Голубоватый дым уже в который раз надоедливо кокетничал с ее глазами. "Глупый. Они же болят и слезятся" - думала она.
Вообще-то она не курила. Точнее давно не курила. Просто однажды бросила. Ему не нравилось, когда она курит, а она не делала то, что не нравится ему. Но этот ресторан весь пропитан помпезностью и атмосферой французского замка .
Просто встреча была наполовину деловой, наполовину дружеской. Поэтому муж и притащил ее с собой, зная, что в ее присутствии легче получить желаемое от его друзей-партнеров, которые даже не пытаются утереть слюни, ручьями стекающие по холеным лоснящимся щекам при встрече с ней.
Это была сигара. Она просто решила попробовать хорошую дорогую сигару, чтобы раз и на всегда понять, что эти коричневые вонючие палочки ей не нравятся.
Но сейчас она курила. Какой-то странный неприятный звук нарушал гармонию. Что это? Подсознание подсказывало ей, что она знает его источник...
Она открыла глаза от того, что рука дискомфортно повисла на будильнике. Тихо.
"Третий день. Сегодня - третий день" - подумала она. А с чего вообще все начилось? Ах да, сначала просто проблемы, потом постоянные ссоры, как августовские назойливые мухи пытающиеся больнее укусить. Она помнит, как в тайне от него доставала заначку, спрятанную среди кухонной утвари, и нервно курила, пока он принимал душ. Редко, может раз в месяц, может два. Он тоже курил...
Потом они разошлись. Сколько тогда было? Пачка в день? Больше? Наверно. Она не считала, но сигареты кончались неожиданно быстро.
Она встала с постели. "Третий день - это много или мало?". Она вообще не понимала, что сейчас происходит. Зачем ей все эти люди, окружающие ее теперь. Они такие молодые и веселые. Она - взрослый человек, встречаясь с ними снова становится девчонкой, которая когда-то была разбита в зеркальном отражении со словами "Нет у меня юности. Ее не может быть. Я должна доказать всем, что я взрослый, самостоятельный человек" И ребенок сразу стал женщиной...
Они так не похожи на друзей бывшего мужа, которые могли быть единственными ее друзьями. Разговоры о загадочности Лондона и великолепии Парижа были лишины всякого искреннего восхищения и произносились лишь в жесткой сцепке с названием роскошных отелей и будующих планов по преобретению очередного "свечного заводика". Даже комплементы ей, возможно и искренние, произносились каким-то снисходительно-похотливым тоном.
"Искренность"- вот почему я снова и снова общаюсь с ними. Они говорят то, что думают, а не строят сложнейшие стратегические планы на каждое произнесенное слово. Она тоже должна была думать, а потом говорить. Она не умела, но старалась.
Она встряхнула головой разгоняя мысли. За окном солнце.
Сегодня третий день с момента, когда она бросила курить...