта; подверженный поносу, он постоянно испражнялся в постель, не чувствуя того; истечение семени было постоянно, глаза гноились. <…> После приема некоторых лекарств, данных ему против судорог, несчастный умер. Вот мерзкая картина спинной сухотки, производимой онанизмом. <…> Пусть это будет примером [Ага, привет Фрейду!] заблудшему юношеству. Часто раскаянье приходит уже слишком поздно." (c. 79-82)
Наблюдение XXVIII "Косм Слоган <…> отрезал руку одному молодому человеку, который поранил ее выстрелом. Так как он знал его за очень пылкого, то и запретил ему всякое сношение с женщинами. <…> Когда вся опасность уже рассеялась, и выздоровление быстро наступало <…> он доставил себе извержение семени без совокупления, за которым тотчас же последовали лихорадка, бред, конвульсии и другие сильные явления, от которых он и умер через четыре дня." (с. 84)
Наблюдение XXIX "Один молодой артиллерийский офицер получил при первой осаде Киля выстрел от ядра в ногу, для чего необходима была ампутация. Сильное кровотечение, испытанное им, остановило немного выздоровление; но наконец культя почти совсем зажила, силы больного восстановились и его обыкновенная веселость; он рассчитывал скоро оставить госпиталь, как [доктор] Шварц вдруг открыл гангренозное пятное в середине раны. Больной сделался очень слабым, печальным и жаловался на постоянный холод. Врач не мог постичь причину такой внезапной перемены; но сведения, полученные от больных, с ним рядом лежавших, и по его собственному признанию показали ему, что больной занимался ночью много раз онанизмом. Гангрена так быстро усиливалась, что через восемь дней он умер." (с. 84-85)
14:25 Анри Фурнье: самый полный перечень болезней от онанизма
Знаю что заебал многих темой рукоблудия, но так уж вышло что всё ранее цитированное мною на эту тему, включая пресловутого Тиссо, меркнет в сравнении с трактатом Анри Фурнье "Об онанизме" (М., 1876) К сожалению, промучив поисковики несколько часов, я так и не смог выяснить: находился ли этот Фурнье в родственных отношениях с Жаном Альфредом, автором первого (вроде как) трактата о нейросифилисе, доказавшим (наряду с другими исследователями) что вся та гадость, которая приписывалась онанизму, имеет в действительности сифилитическую природу. Если да – в таком мы случае мы имеем один из самых пикантных семейных анекдотов в истории науки. Я и узнал-то об Анри Фурнье ища книги Жана Альфреда. Прямых ссылок на эту работу мне не попадалось, возможно по причине непомерной её одиозности даже по понятиям конца XIX в.
Необходимо, впрочем, отметить что Анри Фурнье всячески старался избегать "преувеличений, ложных теорий, которые часто портят эти книги [об онанизме] и преимущественно книгу Тиссо" (с. 7). В свой трактат о последствиях мастурбации Анри Фурнье включал только достоверные, научно доказанные болезни, перечисление которых занимает всего-то две вордовских страницы. Это, кстати, общая черта жанра – каждый автор ругает своих предшественников за подверженность лженаучным байкам, после чего – "критически" отбрасывая процентов пять наблюдений – остальные переписывает без толики сомнения и добавляет собственные.
"Нередко встречаются взрослые люди, теряющие память, подверженные постоянным страданиям и получающие сильнейшую чахотку – последствие этого постыдного разврата." (с. 7)
"Гнусная и преступная привычка к онанизму производит бесчисленные расстройства в животной экономии тела." (с. 39)
"Молодые люди, злоупотребляющие женщинами или предающиеся онанизму <…> имеют большей частью ненасытный аппетит, и несмотря на то, что едят очень часто, это чрезмерное употребление не приносит им большой пользы. Наоборот, скоро бледность лица, слабость и худоба несомненно доказывают, что у них существует раздражение, которое похищает питательные материалы и останавливает развитие организма." (с. 47)
"Но по мере того, как детородное возбуждение делается привычкой, удерживает и усиливает болезнь, желудок делается расстроенным и слабым, отправления пищевого аппарата портятся. Пищеварение деятельно, испортившись, оно причиняет усталость, зевоту, пучение живота, тоску, желудочные судороги и рвоту после еды. Необыкновенное раздражение желудка и понос делается ещё ощутительнее…" (с. 47-48)
"Мало лиц не знающих, насколько невоздержанность онанизма влияет на развитие голосового органа, на объем и разнородность его звуков. У некоторых замечают изменение при разговоре, непрерывный ряд невнятно произносимых звуков, разлад, у других же слабость голоса, охриплость, сухой кашель. Иногда бывает совершенная потеря голоса (безгласие). <…> Лица предающиеся онанизму почти всегда отличаются неполным развитием грудной полости; самое легкое упражнение делает их дыхание затруднительным и ускоренным, а от более сильного движения они задыхаются. Почти все эти несчастные подвергаются или хроническому катару, или более глубоким легочным болезням и погибают от полнейшей чахотки." (с. 51)
"Преимущественно на нервную систему и на органы чувств онанизм имеет очень вредное влияние. Сальмут приводит случай с двумя субъектами, предававшимися с ранних лет онанизму, которые сошли с ума; мозг у одного из них до того иссох, что слышно было его качание в черепе. Клёкопф заметил, что мозг у онанистов был необыкновенно мягкий и слабой плотности. <…> Поддающиеся этому пороку бывают подвержены нервным болезням, бессоницам, головокружениям, конвульсиям, обыкновенным страданиям, находящимся или развивающимся вдоль главных нервов, чрезвычайно нервной щекотливости, необыкновенной чувствительности. Женщины преимущественно подвергаются истеречным припадкам, ипохондрии и проч. <…> Органы чувств и преимущественно зрение теряют немедленно свою чувствительность и делаются наконец неспособными для своих выполнений. Глаз делается очень чувствительным к свету и образуется род сужения радужной оболочки, тупое зрение, если болезнь увеличивается, расширение и неподвижность зрачка и наконец совершенная потеря зрения. <…> Онанисты часто испытывают шум в ушах." (с. 55-58)
"Эта скрываемая страсть, говорит Аллеман, побуждает ко лжи и притворству, сообщает характеру ненавистливость, дикость; она клеймит нравственность неизгладимой печатью глубокого эгоизма. Человек предавшийся онанизму, говорит Бурдах, равнодушен ко всему, угрюмый, задумчивый, с слабою волей и тяготящийся жизнью. Истощение нервной системы, причиняет значительное уменьшение памяти, которая ослабляется и под конец исчезает совсем; самое легкое занятие бывает в тягость несчастным, привившим себе пагубную привычку онанизма; их мысли затемняются, они оставляют скоро все самые приятные науки и работы, требующие хоть самого небольшого внимания. Эти несчастные делаются наконец глупыми, безумными, тупыми, неспособными ни к какому роду работы. Малейшее затруднение их пугает; им нигде не бывает приятно, постоянно рассеяны, с полнейшим отсутствием духа, приходят в смущение и тревогу, как только находятся не одни; избегают общества и ищут уединения; всегда печальны, беспокойны, боязливы и изгоняют всякое приятное чувствование из своего ума; наконец, мучимые задумчивостью и отчаянием, впадают в совершенную апатию. Часто полнейшее безумие или самоубийство бывают пределами их страданий." (с. 61-62)
"Так, дети увлекшиеся пагубною привычкой к онанизму замечательны преждевременным развитием наружных деторожных частей. У молодых мальчиков член и мошонка гораздо объемистей, чем нежели должны быть по летам. У девочек также большие губы длиннее, клитор и влагалище сильнее развиты, чем следует по возрасту. <…> Эти замечания очень важны для медицинской практики, потому что когда плохое состояние здоровья у субъекта позволяет подозревать его в занятии онанизмом, наружный вид и развитие его детородных частей могут в большом количестве случае обратить предположение в достоверность." (с. 63)
"Рукоблудие часто причиняло слизетечение со всеми проявлениями заразительности или постоянные перелои, окончательно убивающие силы, материя которых часто похожа на зловонную сукровицу или на грязную слизь" (с. 67)
"Задержание мочи, болезнь предстательной железы были последствиями этого порока." (с. 68)
"Некоторые страдают болезненным напряжением члена" (с. 69)
"Затрудненное мочеиспускание, поспешность испускания мочи, слабость струи заставляют жестоко страдать больных." (с. 69)
"Есть лица, у которых рукоблудие производило очень болезненную опухоль в ядрах, в члене, в мочевом пузыре, в семенном канатике. Иногда ядра чахнут. Шварц видел одного военного, у которого эти части через действие порока сделались величиной с турецкий боб. Наконец, очень часто порча семенной жидкости производит мужское бессилие или бесплодность." (с. 70-71)
"Женщины <…> преимущественно подвергаются отвердениям, язвам матки, маточному бешенству и всем немощам, следующим за этими болезнями. У некоторых замечается увеличение и лишаи на клиторе, у дргих неудержимость мочи и потери крови; они обыкновенно бесплодны, бледны цветом лица и подвержены выкидышам и проч." (с. 71)
"Очень часто приходится встречать в больших городах юношей согбенных, с неровною походкой: колена согнутые, трясущиеся ноги; не могущих переносить ни малейшей усталости; все движения их вообще затруднены; они представляют для удивленных глаз образчики дряхлости с привычками и требованиями молодости. На коже заметне морщины, преимущественно на лице и на лбу. Блестящий цвет молодости уступает место бледности, слегка желтоватой. Черты лица портятся. Глаза впалые, тусклые и унылые, кожа лица делается сухой. Формы тела менее округлены, пальцы тонкие и как бы вытянувшиеся; кости сочленения кажутся более выдающимися через утончение сосудистых и мускульных систем. Вообще грация роста уничтожается. Сложение тела делается костлявым и безмясым и носит на всех своих частях отпечатки коренного ослабления физического телосложения и умственных способностей. Часто онанист мучается продолжительною бессоницей: иногда сон сомкнет его веки, но, недолгий и тревожный зловещими сновидениями, он вовсе не восстановителен для истощенных сил. Тогда развиваются у тех, которые, вспоминая какие они были прежде и какими могли быть в будущем, импохондрии, удаляющие их от общества, заставляя их испытвать страдания, тем более ощутительные для их утонченной чувствительности, которые для невнимательного лица кажутся воображаемыми; глубокая задумчивость, положительное отвращение от всех жизненных удовольствий, часто кончающиеся самоубийством. Между отправлениями пищеварительные, чувственные, мыслительные и производительные бывают особенно пострадавшими. Эти субъекты бывают обыкновенно подвержены мужскому бессилию. Обращение крови представляет также расстройство более или менее значительное. Движения сердца бывают иногда неправильные, но обыкновенно его биение глухо, сжато, пульсации сосудов как бы сближаются и нитеобразны. В большинстве случаев они потливы,часто липким потом и вообще обильным. <…> Большой испытывает почти постоянное ощущение холода в затылке и ногах, зуд вдоль спины. После более или менее долгих страданий <…> появляется хроническое воспаление желудка и кишек или разрушающие воспаления легких <…> оканчивая плачевное существование молодых людей имеющих пагубную склонность к онанизму." (с. 77-79)
Необходимо, впрочем, отметить что Анри Фурнье всячески старался избегать "преувеличений, ложных теорий, которые часто портят эти книги [об онанизме] и преимущественно книгу Тиссо" (с. 7). В свой трактат о последствиях мастурбации Анри Фурнье включал только достоверные, научно доказанные болезни, перечисление которых занимает всего-то две вордовских страницы. Это, кстати, общая черта жанра – каждый автор ругает своих предшественников за подверженность лженаучным байкам, после чего – "критически" отбрасывая процентов пять наблюдений – остальные переписывает без толики сомнения и добавляет собственные.
"Нередко встречаются взрослые люди, теряющие память, подверженные постоянным страданиям и получающие сильнейшую чахотку – последствие этого постыдного разврата." (с. 7)
"Гнусная и преступная привычка к онанизму производит бесчисленные расстройства в животной экономии тела." (с. 39)
"Молодые люди, злоупотребляющие женщинами или предающиеся онанизму <…> имеют большей частью ненасытный аппетит, и несмотря на то, что едят очень часто, это чрезмерное употребление не приносит им большой пользы. Наоборот, скоро бледность лица, слабость и худоба несомненно доказывают, что у них существует раздражение, которое похищает питательные материалы и останавливает развитие организма." (с. 47)
"Но по мере того, как детородное возбуждение делается привычкой, удерживает и усиливает болезнь, желудок делается расстроенным и слабым, отправления пищевого аппарата портятся. Пищеварение деятельно, испортившись, оно причиняет усталость, зевоту, пучение живота, тоску, желудочные судороги и рвоту после еды. Необыкновенное раздражение желудка и понос делается ещё ощутительнее…" (с. 47-48)
"Мало лиц не знающих, насколько невоздержанность онанизма влияет на развитие голосового органа, на объем и разнородность его звуков. У некоторых замечают изменение при разговоре, непрерывный ряд невнятно произносимых звуков, разлад, у других же слабость голоса, охриплость, сухой кашель. Иногда бывает совершенная потеря голоса (безгласие). <…> Лица предающиеся онанизму почти всегда отличаются неполным развитием грудной полости; самое легкое упражнение делает их дыхание затруднительным и ускоренным, а от более сильного движения они задыхаются. Почти все эти несчастные подвергаются или хроническому катару, или более глубоким легочным болезням и погибают от полнейшей чахотки." (с. 51)
"Преимущественно на нервную систему и на органы чувств онанизм имеет очень вредное влияние. Сальмут приводит случай с двумя субъектами, предававшимися с ранних лет онанизму, которые сошли с ума; мозг у одного из них до того иссох, что слышно было его качание в черепе. Клёкопф заметил, что мозг у онанистов был необыкновенно мягкий и слабой плотности. <…> Поддающиеся этому пороку бывают подвержены нервным болезням, бессоницам, головокружениям, конвульсиям, обыкновенным страданиям, находящимся или развивающимся вдоль главных нервов, чрезвычайно нервной щекотливости, необыкновенной чувствительности. Женщины преимущественно подвергаются истеречным припадкам, ипохондрии и проч. <…> Органы чувств и преимущественно зрение теряют немедленно свою чувствительность и делаются наконец неспособными для своих выполнений. Глаз делается очень чувствительным к свету и образуется род сужения радужной оболочки, тупое зрение, если болезнь увеличивается, расширение и неподвижность зрачка и наконец совершенная потеря зрения. <…> Онанисты часто испытывают шум в ушах." (с. 55-58)
"Эта скрываемая страсть, говорит Аллеман, побуждает ко лжи и притворству, сообщает характеру ненавистливость, дикость; она клеймит нравственность неизгладимой печатью глубокого эгоизма. Человек предавшийся онанизму, говорит Бурдах, равнодушен ко всему, угрюмый, задумчивый, с слабою волей и тяготящийся жизнью. Истощение нервной системы, причиняет значительное уменьшение памяти, которая ослабляется и под конец исчезает совсем; самое легкое занятие бывает в тягость несчастным, привившим себе пагубную привычку онанизма; их мысли затемняются, они оставляют скоро все самые приятные науки и работы, требующие хоть самого небольшого внимания. Эти несчастные делаются наконец глупыми, безумными, тупыми, неспособными ни к какому роду работы. Малейшее затруднение их пугает; им нигде не бывает приятно, постоянно рассеяны, с полнейшим отсутствием духа, приходят в смущение и тревогу, как только находятся не одни; избегают общества и ищут уединения; всегда печальны, беспокойны, боязливы и изгоняют всякое приятное чувствование из своего ума; наконец, мучимые задумчивостью и отчаянием, впадают в совершенную апатию. Часто полнейшее безумие или самоубийство бывают пределами их страданий." (с. 61-62)
"Так, дети увлекшиеся пагубною привычкой к онанизму замечательны преждевременным развитием наружных деторожных частей. У молодых мальчиков член и мошонка гораздо объемистей, чем нежели должны быть по летам. У девочек также большие губы длиннее, клитор и влагалище сильнее развиты, чем следует по возрасту. <…> Эти замечания очень важны для медицинской практики, потому что когда плохое состояние здоровья у субъекта позволяет подозревать его в занятии онанизмом, наружный вид и развитие его детородных частей могут в большом количестве случае обратить предположение в достоверность." (с. 63)
"Рукоблудие часто причиняло слизетечение со всеми проявлениями заразительности или постоянные перелои, окончательно убивающие силы, материя которых часто похожа на зловонную сукровицу или на грязную слизь" (с. 67)
"Задержание мочи, болезнь предстательной железы были последствиями этого порока." (с. 68)
"Некоторые страдают болезненным напряжением члена" (с. 69)
"Затрудненное мочеиспускание, поспешность испускания мочи, слабость струи заставляют жестоко страдать больных." (с. 69)
"Есть лица, у которых рукоблудие производило очень болезненную опухоль в ядрах, в члене, в мочевом пузыре, в семенном канатике. Иногда ядра чахнут. Шварц видел одного военного, у которого эти части через действие порока сделались величиной с турецкий боб. Наконец, очень часто порча семенной жидкости производит мужское бессилие или бесплодность." (с. 70-71)
"Женщины <…> преимущественно подвергаются отвердениям, язвам матки, маточному бешенству и всем немощам, следующим за этими болезнями. У некоторых замечается увеличение и лишаи на клиторе, у дргих неудержимость мочи и потери крови; они обыкновенно бесплодны, бледны цветом лица и подвержены выкидышам и проч." (с. 71)
"Очень часто приходится встречать в больших городах юношей согбенных, с неровною походкой: колена согнутые, трясущиеся ноги; не могущих переносить ни малейшей усталости; все движения их вообще затруднены; они представляют для удивленных глаз образчики дряхлости с привычками и требованиями молодости. На коже заметне морщины, преимущественно на лице и на лбу. Блестящий цвет молодости уступает место бледности, слегка желтоватой. Черты лица портятся. Глаза впалые, тусклые и унылые, кожа лица делается сухой. Формы тела менее округлены, пальцы тонкие и как бы вытянувшиеся; кости сочленения кажутся более выдающимися через утончение сосудистых и мускульных систем. Вообще грация роста уничтожается. Сложение тела делается костлявым и безмясым и носит на всех своих частях отпечатки коренного ослабления физического телосложения и умственных способностей. Часто онанист мучается продолжительною бессоницей: иногда сон сомкнет его веки, но, недолгий и тревожный зловещими сновидениями, он вовсе не восстановителен для истощенных сил. Тогда развиваются у тех, которые, вспоминая какие они были прежде и какими могли быть в будущем, импохондрии, удаляющие их от общества, заставляя их испытвать страдания, тем более ощутительные для их утонченной чувствительности, которые для невнимательного лица кажутся воображаемыми; глубокая задумчивость, положительное отвращение от всех жизненных удовольствий, часто кончающиеся самоубийством. Между отправлениями пищеварительные, чувственные, мыслительные и производительные бывают особенно пострадавшими. Эти субъекты бывают обыкновенно подвержены мужскому бессилию. Обращение крови представляет также расстройство более или менее значительное. Движения сердца бывают иногда неправильные, но обыкновенно его биение глухо, сжато, пульсации сосудов как бы сближаются и нитеобразны. В большинстве случаев они потливы,часто липким потом и вообще обильным. <…> Большой испытывает почти постоянное ощущение холода в затылке и ногах, зуд вдоль спины. После более или менее долгих страданий <…> появляется хроническое воспаление желудка и кишек или разрушающие воспаления легких <…> оканчивая плачевное существование молодых людей имеющих пагубную склонность к онанизму." (с. 77-79)
Пятница, 26 Августа 2005 г.
11:41
А бирдовская рекомендация лечить неврастению мышьяком и стрихнином воспроизводилась, как минимум, до 1908 г.
Комментарии [1]
01:42 Венерология: подвиги во имя невежества
История венерологии – отдельная замечательная тема. Кто наивно думает что наука движется всегда вперёд – будет в очередной раз посрамлён историческими фактами.
Как известно, триппер имел широкое хождение по Европе с античных времён и был хорошо изучен врачами. Напротив, сифилис получил распространение только в нач. XVI в. Само по себе это обстоятельство к прогрессу медицинской науки отношения не имеет. Фишка в том как врачи восприняли появление новой болезни. Вплоть до сер. XVI в., пока сифилис был в новинку, его успешно отличали от гонореи. Однако в скором времени восторжествовало мнение будто сифилис и гонорея есть одно заболевание, вследствие чего последнюю стали лечить по образцу первого наружным и внутренним применением ртути. Для врачей в этом присутствовала очевидная выгода – лечение сифилиса стоило гораздо дороже. А вот несчастных больных триста лет травили ртутью без всякой нужды. Ложь восторжествовала над истиной, которая была признана анахронизмом, а всякого кто осмеливался возражать "общепринятой" точке зрения незамедлительно объявляли мошенником и шарлатаном (в частности по этому поводу вынес вердикт медфак Сорбонны). Даже сам термин "венерическая болезнь" употреблялся изначально в единственном, а не множественном числе.
Справедливости ради, при тогдашнем состоянии медицины наличие, особенно в группах риска, всего букета зараз было обычным делом. И это объективно затрудняло дифференциацию. Проще, конечно, отличить новую вещь от старой, нежели две систематически соприсутствующие вещи друг от друга. Но поучительно как легко была забыта история, несмотря на всегдашний пиетет научных светил перед традицией.
Более того, единство гонореи и сифилиса доказывали вполне строгими с логической точки зрения эмпирическими методами, а именно приводили случаи когда от гонорейного больного заражались сифилисом или, наоборот, от сифилитического гонореей. Проблема заключалась, с одной стороны, в том что инфекции не стопроцентно контагиозны (т. е. есть значительный шанс остаться здоровым после сношения с больным), а с другой стороны существуют скрытые их формы. Поэтому строгие эмпирические данные оказывались сколь угодно чудесными (можно было заразиться скрытой болезнью и не заразиться видимой), что логически подтверждало единство сифилиса и гонореи (а также не отличаемого от сифилиса мягкого шанкра). В частности врачи даже не догадывались о том что шанкры могут находиться не только на наружных частях, но также в уретре или на шейке матки – со всеми вытекающими диагностическими ошибками.
Наконец, ошибочное представление о единой венерической болезни находило подтверждение не только в наблюдениях над больными, но и в экспериментах, объектами которых врачи делали либо себя, либо студентов, либо каторжников. Суть экспериментов состояла в том что, во-первых, у больных брались гонорейные выделения или соскоб с шанкра, во-вторых же, этот материал перемещался на половой орган подопытных. В тех или иных разновидностях эксперимента материалом могли просто смазать конец, или же предварительно сделать разрез ланцетом, или же ввести его у уретру на кончике бужа. Совершенно реально профессора занимались этим увлекательным делом вместе со студентами – такие были героические подвиги во имя науки. Что самое печальное – бесполезные.
На этом фоне удивительно скорее то что венерические болезни научились различать так рано – аж в 50 х гг. XIX в., т. е. за несколько десятилетий до выявления возбудителей.
Как известно, триппер имел широкое хождение по Европе с античных времён и был хорошо изучен врачами. Напротив, сифилис получил распространение только в нач. XVI в. Само по себе это обстоятельство к прогрессу медицинской науки отношения не имеет. Фишка в том как врачи восприняли появление новой болезни. Вплоть до сер. XVI в., пока сифилис был в новинку, его успешно отличали от гонореи. Однако в скором времени восторжествовало мнение будто сифилис и гонорея есть одно заболевание, вследствие чего последнюю стали лечить по образцу первого наружным и внутренним применением ртути. Для врачей в этом присутствовала очевидная выгода – лечение сифилиса стоило гораздо дороже. А вот несчастных больных триста лет травили ртутью без всякой нужды. Ложь восторжествовала над истиной, которая была признана анахронизмом, а всякого кто осмеливался возражать "общепринятой" точке зрения незамедлительно объявляли мошенником и шарлатаном (в частности по этому поводу вынес вердикт медфак Сорбонны). Даже сам термин "венерическая болезнь" употреблялся изначально в единственном, а не множественном числе.
Справедливости ради, при тогдашнем состоянии медицины наличие, особенно в группах риска, всего букета зараз было обычным делом. И это объективно затрудняло дифференциацию. Проще, конечно, отличить новую вещь от старой, нежели две систематически соприсутствующие вещи друг от друга. Но поучительно как легко была забыта история, несмотря на всегдашний пиетет научных светил перед традицией.
Более того, единство гонореи и сифилиса доказывали вполне строгими с логической точки зрения эмпирическими методами, а именно приводили случаи когда от гонорейного больного заражались сифилисом или, наоборот, от сифилитического гонореей. Проблема заключалась, с одной стороны, в том что инфекции не стопроцентно контагиозны (т. е. есть значительный шанс остаться здоровым после сношения с больным), а с другой стороны существуют скрытые их формы. Поэтому строгие эмпирические данные оказывались сколь угодно чудесными (можно было заразиться скрытой болезнью и не заразиться видимой), что логически подтверждало единство сифилиса и гонореи (а также не отличаемого от сифилиса мягкого шанкра). В частности врачи даже не догадывались о том что шанкры могут находиться не только на наружных частях, но также в уретре или на шейке матки – со всеми вытекающими диагностическими ошибками.
Наконец, ошибочное представление о единой венерической болезни находило подтверждение не только в наблюдениях над больными, но и в экспериментах, объектами которых врачи делали либо себя, либо студентов, либо каторжников. Суть экспериментов состояла в том что, во-первых, у больных брались гонорейные выделения или соскоб с шанкра, во-вторых же, этот материал перемещался на половой орган подопытных. В тех или иных разновидностях эксперимента материалом могли просто смазать конец, или же предварительно сделать разрез ланцетом, или же ввести его у уретру на кончике бужа. Совершенно реально профессора занимались этим увлекательным делом вместе со студентами – такие были героические подвиги во имя науки. Что самое печальное – бесполезные.
На этом фоне удивительно скорее то что венерические болезни научились различать так рано – аж в 50 х гг. XIX в., т. е. за несколько десятилетий до выявления возбудителей.
Четверг, 25 Августа 2005 г.
23:32 Венеролог Тарновский - ещё один борец с онанизмом
Основатель отечественной венерологии профессор Тарновский не стеснялся в просвещённом уже, казалось бы, 1891 г. утверждать что одним из вредных последствий подросткового онанизма является рост члена непропорционально возрасту. Трудно придумать, ничего не скажешь, более убедительную страшилку для рукоблудствующих отроков. Кроме того, мастурбация чревата, по мнению Тарновского, баланопоститом, уретритом, сперматореей, ослаблением зрения (проходящим по прекращению мастурбации), "спинно-мозговой неврастенией", слабоумием, эпилепсией, истерией и ипохондрией.
Зато про нейросифилис Тарновский не пишет в своём учебнике не слова. То есть он, конечно, знал (из французских первоисточников) про такую форму люэса, и даже способствовал в немалой степени просвещению отечественных врачей в этом вопросе, хотя, с другой стороны, упрямо утверждал что большой процент случаев прогрессивного паралича к сифилису отношения не имеет (потому что не лечится меркурием). Тарновский просто не считал целесообразным рассказывать о нейросифилисе студентам – считая тему мастурбации более достойной их внимания.
Характерно ещё что с наибольшей подробностью Тарновский пишет о воспалении срамных частей вследствие их маяния – тоже, конечно, бред, но, в отличие, от люэсных фишек не столь откровенно ретроградный. То есть когда было доказано что приписываемые онанизму расстройства нервной системы, в частности табес, вызываются на самом деле сифилисом – акцентировать на них антидрочечную пропаганду стало неудобно. Но отказываться от самых впечатляющих ужастиков тоже не хотелось. Поэтому ужастики либо смягчались (как в случае "онанистической" слепоты), либо упоминались бегло, буквально одним словом, без каких-либо деталей и расшифровок (как в случае слабоумия или эпилепсии).
Зато про нейросифилис Тарновский не пишет в своём учебнике не слова. То есть он, конечно, знал (из французских первоисточников) про такую форму люэса, и даже способствовал в немалой степени просвещению отечественных врачей в этом вопросе, хотя, с другой стороны, упрямо утверждал что большой процент случаев прогрессивного паралича к сифилису отношения не имеет (потому что не лечится меркурием). Тарновский просто не считал целесообразным рассказывать о нейросифилисе студентам – считая тему мастурбации более достойной их внимания.
Характерно ещё что с наибольшей подробностью Тарновский пишет о воспалении срамных частей вследствие их маяния – тоже, конечно, бред, но, в отличие, от люэсных фишек не столь откровенно ретроградный. То есть когда было доказано что приписываемые онанизму расстройства нервной системы, в частности табес, вызываются на самом деле сифилисом – акцентировать на них антидрочечную пропаганду стало неудобно. Но отказываться от самых впечатляющих ужастиков тоже не хотелось. Поэтому ужастики либо смягчались (как в случае "онанистической" слепоты), либо упоминались бегло, буквально одним словом, без каких-либо деталей и расшифровок (как в случае слабоумия или эпилепсии).
22:36 Некоторые уточнения
Концепт "шизофрении", авторство которого по загадочным причинам приписывается Блейлеру, восходит, по меньшей мере, к XVIII в. и обнаруживает, как водится, английские корни. Пациентка страдающая "раздвоением личности" была описана ещё Эразмом Дарвином (дедом небезызвестного Чарльза). Примечательно также что "раздвоение личности" Эразм Дарвин придумал не сам, а всего лишь пересказал наблюдения родственников больной. То есть понятие "раздвоение личности" было изобретено не медиками, а простыми людьми, близко соприкасавшимися с психотиками. Что и неудивительно, ибо до XIX в. психиатры как таковые не существовали в природе. Больные находились в лучшем (и более частом) случае у родственников, а в худшем (и редком) – в учреждениях тюремного типа. Естественно, родственник знал больного в сто раз лучше чем приходящий раз в год семейный врач.
Уже потом (20-е гг. XIX в.) описал свою развоенную пациентку американец Макниш. Далее, в 60-х, вышло в свет "Двойное сознание" Азама (на русский не переведённое, как и – подавно – тексты Эразма Дарвина). Ещё позднее – теоретические построения Жане. И только в пятую очередь – Блейлер, придумавший для всем известного феномена новое слово, а кроме того противопоставивший шизофрению и МДП, хотя до того все авторы отмечали что обычно одна из личностей депрессивна, а другая маниакальна.
Уже потом (20-е гг. XIX в.) описал свою развоенную пациентку американец Макниш. Далее, в 60-х, вышло в свет "Двойное сознание" Азама (на русский не переведённое, как и – подавно – тексты Эразма Дарвина). Ещё позднее – теоретические построения Жане. И только в пятую очередь – Блейлер, придумавший для всем известного феномена новое слово, а кроме того противопоставивший шизофрению и МДП, хотя до того все авторы отмечали что обычно одна из личностей депрессивна, а другая маниакальна.
Вторник, 16 Августа 2005 г.
22:32 Американские патриоты из Бердичева сто лет назад
"Надо было вам видеть, как загорелся Пиня, как он разгорячился, принялся ораторствовать, плеваться, сыпать высокими словами: Америка - единственная страна настоящей свободы, настоящей справедливости! В Америке, говорит он, вот здесь можешь сидеть ты, а рядом с тобой - президент, подальше - нищий, побирушка, ничтожество, а еще дальше - граф, князь, миллионер! Прогресс! Колумбус!.."
Рабинович ака Шолом-Алейхем, "Мальчик Мотл" (1907)
И ничего-то за прошедший век не именилось.
Рабинович ака Шолом-Алейхем, "Мальчик Мотл" (1907)
И ничего-то за прошедший век не именилось.
Воскресенье, 14 Августа 2005 г.
12:26 Ещё о судах XIX в. (из Сербского)
По состоянию на конец XIX в. законодательство практически всех "цивилизованных" стран разрешало присяжным игнорировать мнение судебно-психиатрической экспертизы и судить по-своему. В этой связи Сербский упоминает Великобританию, США, Францию и Россию, отмечая что особенно часто присяжные пользовались этим правом на британских островах. (Хотя если вспомнить таких экспертов как Сикорский – становится совсем грустно.)
Осуждение, и в частности смертная казнь, психических больных, включая тяжёлых органиков, было в конце XIX в. обычной практикой по всей Европе. По данным Пола Гарнье, в период с 1886 г. по 1890 г. одни только парижские суды совершили 255 доказанных ошибок в части признания подсудимых вменяемыми. Это только те случаи когда осуждённых пришлось перевести с каторги в психушку в течение нескольких месяцев после вынесения приговора, причём у 40% из них был диагностирован прогрессивный паралич.
(В. Сербский, "Судебная психиатрия". М., 1900. Т. 2. С. 1–3)
Или такие примеры гуманного правосудия. Чувак трахал на кладбище женские трупы. Наказание – смертная казнь. Или казнили чувака за убийство 4-летней девочки. А на вскрытии выясняется что у него вместо мозга практически одна труха ("грубые и очень обширные анатомические изменения"). Оба случая, как я понял, во Франции.
(В. Сербский, "Психиатрия". М., 1912. С. 72)
А с виду – цивилизованная уже эпоха.
Осуждение, и в частности смертная казнь, психических больных, включая тяжёлых органиков, было в конце XIX в. обычной практикой по всей Европе. По данным Пола Гарнье, в период с 1886 г. по 1890 г. одни только парижские суды совершили 255 доказанных ошибок в части признания подсудимых вменяемыми. Это только те случаи когда осуждённых пришлось перевести с каторги в психушку в течение нескольких месяцев после вынесения приговора, причём у 40% из них был диагностирован прогрессивный паралич.
(В. Сербский, "Судебная психиатрия". М., 1900. Т. 2. С. 1–3)
Или такие примеры гуманного правосудия. Чувак трахал на кладбище женские трупы. Наказание – смертная казнь. Или казнили чувака за убийство 4-летней девочки. А на вскрытии выясняется что у него вместо мозга практически одна труха ("грубые и очень обширные анатомические изменения"). Оба случая, как я понял, во Франции.
(В. Сербский, "Психиатрия". М., 1912. С. 72)
А с виду – цивилизованная уже эпоха.
12:12 Дофрейдовская психиатрия: идиотизм или двуличие
Наивно думать что дофрейдовские психологи и психиатры были сплошь идиотами. То есть идиоты, конечно, тоже были, но реже чем лицемеры и циники.
На самом деле революционное, как принято считать, положение фрейдизма о том что неврозы имеют сексуальную этиологию было, если не и не общим местом дискурса (как бессознательное), то как минимум упрямым фактом врачебной практики. Шокирующее пуританство "просветительской", "научно-популярной", с позволения сказать, литературы, доказывающей не только безвредность, но и полезность воздержания до 25–30 лет (включая отказ от мастурбации) резко убывает в текстах научных или хотя бы учебных. Более того, даже в популярных книгах панегирики целомудрию отягощены полемическим контекстом. То есть какую книгу не возьми – везде автор пишет, что вопреки мнению безответственных коллег, рекомедующих невротикам ручную разрядку или даже бордель, никакого вреда от воздержания быть не может, а только польза. Но кто тогда эти самые безответственные коллеги? На этот счёт возможны две версии. Либо написанием медицинских учебников занимались исключительно придурки, не умеющие ни лечить больных, ни внятно мыслить, либо одни и те же люди писали в книгах одно, а пациентам говорили другое. В любом случае выявляется существование двух традиций: письменной и устной, теоретической и практической, экзо- и эзотерической. Первая ненавидит сексуальность, вторая терпима и сочувственна к ней.
Лёвенфельд – хороший пример такого двуличия. В популярной брошюре "О половом воздержании" (рус. изд. - Одесса, 1908) он объявляет борьбу с сексом задачей государственной важности.
"Среди многих несчастий, тяготеющих еще и по сей день над населением наших культурных стран, половые взаимоотношения и тесно связанные с ними прочие явления играют далеко не последнюю роль. Многочисленные лица, занятые вопросом об улучшении народного благополучия, давно стараются помочь [чисто по Фрейду обмолвочка] этому вопиющему злу устройством народных чтений, проведением законодательных мероприятий, основанием различных обществ и т. д." (С. 7)
Ну и само собой:
"для здоровых, не отягощенных нервными страданиями мужчин с нормальным половым влечением абсолютное воздержание вполне возможно без какого бы то ни было вреда для здоровья." (С. 19)
"В тех же случаях, где под влиянием воздержания наступают продолжительные болезненные явления, мы обыкновенно имеем дело с конституционной аномалией, с врожденным или благоприобретенным нервнопсихическим предрасположением. При совокупности этого предрасположения и болезненно усиленного полового влечения наблюдаются тяжелые нервные и психические расстройства. Впрочем, подобного рода случаи чрезвычайно редки." (С. 15)
То есть плут настолько хитрый и осторожный что почти честный. Для всех тех случаев когда он будет пойман на лжи он заранее заготавливает лазейку. Виновато, мол, не воздержание само по себе, а его сочетание с другими неблагоприятными обстоятельствами.
Но обратимся теперь к более эзотерической "Половой жизни" (СПб., 1909). Декларации здесь ровно те же: целомудрию - да; сексу и мастурбации - нет. Но как только дело доходит до конкретных клинических случаев – выясняется нечто удивительное. На страницах 34–41 упомнятой книги Лёвенфельд описывает целых 15 примеров различных неврозов на почве полового возражения. И в подавляющем большинстве случае рекомендует пациентам жениться.
Такие охренительные дела. В свете сказанного я бы сравнил заслугу Фрейда с заслугой Прометея. Он выдал священный секрет профанам.
На самом деле революционное, как принято считать, положение фрейдизма о том что неврозы имеют сексуальную этиологию было, если не и не общим местом дискурса (как бессознательное), то как минимум упрямым фактом врачебной практики. Шокирующее пуританство "просветительской", "научно-популярной", с позволения сказать, литературы, доказывающей не только безвредность, но и полезность воздержания до 25–30 лет (включая отказ от мастурбации) резко убывает в текстах научных или хотя бы учебных. Более того, даже в популярных книгах панегирики целомудрию отягощены полемическим контекстом. То есть какую книгу не возьми – везде автор пишет, что вопреки мнению безответственных коллег, рекомедующих невротикам ручную разрядку или даже бордель, никакого вреда от воздержания быть не может, а только польза. Но кто тогда эти самые безответственные коллеги? На этот счёт возможны две версии. Либо написанием медицинских учебников занимались исключительно придурки, не умеющие ни лечить больных, ни внятно мыслить, либо одни и те же люди писали в книгах одно, а пациентам говорили другое. В любом случае выявляется существование двух традиций: письменной и устной, теоретической и практической, экзо- и эзотерической. Первая ненавидит сексуальность, вторая терпима и сочувственна к ней.
Лёвенфельд – хороший пример такого двуличия. В популярной брошюре "О половом воздержании" (рус. изд. - Одесса, 1908) он объявляет борьбу с сексом задачей государственной важности.
"Среди многих несчастий, тяготеющих еще и по сей день над населением наших культурных стран, половые взаимоотношения и тесно связанные с ними прочие явления играют далеко не последнюю роль. Многочисленные лица, занятые вопросом об улучшении народного благополучия, давно стараются помочь [чисто по Фрейду обмолвочка] этому вопиющему злу устройством народных чтений, проведением законодательных мероприятий, основанием различных обществ и т. д." (С. 7)
Ну и само собой:
"для здоровых, не отягощенных нервными страданиями мужчин с нормальным половым влечением абсолютное воздержание вполне возможно без какого бы то ни было вреда для здоровья." (С. 19)
"В тех же случаях, где под влиянием воздержания наступают продолжительные болезненные явления, мы обыкновенно имеем дело с конституционной аномалией, с врожденным или благоприобретенным нервнопсихическим предрасположением. При совокупности этого предрасположения и болезненно усиленного полового влечения наблюдаются тяжелые нервные и психические расстройства. Впрочем, подобного рода случаи чрезвычайно редки." (С. 15)
То есть плут настолько хитрый и осторожный что почти честный. Для всех тех случаев когда он будет пойман на лжи он заранее заготавливает лазейку. Виновато, мол, не воздержание само по себе, а его сочетание с другими неблагоприятными обстоятельствами.
Но обратимся теперь к более эзотерической "Половой жизни" (СПб., 1909). Декларации здесь ровно те же: целомудрию - да; сексу и мастурбации - нет. Но как только дело доходит до конкретных клинических случаев – выясняется нечто удивительное. На страницах 34–41 упомнятой книги Лёвенфельд описывает целых 15 примеров различных неврозов на почве полового возражения. И в подавляющем большинстве случае рекомендует пациентам жениться.
Такие охренительные дела. В свете сказанного я бы сравнил заслугу Фрейда с заслугой Прометея. Он выдал священный секрет профанам.
Замечательный случай в "Нев...
[Print]
Tara