- Я требую боя!- захрипел Иван.
Степан неодобрительно покачал головой:
- Вломились в чужой дом, ворота вон ломаете, а между прочим ворота денег стоят и бесплатно на петли не одеваются, - пристыдил их приказчик.
- А мы супостата воевать пришли, который девиц в клетках держит, - нашелся верный Шапка, поскольку богатырь молчал, не то что бы конечно молчал, просто Иван не учел, что когда висишь вниз головой ругаться совсем не удобно, так как когда открываешь рот, слюна начинает выливаться, а богатырь у которого течет из рота - никуда не годится, поэтому Иван и остался нем.
- Ага, в клетках, да их отсюда метлой поганой не выгонишь, - пожалился Степан. Да ладно бы просто жили, так нет же, сколько на их наряды уходит, а духи, а крема, а пудра, а страусинные перья. Благо еще Хозяин алхимией балуются, так что некоторые духи не покупаем - сами делаем, э-х-х… Степан сел на свой любимый конек о хозяйстве и экономии приказчик мог говорить часами, только обычно его никто не слушал дворня по причине того, что ни понимала его речей, а потому просто таращилась на него до тех пор, пока Степан не психовал и не разгонял их по работам, при этом делая страшное лицо и ругаясь. А Дракон, Дракон просто отмахивался и шел по своим делам. Поэтому единственным слушателем Степана была его жена Епраксинья, которая тоже поначалу не понимала ни слова из речей Степана, но прочитав ряд трудов экономов могла вполне поддерживать беседу на уровне-вставляя "угу" в нужных местах.
Сильно углубиться в непролазные дебри философии утилитаризма, Степану, не дал Шапка:
-Поняли. Девицы в клетке не сидят. Но вы бы помогли бы снять хм.. моего хозяина, славного богатыря хм… с ворот, а то непотребство какое-то весит славный воин- богатырь каких мало и вверх гузном, не хорошо. – вставил свое слово Шапка.
- Да снять то положим - снимем, а он как зачнет мечом махать. Я вон и так шел посмотреть, что тут за смутьян так ругается, детей нехорошим словам поучает. Стоит заметить, что после каждого отъезда богатырей - дети дворни, да и сын Степана Егорушка, регулярно бывали биты розгами и просиживали в чуланах, за сквернословие.
- Мы ему как путнику, угощение с дороги сготовили всякие разносолы, питья чего только душа пожелает брага, квасы разные весьма крепкого свойства, наливочки, первач, спирит по заморскому рецепту, вина гречанские, настойки разные на кореньях, радующие душу. Баньку топить завелись, а они,- Степан кивнул в сторону висящего Ивана,- ворота ломают.
Шапка в ужасе прикрыл глаза, он уже отлично представлял, чем закончиться поход-белой горячкой Ивана. Впрочем, точно так же Шапка понимал, что отговаривать Ивана от пира абсолютно бесполезно.
-Да не будет он мечом махать, он у нас богатырь смирный, - со вздохом произнес Шапка. В этот момент на воротах замычал Иван, видимо соглашаясь с тем что он смирный, поскольку говорить он от бурного истечения слюной он был не в состоянии.
- Знаем мы этих смирных, Гераклидов гречанских взять, пол резиденции разнесли ,- доверительно сообщил Степан. Гераклиды, приходившие воевать Гидру, действительно так увлеклись ловлей коров, которых с пьяных глаз приняли за Минотавров, что разнесли пару изб вдребезги и убили трех коров, в следствии, чего на утро от стыда спешно уехали увозя с собой густую настойку "клюквы и голубики" в качестве яда Гидры. И теперь после каждой битвы пристыженные герои посылали Дракону пару телег вина.
- Да не Иван у меня смирный, - вступился за богатыря верный конь. На воротах снова замычали
- А раз смирный пускай он меч в ларец положит, потом уезжать будет, отдадим у нас тут все честно, без обману вы нам меч, мы вам расписку.
Иван наконец-то проглотивший слюна заверещал: ДА-ДА, конечно. Конь покачал головой, а Степан свистнул двух здоровущих детин из дворни, те принесли лестницу и мигом сняли Ивана с ворот. Кинув Леденец Степану Иван поинтересовался: И где это все? О том, что пять минут назад он собрался убивать Дракона он уже забыл.