Я больше не веду здорового образа жизни. Разве что, обливаюсь холодной водой по утрам, но это так - только, чтобы взбодриться. Какое там здоровье? Я вообще потихоньку теряю человечий облик и способность к прямохождению. Я редко мою голову и, зачастую, забываю даже побриться. Мой свитер пахнет гарью и бензином, под ногти забилась странного происхождения сажа… Я почти забил на работу и пропустил срок скидок на английский… Мой день… Мой день не значит почти ничего, кроме утра, когда я еду на работу. И паркуюсь…
Ехать на работу и парковаться у работы – это два разных процесса, их не нужно смешивать.
После парковки, я делаю разбор полетов, я прослеживаю свой путь на карте и корю себя за бестолковщину. «Надо было уйти направо и развернуться, если поворот налево на предыдущем перекрестке был запрещен… Не лезь под троллейбусы – эти рогатые чемоданы никогда не пропустят в свой ряд… Не газуй на первой, ноги ставь с упором, отпускай сцепление плавно – машину трясет… Не схватывал двигатель после заправки – надо было включить подсос, чтобы не глохнуть, как дураку, на переезде»…
Еще я считаю деньги и этот процесс радости особой мне не приносит. Вчера протерся корд покрышки правого заднего колеса, резина – в мясо…Аварийку, осановиться у обочины, но так, чтобы хватило место для смены колеса… Каблук домкрата, оказывается, без молотка в паз не вгонишь… А вы говорите – камасутра… Запаска не впечатлила… Новое колесо – безкамерка. Тыща двести рэ… Ужас.
Как сказал мне отец – « это всё стоит не дороже денег, и, да, конечно, можно было бы от всего этого отказаться… Ездить на метро, ходить пешком… только ты же УЖЕ от этого ни за что не откажешься, я же вижу». И я понимаю – да… УЖЕ не откажусь.
Вечер… К вечеру я оживаю. Вечер – это маринад в пробке по дороге домой, это покормить кошку и упасть на час на диван – порелаксировать. Вся моя жизнь начинается часам к девяти. Я проверяю колеса, тосол, масло, даже воду в бачке омывателя стекол. Завожусь, греюсь, проверяю приборы. Счетчик километража, выставленный в ноль в субботу четвертого сентября (боги, всего-то двенадцать дней, а казалось, что прошла уже вечность!), вчера вечером показал, что я проехал больше тысячи километров… Тысяча. Будем считать, что это моя первая тысяча. Хм, из них по трассе – всего-навсего триста… Это надо бы отметить. Ещё надо бы постричься, наверное... Но, как–то всё некогда - ехать надо…
И вот, я выезжаю на кипящую огнями ночную дорогу. Неважно куда и зачем. Дайте мне только повод. Кто–то соглашается меня учить - я с удовольствием поучусь. Кому-то что-то надо куда-то отвезти – я отвезу. Я сажаю попутных за смешные деньги, лишь бы они показывали мне маршрут, если я его не знаю. Кого прокатить по ночному Питеру? Запросто… Хотя бы себя. Правда, иногда я теряюсь в сплетениях огней и разметок, особенно в центре. Тогда я крадусь на третьей в правом рядом – ищу ориентир, останавливаюсь и достаю из бардачка карту. Эпоха великих географических открытий… Карта уже вся обтрепана и слегка порвана по сгибам...
Иногда мне везет, и на широких, по-ночному пустых проспектах, я действительно ЕДУ… Огненное помело, штрихи паралельных линий, предельное сосредоточение, узда на урагане... Ветер свистит в открытое окно по левой щеке и уху, а на правом плече приплясывает черный бесенок скорости. Он клацает клычками и шипит – «Ещёоооо, ты же можешь ещёооо быстрее, коксу, коксу, поднажмииииии…». Иногда мне удается его прогнать и чинно ехать свои семдесят в час по городу, как положено… Потому, что я пока не умею давать денег гаишникам, и боюсь, что разборки займут много времени… А его всегда жаль...
Конечно, я просто подсел. Конечно, у мальчика новая игрушка. И, наверное, с этим даже и не нужно ничего делать. Это пройдет само. Приестся и пройдет. Наверное, пройдет и это удивительное ощущение внезапно появившейся полноты жизни…
Я паркуюсь у какой-нибудь круглосуточной жральни, трескаю шаверму и запиваю ее кофе. Это ужин. Приезжая домой я выкуриваю ритуальную сигарету в распахнутую водительскую дверь, слушаю, как потрескивает металлическими нотами остывающий металл, как шуршит сухими листьями буйно разросшаяся трава на запущенном газоне. Я откидываюсь в кресле, запрокидываю лицо и, через лобовое стекло, в счастливом бездумии, таращусь в хмаркое балтийское небо. В разрывах туч иногда мелькают звезды, а они хороши уже тем, что не слепят при встречном движении…