у меня по дому ходит счастливая девка
в ситцевом платье в горошек,
улыбается, пьёт чай с малиной и чабрецом
говорит мне: «смотри-ка, моя хорошая
я — это ты,
не живущая с пиздецом»
радостная, раскладывает платочки,
расставляет вазочки, наливает туда варенье,
говорит «да себе-то не ври, никто ведь тебя не хочет
потому как с тобой сжимается даже время
надвигаются стены, сужаются коридоры,
измельчаются в крошки слова и дробятся звуки;
да не ври ты себе хоть, никто ведь тебе не дорог,
потому ты и здесь,
в тени, в тесноте, в мазуте
потому что слепая вечность живым не друг,
потому что боги твои же спишут тебя как брак;
те, кто скажет тебе иное, потешно врут
ты сама решила здесь глохнуть и умирать»
так говорит мне счастливая девка, поёт тихонько,
открывает форточки, «выветрю духоту»,
и вползает в квартиру целительный вешний холод,
говорит мне счастливая девка «останусь тут
посмотри на меня:
ни шрамика, ни наколки,
ни ухмылки, ни ярости, ни бухла
и зачем ты в итоге так преданно, страшно, долго
в этом всём оставалась?
зачем ты вот так была?»
и сидит на моём диване счастливая девка
морщит нос, продолжая своё рассказывать
и кривит от меня свой не знающий вопля рот
я встаю, вынимаю ножичек из-за пазухи
и втыкаю ей
ровнёхонько
под ребро.
эта маска снимется вместе с кожей — до того привыкший ты быть убийцей, говорят, что мы, безусловно, схожи, только я ещё не меняла лица. ты один мог зваться мне старшим братом и твердить: «без маски ты — лишь пустышка».
ты смеялся; близился день расплаты — был один из нас безрассуден слишком.
в королевстве люди тебя страшились: ты не ведал совести и пощады, в ход пускал умело стальное шило и порой не брезговал хитрым ядом, и богаты были твои одежды из шелков, из бархата и атласа, ты смешлив для монстра, до боли вежлив…
эту маску срежу я вместе с мясом.(с)
достучавшись до дьявола, говорю — братан
ничего мне не надо давать, об обратном тебя прошу:
забери мои слабости,
пусть властвует темнота
никаких голосов,
вруби во мне белый шум
этой ночью мне снилось, что меня распяли за чужие грехи
у меня не комплекс Иисуса, мне это нахуй не нужно
я запретила входить ко мне в голову без бахил
и предлагать мне
всю эту фальшивую дружбу
я каждый вечер часа по два отпускаю на самоедство
за то что во мне говорит этот голос,
иудин голос,
того кто предал меня и слил
я всех оставлю
я всё отрину
но нужно средство
чтоб я и думать забыла о том, как бывало с ним
...но на моменте, где мне отвечает дьявол, экран потух
я понимаю, что просто пялилась в темноту
я победила их всех и срубилась на той черте
где ты один восседаешь с кубком и в темноте
и это — мой сотый придуманный диалог
со всеми символами
религиозной попсы
финал один: никто тебе не помог
ни сатана, ни всеслышащий божий сын
сама справляюсь и выжигаю на лбу клеймо
я ненавижу себя сильней, чем люблю его
я начала вытравлять раба, но свела под корень
всё человеческое,
израненное,
слепое
мне очень больно, но боль фантомна
я инвалид
а если нет — наплевать, я внушаю, что не болит
картинка глючит, все продолжают мне гнать левак
но я закончу всё это,
попомни мои
слова.
взрослая девочка а ночью сидишь со светом и долго не можешь уснуть одна
взрослая девочка
а плетёшься домой под утро с дичайшего бодуна
взрослая девочка а не заработала столько,
чтобы любую дыру в душе заткнуть дорогим тряпьём
взрослая девочка
и всё ещё практикуешь не ипотеку а хату в съём
взрослая девочка а не можешь быть как робот из нержавеющей стали, не ноющий и без багов
взрослая девочка
а всё не превращаешься в нормальную бабу
взрослая девочка а не знаешь про счастье, человеческое такое, обычное
взрослая девочка
и не можешь из себя всё ненужное просто вычеркнуть
ты взрослая девочка
или воющее и хлюпающее носом дерьмо?
или ты не знала, что взрослые девочки плакать идут домой?
взрослых девочек мужчины холят и уважают, а не берут их попользовать на разок
то как ты любишь своих уёбков — это ведь одно унижение и позор
(для взрослой девочки, разумеется)
взрослая девочка, а не заимела пуленепробиваемый щит
взрослая девочка, а всё боишься с презреньем переборщить
взрослая девочка, а как они обвиняют тебя, как вопят
или ты не знала,
что у взрослых девочек отрастает гордость почти до пят?
взрослая девочка, а так просто спалила карты в разгар игры
взрослая девочка — это стратегии и отчёты а не порыв
взрослая девочка, а продаёшь в неприлично попсовых текстах невроз и первичный шок
становись уже взрослой девочкой
или всё это не закончится
хорошо.
оглянись вокруг — ты один в степи
зародится крик — промолчи, стерпи
никаких намёков, сказочных камней
ничего не надо
приходи ко мне
никаких распутий, никаких развилок
варево разлито, зеркальце разбила
я без них всё знаю, незачем подсказки
культ чертей и бесов скучен и потаскан
незачем спускаться в ад за эвридикой
карты не подскажут, только похохочут
страх рождает слабость
удержись от крика
мужественно выжги месяц-глаз у ночи
хватит договоров, хватит компромиссов
смерть нас всех разыщет — я смотрела список
ты один и в счастье, и в гниющих язвах
а любовь настигнет — проживи, как спазм
брат ли, друг ли, мать ли — ранят да и плюнут
жизнь целует свежих, радостных и юных
все тебя покинут
все поиспарятся
сделай это раньше
незачем бояться
злоба не спасенье, дьявол не союзник
брось болтаться в месиве фальши и иллюзий
будь один — и всё тут, это весь рецепт
это не оружие, не девиз, не цель
ты кричал что страшно, что стремишься выжить
но пока ты с кем-то, я тебя не вижу
будет кто-то рядом — будешь уязвимым
я живу одна здесь
и в жару и в зиму
незачем мне святки и иван-купалы
мне послали чудо — я его сломала
будь таким же сильным
или будь ничтожным
вроде, всё сказала.
плакать будешь
позже.(с)
что на первое что на второе
у меня усталость с дороги
вижу всё, но нельзя потрогать
мои боги строги, а твои боги — строги?
рукотворный ад себе возводила
ближе всех мне смурной водила
едущий откуда-то из Казани
с мутными и пустыми глазами
заводь мелкая, по колено
кажется, но зайдёшь — трясина
всё, что вроде бы отболело
я намеренно воскресила
чёрт ли, бог — это просто символ
чтобы различать «хорошо» и «плохо»
здесь не ждут от тебя сиквел
здесь в конце все должны сдохнуть
лес за лесом, сквозь сон вязкий
чтоб в стихи завернуть, наспех
превратить всё в абсурд, насмерть
мои боги несчастны, а твои боги? счастливы?
вот кто я, красивая этикетка
катастрофы заявлены на афише
под ногами качается табуретка
зрители жуют чуть потише
новых пророков в шмотках из зары
будут чествовать ещё один вечер
друг мой — водитель с пустыми глазами
выворачивающий
на встречку.(с)
этим утром я вышел покурить в подъезд
своей любимой многоэтажки
и внезапно понял — вот ты уйдёшь
а мне не страшно
мне больше уже не страшно
я буду смотреть как ты носишься фурией
сдёргиваешь с вешалок платья и кардиганы
а я буду сидеть, и вообще не вкуривать
для чего я должен вставать с дивана
я не буду тебя торопить или тормозить
я буду молчать и пялиться в экран своего компа
к памятнику безразличия, что стоит в грязи
да не зарастёт протоптанная тропа
рано или поздно мы все дойдём к нему
и ничего не будет. ни света ни тьмы ни бонусных баллов
а если хочешь чего-то ёмкого
то веря Лёхе, весна опять наебала
вызови убер и не забывай свои побрякушки
это забавно, но вместе с тем и плачевно:
мы никого не слышали, мы просто долбились в уши
когда нам твердили, что не бывает вечного
вообще никаких исключений.(с)
...я сказал это всё нарочно,
тебе назло;
ненавижу ту веру, что движет тобою
каюсь.
бей наотмашь, действуй наверняка, хочешь мира — значит, готов к войне. отыщи однажды среди зеркал то, что прежде, мешкая, прятал в снег, подбирай как будто ключи слова, не давай чудовищу долго спать — и врагов без жалости убивай, если осень снова пойдёт на спад.
преступив прозрачную грань зимы, силу мрака пробуя на излом, ледяной водою лицо омыв, я приду брать хитростью — не числом. просто тень за правым твоим плечом, нервный шёпот, камень в резном венце, будет враг истерзан и обречён, если дашь мне имя, расклад и цель, чуть моргнёшь — столетия пролетят, никого не станет тебя сильней, я возьму за это всего пустяк — и начну являться тебе во сне.
там, куда укажет твоя рука, мир погаснет — высушен, бел и нем…
так скажи спасибо, что мы пока на одной сражаемся стороне.
(с)Ёсими
Не удивительно,
что оптимисты пахнут потом.
Жизнь - это ебля и поиски пищи.
Кому-то роллы, кому-то роллтон
Мир не любит калек и нищих.
Глупцы упиваются богатством и властью
Ведь достать до звёзд - им не хватает роста.
А разумные люди не ищут счастья.
Ведь счастье - танцы на фоне Холокоста.
Землю топчут жалкие дети
Без имён, орденов и лиц.
Люди так сильно боятся смерти
Но называют трусами
самоубийц.
Мы - в выгребной яме
Разделённые на сословия и касты
Кто-то - с пёздами, кто-то - с хуями
Но все одинаково несчастны.
никто не заметил
никто не заметил, но мне повезло:
я видел, как ты превращаешься в зло
я видел, как ты догниваешь в себе,
сгораешь во внутреннем адском огне
никто не заметил, но я увидал,
как ты, оставаясь живым, умирал,
как запах сменился твой с яблок на дым,
как стал стариком ты, хоть был молодым
и смерть не страшна тебе, знаю теперь,
кто все потерял, не боится потерь,
ты нежно глядишь, а мне скулы свело:
я видел, как ты превращаешься в зло(с)
мне не снятся сны уже около полугода
умные люди сказали: это твоя свобода
я отвернула к стеночке богоматерь
и прячу крестик под чёрную блузку
я перестала плакать
пожалуй, хватит
мне стало пусто
мне очень пусто
ночью ко мне приходил Раскольников с топором
что-то говорил про бабку, про Бога и про народ
а ещё, что хочет трахнуть Сонечку Мармеладову
я ему тихо сказала, чтоб не откладывал
мне так жалко бабушек с шапкой мелочи
и котов с оторванными ушами
я хочу быть маленькой, доброй девочкой
только я жестокая
и большая
узнавая о том, что повесился старый рокер
я киваю, как будто бы это сговор или обряд
пухлощёкая школьница на уроке
скажет что рукописи
не горят
это правда
и каждое утро курьер небесный
мне звонит в домофон, чтоб вручить багаж
я мечусь, отпираюсь, прячусь за занавеску
он вздыхает - мол, это ваш
осенью, в сумерках, за окном плясала пьяная Айседора
а потом мы с ней пили на брудершафт
между делом, просто к душевному разговору
я сказала ей:
завтра
наденьте
шарф.
_
14 сентября Айседора Дункан была задушена своим знаменитым красным шарфом, намотавшимся на колесо автомобиля.
если хочешь света - так жги мосты,
жги дворцы и памятники душе,
ибо свет тогда лишь увидишь ты,
когда свет исчезнет совсем уже,
если хочешь света - иди вразнос,
потому что ты не найдёшь маяк,
потому что катишься под откос,
потому что не замереть никак,
если хочешь света - твои пути
пусть покажет кровью чужою наст,
если хочешь света - так сам свети,
ибо свет никто просто так не даст. ©
разбиваю в осколки зеркало
в кровь изодранными костяшками.
отражение исковеркано
в опустевших глазах смотрящего
безнадёжностью и отчаянием.
я отвык ожидать хорошего:
просыпаюсь с утра случайно и
выбираю быть всеми брошенным,
изживать в своём сердце искренность,
прятать в гневе натуру шаткую,
потому что боюсь не вынести
холод лезвия под лопатками.
как измученный зверь, оскаленным
я встречаю ко мне явившихся.
рёв гортанный молитвой Каина
льётся с пульсом, от боли сбившимся,
но вкушает моё падение
свято чтимый палач и праведник:
желчь острот воздаётся всемеро
горькой язвой плодов отравленных
и эфесов в спине созвездием,
прорастая корнями в панцире.
одиночество тащит в бездну, но
я давно перестал сражаться с ним,
полагая, что я поломанный,
полагая, что я не вынесу;
но течение дней агонию
превращало всегда в обыденность.
оболочка моей реальности
рассыпается взрывом атомов.
лихорадочно мозг пытается
контролировать свои паттерны,
но уставшее тело падает,
отторгая попытки к действию.
дни прошедшие рвутся кадрами,
на которых одна лишь ненависть.
и, когда мой рассудок сломится,
воспалённый порывом бешенства,
в тошнотворном бреду бессонницы
мне останется только вешаться.
я хотел бы расстаться с чувствами
и найти, что за ними кроется,
но, однако, боюсь проснуться и
обнаружить себя под поездом.
моей жизни пустая хроника
вызывает лишь чувство жалости.
я устал быть живым покойником.
пристрелите меня.
пожалуйста.
[Поттериана: Гарри Поттер, постканон]
Вот мистер Поттер — лучший из всех аврор, перешагнувший мыслимые пределы, с детства приучен сеять вокруг добро, только не знает, что же с собой поделать, вот, поглядите: дети его, жена — эта картинка вызвать способна зависть, только во сне беспомощен он и наг, каждый убийца смотрит его глазами.
Вот мистер Поттер — душу суёт в мешок, чтобы потом завязки найти покрепче. Мир от него, как прежде, желает шоу, грузом тяжёлым снова падёт на плечи. Вырежи слово «долг» поперёк лица, чтобы запомнить — ты задолжал им правду, что бы ни бросил злое друзьям в сердцах — вот мистер Поттер: он, как всегда, оправдан.
Вот мистер Поттер — выжил ценой всего, будет ли толк какой-то от этой жизни? Он протрезвеет утром, вздохнёт — и вот всё как всегда: талантлив, безукоризнен. В Лондоне каждый помнит, кто он такой, каждый до смерти счастлив и благодарен, вот мистер Поттер — в горле застрявший ком...
Он бы хотел родиться обычным Гарри.
11 февраля 2019
Ёсими
В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.
Я выбрал дорогу, что вправо вела
И, повернув, пропадала в чащобе.
Нехоженей, что ли, она была
И больше, казалось мне, заросла;
А впрочем, заросшими были обе.
И обе манили, радуя глаз
Сухой желтизною листвы сыпучей.
Другую оставил я про запас,
Хотя и догадывался в тот час,
Что вряд ли вернуться выпадет случай.
Еще я вспомню когда-нибудь
Далекое это утро лесное:
Ведь был и другой предо мною путь,
Но я решил направо свернуть -
И это решило все остальное.
(с)Роберт Фрост