Моему папе

Больно мышцам лица. Дикий смех.
В желудочках сердца танцуют дельфины.
Стало страшно смешно отдирать эти капли запекшейся крови.
Хоть и змей искушает нас яблоком стада.
Огонь лижет пятки, а я говорю: что ж, идем,
Скоро утро, на всех не хватает иллюзий.
Яркий свет режет глаз. Мы у цели, и это - последняя дверь.
Хватит резать ладони бумажным ножом.
Он оставил мне слишком фальшивые раны.
Вспомни время, когда еще рай, нет изъянов. Даже в мухах и червях.
Время, когда еще был ты единственно сильный.
Я могла помещаться в ладонях, качаясь, не зная подлянки.
Ну а время, когда ты вконец измельчал было только потом.
Разбивая мои зеркала, ты в них сам отражался,
Бил себя по лицу, разлетаясь в осколках по миру.
Застревая в желудках, простатах и в лицах уставших и слабых людей.
Как бы не был ты жалок, но в других были части тебя.
Дальше выросли иглы, загорелись бесовские горны.
Из норы было выманить просто каким-нибудь
Вялым «люблю». Но потом только мокрую кожу сдирали кусками
И ложились они очень мягко на жертвенный камень.
Слезы солнца отмыли тебя от уродства. Может даже совсем.
Ты прекрасен. А значит - твоим быть не стыдно осколком.
Надоело чудовищ дерьмом на тебе рисовать.
Мы тебя только лучше уменьшим, положим под елку.
Даже если придется немного, быть может, соврать.