болгарский язык очень милый.

Получила новый бриф. Читаю концепцию. Мне даже не смешно:

страсть
основной инстинкт
искушение
возбуждение
влечение
наедине с собой
жить настоящим

предлагаю вам угадать, бренд ЧЕГО мне предлагается разработать.

Боди-арт


ссылка из клуба DESIGNER, спасибо Lemmus_Pushistikus!

Янив мне подарил хрустальный шар. На прошлый ДР. он мне подарил карты Таро. Я говорю:
- Спасибо, хорошенький шар. Ты что, из меня собрался сделать профессиональную гадалку, что ли? Ты мне на следующий еще череп подари...
- Ты не понимаешь, - отвечает он, - ты скоро будешь сидеть с ребенком дома и тебе будет скучно. Вот я и забочусь о твоих развлечениях. Кстати, как там с Таро дело продвинулось? За год могла бы уж научиться.
Потом мы начали думать, как определить, хрустальный шар, или просто стеклянный. Я предложила его разбить и посмотреть на форму кристаллов. Янив сказал, что пока не надо. И что и по цене понятно, что шар из чистого хрусталя. Скорей всего, горного.
Шар я поставила в саду, рядом с кактусами. Когда Янив придет, не забыть бы его переставить. На телевизор.
================================

Прагматичная мама подарила микроволновку с грилем. Потом еще нахально позвонила Орену и сказала, что подарок и на новоселье, поэтому для него тоже.
- А я хочу отдельный подарок! - ною я.
- Ничего не знаю, - говорит мама.
================================

С самого утра позвонила Надька из Болгарии, поздравила и спросила:
- А что тебе подарил Орен?
Мы как раз ехали в машине на работу.
- Не знаю, - отвечаю, - пока ничего...
Выхожу из машины - самое время мне подарок подарить - нет, ничего...
Хммм...
После работы мы пошли в итальянский ресторан Тавола. Я уже давно кошусь на этот ресторан, там всегда полно народу, а значит - вкусно. Только он очень дорогой: там между столами для интерьера стволы деревьев и всякое такое. Ладно, думаю, раз Орен мне подарок не купил, свинтухайло, хоть с горя поем за его счет в хорошем ресторане. Орен почитал цены и на его лице образовалось выражение: "Спасибо, я не голодный" хоть вслух он ничего не сказал. Терпеть не могу, если кто жадный. Сразу хочется его от этого состояния лечить. Нет, я понимаю, у нас много чего для дома надо покупать и на памперсы копить. Но день рожденья, кстати, только раз в го-о-оду. Я заказала разных морских тварей под соусами для начала, а Орен заказал хлеб, потому что, объяснил он, креветок он не любит. Но потом умял их за милую душу вместе с хлебом. Забыл наверное...

Потом я еще заказала много всякого, и уж подумывала, не заказать ли бутылку французского вина за 450 шекелей, как вдруг Орен сказал:
- А вот твой подарок, - и протянул мне листочек. Какой-то помятый листочек, какие, обычно, валяются возле принтера. На обратной стороне листочка было написано, как он меня любит и поздравляет от всей души. Я прочла, растрогалась и сказала спасибо. Хотя подумала, что, вот ведь верно говорят, что с началом семейной жизни романтика кончается - поздравления вместо душистых открыток в розочку пишутся на листочках от принтера впопыхах на работе. Я сложила листочек и положила его на стол.
- Ну? - спросил Орен.
- Чего?
- Я угадал с подарком?
Поскольку никаких коробок с красной лентой на столе не появилось, я опять развернула листочек. Перевернула. Наконец-то, до меня дошло, что там напечатано: вылет в Болгарию 21/10/04... Я лечу на 4 дня навестить свою подружку Надьку и ее новенькую дочку! Орен мне купил билет! Он ведь знает, что больше всего на свете я люблю летать в другие страны, а когда у меня родится малышка, то вряд ли мне будет до полетов. И уж точно мы с Надькой долго не увидимся, обе с маленькими детьми...
- Ура-а-а! Так надо ж ей сказать!
- Я уже обо всем договорился...

Мне, разумеется, стало стыдно за свои мыслишки про оренскую жадность и неромантику. Совесть меня немедленно начала грызть. Думалось, что вот, какой у меня чудесный Орен и как мне, все-таки, повезло непонятно почему. Я даже настояла на оплате ужина. Хорошо, что хоть бутылку вина не заказала за 450 шекелей, хехе...

У Мейрав из нашей студии тоже 27 неделя. Живот раза в два больше моего. Спрашиваю у нее:
- Слыш, Мейрав, а у тебя спина болит?
- Болит!
И у меня болит. Я даже пошла с горя к ортопеду. Мама мне, правда, сказала вчера:
- А чего ты к нему идешь? Лекарства тебе никакие все-равно нельзя. Физиотерапию тебе дадут недели через три, до тех пор само пройдет. Выкинутое время.

Но я все-таки пошла. Что-то внутри меня надеется, что поход к врачу - это как поход к волшебнику. Он помашет надо мной руками и все пройдет. Хотя лучше бы я слушала маму, которая врач, хоть и детский. Ортопед мне постучал по колену и сказал: "Ничего серьезного, лекарств тебе нельзя, вот направление на физиотерапию... если до тех пор, конечно, само не пройдет, да."

У нас в студии принято на свой День рождения устраивать завтрак для всех. Новый обычай такой, уже год или два. Мне немного непонятно, почему нельзя отделаться банальным тортом, потому что одно дело - торт, а другое - завтрак на 35 человек. Ну, конечно, не приносится каждому персональный поднос. Покупается у булочника несколько видов домашних хлебов, в супере - сыры и твороги всех видов и размеров, нарезаются огурцы, помидоры и сочные перцы, вокруг расставляются бутыли натурального апельсинового сока и какао. Ну, и круассаны, шоколадное печенье, горячие маленькие булочки - к кофе. На самом деле - это чудный обычай, я сама его очень люблю, когда это НЕ МОЙ ДР, и когде НЕ МНЕ надо тянуть из супера тяжелые мешки. С утра все голодные, и очень бывает мило, придя на кухню приготовить чаек, обнаружить стол с завтраком. У нас у всех теперь условный инстинкт, как у собак Павлова, когда кто-то говорит: "А у меня День рожденья!". После деловитого "поздравляю!" сразу бежишь на кухню, а то ничего ведь не останется!

Я все расставила, сыры открыла, овощи нарезала и позвала народ, а сама отлучилась на секундочку посмотреть, что же мне такое подарил наш фотограф Даниель. Оказалось - маленькая камера (золотого цвета))), которая делит кадр сразу на девять маленьких одинаковых кадров. Когда я через 10 минут пришла на кухню, там уже не осталось ничего. Как саранча набежали голодные дизайнеры и все смели)).

Дорогие камрады! Большое вам всем спасибо за поздравления! Мне очень приятно было с утра читать столько хороших пожеланий себе и своей девочке!

Сняли мы, наконец-то, с Ореном домик с садиком. Получилось несколько дороговато для такой старой развалюшки, но у нас было много конкурентов, так что пришлось без торгов. Холодильника у нас нет, стульев нет, зато есть множество шкафов (хозяин был плотником) и пианино "Беларусь", которое по контракту должно жить там вместе с нами.

Мне новый дом страшно нравится, я там себя чувствую, как в детстве на даче. После шумного невротичного Тель Авива вдруг опять поют птички, стрекочут сверчки и прочие жучки. Пока Орен озабоченно осматривает слегка облезшие оконные рамы и подковыривает неплотно прилегающие сетки от насекомых, я летаю вокруг с тряпкой, шваброй и различной величины щетками, и играю "в жену")). Хотя "летаю" - это не совсем точно, от переезда у меня что-то растянулось в спине, и поэтому я просто бодро ковыляю (напоминаю всем беременным: если вы что-то поднимаете с пола, не забудьте согнуть колени). К дому прилагается спереди - лысоватая лужайка, а сзади - заброшенный сад с фруктовыми деревьями (мандариновое, гранатовое и шесек), и в саду, конечно, работы еще больше, чем в доме. Для начала я никак не могу найти шланг, которым поливают сад, и кран. Но, со временем, надеюсь, найду.

Гранатовое дерево норовит скинуть гранат именно тогда, когда под ним стоишь. Причем снизу гранаты все уже сухие, а вот наверху - здоровые и сочные, я только хожу вокруг и облизываюсь, но навех лезть не рискую (вспоминается картинка с толстой воспитательницей, которая, обхватив дерево руками и ногами, говорит детям, собравшимся внизу: "А вот так, дети, выглядит белочка!").

Моя мама живет достаточно близко, чтоб прийти, когда ее зовут, и достаточно далеко, чтоб у нее не возникала мысль слишком часто ходить в гости. То есть, на идеальном расстоянии. Вчера ходила проверять свою девочку на узи - никаких проблем (которые высмотрели в прошлый раз) у нее не нашли, сначала ее осматривал врач, потом профессор - ничего (ура!). В профиль дочка - вылитый Орен. Врач сказал: "Хихихи! Нос явно папин!" Надеюсь, она хотя бы не будет 2 метра ростом...

Рассказала бабушке, что на Орена похожа.
Бабушка: А она светленькая или темненькая?
Я говорю: Красненькая!
Бабушка явно преувеличивает возможности ультразвуковой проверки...

"...По поводу главной проблемы современного мира художники удачных решений не нашли. Кроме работ израильтянина Давида Тартаковера, который вписывает свое изображение с обозначением «художник» на спине в реальные снимки последствий израильских терактов. Эти плакаты получились такими сильными, что от них хочется немедленно отвернуться."
«Огонек», Без жала

В Израиле не так уж много мэтров дизайна. Один из них - Давид Тартаковер, которого и студенты, и другие преподаватели в "Бецалеле" и в глаза, и за глаза звали просто Тарта. Израиль, все-таки, очень демократичная страна. Декана факультета дизайна все звали просто Джоголь, хотя настоящее его имя было Шимон Зандауз. Тарта вел обязательный курс концептуального мышления на втором курсе, и несколько выборочных на 3 и 4-ом: политический плакат, концептуальный плакат и фестивальная графика. Был он лысым, плотным, нервным и довольно вульгарным шовинистом, резким критиком, любил простой дизайн, ясную идею, говорил в лоб то, что думает, без всяких сентиментов. Имел привычку, когда нервничает, скалиться и выпучивать глаза. Мальчишки с ним грызлись с пеной у рта, но, думаю, все же уважали и любили, как уважают и любят мужчины по-настоящему сильных духом, девицы же линяли с его курсов одна за другой, рыдали от его критики и терпеть его не могли.

Вспоминаются несколько случаев:
Ноа Касуто никак не могла сдать свой проект - Тарте ничего не нравилось. Когда она в пятый раз принесла очередное вымученное произведение, Тарта ей сказал: "Знаешь что, ладно - 60 (проходной балл - 55)." - и добавил: "А ты сегодня специально пришла в мини-юбке? Я знаю, специально..."

Лиат (она тоже работает со мной у Баруха, девушка высокая, красивая, талантливая и очень чуствительная - как раз таких Тарта терпеть не может) была оскорблена до глубины души Тартиной записью в ее годовом листе оценок: "Е...ля - это еще не все в жизни". Мы все до сих пор гадаем, что он имел ввиду.

Курс фестивальной графики у 3-4 курсов вместе. Из 4-го его выбрала одна я, все остальные - с 3-го курса. С Тартой они встретились впервые и впали в ступор. К третьему уроку просто перестали приносить эскизы, не понимали, что он от них хочет (он кричал на них), боялись вешать на стены то, что принесли и т.д. Тогда он собрал весь класс и начал орать: "Пусть кто-нибудь обьяснит мне, что происходит! Почему вы мне приносите сплошные банальности, или вообще ничего?" Молчание. Тогда я сказала (на меня этот вульгарный дядька не то, что не нагонял страх, а даже чем-то был симпатичен): "Тарта, они тебя просто боятся. Ты орешь на уроках."
Тарта завращал глазами, стукнул кулаком по столу, оскалился и завопил: "А чего меня боятся? Что во мне страшного? Пусть поднимет руку хоть один, кто меня боится!.."
Никто не поднял. Все боялись...

Но хуже всего он повел себя с Голаном. Резкий, прямолинейный, ультра-левый, Голан Тарту обожал, и в душЕ, думаю, мечтал стать таким же. Свой финальный проект Голан решил сделать об убийстве Рабина. Каждый студент мог попросить любого преподавателя на факультете быть ведущим его проекта, и если тому проект был интересен, он соглашался. И, естесственно, Голан попросил Тарту, создателя мемориала Рабина в Тель Авиве. Дело было в студенческой столовой, где Тарта как раз жевал свой бутерброд на обед. Выслушав Голана, он сказал:
- А сколько ты мне заплатишь?
- За что? - не понял Голан.
- Ну, за то, что я буду вести твой проект?
Голан обалдел и залепетал:
- Ну... Нам Джоголь сказал... что мы можем попросить любого, и если тот согласится... имелось ввиду, бесплатно, конечно... это входит в зарплату преподавателя...
- Ничего не входит! Я согласился вести курсы, а не заниматься благотворительностью. В остальное время я занят. Хочешь - плати. Кстати, а о чем твой проект?
Голан сказал, после чего Тарта бросил бутерброд, завращал глазами и заорал на всю столовую:
- Ты хочешь, чтоб я тебе в этом помогал? Да я знаю, что ты собираешься сделать! Ты сделаешь из моего мемориала макдональдс! Да я тебя провалю! А ну, катись отсюда!"
И-таки провалил, свинья.

И все же, при всей его вульгарности, личность он действительно, неординарная. Его политические и социальные плакаты, напечатанные им за свой счет, по нескольку раз в год будоражат весь Израиль. Без таких, как он, израильский дизайн был бы вообще бесцветен.



новогодняя открытка Давида Тартаковера

Я уже знаю, как его усыпить: нужно поставить китайский фильм, сказать: "Это ты обязан посмотреть!" и через минут десять Орен будет спать так крепко, что не добудишься! Пару дней назад он так смотрел "Любовное настроение" у моей мамы дома, что я его еле разбудила, а сейчас он во сне досматривает "Героя". Можно тихо и спокойно полазать по интернету.

Утром мы встали поздно - праздник все-таки. Точнее, ближе к обеду мы вылезли из постели. А поскольку в холодильнике у Орена никогда ничего нет, и даже мои голодные беременные вопли на это не влияют, то Орен предложил поехать в деревню возле Рамле, где он знает одну йеменскую бабуську, которая продает джахнун. Кто никогда не пробовал джахнун, тому трудно оценить его прелесть. Я вот пробовала, и мне тоже трудно оценить. Это национальная йеменская еда: свернутые в трубочку листы теста, готовившиеся всю ночь на медленном огне (и поэтому, по-моему, потерявшие все свои вкусовые качества), заедаются крутым яйцом и тертым помидором. Ужасно жирные, кстати. Рону, который наполовину йеменец, бабушка это блюдо готовила каждую неделю. Я и не знала, что Орен тоже любитель джахнуна.

Страшно голодные, мы приехали, наконец, к бабуське в деревню, чтобы обнаружить, что бабульки нет. Зато рядом был открыт магазин "Любовный Бутик". Интересное сочетание: порномагазин и национальная йеменская еда у бабуси. Видимо, на голодный желудок такие магазины никого не интересуют.

Пришлось ехать в Рамле. Там мы купили питы, хуммус, лабане (козий творог) с оливковым маслом и оливки. "Ты пока не ешь, - сказал Орен, - я тут знаю одно чудное место на природе, совсем недалеко, там и устроим пикник." Через полчаса мои силы сдали (свежие питы вкусно пахли из мешка), и я отгрызла кусок. Знаем мы эти "совсем недалеко".

Чудное место оказалось возле военной базы. Хотя, в Израиле все чудные места возле военных баз. На входе стоял памятник погибшим парашютистам. Вокруг памятника под деревьями семьи с детишками вовсю жарили шашлыки. Странные какие-то.
- Знаешь, что это за база? - спросил Орен. По его лицу было видно, что база страшно секретная.
- Секретная? - спрашиваю.
- Да, еще как! - сказал Орен и сделал большие глаза.
- А что в ней секретного, если ее ворота видно с дороги?
- Ну и что, что видно! Ты видишь ворота, и все. А она подземная! Огромная!
- А ты там был сам, или тебе кто-то сказал?
Орен признался, что это его собственные догадки, но "ему говорили". По догадкам выходило, что под соседним лесочком гигантский склад атомных бомб. И нейтронных тоже.

Орен, Орен. Продукт израильской романтики, как и многие другие. Дети, никогда не прекращавшие зловещую игру в войнушку. Я порадовалась в душе, что у меня будет девочка.

К чудному месту мы поехали вокруг базы. Она, действительно, была огромная. Пустая на вид, ни машин, ни людей. Едем, едем. С одной стороны - база, с другой - хлопковые поля, виноградники, мандариновые рощи. Я нарвала мандаринов. Оказалось - кислая твердая гадость. Пришлось выкинуть в окно.

Место, действительно, было ничего - на горке. С одной стороны - прекрасный вид на базу. С другой - все остальное. На горке гулял заброшенный черный кот, голодный на вид. Я намазала ему лабане на питу. Кот вежливо понюхал, но есть не стал. Может, его солдаты кормят?

мусорки на углу улицы короля Джоржа и Незнакомого переулка.
(надпись на стене: "Незнакомка". Переулок на иврите женского рода)

"Кто медлит упорядочить свою жизнь подобен тому простаку, который дожидается у реки, когда она пронесет все свои воды."
/Гораций/

Поехала я вчера к Элинор. На романтический ужин, так сказать. Все присутствующие парами. Точнее, это должен был быть романтический ужин, но Орен вдруг заболел. Подозрительно так заболел, как раз после того, как я ему сказала, что ужин состоится в Иерусалиме (то есть, далеко), где Элинор, соответственно, живет. Он как услышал - так и слег. Звонит весь такой несчастный, сипит в трубку и говорит, что мне с ним видеться пока опасно, потому что у него ужасная неизвестная болезнь, от которой ломит спину и хочется спать.
- А температура у тебя есть? - спрашиваю.
- Пока нет, но я уже чувствую - приближается...

И голос - помогите, помираю. Я разрываюсь между двумя мыслями, одна: "ах ты мой бедный, несчастный, да я сейчас приеду тебе массировать поясницу и заваривать чаек!", а другая: "вот ведь сделает все (может, подсознательно?) только чтоб не переться в Иерусалим на ночь глядя!".

Пришлось ехать одной. Я уже довольно долго не водила (а чего водить-то, если меня, как барыню, привозят и увозят?) и полтора часа за рулем мне немного дали по нервам. Моя дочка в животе пихалась всю дорогу. Наадреналинилась там внутри, видимо. В Израиле водить - как в сафари. Не знаешь, из-за какого угла кто выпрыгнет.

Короче, приезжаю к Элинор. Она тоже расстроилась, что Орен не приехал, потому что у нее сидел Эрез. Дело в том, что этот Эрез ей очень нравится. Она ему, вроде, тоже, но как-то он не совсем уверен. А тут - романтический ужин, мы, значит, с Ореном должны были быть и еще одна пара. Эрез по плану должен был проникнуться атмосферой и проявить хоть какую-то инициативу. А мы все - вкусно покушать. В общем, Орен своим неприходом всю атмосферу перекосил.

Родители Элинор уехали путешествовать и оставили на ее попечение толстого злобного пеккинеза Пинки и добродушного младшего брата лет 18-ти. Когда я спросила, а почему он не в армии и зачем за ним надо присматривать, Элинор сказала, что брату еще нет и четырнадцати. Мама родная! Дети нового поколения что едят? Мутанты!
Кстати о еде. Элинор приготовила немного нескладное меню: суп из сладкого картофеля, курица с овощами по-китайски и суши. Суши вышли как-то не очень, но зато все остальное было вкусно, особенно суп. Я теперь не хожу в гости, где не кормят...

С первого взгляда на Эреза я поняла, что Элинор там ничего не светит и она зря старается. У него на физиономии было написано, что он по меньшей мере наследный принц инкогнито. С места в карьер начал флиртовать и со мной. Фу, не люблю таких. Пришел к девушке - веди себя в гостях прилично, уважай хозяйку. Я сразу обьяснила, что на шестом месяце, и что у меня есть Орен. Тогда он попросил потрогать живот. Я сказала: нельзя. Ишь, чо захотел! Руки прочь!

Другая приглашенная пара вела себя как и положено познакомившимся два месяца назад: они забились в кресло и никого вокруг не замечали. Минут через десять, после того, как пришли, они вышли покурить на балкон, задернули за собой занавеску и в течение часа не появлялись. Потом вышли, наспех поели и сказали, что рады бы остаться, но им срочно пора домой. Мы сказали: очень жаль, но раз вам пора...

Пеккинез Пинки меня невзлюбил, а вот Эреза наоборот, полюбил всей душой, и после долгого пыхтения вскарабкался ему на колени. Полюбил он его так пылко, что младший брат Элинор вскоре спихнул собаченку ногой с ошарашенного Эреза и виновато сказал: "Это он у нас по родителям скучает... ему внимания не хватает." Потом брат ушел и вместо него явилась лесбиянка по имени Анат. Это Элинор решила, что у Анат такие наклонности, потому что той не нравится, когда женщины красят волосы и пользуются косметикой. По-моему, это никакое не лесбиянство, а просто занудство. Не нравится - не крась, кто ж заставляет-то? А других оставь в покое... Потом она ушла тоже, и мы остались втроем: Элинор, Эрез и я. Ну и Пинки тоже, огрызался из под дивана на тех, кто смотрел в его миску, куда Элинор свалила остатки китайской курицы. Нарочно ведь все в миске оставил, чтобы сидеть рядом, охранять, рычать и тяпнуть за ногу первого, кто посягнет. Ну и характер!

Элинор предложила остаться на ночь у нее, чтоб не вести машину ночью. Эрез сказал: "Я тоже хочу остаться, я завтра поеду с Леной, если она не возражает! У меня машины нет." Я промычала: "Угу..." и пошла звонить Орену. Тот сразу поднял трубку и на мой вопрос: "Как ты себя чувствуешь?" бодро ответил: "Гораздо лучше! Мне совсем полегчало! Может, я даже в паб пойду с Гаем..." "Но-но! - говорю, - какой паб? С ума сошел, что ли? Тебе надо лежать, отдыхать и набираться сил, а не по пабам шляться."

Сегодня Орен-таки был здоров. Абсолютно.
Впрочем, тем лучше...

Случайно наткнулась на рисунки Такеши Китано из фильма Hana-bi (Фейерверк). Пусть лежат тут. Очень вдохновляют. Фильм потрясающий, кстати, если кто не смотрел.




Такеши Китано

(запостила и в клубе DESIGNER тоже.)

интересный журнал и интересный автор. По-моему.

Я, может, переоценила свои силы. Не знаю даже, как бы я без Орена справилась. Начнем с моральной поддержки. Вообще, мужчинам не позавидуешь. Раз в неделю, как минимум, если не каждый день им приходится твердить:
Нет, ты не толстая. Ты красавица! Ты не поправилась! Где, я не вижу? А - это ерунда, ты все равно самая красивая. И очень сексуальная. Да, у тебя самая красивая грудь, которую я когда-либо видел. Почему только грудь? Ну ладно, все остальное тоже.
И так далее.

Обычно меня не надо убеждать, что я самая красивая, я и так это прекрасно вижу в зеркале. Но теперь, то что я вижу, мне не нравится. Уверяйте меня хоть до утра, что беременность - это эротично, сексуально и красиво: в зеркале отражается молодой слон. На работе каждому есть, что сказать: насколько вырос у меня живот и все остальные части, не жмут ли мне брюки, что мне надо есть, что мне есть не надо и почему. Поэтому слушать каждый день, какая я красавица вовсе даже не излишество.

Кроме того, все кому не лень тебе мотают нервы. Проверок в Израиле тьма. А если что-то идет не по плану, то их становится в два раза больше. На каждую надо ехать, иногда довольно далеко. Орен договаривается с врачами по-телефону, назначает очереди, меня привозит и увозит, смотрит в интернете, когда приходят результаты и сопровождает меня на все важные проверки. Это кроме того, что он работает, делает свои проекты и учится на вечернем. Я уж и не упоминаю свой импульсивный характер и смену настроений.

Такие мужчины на дороге не валяются.
Впрочем, я это и так всегда знала.

А еще я обнаружила на улице Алленби магазин журналов "Союзпечать". Как только я туда зашла, они меня сразу записали в книжку, выдав карточку постоянного клиента со скидкой на 10%. Телефон я дала мамин...

Купила я там сразу 2 журнала "Огонек", один новый, а другой за июнь. Пришла домой и завалилась читать. Какая прелесть! Вот наши газеты я как раскрою, так меня сразу начинает трясти. Либо от страха, либо от возмущения, либо от бессилия. Беременным в Израиле новости читать и смотреть по телевизору вредно, могут начаться преждевременные роды. А в "Огоньке" чудесно - масса новостей интересно написанных, которые меня ни капли не волнуют. Точнее, волнуют, но впрямую ко мне не относятся. К тому же я начала с июньского номера, поэтому грустные новости уже немного покрылись пылью. А на закуску был такой легкий кроссворд, что я почувствовала себя гением и эрудитом, хотя обычно у меня все языки в голове мешаются и я ничего вспомнить не могу толком. Не отгадала всего пару слов. Какой-то индийский гроссмейстер. 5 букв, в середине "нан"...

С этим журналом в обнимку я отправилась к Орена родителям, на праздничный ужин с его сестрой, ее мужем, их новенькой дочкой и старенькой бабушкой. Я подозревала, что там будет скучно: так оно и было. Хотя вначале было немножко весело: я дразнила Орена, который еще не сказал бабушке, что я беременная. Выпячивала живот и ходила вокруг бабушки туда-сюда. Орен делал круглые глаза и махал мне издали руками, а бабушка, кажись, чего-то в конце концов заподозрила.

Сестра Орена, Эфрат, девица довольно приятная и живая, она мне нравится. Хотя немного меньше после ее заявления, что книги собирают пыль, поэтому у нее дома их нет. Выросшая среди стеллажей бабушкиной библиотеки, я обожаю книги, поэтому квартиры, где их нет, мне кажутся лысыми и неуютными. А люди, которые не читают - ограниченными. Но - каждому свое, конечно. К новой дочке они никого не подпускают. Ладно, мне не дают подержать (подумаешь, не очень-то и хотелось), но Орена маме? Эфрат орет: "Мама, ты ее держишь неправильно! Пусти, дай мне! Она устала, хочет спать!" Орен мне шепчет: "Учись, как не надо..." а сестру урезонивает: "Тебя ж как-то держала, и ничего!" Муж сестры, Шмуэль, бормочет: "Это, по-твоему, ничего?"

На обед мы едим листья салата с манго, котлеты, которые папа Орена собственноручно зажарил на углях и другие интересные вещи. Бабушка неприхотливо ест то, что стоит поближе к ней: питы и хуммус. Под конец трапезы есть торт из трех видов шоколада и мороженое. От мороженого я отказываюсь: хоть живот и не очень заметен, щеки у меня уже свисают, как у бобра. Ох-хо-хо, кто сказал, что беременным ни в чем нельзя себе отказывать? Женоненавистник, небось...

Вот я заметила: стоит только пристроиться к книжной полке, как сразу за спиной кто-то начинает выразительно сопеть и топтаться. Весь магазин пустой, нет: вот приспичит этому именно то, что тебе надо. Я обычно отодвигаюсь к соседней полке и жду, пока он уйдет: с книгами мне нужен полный интим. Тогда кто-то из-за спины с облегчением и радостью начинает лапать оставленные тобой книги, но уже через пять минут начинает жадно коситься на ту полку, где роешься ты. И подбираться поближе. Тянуть туда руки. Так бы и треснула по башке энциклопедией!

В "Стемацком" рядом с моим домом книги по искусству, архитектуре и фотографии находятся рядом с книгами на русском языке, а так же с уцененными книгами всех видов. Хе-хе, устроители магазина знали, что делали. Но там не было книг типа "мама и ребенок", а я решила, что пора уже начинать интересоваться. Зато там было много других книг. Например, какая-то книжка Наймана, которую я никогда не видела. Или вот, Мураками... У меня
теперь от Мураками начинаются совершенно глючные сны: что я, это совсем не я, а беременная овца.

Или вот книжка с индийскими интерьерами: в нее я просто вцепилась. Мы с Ореном все ищем домик. Я чувствую, пока найдем, ребенок уже в школу пойдет. Но дешевые чистенькие домики на съем, оказывается, на дороге не валяются. Зато можно планировать интерьер. Орен мне сказал: ты в новом доме можешь устроить все, как тебе хочется. Вот я каждую неделю меняю планы: то, думаю, в японском стиле устрою, а может, вот, в индийском. На самом деле придется устраивать из того, что есть, но как же приятно тыкать пальцем в индийский дворец, приговаривая: "Фу, какой китч, это нам не подойдет!"
Книжку я купила.

Про детей я нашла в соседнем "русском" книжном магазине. Одна по психологии младенца, что-то такое современное. Мол, прислушайтесь, как младенец плачет, и вы все поймете. Другая - старая советская книжка, я открыла посередине и просто не могла оторваться! Там развивалась теория, что в семьях, где есть аксакал, воспитание детей гораздо лучше. Она меня совершенно убедила, осталось только аксакала завести...