Глава 2. Не ищи следов былого...

Это не жизнь потеряла смысл. Это смысл потерял жизнь.

Падме сидела на небольшой веранде, залитой лучами заката. Впрочем, она уже давно не Падме Амидала Наберрие. Теперь она Тирет Инго Альколо. Типичное имя для жительницы Эльгора...
Самый край внешнего кольца. Тихая планетка. "Эни... Ты выбрал чудесное место... Только... Эни, оно не стоило твоей жизни!" - она заплакала. Беззвучно и тихо. То ли времени было слишком мало, то ли оно не лечит раны...
Политика. Семья. Война. Как всё было сложно... И всё-таки - был шанс на счастье. Один. Не вышло.
"К чему хандрить, оплакивать потери?
Когда б хоть легче было от того!"* - всплыл в памяти кусочек стиха. Угу. Не легче. Совсем не легче. Хотелось выть и кататься по полу. Только сил не было. Или решимости... Она смахнула слёзы.
*Н.Некрасов - "Замолкни, Муза мести и печали!.."


-Тирет? - возвращает её к реальности голос Кеноби.
-Да, Силт?
-Опять думаешь?
Она неторопливо кивнула.
-Как дети?
-Спят.


"...Силт Коуэн", - Кеноби устало потёр глаза руками. - "Брат её мужа... О, Сила, до чего же трудно ждать! Да и чего я жду?"


Всё было так понятно и просто, пока они выбирались из столицы. Так кстати пришедшее послание (Всем затаиться и держаться как можно дальше от столицы. Прекратить выполнение заданий и залечь на дно) развязало Оби-Вану руки и позволило с чистой совестью исполнить последнюю просьбу друга.


А вот теперь он толком не знал, что делать. Для Падме и близнецов планета достаточно безопасна. Зачем ему быть здесь? А если не здесь, то где? Сила приказывала ждать. Ожидание изводило, ломая и выкручивая... Хотелось действовать, но нужно было - ждать...


Они пили рыжий эльгорский чай.
-Оби-Ван, - одними губами произнесла Падме. - Расскажите, как он погиб...
-Зачем, Падме? - так же ответил он.
-Я хочу знать...
-Он... Я не могу...
-Он стал ситхом?
-Да.
Её глаза сверкнули:
-Поэтому ты убил его?
-Нет, Тирет, - твёрдо ответил её собеседник. - Я не уследил за ним, это правда. Но я не убивал его.
-Как он погиб? - одними губами.
-Он сильно обгорел. Я не смог ему помочь.


Женщина обессилено закрыла лицо руками. "Ну? И не легче ли мне было всего этого не знать?.." И всё же... Ещё одно. Она хотела знать ещё одно...


-Как его звали?
-Тирет?
-Как было... его ситхское имя?
-Вейдер... Дарт Вейдер.
-Оно... что-нибудь значит?
-Да. Небесный страж. Так называли корускантских драконов в древние времена, - добавил он, чуть погодя.


Падме всхлипнула и снова заплакала.
-Оставь меня, - тихо попросила она.
-Хорошо, - вздохнул Кеноби. Он уже усвоил, что тут бесполезно возражать. Да и... особых сил возражать не было. Мир рухнул... И не у них одних.


***
...Уж чего бывший рыцарь никогда не предполагал, так это что он скатится до... ведения голо-дневника. "Зачем я это делаю? Хочу побыть как все? Человеком с пустотой внутри? А, впрочем... Энакин прав: чем, кроме Силы, я отличаюсь? Просто заполняю свою пустоту другим. Ордена нет - вся жизнь сломана... Не знаю, куда себя деть..."

Пальцы набрали на клавиатуре:
"Жизнь потеряла смысл".

Кеноби вздохнул и отправился за стаканом воды. "Странно", - подумал он, услышав звуковой сигнал: обычно ему никто не отвечал. Он открыл пришедший комментарий и с ещё большим изумлением прочитал:
"Это не жизнь потеряла смысл. Это смысл потерял жизнь. Ищи другой".
Комментарий оставил некто... "ДВ?! Это что? Случайностей не бывает. Но... этого не может быть!.."


"Кто ты?"
"Ну, даёшь! Друг-уныние, ты ника не видишь?" - мгновенно "отбрили" его.
"Вижу. Кто ты?"
"Человек. Слушай, имей совесть".
"Прости. У меня был друг с такими инициалами".
"Так помирись с ним".
"Он погиб".
"Что, рассорились и он погиб?"
"Да нет. Примириться успели".
"Так почему друг был?"


Кеноби изумлённо моргал на монитор. Ну, загнул его собеседник... "Энакин? Ты? Впрочем, о чём я думаю: не он же один в галактике такой мозговзломный философ..."


"Он же погиб".
"Ну и что?"


Опять ступор. Три ночи. И этот непонятный собеседник. "Ну, и? Что значит это его "Ну и что?"?!"


"Ну, чего, пессимист? Чего надумал?"
"Что ты хочешь сказать?"
"Он, может, погиб, но не перестал быть тебе другом? Так почему друг был?"
"Потому что он умер..." - неуверенно набрал Оби-Ван.
"Слушай, а ты не джедай?"
"С чего ты взял?"
"Упёртый, как джедай".
"Слушай, ДВ, а кто ты? Ты воевал?"
"Ага. А ты?"
"Тоже было".
"Как тебе конец войны?"


Это был удар ниже пояса. "Как?!" Снова встал кровавый кошмар на Транте. Появилось желание набить нахалу морду.


"У меня брат погиб. На руках", - зло набил он. Похоже, невозможность пользоваться Силой действовала куда сильнее, чем он думал...
"Здорово. А я покалечился. В госпитале валяюсь <lol> ".
"Здорово?! <very angry>"
"Ага. Он хоть тут не валяется. Или, думаешь, приятно?"
"ДВ, ты, часом, не головой покалечился?"
"Нет. Хотя и ей тоже "


"О, Сила, да что за псих?! Спокойно. Что со мной?"


"Ты на перепутье где-то между потолком и полом. Приземляйся или взлетай. Нефиг болтаться".
"Что с тобой произошло?"
"Со мной? Да так, мелочь: обгорел, как котлета. Пожар. Семья пропала без вести. Всё, чем жил, рухнуло "


"Вот тебе и псих..."


"Сочувствую".
"Чему? "
"Твоему горю".
"И хде ты его увидел?"
"Но... Ты же..."
"Чего? Чего я? Нищщастный инвалид? С койки рухнуть. Возьми ник "пессимист". Хоть люди типа меня соваться не будут".
...
"Ок. Пока, у нас абход "


Кеноби тяжело вздохнул. Посмотрел на часы. И... полез в дневник этого ДВ. Очень уж... интригующий человек. "Завтра же опять не высплюсь. Чем и о чём я думаю?"

"Чем и о чём я думал?" – в сотый раз поинтересовался экс-джедай сам у себя. В ту ночь он так и не лёг спать, а потому, придя на работу, чувствовал себя разбитым и уставшим. – "Бегал-бегал от агрокорпуса… Приехали. И чем мне тогда не понравилась перспектива сажать розы?.. Никакой войны, никакого Вейдера…" – он копнул землю, готовя место под куст. – "Ничего не перепутал? Нет, правильно: розы возле дорожки, плинии – к веранде… Надо больше спать…"
Собственно, такие "ночные экспромты" почти не случались. Оби-Ван классифицировал их как срывы от резко сменившегося образа жизни.
Из раскрытого окна лилась музыка. Разогревало. Отвратительно сладко пахли фунрии. Кеноби тихо злился на "поехавший" самоконтроль. Голова чуть кружилась от недосыпа. "А я выключил машину? Не помню. Ладно. П… Тирет выключит…"


***
-Милорд, вы уверены, что действительно стоит перенести основные системы в нагрудный панцирь?
-Да, Тви'р'хе, уверен.
Тви'р'хе, маленький дроид-механик, послушно заскрипел, строя голо-макет такого нагрудника.
-Лорд, вы знаете, что одна система фильтрации воздуха весит около 3х кг?
-Да, доктор. И, кстати, здравствуйте.
-Здоровались с утра. Я, по крайней мере.


Вейдер улыбнулся: Айлтон никогда не прекратит ворчать.
Этого врача к нему приставили сравнительно недавно. Как ни странно, а поднимали его, фактически, дроиды. Лично к нему не заявлялся никто, кроме учителя. Для себя Вейдер решил, что такое одиночество вместе с болезнью – довольно изощрённая пытка.
Айлтон специализировался на лечении форсъюзеров уже 27 лет и считался одним из лучших специалистов, хотя во времена Республики довольно малоизвестным.
К младшему ситху его приставили после многочисленных сбоев дроидов из-за скачков состояния пациента (точнее, экспериментов Вейдера со здоровьем). Как выяснилось, на такого нестабильного форсъюзера teta7 были не рассчитаны. А более старые fiv4 к скачкам состояния относились спокойно, но вообще не считали нужным лечить Вейдера: "Он не может жить".
В конце концов, эти железки довели императора, и он приставил к ученику врача-человека.


-Не очень умно, – заметил тем временем Айлтон, разглядывая голоизображение.
-Стоп. С какого спидера 3 кг свалились?
-Не нравится ваш собственный ломаный способ определения? Естественно, сама система фильтрации весит грамм 300. Но так как ваш костюм предполагается и лётным скафандром, то имеет и систему для генерирования воздушного состава – на краткое время. А так же резервную систему. Этот комплекс и весит 3 кг.
-Хм… А отделить эти 300 г и встроить их непосредственно в комбинезон?
-А смысл? Вам ведь мало одной фильтрации. Необходимо особое давление, система датчиков. На одной фильтрации минут 5 вы продержитесь. Ну, 10, – вздохнул он в ответ на недоверчивый взгляд милорда. – А дальше?
-И всё равно я хотел бы отделить её и встроить непосредственно в комбинезон. Тви'р'хе?
-Это возможно, милорд, – тут же отозвался дроид.
-Как хотите, – сварливо буркнул врач. – Датчики оставим как планировалось?
-Да, в комбинезоне. Тут мудрить незачем.
-Вейдер, ваш нагрудник будет весить 16 килограмм, если сделать, как вы хотите. Не очень умно.
-С какого потолка цифра 16?
-Сначала разработчики планировали именно такой вариант.
-Ясно. Каков его максимум, говорите?
-Семь. И это – край. Я бы предпочёл остановиться на четырёх.
-Встроим туда дыхательный комплекс и панель управления.
-Панель – неудобно.
-Минимальную. Она будет основной. Для меня.
-Как вы это себе представляете?
- Тви'р'хе.
-Недурно. Тви'р'хе, рассчитай вес этого чуда.
Дроид снова заскрипел и вскоре выдал результат: 4.300. Айлтон поморщился.
-Нормально, – отрезал Лорд.
-Как хотите.
-А остальное?
-Расшвыряем по костюму.
-Нет. Не хочу ходить в куче проводов и коробок.
-И что вы предлагаете?
- Тви'р'хе, покажи весь костюм с учётом изменений.
…
-Без плаща.
-На нагрудник даже не смотрите.
-Убери робу, – Лорд внимательно осмотрел костюм. – А на кой эти пластины на сапогах?
-Защита. Спросите у разработчика.
-Не спрошу, а придушу, – зло огрызнулся Вейдер: они убрали с костюма столько ненужного, что вес снизился почти вдвое. – Что ж, давайте спрячем часть аппаратуры под них.
-На ноги?
-Видите ещё удобные места?
-Да. Руки и пояс.
-Туда всё не вместится.
-Вес? – маленький робот послушно заурчал. – Нет, много.
-Более-менее, – слегка неуверенно протянул Вейдер.
-Лорд, вы хотите побыстрее вернуться в строй или стать ходячим танком? Во втором случае я вам мешать не стану. Утяжеляйте.
-Что вы предлагаете? В комбинезоне должны быть только датчики и фильтр.
-Хорошо. Скажем, систему выведения расположим на поясе.
-Я уже устал повторять, что у меня здоровый жкт…
-Не совсем…
-Он нормально функционирует. Остальное – вопрос времени.
-Дело даже не в его здоровье/нездоровье. Вас запаковывают в постоянный бронескафандр. Уверены, что всегда сможете пользоваться своим жкт в обычном порядке?


Вейдер тяжело потёр виски. "Ох… Он прав, бодни его император…"


-Нет. Хорошо, что из этого получится?
-Достаточно компактно.
-Ненавижу эти железяки.
-Вам понравится.
-Хм-м-м? – Вейдер уставился на врача делано круглыми глазами.
В ответ Айлтон вдруг заговорщицки улыбнулся и закатал рукав. Там была фигурная мозаика из тонких врощенных в кожу пластинок.
-Это началось с пары временных зажимов. Начнёте – не остановитесь.
-А вот теперь мне уже страшно: если вы начали с пары зажимов и дошли до такого, то чем могу стать я… – он мечтательно прикрыл глаза.
-Не могу себе представить. Думаю, "кормёжку" нужно встроить под перчатки.
- Тви'р'хе, покажи, – Лорд поморщился. – Близко к запястьям оно будет мешать.
-Хотите сместить на плечи? – прочирикал дроид.
-Нет. Поближе к локтю, – вмешался Айлтон.
-Да, хорошо. Оставшееся можно сгруппировать под эти краги.
-Вес?
…
-Многовато. Вам будет неудобно.
-Привыкну.
-Могу привязать вам к ногам утяжелители. Посмотрим на эффект в трен. зале?
-А давайте. Они у вас есть?
-Есть.


"Да что за…" – в сотый раз выругался он, с трудом удержав равновесие после прыжка. Айлтон не вмешивался, но и так было понятно, что тот думает по данному поводу. Более того: Тёмный Лорд чувствовал, что ещё пара прыжков – и он сам придёт к тому же выводу.
-Может, облегчить вес?
-И куда его?
-Систему tfr можно сместить на пояс.
-Хорошо, пусть. Пробуем?
С меньшим весом пошло лучше – учитывая предыдущий опыт.
-Давайте добавим пояс.
-Хорошо. TС, принеси пояс из ячейки 17.
-Сию секунду.
-Стоп, – скомандовал Вейдер тренировочному TZ18.
-Что-то не так? – "удивился" секретарь.
-TС, неси чего просили! – фыркнул на него юноша.
-Как грубо…


***
Воткнуть – поднять – сбросить землю в сторону. Ещё. Ещё. Место под очередной куст готово. Руки делают, а прояснившаяся голова вспоминает, анализирует.
"..Что мы имеем? Имеем некоего ДВ (хотя это вполне может расшифровываться как День Варенья, а не Дарт Вейдер). И дневник в качестве характеристики оного.
Очень говорящее название – Сдаться Значить Умереть. Причём характер записей заставляет думать, что не стоит понимать эту фразу буквально. Дело не в его ранениях и не в войне. Что-то метафорическое… Ладно, это "гадание по буквам" пока оставим…"
-Миггар цуккор! – вскрикнул он, едва не наступив на брошенные кем-то грабли. – Гонтэ, смотри, где инструмент оставляешь!!
-Сам смотри, куда наступаешь!
"Так. Характер показал – думаем дальше.
С какого адреса пишут выяснить нельзя. Голографий, естественно, нет. Грамотный общегал. Есть две записи на оттском, одна – ч'хоре", – Кеноби ухмыльнулся: "Имеем – он образованный человек. А ещё что-то в записях царапало внимание, но спать надо больше – я это не "поймал".
О болезни, фактически, не пишет. Зато не забывает пошутить по поводу "невкусного, но питательного" обеда. Темперамент определить не получается: записи противоречат друг другу. Скорее всего, из-за болезни. Но почему-то я склонен думать, что он флегматик…" – ясность тихо уплывала, оставляя место усталости и недосыпу.


Падме сидела перед компьютером, снова и снова пролистывая так и не закрытый дневник. Её трясло: это был шуточный холо-дневник Эни. И его кто-то периодически вёл до сих пор. Старые записи мало отличались от новых.
Из соседней комнаты послышался писк малышей. Женщина вздрогнула и быстро пошла к колыбели. Близнецы проснулись и просили есть. А вот она сама так и не поела… Но это не важно… Всё не важно. Она поест потом. Потом…
-Тщ-щ, маленькие…
Она не могла даже порадоваться тому, что он жив – отчаяние так и осталось на месте, а в голову лезли сотни: "А если…"
"А если бросил и не любит?.."
"А если умирает?"
"А если это какая-то "липа"?.."
"А если…"
"А если…"
Падме замотала головой, с трудом удерживая крик боли и отчаяния: сомнения раздирали её на части, и она не видела никакого выхода.
"Бросить всё и ринуться искать его? Куда?! Я ведь даже приблизительно не знаю. О, Сила… Эни, что мне делать?.." – она, наконец, заплакала. Стало легче. – "Успокоиться. Сначала – успокоиться. Можно ведь просто написать комментарий и по нескольким ответам выяснить, он это или нет…"
"Мне давно уже нужно к врачу. Силы постоянно на исходе…" – она взглянула на сытых и снова заснувших детей. – "Где та Падме, что с железной миной и дрожащим сердцем штурмовала дворец? Что со мной такое стало? И почему так давит время, будто я отжила своё и сейчас уже задерживаюсь?.. Вздор! …и всё же… время давит…"


Камино.
-Ваш заказ выполнен, – сообщил невидимому собеседнику Али Те.
-Чудесно. Я заберу его в ближайшее время. Оговоренная сумма будет переведена сегодня же.
-Благодарю. С вами приятно иметь дело.
-Взаимно, – на этом разговор закончился.


***
Дарт Вейдер нервничал. Этот первый месяц в костюме вымотал его хуже иссирских переговоров. Как и всякая новая вещь, доспех требовал отладки и настройки "под хозяина". "Когда что-то "коротит"* в спидере, то это выводит из себя, но когда что-то "коротит" на тебе, то это просто бесит…"
*слово употреблено не в буквальном смысле.
Собственно, некая разумная часть его "я" понимала, что злится он от усталости. Но эмоция никуда не уходила: меткие шуточки учителя не давали ему свалиться в "безразличное созерцание неотлаженных механизмов". И всё бы ничего, но от злости не было никакой пользы.
…Ещё сконцентрироваться. "Злишься, да? Злюсь. И боль свою в силу сумей переплавить…" – подтянуть к себе неприятности. Спокойно. По одной. Императорские подколы. – "Игнорировать", – образ разлетелся на осколки. Эмоция поутихла, подчинилась. Завтра вылетать на задание. – "Об этом завтра и подумаю", – Костюм. Он позволил себе чуть расслабиться и просканировал костюм. Себя и костюм. "Проблемные участки – напичканный чем ни попадя шлем и электроника на ногах. Почему-то именно там она доставляет массу неудобств…"
-Вейдер?! – вернул его к реальности испуганный голос Айлтона. Комната была какой-то странной. "Что это я натворил?" – кончики пальцев слегка покалывало. Гитора нигде не было видно.
-Айлтон?
-Посмотрите вниз. Только осторожно, Лорд.
"Ой…" – он одновременно вспомнил своё падаванство, когда так же (только вслух) ойкал, мило хлопая глазками после очередной проделки, и маленькую Асоку Тано, которую пытались пристроить к нему в ученицы… но он её не взял: Энакин уже давно держал на примете Кохта – душа лежала, что называется… и характеры. Хотя легко им не было.
-Э-э-э… Сможете спуститься?
-Да, – и тут же саркастически добавил: – Как только разберусь, на чём повис.
-Скоро я заведу шкатулку для ваших "шпилек".
"Надо будет подарить – и сама шкатулка станет "шпилькой"…"
"Ладно, а как спуститься-то?.. Не пойму, на чём стою… или болтаюсь", – сама забавность положения придавала оптимизма. – "Да, брат… Тебе не костюмчик настраивать и отлаживать нужно, а себя!.." – он, тяжело вздохнув, шагнул вниз. Да, не упал. Ещё вниз. Совсем отлично. – "А обратно?.." – да, тоже вышло. – "М-да, Вейдер, совсем здорово. Какие ещё сюрпризы ты в себе откопаешь?.."


-Вы спускаетесь?
Лорд мотнул головой и неестественно мягко спрыгнул вниз:
-Уже на полу, Гитор.
-Насколько я знаю, для форсъюзера ненормально парить под потолком.
-Доктор, я сам не знаю, что для меня нормально.
-За столько лет не выяснили?
-Похоже, это мне придётся заводить шкатулку для "шпилек".
-Я ваш усердный ученик.


Вейдер тяжело вздохнул, подумав, что на такое можно только криво ухмыльнуться под маской. "Ну, не душить же его, в самом деле…"

Глава 4. Боль, любовь и насущные заботы.

Нам не даётся испытаний выше наших сил.

Улыбаться. "Улыбаться! Радуйся – ты же только что разрулил конфликт… Да знаю, что чепуха это! Тихо, тихо… Улыбайся. Улыбайся – и не смей сдаваться. Трудно, больно, страшно, всё в разнос? Ничего. Осечки случаются. Сейчас – не смей сдаваться, чтобы сохранить то, что ещё можно. Не надо валить на императора – в вашем семейном несчастье он не виноват. Не надо было туда лезть Падме. И это – факт. И ты хорош. Нужно было чихнуть на всё и быстрее убирать её оттуда. Заигрался, не смог бросить дело, побоялся обидеть опекой? Вот и цена. Терпи. Улыбайся. Не смей отчаиваться и складывать руки. Болит душа? А сколько ещё будет? Терпи и привыкай", – вдох-выдох. Держаться. Вдох-выдох. Спасибо респиратору – он не даст выдать себя неровным или слишком… необычным дыханием. Вдох-выдох. Его боятся – и это хорошо. Страх затуманивает внимательное зрение. Вдох-выдох. Пауза. Вдох-выдох. – "Нет, не дело – думать о таком в шаттле, при команде. Я для них должен быть несокрушимой стеной. Чтобы верили. Полководцем-мифом. Правильно. Правильные мысли. Пока нельзя возвращаться к тем. От них сейчас только боль и истощение… Миф? Это когда любое поражение есть победа. У Энакина Скайуокера недурно выходило. А вот у Энакина Дарта Вейдера? Физически я почти на том же уровне. Максимум – за год доберу. Костюм и респиратор мне не мешают. А вот что внутри? Смогу ли я так же переть к победе, прошибая лбом все преграды? Стоп. А это нужно? Рыцарь-джедай мог позволить себе бросаться в атаку впереди войск. А вот должен ли так делать главнокомандующий? Рано об этом думаю? Я им ещё не стал? Нет, не рано. Победа обеспечена, если не оставлено ни шанса на поражение. Сидиус теперь только крепче возьмется за меня – есть и время, и возможность. И место рядом придётся отвоёвывать – но я и не рассчитывал на халяву…"


-Капитал Столлинг, – громыхнул его голос по ангару. – Возьмите курс на систему Эльгора.
-Да, сэр.


"Отлично. У меня есть одно – и очень большое – утешение: это пройдёт. Всё проходит – вот уж не думал, что обрадуюсь этому. Ну и ладно!! Пора уже ломать стереотипы: жизнь – не застойное болото, а бурная река! Есть места, где она успокаивается, но она никогда не бывает однообразна! И ни одно решение не подойдёт дважды. И ошибки будут! И много! А потому – живи, учись, исправляй и никогда не сдавайся!!" – Тёмный Лорд устало уронил голову на грудь. Белая внутренность "скорлупы" – и чёрный "птенец" внутри…
-Сила Великая, почему я лишён слёз?! Почему я не могу плакать?!
…За вспышкой последовало оцепенение, а его сменила усталость – и снова заработала голова.
Уже гипер.
-Сила Великая… – эффект от этой фразы сравним с ведром ледяной воды, выбухнутой на голову в жаркий летний день. Сколько раз он произносил эту фразу – и даже не задумывался о том, что же, собственно, такое Великая Сила?
-Слишком много открытий за последнее время… и я – не такой, как думал, и мир – не такой, как я видел. Хватит уже на сегодня, что ли? – но пустота заполнилась новой думой о Падме и близнецах, а та вызвала приступ неуправляемых сейчас эмоций. – Ну уж нет! Я решил – мне надо отдохнуть… Ладно, будем собирать по кускам, что же есть ВС, – он сдвинул брови и взял датапад. – Итак…
Но полчаса терзания голонета ничего не дали: "Джедаи используют явление, называемое Силой…". "Малоинформативный бред. Так и думал. Зачем тогда лез, спрашивается?.." Ответ, безусловно, нужно было искать в джедайской библиотеке, но сейчас до неё было просто не добраться – после разгона Ордена вся она была перевезена в императорское хранилище и пока опечатана. Впрочем, его, скорее всего, допустят. Попробовав подойти к проблеме с другого "хвоста" он извлёк гораздо больше пользы – память не подвела:
"Сила – это энергетическое поле, создаваемое всеми живыми существами и связывающее Галактику воедино".
-Здрасьте, приехали… Откуда и какая, нафиг, воля у энергетического поля? С тем же успехом можно говорить о воле электромагнитных полей… И это на виду! Неудивительно, что Орден пришлось распустить – порченные мозги, порченная кровь… А ведь так же "почистили" ситхов тысячелетие назад… Видимо, чтобы мозги заработали, а то совсем зажрались… – он взглянул на хроно: время на 4-5 часов сна у него ещё было. "Засну я, счаз…" Но выученная ещё у Вербира техника не подвела – через 20 минут милорд уже крепко спал, забыв о всех волнениях последних дней.


***
"-Друг мой, вы отправитесь…
-Кэсуэлор, система Эльгор, мой повелитель.
-Вейдер, будешь меня…
-Перебивать – будешь догадываться до содержания задания сам.
-А у тебя хорошее настроение, мальчик мой.
-Да, учитель. На Кэсуэлоре отблеск в Силе.
-Ты опознал его?
-Да, повелитель. Это Ми Шуук.
-Ми Шуук? – император поморщился. – Знахарка?
-Да. Джедай-целитель. Я должен выяснить её лояльность и обезвредить?
-Да, Вейдер. Джедайскую заразу нужно травить до конца, но я не хочу, чтобы под гребёнки попали вменяемые личности.
-Я всё сделаю, ваше высочество.
-Да, и ещё одно: я хотел бы, чтобы твой визит… остался незамеченным.
-Сделаем.
-Вейдер!
-Да?
-Последний раз, когда я это слышал…
-Я помню, учитель. Этого больше не повторится.
-Очень надеюсь. Потому что разрушенный Эльгор, как та база сепаратистов, мне не нужен".


Вейдер вздохнул: похоже, всё правильно. Только вот поверил ли ему Сидиус? Поверил ли в того двадцатилетнего юношу, которого он так старательно изображал?
"А сам-то ты веришь?"
"Сейчас – нет, а тогда… верил. Игрушки кончились, и жизнь пребольно треснула мокрым полотенцем по лицу…" – вспомнилось ему падаванское развлечение, которым он доводил магистров. Спокойным оставался только Йода – да и то, пока ему не "прилетело" по ушам… А старый ситх потом рассказывал, что в первый раз он решил: "Весь магистрат разом перешёл на ТС" А дальше понял: это всего-навсего избранный развлекается…
"Ну, ладно… Насчёт Ми Шуук он мне точно поверил. И это хорошо. А вот насчёт остального… Придётся его убеждать – всё ещё возможно, что он вообще не знает про мою семью… И мои чувства не должны их выдать. Придётся заставлять себя быть тем Эней, которому пустыня с носовой платок. Проблема №1.
№2 – Ми Шуук. Поверит ли она мне? Скорее всего – поверит. Ведь именно она меня прикрыла после гибели Кохта – и не выдала. Хотя она была в храме, когда распускали Орден… Была. Скорее всего, сбежала на каком-нибудь истребителе – и правильно сделала: эти фанатики вообще, кажется, не поняли, что сопротивляясь они накрывают всё явление джедайства медным тазом…
Ми вообще весьма интересно относится к ситхам. Но это – один из наших многочисленных секретов…" – из глубин памяти появился тот момент.


Он медленно приходил в себя после ужасов Тарта. Почти неделя без сознания – за это время его перевезли в один из госпиталей вместе с прочими ранеными. А джедаем-целителем была его орденская сестрёнка (с которой они когда-то до войны развлекались в компании двух спидеров посреди автопотоков Корусканта) – Ми Шуук. Тогрута. Хулиганка и просто отличный товарищ. Да, и её война побила. Но не сильно – она не убивала. Она лечила. Или… характер не дал её крепко побить – она сама могла отметелить какие угодно препятствия…
-Эх, оситхел ты, братец, – вздохнула она вместо приветствия. Он был очень рад её видеть; как обычно, потянулся через Силу ответить – и с ужасом понял, что все его "светлые" щиты слетели. Видать, физиономия была та ещё – девушка расхохоталась. – Да, и я поначалу испугалась: ты сильный, думала – не прикрою… А ничего. Живут с этим.
-То есть… Я – тёмный, и… ничего? – обалдело пробормотал он.
-Ну, я – светлый ситх, если тебя это успокоит. И верни глаза в орбиты – люди мне симпатичны более, чем мон-каламари.
-Сестрёнка, ты хоть думай, что болтаешь. У нашего брата на слово "ситх" реакция: дикие вопли, сабер наголо, язык на плечо и скорость за 150…
-А у клонов: "Хде термодетонаторы?!" Вот поэтому ты в отдельной палате – такое в бреду нёс…
-Что я там нёс?
-Лежи. Всего-навсего крыл крепким уголовным лексиконом ситхов, джедаев, Республику, сепаратистов, войну и всё прилежащее.
-Ф-фу… А что дальше, Ми? – он слабо взъерошил волосы.
-Дальше?
-Ты меня выдашь?
-Я?! Ну, всё!! За тобой – дуэль на мокрых полотенцах, хам Скайуокер!
-Над Корускантом, в спидерах! – подхватил он.
-Идёт! – весёлая девочка-рыцарь пропала, а её место снова заняла усталая девушка-целитель. – Не сдам я тебя, братец. И, нахалёнок, держи теперь щиты сам – умотал меня совсем.
-Прости. Ми, я не понимаю.
-Чего?
-Почему ты… так спокойно относишься к ситхам?
-Говорю ж тебе: я – светлый ситх.
-Я серьёзно!
-Серьёзно, – она взглянула на хронометр. – Мне пора, дитя уголовного мира.
-Ми, подожди!.. – но она шмыгнула за дверь, хитро сверкнув глазом. – "Ми!"
-"Эни, имей совесть! У меня работа есть и помимо тебя".
А потом он вспомнил про Кохта – и все вопросы утонули в мутных водах этого горя. Ми его вытащила – и из болезни, и из этого болота. Помогла встать на ноги, заставила снова бороться…


"Как-то примет теперь? Я ведь даже не узнал, почему она меня не сдала. Что ж, вот и спрошу… И зачем она "запалилась"…
Нет, естественно – император сам не кинется с ней разбираться. Естественно, прибуду я. Знает ли она, кто под маской? Или просто надеется разобраться с приспешником ситха? Нет, она не такая! Не дура она! Она знает, что кровь рождает лишь новую кровь – и не станет ставить государство на грань анархии, а джедаев – под ещё больший удар только потому, что хочется отомстить ситхам. Зачем же ей тогда?"
"Эх, так или иначе – а ответ я найду только на месте… Рано я обрадовался – мы не поубиваем друг друга, но это ещё не значит, что поймём и примиримся… А вооружённый до зубов нейтралитет, да ещё при таком соседстве – мне не нравится…
Тихо, тихо… Не думай, не думай… Приучишься терпеть… Приучишься… А-а-а!" – как и тогда, в госпитале, от беззвучного вопля стало легче. Кричал, чтобы выорать боль – потому что она становилась невыносимой. Потому что это был единственный внятный вызов, который он мог бросить своему отчаянию… Ухватиться за нелепую на этот момент мысль: "А какая энергия… Да, энергия. Только бестолковая. Её деть некуда и она меня убивает!.. Я не хочу умирать, я не хочу сдаваться! Не хочу!" – собрать себя усилием воли и поймать буйный клок своих эмоций. – "Ты не будешь мной командовать!" – в Силе клок сиял и искрился. Мелькнувшая было злость тоже ушла. Теперь боль – просто энергия в его руках. – "Цинично? Лёгкий путь, простой путь… А пробивать стены лбом, значит, правильно? Нет. Нельзя – и незачем", – он едва слышно всхлипнул (или попытался резко втянуть воздух?) и принялся собирать с себя эту боль, как будто она - шерстяной пух на свитере.
"Может, лучше вовсе не соваться на Эльгор?"
"Нет".
"Нет?"
"Нет. Я должен".
"Зачем? Ничего не изменится".
"Затем, что никогда не прощу себе остановку. Жизнь – движение, остановка – смерть. И ещё хуже, чем физическая. Такое – и есть нежить..."
"И я до конца её не брошу!!"


Он вдруг понял, что даёт клятву. Клятву страшную – но остановиться не мог и не хотел:
"Я никогда никого не брошу из своих людей!"


Отлегло. Будто он сделал долгожданный шаг. "Опять происки Силы?" Нет. Напротив. СС тянула сбросить императора, восстановить Орден. ТС – рухнуть в пучину своей боли. А клятвы ждал он сам.
-А вот и фиг! – процедил он сквозь зубы. – Хватит. Власть начинается с осознания реальных оков. Я всего лишь человек – и этот механизм запросто меня завалит. И я могу лишь не помогать этому. Не так уж и мало, – Вейдер улыбнулся – вымученно, как истекающий кровью воин – напоследок, врагу в лицо. И этим врагом была – собственная слабость.
Боль в руке – нельзя отпускать: прилипнет обратно. Он вздохнул и постарался придать ей структуру кристалла для меча. В какой-то момент она поддалась, но чуть позже сверкающий шарик взорвался, изуродовав экзоскелет на руке.
-Первый блин комом, – он вызвал мостик и отдал необходимые указания – незаметно выйти на границе системы.
-Тви'р'хе, – с неожиданной для себя уверенностью позвал он. – Нужно заменить экзоскелет на левой руке.
-Слушаюсь, милорд.


Кэсуэлор

Что такое друг и что такое предатель? На эти вопросы нет единственно верного ответа.


Он взял одиночный истребитель. Все тревоги остались где-то позади. Сейчас уже (или ещё?) не было ни страшно, ни больно. Он чётко знал, что будет делать и какие темы затронет в разговоре. А ещё нужно опробовать нового астродроида – Таффи. Технически – R2D2. Как ни странно, но утрату этого боевого товарища милорд ощутил особенно остро.
-Таффи, ты видишь удобное место для посадки? – астродроид зачирикал.
"Ща, ищу?" Здоровский лексикон. От меня, что ли, нахватался…"
-Да, пожалуй… – отозвался он на чириканье дроида, углядевшего чудесную полянку неподалёку.
-"Надеюсь, нам не отвернут шарниры за "воспользование" этой полянки…" – тут же пошутил Таффи, намекая на красоту пейзажа.
-А ты прав – она слишком хороша для нас… Найди что-нибудь поскромнее, – Вейдер сделал круг над указанной поляной, – "Вряд ли за ней никто не ухаживает, а возобновлять знакомство с потоптанной клумбы – не самый лучший вариант…"


-Доброе утро, – слова почти утонули в шуме клинков.
-Ми… – он отразил ещё несколько ударов (юношески азартных и потому ещё более опасных) – Ты неисправима!
Джедайка отпрыгнула и выключила меч.
-Ты тоже, братишка. Кстати, – она хитро улыбнулась, – спасибо, что не помял клумбу.
-Я так и подумал.
-"Я подсказал!" – влез Таффи.
-Таффи!
-Что? – заступилась тогрута. – Никто не съест твой истребитель, – потом повернулась к чёрному астродроиду и принялась внимательно его разглядывать. – И непослушный он, кстати, в хозяина. А где R2?


Вопрос быстро смыл всю радость от такой тёплой встречи. Потерянный друг. Ещё один. Энакин сник и как-то даже устало опустился на траву:


-Я не знаю.
-Такого сложно потерять. Не вешай клёпку, которая у тебя вместо носа – он тебя найдёт.
Из-под маски раздался неопределённый хмык:
-Значит, он меня, а не я – его?
-Ну, он, в отличие от некоторых, не обременён обязанностями Лорда Империи.
-С тобой ничего нельзя планировать, сестрёнка. Я успел такую объяснительную составить, – Вейдер хитро наклонил маску, поблёскивая линзами.
-Сам-то себе объяснил, что и зачем делал?
-Себе? Да.
-"Кстати… Спасибо, что помог спасти детей".


Сюрприз всё-таки удался: Вейдер не подозревал, что кто-то знает о его участии в "поломке" "Феникса" и записи спец. программы в комм-линк Игоря Лесского – бессменного воспитателя "молодняка".


-"Но откуда ты…"
-"Эни. Только ты можешь написать слово "координаты" вообще без букв "о"."
-"С-ситх!!"
-"Да, с ними всё нормально", – хитро прищурилась она.
-А сама-то ты зачем запалилась?
-Понять хотела, что творится. И кем ты стал.
-Ми! Ну ты совсем?
-Нет, – грустно улыбнулась девушка. – Вы, герои, всё мерите своими категориями. Большими и геройскими. А остальным они, зачастую, вообще неприподъёмны.
-Сестрёнка?
-Знаешь, я просто пожить хочу. И многие хотят того же. Тогда нам сказали, что Орден распущен и мы можем валить на все четыре.
-Я видел запись.
-Это должно быть ещё действительно.


Он задумчиво смотрел на усталые и хитрые гранаты глаз, крепко сцепленные в "замок" пальцы… "Какая же ты храбрая… Другая тешила бы себя мыслью, что, авось, не найдут…Эх, и что с тобой делать? Ты глупо и честно встаёшь под удар. Хоть понимаешь, куда лезешь?"


-В застенках СиБ ты будешь думать по-другому.
-Я туда не попаду. Или, думаешь, я зря бросилась на тебя?
-Уже не удивляюсь. И всё-таки… А если я играю с тобой?
-А если небо упадёт нам на головы?


"Нет, зря я посчитал тебя дурочкой. Ты ведь продумала. Если тебе разрешат тут жить – ты будешь открыта и это станет известно другим джедаям. А если нет… Я не дурак – сейбер при тебе и воспользоваться им ты успеешь… Как всегда – первопроходец…" – Энакин позволил себе улыбку: это было ещё лучше, чем он ожидал.


-С тобой ничего нельзя планировать.
-Повторяешься. О чём ты хотел поговорить?
-Да о половине уже поговорили.
-А вторая?
-Догадайся.
-Дырки-в-прошлом.
-Точно. Ты хорошо меня знаешь.
-Знаю ли?
Вейдер промолчал.


"Я сам себя не знаю".


-Чаю хочешь?
-Хочешь погостить на "Сольте"?
-А это что… НЕ бутафория?
-Нет. Она мне нужна… пока.
-Дурацкий дизайн.
-Тебя под рукой не было, – съязвил Лорд в ответ.
-Естественно, – на языке у неё явно вертелся какой-то вопрос.
-Где меня так?
-И кто.
-Никто, – резковато ответил он. – Дроиды. Фриу.
-Харош недоговаривать. Даже если ты решил покончить с собой, то у них всё равно не вышло бы так.
-Прибавь слепоту и атмосферу вулкана. Свалился.
-Кожа клонированная?
-Да.
-Дрянь дело.
-Сам чувствую. Это уже того… никак?
-Вроде чё-то можно. Но это не ко мне.
-Да ну? Ко мне, что ли?
-А у кого проблемы-то?
-А кто целитель?
-Ты сам сможешь лучше. А если я чем-то помогу, то ты остановишься и так и будешь ходить недолеченным… Один ситх знает сколько времени.
Вейдер опять хмыкнул:
-Да, один – точно знает.


-…Мне кажется, или природа раньше была победнее?
Она задумчиво кивнула.


"Чем только не займёшься, чтобы не сойти с ума…"
Она ждала. Долго ждала. Сколько там? Год? Полтора? Два? Наверное, всё-таки полтора… Она раскрылась, как только ощутила его перемещение в космосе. Кем он стал? Что с ним стало? Убьёт? Подарит надежду? Что ж, всё закончится… и продолжится…
Ми Шуук не знала даже, как он вышел на Сидиуса. Понимала только, что в сложившейся ситуации её друг правильно пошёл за ним. "Как часто мы бездействуем, когда нужно решительно бросаться в пламя и как нелепо дёргаемся, когда нужно замереть…" – на глаза накатились слёзы. – "Опять это нелепое "Ну вот зачем?!" Ох, не легче… Совсем не легче. Что толку-то было так бросаться на этих… перлатурманов?.. "Феникс" ушёл только чудом. Да ещё несколько истребителей… Надо было… кому-то отвлечь их на себя, а остальным – уводить детей. А лучше – включить мозги и тихо-мирно валить. Смысл тупо гибнуть и уносить с собой всю культуру? Всё равно бой был проигран заранее…
Ладно, это уже прошлое… А ещё есть будущее… Просто чудесно – у джедаев есть будущее благодаря Лорду ситхов. Очаровательный каламбур", – она не сдержала улыбки.


-Ми?
-Ум?
-Что весёленького?
-Каламбур вспомнила.
-Поделись.
-У джедаев есть будущее благодаря Лорду ситхов.
-Не смешно.
-Кому как… Как твоё ситхское имя, кстати?
-Дарт Вейдер.
-Оч. приятно. Ива Ортэ.
-Это откуда?
-Так… накопала. Во время войны было куда легче добираться до запрещённых книг.
-Что это?
-Девиз одногоиз древних джедаев… Первого ситха. "Согнусь, но не сдамся".
-"Ми, кстати… Мне нужно на Эльгор сегодня ночью смотаться".
-"Прикрою, в первый раз, что ли?"
-"Спасибо".
-"Пожалуйста". Кстати… если милорд не против, я попью-таки чаю?
-Ты тут хозяйка.
-Да ну?
-Император дал мне право решать вопрос твоей лояльности и опасности. Улететь ты не можешь, а сейбер я конфискую.
-А я не дам… мне им вредить некому – одни звери. А ещё нужен фонарик и пара запасных блоков.
Вейдер энергично мотнул шлемом:
-Убедила. Будет.


"Ты с Эльгора вернёшься или сразу на свой "разрушитель"?"
"Вернусь. О многом поговорить надо. И по делу, и просто".
"Мне тоже. Кстати, где ты детей спрятал так, что не видно - не слышно, а?"
"Лучше тебе не знать. Хорошее место. Поверь, просто жить там хорошо".
"Когда я тебе не верила?"
"М-м… когда я говорил, что полью твои цветы?"
"Вейдер! Всю стройную логику поломал".
"Зато честно".
"Мальчишки… Пошли чай пить".


Где-то на орбите Эльгора. Эльгор.
-Эни!
-Звёздочка!
-Не называй меня так…
-Почему?
-Ты когда-то сказал, что звёзд много и ты хочешь увидеть каждую… Не хочу быть одной из многих…
-Ба! Какие подозрения! С чего бы? – но она лишь крепче прижимается к нему, понимая, что глупость сморозила. – Падме, я даже не думаю обижаться.
-Какой же ты хороший…
-Да так, средней паршивости… Ой! – вздрагивает он, получив кулачком по рёбрам.
-Хулиган.
-А ты – очень правильная девочка… Ай! Ой! Падме!! У меня рёбра пока ещё целые!! – вскрикивает он, ловя её руки.
-Вредина, – смеётся маленькая женщина, сияя.


Закованный в чёрную броню рыцарь поднёс руку к лицу и, незаметно вздрогнув, очнулся от воспоминаний.


В ту ночь появились их дети. Близняшки. И не было никого счастливее них…
Лорд замотал головой, отгоняя воспоминания, сомнения и… страх. "Хватит уже на орбите болтаться – сейчас ещё за террориста примут… Давай, милорд, - туда или сюда".


Тёмный истребитель незаметной точкой устремился к поверхности планеты. Обмануть системы слежения не составило труда…


***
В саду было тихо. Обычная симфония ночных звуков как будто пряталась, оставляя соло для фонтана.
Галька на дорожках невыносимо громко хрустела под ногами. Быть может, потому что шествующий был очень тяжёл… а, может, и просто ему назло: он выбивался их окружающей картины, сливаясь с темнотой теней… Эльгорская природа будто заявляла чужаку: "Тебе здесь не место!.."
-Кто там? – громко крикнули с веранды.


"Вот и Кеноби… с бластером. Какая прелесть", – неожиданно вернулся к нему сарказм.


-Свой, – отрубил низкий угрожающий голос.


"Да какой же ты "свой", чудовище?! Что это за дрянь к нам припёрлась?.." – Оби-Ван сердито сжал в руке какое-то оружие. – "Ситх, что же я схватил?.. Не хотелось бы применять Силу…" – подумал он, не смея отвести взгляд от опасного гостя.


-Бластер, – не замедлил подсказать ситх.
-Что?
-Бластер ты схватил.


"А вот это уже очень плохо. Этот тип – скрытый форсъюзер. И какого же уровня должен быть…" – мир пошатнулся от внезапной догадки, сложившей все куски головоломки воедино. – "О, Сила!.. Неужели…"


-Эни?
-Называй меня Лорд Вейдер.


"Что?! Он жив?! Но это… невозможно! После такого – не выживают…" – тем временем гость стремительно шествовал к веранде, не обращая внимания ни на хруст гальки, ни на оторопевшего Оби-Вана. – "Что же этот ситх с ним сделал?.."


-Стой! – спохватился мужчина, целясь в голову чёрной фигуры.
-И не подумаю, – под хорошо скрытым воздействием Силы бластер растрескался.
-Стой, – Кеноби сердито упёрся руками в нагрудник.
-Оби-Ван, – Вейдер без труда сдвинул бывшего учителя в сторону, – это я.
-Энакин, послушай: сейчас не самое удачное время возвращаться…
-Мне решать.
-Она умирает! – сердито схватил его за плечо джедай. – Подумай, тебе действительно столь необходимо дарить ей ТАКИЕ впечатления перед смертью?


На какие-то мгновения он замер. Сконцентрировался, раздвигая щит. "Она ждёт меня. Любого. И предательством будет – не прийти из ложной жалости…"


-Считаешь, ей лучше будет ждать меня впустую, и умереть в одиночестве? – ситх сердито стряхнул его руку и исчез в доме.


Он стоял на пороге пустой комнаты и держался за косяк, как ребёнок – за руку матери. Дурацкое громкое дыхание сотрясало воздух. Она – в соседней… Там даже нет света, но он её чувствует… Страшно… "Спасибо, хоть Оби-Ван не пошёл следом…"
…"Как это вообще можно – прощаться навеки?.."
"Смешно. Давай уже… Раз, два, три", – оторвать руку от косяка, пересечь комнату и приостановиться за порогом следующей.


Падме стояла лицом к тёмному окну во всю стену и с ужасом слушала этот механический шип… "Значит, он опоздал… Или, ещё хуже – убит… Нет, нет, нет, он жив, он обещал быть здесь!.. Он просто опаздывает… Эни… Узнать бы тебя… Ты писал, что сильно изменился после ожогов… Ничего. Ничего. Мы прорвёмся. Потому что я знаю – ты придёшь… А эта куча металлолома… Странно, император почему-то не представил его по имени… Показал своего цербера – и всё… Ну, давай – мне жить всё равно не долго…"


-Как мило, – приветствовал его усталый женский голос. Вейдер промолчал, задумавшись, что бы это значило… И тут же получил дополнение:
-Императорский цербер доволен… или запуган?
-Падме… Зачем. Ты. Со мной. Так?
-Что? – изумилась она.
-Зачем ты так? – настолько несчастным он себя никогда не чувствовал. – Я виноват перед тобой… но я всего лишь человек.


Вполне человеческая боль странно разбавлялась механическим тембром. Такая знакомая и усталая поза "на входе". Падме чувствовала, что начинает дрожать, как под холодным ветром. "Эни?.. Или со мной играют?.. Эни, если это ты – дай мне знак!.." – женщина заставила себя собраться. – "Вот сейчас и выясню…"


-Эни? – она испуганно и слабо пошла к нему.
-Да… Падме, это действительно я, – механически-горько произнёс он, даже несколько робко протягивая тот самый памятный амулетик из дерева джапор… теперь уже обгорелый, но всё ещё узнаваемый.


-Эни, ты только возвращайся, – шептала она, надевая его на любимого.
-Я всегда буду возвращаться к тебе. Всегда-всегда.


-Знаешь… – она стояла в двух шагах от него, опираясь на тумбу, а голос её дрожал. – Лучше бы ты вернулся полуголым через балкон…
-Ну… хочешь – я выйду и зайду через балкон… – он чуть склонил голову вбок.
-Не надо… Не хочу, – улыбнулась она. – Просто вообще не уходи.


"Он вернулся… Вернулся…" – звучало с каждым ударом сердца.


"И чего я боялся?"


-Не уйду, – Вейдер принялся торопливо стягивать перчатки, нечаянно прихватил экзоскелет и заковыристо выругался.
Падме рассмеялась в голос:
-Давай помогу, торопыга.
-Н-нет… Я сам… сейчас… – он Силой включил свет.
-Фу, страшный какой… Совсем одичал без меня.
Перчатки и экзоскелеты, наконец, полетели на диван.
-А что поделать?
-Снимать! – махнула рукой кареглазая красавица и чуть пошатнулась.
-Падме! – он, как чёрная тень, ринулся к ней.
-Ох, не ори… Всё в порядке… – её глаза стали большими и несчастными. – Эни, я умираю… Нет, нет, – продолжила она уже спокойнее. – Не сию секунду… Эни… Ты мне руку ломаешь.
-Прости… – он ослабил хватку. – Я знаю…
-Энакин, сними уже этот походный котелок.
-Я не могу…
-Боишься? – лукавый, но усталый взгляд.


"О, Сила… Да она ещё и шутит! Ну, и какого ситха вы, милорд, в таком трауре?"


-Нет. Ты такое сокровище…
-Да так, средней паршивости… Ой! – Энакин без предупреждения подхватил её на руки.
-Дурной пример заразителен?
-Очень… А нормальное лицо никак было сделать? – Падме опасливо провела пальцем по острой скуле маски.
-Это функциональнее.
-Мужчины… Вы несносны.
-Конечно: это мы должны носить вас на руках, – он мягко опустил любимую на диван (предварительно вышвырнув телекинезом всё оттуда).
-Что у тебя с кожей?
-Клонированная.
-Эни…
-Пустяк, – маска склонилась к правому плечу, хитро блестя линзами в свете ламп.
-Ты не можешь снять маску, – упавшим голосом проговорила она.
-Могу, - о, каким счастливым забиякой он себя чувствовал в этот момент!.. - На минуту-другую.
-Сними.


Предательский холодок дёрнул позвоночник: "Страшно?" – "Да", – почти с улыбкой ответил Лорд. – "Очень: я ведь себя в зеркало чуть не с Фриу не видел…"


Щёлкнули крепления и Вейдер, сделав вдох, стянул шлем и маску. На лице остался лишь лёгкий респиратор.
-Всё так плохо? – не выдержал он.
-Нет… Я так давно тебя не видела.
-И я тебя… – его взгляд стал каменно серьёзным. – Падме, всё совсем плохо.
-Уже нет…
-Ты умрёшь сегодня…


Бывают моменты, когда вдруг изменяется всё. Неотвратимость оказалась лишь трудностью. В какой-то момент Кто-то (а это просто не могло быть что-то!) будто предложил:
-Хочешь – умри вместо неё.
…И внутри полоснула радость…


-Уже не страшно, – она погладила его по неожиданно густым жёстким волосам.
-Падме, я могу спасти тебя…
-Ситхская магия? – всё с той же мягкой полушутливой улыбкой спросила она.
-Нет. Зачем? Я люблю тебя.


Его голос смягчился, а глаза сначала показались ей безднами, мгновением позже – омутами, озёрами и, наконец, двумя солнцами… пусть и чёрного цвета. Тёплыми, ласковыми, светлыми.
"Знаешь… Так видят форсъюзеры… или действительно любящие…"
"Знаю".


-Я могу умереть вместо тебя.


Его глаза сверкнули ещё ярче. Падме вдруг ощутила отсутствие (уже казавшегося ей вечным) головокружения, резвую, вновь чёткую работу сердца, зрение вновь стало нормальным… Но и без того бледное лицо любимого посерело и осунулось, руки мелко, непослушно задрожали, лоб покрылся болезненной испариной и только чёрные глаза продолжали сверкать так же ярко, живо – от всего сердца.


-Энакин! Нет, нет, Бога ради, Энакин!..


Волшебное ощущение прервалось, будто его с размаху отпустили. На какое-то мгновение он почувствовал дурноту от перетянутой на себя болезни, а потом… он ощутил Смерть. Смерть, которая совсем рядом – и от которой он никак уже не может защитить столь близкого ему человека…


-Падме… – глаза были полны боли.
-Не надо, милый…
-Звезда Путеводная… – он ласково прижал её к себе, будто пытаясь спрятать от Смерти в складках плаща, боясь даже двинуться…
-Прошу… будь счастлив…
-Падме… Буду… – её дыхание ещё раз коснулось неяснь как воспринимающей это кожи и замерло. Замер и Лорд, будто пытаясь остаться в том – последнем – мгновении, где она была ещё жива…


Никогда ранее секунды не ощущались так остро… Чит-чит-чит-чит-чит… Одна за другой, они уносили его всё дальше… В будущее, откуда нет возврата в прошлое… Крупная дрожь передёрнула всё тело, грубо возвращая в реальность.

Глава 5. Выбирая ориентиры.

Страх опасности в десять раз страшнее самой опасности.
Д.Дефо.

Вера в себя начинается с того момента, когда устав переключать скорости и кромсать покрышки в погоне за первыми, ты понимаешь – у меня свой путь!
Э.Синклер "Сильвия"


Он так и не поговорил с Ми. Не смог. Хотелось убежать и спрятаться от всего мира. Что он и сделал, улетев на ночную сторону спутника. Впервые в жизни его чувства проклинали одарённость, а разум – чувства, с их жаждой "спасительных" иллюзий. Иллюзий одиночества…
…Занималась яркая заря. "Впрочем, здесь заря – до полудня и закат – до ночи. Красиво, но бывать нужно редко – восприятие замыливается… Как больно и смешно: так же мы не ценим самое дорогое и цепляемся за мелочи".
"То есть они будут сиротами при живом отце?" – колол сомнениями голос Кеноби.
"Энакин… Будь счастлив", – нежными колокольчиками грусти отзывался ещё один голос… Ушедший навсегда.
Лорд смотрел на огненную зарю, а дикий ветер кэсуэлорской ночи, играя, трепал его одежду. Заря была пламенем. Вечным пламенем во тьме…
"При живом отце… Не обманывай себя, Вейдер. Мир не рухнет, если ты отойдёшь в сторону. И ты сумеешь это сделать – если очень захочешь. Так что будь честен с собой. Что выбираешь?"
…
"Не знаю", – он снова смотрел на алеющий край неба. Далёкий и вечный пламень во тьме прогонял все мысли и давал возможность отдохнуть израненной душе. – "Красиво".
"Будь счастлив… Что такое счастье?" – он наклонил голову, глядя на сероватые камни под ногами. – "А ведь когда-то я знал ответ на этот вопрос…"
Огонь выжигает всё. Выжег и боль… до времени. А он – должен вспомнить.


***
Всё в небе стройности полно,
А нам и смысл отмерен скупо:
Планеты движутся умно,
А люди движутся так глупо.
Н.Щербина.


"Пыльно", – это было первое, что он подумал, разглядывая Корускант из спидера. Одиннадцатилетний мальчик… протеже девятнадцатилетнего падавана.


"Жалкая картина, если вдуматься"


Пыльно… пыльно собственно от блеска города-гиганта, пыльно – от дюрастила и пластика… Пыльно – даже при реальном отсутствии пыли. А Кеноби… "Как же его звали, странное такое имя…" не объяснит, почему так… Он этого уже не видит. "Да и я скоро не буду", – от мысли веяло тоской по некоему ясному видению, которое он (со временем) потеряет, подобно всем остальным.
Тем не менее, несмотря на страшное, правда сказать, положение, он считал себя счастливым. Даже несмотря на гибель наставника, одиночество, частое непонимание. Он просто не умел бояться. Не умел так, как не умеют те, кто не испытывал серьёзных страхов – как бы ни велика была его беда, а он твёрдо верил, что всё разрешится наилучшим образом. Не знал другого – и не хотел знать.
-Э… Оби-Ван?
-Да?
-А Орден… какой он?
-Орден рыцарей-джедаев – это Орден хранителей мира и справедливости в Галактике.
-Не понимаю, как куча народа может установить справедливость.
-Энакин, даже в лучшие свои времена численность джедаев не превышала тысячи. Одарённых мало.
-Да какая разница! Ни один человек, ни куча не могут установить справедливость. Ты вот знаешь, что это такое?
-Энакин… – напряжённо сморщился Кеноби. – Мы не устанавливаем справедливость – мы храним её.


"Надо было спросить, где же она и что она такое. Хотя этого я до сих пор не знаю".


Их высадили на площадке храма.
-Ну… Идём, – Оби-Ван сосредоточенно одёрнул плащ.
-Ты весь колешься, – передёргивает плечами мальчик. – Твои магистры злые?
-Что? Нет, конечно.
-Тогда почему ты боишься?
-Я не боюсь, Энакин.
-Боишься.
-Я не боюсь. Я волнуюсь.
-Почему?
-Миссия едва не провалилась, Квай-Гон погиб, ты ещё…
-Кеноби, я ведь уже говорил: не нужно со мной прыгать. Я не хочу доставлять тебе проблемы…
-Как-то ты больно быстро оправился от смерти Вербира.
Во взгляде мальчика сверкнули слёзы и острая боль:
-Если не видно, что мне больно, это не значит, что мне не больно… – прошептал он, старательно пряча дрожь в голосе.
-Эни… – поражённо-виновато прошептал падаван, опускаясь на корточки рядом с ребёнком. – Прости меня.
-Конечно, – мальчик доверчиво зарывается в плечо старшего. – Ты же теперь мой брат… Оби-Ван, мне тоже больно… – он едва не заплакал снова, но сумел остановиться, взяв себя в руки: "Не ныть!" Выпрямился, стёр слёзы:
-Всё нормально. Я готов идти.
Юноша хотел было что-то сказать, но, видимо, не найдя слов, встал и протянул ему руку:
-Идём. Мы сквозь всё прорвёмся, честное слово.


"Н-да, ты был прав. И по сей день сквозь всё прорываемся вместе. Хорошее воспоминание… Мне ведь было так хреново – но я всё равно считал себя счастливым. Почему же? Была ведь формула счастья, был ведь какой-то секрет… В каком закоулке памяти я его оставил?"
И снова звенел снежинками ветер, талантливо оттеняя картину этого рассветного мирка и унося человека в глубины прошлого.


Круглый зал Совета. Серьёзные магистры. За дверьми – недовольный Оби-Ван, которого чуть не в спину вытолкали (поминая вечное упрямство мастера Джинна).
Энакин без труда отгадывал предметы, смутно чувствуя, что здесь что-то не то. Что-то… Но сосредоточиться и вникнуть в ситуацию одновременно не вышло.
-Корабль… Вихрецикл.
"Даже и учиться не надо, чтобы понять по их лицам: "Ну, на кой Оби-Ван притащил нам ЭТО?" Вот что неправильно. Они какие-то неживые… как искорки какой-то не хватает".
Магистры недоумённо переглянулись. Энакину хотелось уйти. Но ведь Вербир готовил его к этому? Или нет? "А теперь и не спросишь. Интересно, что будет, если я просто уйду? Не хочу я быть таким неживым, как портрет из скалы. Я хочу помогать людям. А ведь сейчас я такой же человек – и я им в тягость. Не хочу быть таким", – он заметил, как цереанин успокаивающе улыбнулся уголком губ. – "Нет, что-то не то…"
-Что ощущаешь? – проскрипело маленькое сморщенное зелёное существо.
Энакин вздохнул:
-Зябко.
-Страшно тебе?
-Нет, – слегка обиженно прозвучал голос мальчика.
-Видим тебя насквозь.
-Тогда зачем спрашивать?
-Нам важно знать твой ответ, – мягко проговорил цереанин. Энакин встретил его вызовом в глазах:
-Если вы видите меня насквозь, то должны знать.
Магистры снова переглянулись – теперь встревожено и недовольно.
-Многого не понимаешь ты ещё.
-Возможно, – пришлось признать мальчику. – Но я потому и спрашиваю.
-Проверь свои чувства, – перехватил инициативу темнокожий магистр. – Ты испытываешь страх?
-Нет.
-Но ты сомневаешься.
-Конечно. Я не уверен в правильности этого пути... Я хочу помогать людям.
-М-м-м… Ошибиться боишься ты, – произнесло всё то же существо, как будто обесценивая все его переживания и поиски.
-Не боюсь. Да и какое это имеет значение?


"Неудачный я задал вопрос".


-Огромное. Страх открывает доступ к тёмной стороне. Страх рождает гнев, гнев рождает ненависть, ненависть – залог страданий.


Лорд вздохнул, наблюдая кружение тонких пылинок снега.
"Запутали они меня этой умной фразой".


-Эх-х… Я сильное сомнение в тебе ощущаю.
Скайуокер на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями:
-Я с Татуина. Я не обижусь, если вы отошьёте меня.
-Что ты хочешь сказать? – нахмурился магистр Винду.
-Я хочу сказать, – в глазах ребёнка заблестели слёзы, – что не нужно выворачиваться наизнанку и вымучивать причины, чтобы отказать.
-Мы ничего не вымучиваем. Мальчик.
-Я вижу, что вымучиваете. Вижу, что неудобен, – он сжал зубы, чтобы не заплакать. А когда поднял глаза, в них сияла острая готовность к схватке – до конца. – Мне не нужны подачки. Магистр.
Мужчина встал и тяжело пошёл к дверям.
"Жаль Кеноби. Он не заслужил, чтобы ему влетало из-за меня…"


"Ну, что ж…" – он посмотрел на толстую кожаную перчатку. – "Стоило пройти через всё это, чтобы вернуться к себе. Почему я забыл? Почему на каком-то моменте это стало будто не моим – и я просто поплыл по течению? Не знаю. Но знаю, что больше так не хочу. У меня – свой путь".


-Все когда-нибудь устают гнаться за Вселенной… – проговорил он, глядя на небо. – Большинство останавливаются, безнадёжно отстают и гибнут. Но есть те немногие, кто, остановившись, выбирают свой путь… а Вселенная со скрипом поворачивается за ними…


"Падме… Мне так больно. Но я выдержу. Мне есть ради чего… А если вдруг не будет – то из чистой вредности!"


Другая комнатка. Небольшая, почти уютная, но такая же пыльная, как и вся столица… Она либо пыльная, либо пустая. И он никак не мог понять, что же лучше…


"А вот сейчас я считаю, что пустота – потому что не задерживается надолго. Жизнь – движение, а пустота – место для него".


-Здравствуйте, – вздыхает он, когда магистр Мунди нарушает его одиночество.
-Здравствуй, – улыбается тот. – Как тебе? - он кивает на вид за окном.
-Пыльно, – снова вздыхает мальчик.
-Да, наверное. Ты привыкнешь.
-Не хочу привыкать. Пыль не исчезнет, если её не замечать.
Лицо магистра окрасилось ещё более живой улыбкой:
-Да, верно.
-Магистр?
-Да?
-Если я не понравился Совету… Зачем меня взяли?
-Ты и твой учитель очень помогли нам… Да, и, в конце концов, не могли же мы тебя просто бросить. Ты ведь хотел быть джедаем.
-Уже не знаю. Что-то не то, магистр.
-Да, Энакин. Ты пришёл с чистого воздуха – тебе виднее. Но я не представляю себе, – его голос наполнился болью, – как разгребать всю эту тысячелетнюю пыль… – цереанин задумчиво смотрел в окно.
-Нужно найти ответ. Или его найдёт сама жизнь. Так Вербир говорил. – Энакин отложил книгу и тоже подошёл к окну.
…
-Меня не покидает чувство, что меня взяли "чтоб добро не пропадало".
-Это не так.
-А как тогда? Не хотели же. Можете счесть меня неблагодарным, но…
-Эни? – ласково перебил его Ки Ади.
-Да?
-К тебе отнеслись столь внимательно, потому что это очень серьёзный шаг.
-Нет… Точнее, не только. Я был как лишний камень на шею…
"Зря, зря мы его взяли… Зачем растить небесного стража среди ездовых животных? Ему всё равно будет нужно небо – и он достигнет его через все преграды. А с таким чувством правды…" – он покачал головой.
-Я просто хочу быть собой и идти своей дорогой.
-Не беспокойся об этом. Иди. Ты сильный, Энакин. И дело не в Силе. Так что ты пойдёшь своей дорогой… даже если ради этого тебе придётся захлебнуться в пламени и самому стать пламенем.


"Стоп! Магистр!! Вы знали… догадывались. Зачем же взяли? Зачем… смалодушничали? Все вы…
...Право, мне пора писать трактат "О Волшебном Слове "Нет"...
Как больно… глупо… глухо… Эта пыль заставила меня забыть – и я сам захотел забыть… но так и не смог вписаться в не свои рамки… А потом пришлось вернуться к себе. И пусть через лаву – но только так возможна жизнь.
И есть только жизнь и не-жизнь. Третьего нет".


А три года спустя он привык. Странно, но самое яркое воспоминание этих трёх лет было связано с их квартиркой, залитой пыльными лучами… но он этого уже не замечал.
Оби-Ван копался в какой-то бурде, которую он принёс из библиотеки, а Энакин развлекался с канцлерским подарком на четырнадцатилетие – гитарой. Учитель подарил ему большую походную кружку (на которую Энакин тайком поглядывал последние полгода) – сейчас она стояла рядом и активно помогала осваивать инструмент, поддерживая мальчика холодным кафом.
Пальцы уже покраснели, суставы неудобно прогибались и приходилось по пять минут только ставить пальцы на аккорд.


"Полезную же игрушку вы мне подарили…"


А гитара всё тренькала, никак не желая звучать.
-Оби-Ван? – наконец отвлёкся он.
-А? Чего?
-Не выходит.
-Так ни у кого не выходит с первого раза.
Парень вздохнул:
-Я в смысле: помоги мне.
-Энакин, так я ж не умею толком.
-Фы-ф-ф… Я прогуляюсь? – он закинул гитару на спину.
-Эни, по-моему, не стоит гулять с гитарой, если ты не умеешь играть…
-Вот я и прогуляюсь: может, кто умеет.
…
Устав, в конце концов, мотаться и дёргать всех знакомых, он устроился на одинокой скамейке под тенистым деревом.
Указательным пальцем зажать первый лад… Средний – на третью струну ("Больно, зараза…")… Безымянный и мизинец – на пятую и четвёртую… Треньк! Тиу-у… - запела не прижатая шестая.
-Делаешь ты что? – раздалось сбоку.
-Э? – заоглядывался парень. – Магистр Йода… Ничего.
-М-м-м… - магистр внимательно осмотрел инструмент.
-Хорошая гитара это.
Кивок.
-Пальцы неправильно ставишь ты.
-Вы умеете? – округлил глаза Скайуокер. – Но как?!
-На скамейке сидишь почему ты?
-Ну… не на траве же.
-Покрашена она недавно, – лукаво прищурился старый магистр.
-Что? – Энакин коснулся пальцами сиденья. – Вот …! – вместе точек была объёмная тирада на хаттезе.
-Красивый цвет это, – захихикал его собеседник. – Легче на жизнь смотреть должен ты. А звук вперёд мозолей не пойдёт, запомни, – и, покряхтывая, он направился дальше по тропинке.


"А вот здесь я уже не был счастлив. Вот она – точка забвения… и точка возвращения. Сделать что-то, не чтобы вписаться, но потому что я хотел этого".
"А гитару-то я потом Кохту передарил… Забавные аналогии", – он нагнулся и набрал в руку пригоршню снега. Белый, чёрный и алый. – "Странные ассоциации. Белый и чёрный не самодостаточны. Свет и Тьма никогда не сольются – но и никогда не исчезнут: они не могут друг без друга. И лишь алое пламя не нуждается в "компании". Что-то вы задумали, учитель. Я всё яснее вижу, что вы ведёте какую-то тонкую метафизическую игру… Но чего вы добиваетесь? И какова моя роль?"
"Не знаю".
"Слишком много этих "не знаю".


-Нет, не время отходить мне в сторону. Мир не рухнет – но мир изменится. Возможно, мои дети возненавидят меня и не поймут – но я выбираю этот путь сам.


Время… Время ещё есть. Ми поймёт. А он должен вспомнить прошлое – чтобы разгадать будущее.


***
Судьба не случайность, а предмет выбора, её не ожидают, а завоёвывают.
У.Брайан.


Восемнадцать.
Полутёмный коридор. Слабенький фонарик. Истинно юношеский азарт. Подземный уровень храма. Старая – запретная – библиотека.
Ему в затылок дышит двадцатисемилетняя Ми Шуук. Весь план молодого рыцаря и почти-рыцаря – хрупок, как первый лёд. Но желание добраться до древних текстов сильнее. Поэтому они спёрли пропуск Кита Фисто. Заняли делом Оби-Вана. Энакин прогулял занятия.
-Ты уверен, что этот вирус сработает?
-Я уверен, что нас запалят.
-Почему?
-Вот затем-то я всё равно иду… Сестрёнка?
-А?
-Можешь пообещать?
-Что?
-Если меня запалят одного – не высовывайся, ладно?
-Да что ты…
-Ми, мы это двадцать раз уже обсуждали. Какой в этом смысл?
-Хорошо. Если сочту, что никакого – не высунусь.
-Без глупого героизма?
-Да.
-Хорошо. Поехали!
Подключить к хитрой камере провода. Проверить. И…
Звучно чиркнул пропуск. "Добро пожаловать…" – Энакин восхищённо-восторженно выдохнул.
-Сра-бо-та-ло! – шёпотом крикнула Ми. Потом вернула себе вид посерьёзней. – Мы как нашкодившие подготовишки, чес слово!
-Удачно нашкодившие, – плотоядно усмехнулся парень и отключил свой "глюк" от ничего теперь не снимающей камеры. – Идём.
В воздухе пахло пылью и временем. Весь ажиотаж как-то сразу улетучился, оставив им оглушающее чувство тишины.
-Ты посмотри… Это ведь даже не наша эпоха.
-Точно. Прямо ситхские артефакты хватать не будем. Лучше поищем джедайские трактаты – меньше шума, если запалят.
-И что ищем?
-Собственно, что есть ситх.
-Первая эпоха?
-Нет. Сомневаюсь, что они не эволюционировали. Нам нужны ситхи современные. Как там в бинарной номенклатуре?
-Нету там. Ситхи современные по латыни как вид не проходят.
-Заразы… Итак, мы ищем ближайшие к нашему времени факты.
-Это туда, – они внимательно пошли вдоль стеллажей.
Тогрута вдруг резко остановилась:
-Вот. Исследование битвы при Руусане. Выполнено довольно недавно.
-Нет, – он прислушался к Силе. – Есть что-то другое… – закрыв глаза, Скайуокер пошёл дальше. Нужная книга тускло потрескивала и сияла.
Концентрация неожиданно была прервана: сестрёнка-рыцарь зажала ему рот и резко дёрнула в сторону:
-Винду!
-Ситх! Он нас запалил?
-Не знаю… Да.
-Быстро, – они шмыгнули за ещё несколько стеллажей и притаились. В зале раздалось негромкое гудение энергоблока. – А всё серьёзно…
-К двери нельзя. Нас всё равно поймают.
-Нет… не двоих.
-Братишка, что за глупости?
-Я всё равно запалился, – он сунул ей аппаратуру. – Чтобы выйти, карточка не нужна.
-Но…
-Вот там – стеллаж с кучей голокронов. Прячься там – они фонят.
-Эни… – она указала на вход в их "переулок" – гудение приближалось.
-Ты успеешь. Не спорь! – он шустро заменил кристалл в сейбере и низко надвинул капюшон. Рыцарь тем временем ринулась к указанному стеллажу и притаилась. "Так нельзя!" – вертелась мысль, как заевшая пластинка.
Юноша сконцентрировался и неслышным бегом двинулся в обход магистра. "Ну, попробуй…"
-Скайокер!
Энакин не ответил. Люди мчались наперегонки к дверям.
"Опять ЭТОТ падаван…"
"Врёшь, не возьмёшь, не докажешь…"
"Не уйдёт"
"Не успеваю", – он активировал сабер с (теперь) мраморно-чёрным клинком и добавил к образу низкий самодовольный хохот.
"Что за?.."
-Р-ра-а! – низко-хрипло вскрикнул он, отмахиваясь мечом.
"Плечо! Ситх!"
"Успел!"
Бежать… Бежать… Стоп. Плащ – долой. Кристалл – поменять. И привести себя в опрятный вид… Всё. Из этого хранилища можно попасть во внутренний дворик, а оттуда – в парк… и всё. Тогда останется только уничтожить плащ и заручиться алиби. "Вот ситх, а! Надеюсь, Ми сумеет выбраться без таких проблем…"
…
Статный падаван внешне бесцельно брёл по блистающим улочкам верхнего Корусканта. Давешний плащ уже обрёл покой в одном из утилизаторов города. В голову лез сплошной бред. "Эх, ну, не к канцлеру же идти… Гитара и пара советов – не повод для такой наглости… Да и вообще – это то самое внимание, которое причитается очень-перспективному-падавану в надеждах на будущее… Знаю я вас, политиканов".
"И опять, блин, печёт…"
…
-Ладно, хрен с ним… Не убьют же они меня, в самом деле, – пробурчал он себе под нос, отчаявшись найти на роль алиби что-нибудь дельное.
-А вдруг? – раздался мягкий и не слишком знакомый голос сзади.
-С-ситх! – парень резко развернулся, инстинктивно схватившись за меч: "Как он подошёл так незаметно?! И какого хрена он тут делает один, без охраны, в этом наряде?"
"Знал бы ты, КАК ты прав, мой хороший", – но лицо канцлера не выдало и тени этой хищной мысли.
-Какого?.. – не сдержался после всех приключений Энакин. И тут же постарался смягчить:
-Простите.
-Я тебя напугал, друг мой?
-Скорее, удивили. Позволите поинтересоваться? – он выразительно окинул его взглядом.
-Даже мне иногда хочется отвлечься от государственной рутины. А ты?
-Гуляю, – не моргнув, соврал Эни.
-Размышляя о том, не убьют ли тебя? – взгляд канцлера был отечески-строгим.
-Юношеский сарказм, не обращайте внимания, – наигранно-весело улыбнулся падаван.
"Так я тебе и поверил".
-Тогда, быть может, ты составишь мне компанию? – он кивнул на ближайшую кофейню.
"Стоит ли? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке…"
-Я благодарю вас, но…
-Энакин, – чуть осуждающе вздохнул Палпатин, – возможно, тебе стоило бы составить мне компанию – рядом с джедаем я буду чувствовать себя спокойнее.
"Попался… Сила, ну, что у меня за натура такая?!"
-Хорошо, канц…
-Кос.
-А?
-Просто Кос. Никаких "канц…", – улыбка. – Я угощаю.
-Спасибо, но…
-Без "но": у меня редко бывают моменты, когда можно просто посидеть с другом.
"Ой, попал… А, катись всё к ситху! Хоть пообедаю – и то радость".
-Как захотите, Кос.
-Ты чем-то расстроен? Быть может, я смогу помочь?
"Ага. Услать Винду далеко, надолго и прямо сейчас".
-Нет, спасибо. Всё в норме.
-Врёшь, – заговорщицки состроил "лисью мордочку" Кос.
-Ну, вру, – устало сдался юноша. – Но ничего страшного. Просто я опять нашкодил.
-В прошлый раз пострадал магистр Йода, – мягко веселился его собеседник. – Ты опять дрался на полотенцах?
-Нет, – чуть повеселел Энакин. – Пропалил робу магистру Винду.
"Один хрен – об этом скоро будут знать все…"
-Какой кошмар, – мягко улыбнулся канцлер. – Заходи.
-Спасибо.
Они заказали обед и до кофе не возвращались к поднятой теме, болтая о том, о сём.
-Энакин, тебя так беспокоит роба магистра Винду?
"Вот блин… Это что, так заметно?"
-Да. Опять будут неприятности.
-Серьёзные?
"Мне нужна помощь. Но что он попросит взамен? Ненавижу политику…"
-Да.
-Что ты там натворил такое?
-Влез в запрещённую библиотеку, запалился, сделал вид, что я – это не я, а заезжий ситх…
"Заезжий ситх"? Если Винду смутился от такого, то…"
-Он поверил? – прервал рассказ канцлер.
-Не знаю. Но явно призадумался – пропустил удар.
"…даже магистры плохо помнят, что такое "ситх". А мальчик соображает. Уважаю такое упрямство".
-Собственно, тогда я и пропалил ему робу. А теперь думаю, что дурак: надо было сделать скорбный вид и… – он обречённо махнул рукой.
-А я считаю, ты был прав: нет смысла сдаваться, если есть шанс перебороть ситуацию…
-Я – дурак, потому что не додумался: идея провальная. Он всё равно докажет, что это был я.
-Почему?
-Он – магистр, я – плохо соответствующий падаван. Кому поверят? – и тут же осёкся: "Это я зря…"
-Не беспокойся, Энакин: всё, что ты сейчас сказал, останется строго между нами.
Кивок.
-Он не видел твоего лица?
-Нет. Кос, я…
-Не перебивай, – мягко-строго возразил ему Палпатин. – Когда тебя видели в последний раз?
-За час до того, как я влез туда.
-Отлично, – потёр руки канцлер. – Тогда считай, что ты был со мной. Решено, – он взглянул на часы. – Я хотел бы ещё погулять в парке. Ты не против?
-Ничуть, – облегчённо улыбнулся он.
-О, вот так мне нравится ещё больше. Идём?
"Ладно. "Нехорошо" началось с того момента, как я влез туда. Так что сейчас-то всё вообще здорово. Вряд ли будет хуже, чем если меня морально порвут на Совете… Только бы Ми выбралась без проблем…"

Девятнадцать.
-Энакин Скайуокер к великому канцлеру Косу Палпатину.
"Сила крапчатая, какой пафос…"
Он пришёл поздно. Почти что "слишком".
-Здравствуйте, канцлер.
-Здравствуй, Энакин, – встретил его улыбкой хозяин кабинета.
-Вы просили зайти, как вернусь с задания.
-Да, друг мой. Как прошла миссия?
-Классно… Ну, это моё восприятие, – парень по-домашнему устроился в кресле. – А так – прилично.
-Тебе по-прежнему тяжело с Советом?
-Уже по-новому, – мрачно пошутил Энакин. – Можно? – чашка для кафа взмыла в воздух.
-Пожалуйста.
-Мне скоро сдавать экзамен на рыцаря… Винду особо лютует. Громко, – он весело улыбнулся.
-Что же тут смешного?
-Ничего. Но мне в последние месяцы так хреново, что уже всё весело… – его глаза за год как будто ещё потемнели, а лицо чуть заострилось, так что теперь парень напоминал внимательного, чуткого молодого волчонка – вроде ещё и не серьёзный хищник, но уже на верном пути. "Даже внешность внятно указывает на сильные качества его натуры… Неужели эти идиоты из Совета ничего не видят? Его сила – не покорность, а терпение и решимость к действию. Чем больше они давят – тем сильнее он ударит, возвращаясь к себе, если не сломается… Но об этом я позабочусь", – ситх внимательно смотрел на собеседника.
-Меня ломают, – напряжённо проговорил молодой джедай, будто в ответ на мысли Сидиуса. – Должно быть другое решение… – и, будто очнувшись:
-Простите, зря я об этом, – "Так, и?.."
-Энакин, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. У меня большой опыт – и я хочу тебе помочь.
"Знаю. И не верю в бескорыстие политика. Тем не менее, обратиться больше не к кому…Блин, что делать?!"
-Едва ли: проблема очень специфичная… Я разорю вас ещё на чашечку кафа?
-Можешь попробовать.
-А? – не понял он. – То есть?
-Чашечку кафа, ты, конечно, добудешь, но разорить меня сможешь далеко не с первой попытки, – они рассмеялись. – Джедаи тоже люди. Проверь, возможно, я знаю ответ.
-А у вас есть время?
-Да, – канцлер пересел в соседнее кресло. – Рассказывай.
Молодой джедай начал не сразу, собираясь с мыслями. Задумчиво отпил из чашки:
-Пыльно, – вздох. Молчание. И потом как будто гнойник на душе прорвался:
-Ну, не джедай я! – и сразу стало легче… Настолько желанной и настоящей была эта фраза. "Катись всё к ситхам! Пятый год! А если что – свалю на истерику и прочая…"
-Энакин? – внимательно, с тёплым сочувствием. И стальной взгляд в ответ: "Только попробуй начать меня загонять обратно в рамки!"
-Форсъюзер – да, – с металлическими нотками процедил Скайуокер. – Но я никак не могу быть джедаем. Только играть. Я стараюсь, забиваю "не те" мысли, желания, эмоции… Но потом срываюсь – и всё с начала, – голос был странно отрешён и спокоен. – "Ну, всё – прорвалось – забыли. Теперь надо выкрутиться. Думаю, если свести всё к желанию личного пространства, то будет выглядеть понятно и правдоподобно… А то, что меня выворачивают наизнанку, чтобы я "подходил" под рамки – не его дело. Это касается только меня, Совета и Оби-Вана… Но как же ловко он вскрывает тайники!.."
"Великолепно. Он не жалуется – он делится. И ищет решение. Я дам тебе его, но не сейчас, хотя сегодня ты произнёс великие слова".
-Я хотел помогать людям, – "Думаю, эта милая легенда сойдёт". – Я и сейчас хочу им помогать. Но я не хочу делать это, ломая себя. Это неправильно. Знаете, что я понял? Здоровый эгоизм – источник альтруизма.
-Это естественно. Ты должен получить то, что нужно тебе, иначе ты ничего не сможешь дать другим.
Энакин помолчал. Кивнул.
-Есть и ещё проблема. То, что делает Орден… Не всегда помощь людям. На мой взгляд. Часто приходится выбирать из двух зол… Я понимаю – это жизнь. Но лично я часто хочу выбрать не то, что решил Совет. Хочу рискнуть – и добиться обеих целей. Субординация важна, я подчиняюсь – но проблема не в этом. Проблема в том, как они отказывают. Отмахиваются, как от назойливой мухи…
"Шифруешься? Понял, что сказал больше, чем хотел бы? Ну, давай поиграем. Ещё есть время… и тебе пойдёт на пользу".
-Парадокс такой: с одной стороны я – надежда Ордена, с другой – норовистый пацан, который должен слушаться и не проявлять лишней инициативы. Чувствую, будто уткнулся в искусственно надстроенный потолок… – его взгляд просветлел, губы сложились в чуть упрямую улыбку. – Спасибо.
-За что? – внимательно осведомился канцлер.
-Вы выслушали.
"Молодец. Хорошо играешь. Но недостаточно хорошо".
-И что ты думаешь?
-Что с меня – ящик кофе, – усмешка. – Ничего, выкарабкаюсь. Сейчас я думаю слишком много, чтобы высказать.
-И каковы твои приоритеты? – с поощряющим взглядом поинтересовался Кос.
-Сохранить себя, – холодно, без намёка на желание одобрения сообщил Энакин.
-Я рад, что ты сам это понял.
"И всё-таки многовато я высказал… Но уже сделано. Что ж, хоть результат есть", – он подошёл к окну, заложив руки за спину.
"Неплохо. И что будешь делать дальше?"
-Тебя беспокоит что-то ещё?
"Возможно, стоит развить тему? Я ведь уже сделал для себя выводы…"
-Канцлер, я – чудовище? – спокойно поинтересовался он. – "Стоит посмотреть, возможно, если… нет, когда я уйду из Ордена, тут найдётся местечко…"
-Почему?
-Я… естественен. Со всеми инстинктами, – лицо странно сочетало задорно-весёлое выражение с привкусом мрачности. – Знаете, я в смысле: примут ли меня где-то вне Ордена?
"Даже так? Нет, дружок, это слишком быстро. Притормозим…"
-А если нет? – осторожно поинтересовался канцлер.
-Тогда… у меня будет два выхода: либо стать изгоем, либо – перестроить Орден. Предпочтителен второй.
"Совсем разогнался, – Дарт Сидиус мысленно усмехнулся. – Погоди, всё ещё будет, Энакин. Нам по пути…"
-Энакин, какой бы путь ты не выбрал – я тебя буду принимать, как ты есть. Твои стойкость и решительность вызывают уважение. И я, конечно, буду рад, если ты решишь продолжить служить Республике – в любом качестве.
-Спасибо.
-Ты не против, если я угощу тебя ужином?
-Только за – но меня ждут в Ордене.
"Хотя вам надо сказать пару слов – и не будут…"
-И ещё подождут, – сварливо фыркнул канцлер. – Скажем, до завтра?
-Да, с удовольствием.

Глава 6. Создавайте своих союзников.

Умереть – легко.
Трудно – остаться в живых.
Р.Сервис.


Ноет. Тоскливо ноет. Кусочек льда посреди жара.
"А картошечка ничего…"
В тишине, когда сошли эмоции, он остро понял, на что замахнулся. И, как тогда, на Фриу-3, ощутил свою хрупкость, слабость, немощность. Только вот отступать – поздно. Да и не это самое важное – некуда. Он слишком сильный для отступления. И слишком слабый – для движения вперёд…
"Неважно", – остановил невнятный поток сознания Вейдер. – "Я не выспался, проголодался и получил по мозгам. Её величество жизнь меня, определённо, любит".
Лорд несильно прикусил вилку, изучая схему императорского дворца.
"Блин, какой же я, оказывается, голодный!" – он пощёлкал кнопками, заказывая ещё порцию.
Насколько ему было известно, библиотека хранилась в "подземных" уровнях дворца. Проще говоря – в "подвале".
"И укуси меня император, если этот подвальчик не охраняется…"
Коридоры, переходы, лифты… Раз возможность. Комнаты, камеры, кабинеты… Два. И пока всё.
"По прибытии мне нужно найти план поточнее, а не эту бурду. Время, ты неумолимо! Ты отрываешь то, что дорого сердцу и тут же загадываешь шарады, ставки в которых – жизнь против головы".
Ноет. Тоскливо ноет. Кусочек льда посреди жара.
Вернуться бы, вернуть назад… Вейдер сморщился: угу, счаз. Вернуться и что? Воспитывать детей для обычной жизни? Кхе, а он не умеет. Не было у него обычной жизни. Да он и не хотел. Воспитывать их для чего-то такого, пока непонятного, – того, что не сделал сам? Бред. Это значит угробить себя. "Обычно" – это "норма". "Норма" – это как у большинства. А детки – не как большинство.
"Хотя… Мальчик, может, и как все – семья-друзья-работа и ты-ды. А Лера…" – он вздрогнул и недовольно потёр глаза. – "Ну, что, признался себе? Признался, что парень тебя не "зацепил"? Что придется работать, чтобы принять как есть? Признался… Тем лучше. Тем раньше я смогу начать. Время… Теперь я так боюсь потерять его".


-Лорд Вейдер? – разорвал тишину голос самого непоседливого из его адъютантов.


Какое-то время Вейдер раздумывал, стоит ли вообще отвечать. Что такого важного могло случиться? А с другой… Дим так и не был замечен в дёрганьях его персоны по пустякам. В отличие от старшего брата, которого молодой Лорд с первой же встречи переносил с трудом: "Карьерист – это диагноз".


Лорд вздохнул и хлопнул по кнопке ответа:
-Дим?
-Пришли отчёты из Центра Империи.
-Позже.
-А так же с Фондора, – чуть требовательно добавил юнец. – Проект "Тетра".
-Тащи.
-Есть.
Лорд устало помолчал, затем доглушил кофе.


-Пфф… – Дим подхватил инфочипы и небольшую стопку бумаг. Если б не отец, то он бы ни в жизнь здесь не оказался. И если бы не Вейдер – подал бы в отставку сразу по прибытии. "Спокойно. Спокойно!" – глубоко вдохнул и направился к двери: при Вейдере у него всегда "рвало крышу". Почему – он и сам себе объяснить не мог, но становилось больно, будто это существо одним своим присутствием с него что-то ненужное, но крепко прилипшее срывало – как грязную тряпку с засохшей раны. Вместо страха было нетерпение – почти жажда; вместо облегчения – тоска. С первого же дня Лорд завладел его мыслями и стал как наркотик: к нему тянуло, при нём воскресали самые яркие фантазии и верования детства и недолгой ещё юности, без него становилось тоскливо и мутно. Жизнь Дима как сконцентрировалась на этом существе, пометив всё остальное "неважно". Иногда ему хотелось, чтобы всё это прекратилось, иногда казалось, что Вейдер – это его дверь из этой душевной боли. Дим окончательно запутался – логика боролась с чувствами, застарелые раны начинали кровоточить этой болью – и заново присыхали к "тряпкам".
"Он, вроде, не делает ничего особенного, но при нём мне было бы легко… если б я только позволил себе это легко. Но он убил бы меня – и всё… Ситхи, Силы, звёзды – как же я жажду и ненавижу эту смерть! Конец, забвение – и поражение", – он замотал головой, растрепав коротко остриженные волосы. – "Ну, поехали", – его рука вжала кнопку на панели.


Апартаменты командующего были скупо освещены одной лампой и создавали впечатление подвала. Адъютант уже привычно скользнул на три ступеньки вниз и остановился, пытаясь угадать, где на этот раз окажется знакомая тёмная фигура. В ответ на его попытки плавно поднялся колпак мед. камеры.


"Опять мимо".


"Опять играется… Пора бы уже мне к нему приглядеться и решить. Времени всегда было мало".


Лорд молча встал и прошествовал к столу, включив подсветку.
-Они закончили?


Какое-то время Дим мялся между общепринятым "Завершили предварительную версию" и чистосердечным "Нет".


-Они считают, что…
-А ты другого мнения? – по обыкновению невыразительно-угрожающе перебил его Вейдер.
Дим снова замялся:
-Э… Да, милорд.


"Да что ж такое-то? Совсем того… Стоп! Ещё разреветься от бессилия не хватает", - Дим незаметно сжал пальцы в кулак, загоняя свои эмоции подальше. - "Ему все мои душевные метания не интересны. Так что угомонись и держи их при себе!"


-Хорошо. Давай сюда.


"И что с ним такое делали? Ему больно, он в смятении. И знает, как "правильно". Это напоминает моральную ломку. Как у меня недавно… Стоп!! Не о том думаешь!"
Собраться, "отмести" всё в дальний угол – и работать. У него есть планы. И эти "планы" только что притащили его проект. "Устроенный, кстати, в пику этому выскочке Таркину с его гигантоманией…"


Он положил голопроектор на стол и намекающе посмотрел на Дима – тот старательно прикусывал язык, чтобы промолчать и полностью игнорировал взгляд.


"Чудо-юдо… Он изначально не понимал намёков".
По-хорошему, Дима надо было выгнать в шею – проект-то засекречен. Но что-то подсказывало, что делать этого не надо. Дим со всей своей неординарностью мог стать ценным помощником. "Да и как к нему приглядываться из-за двери?" – он усмехнулся. – "К тому же, если его так тянет ко мне… Нужно собирать воду, пока буря не поднялась. Хрен с ним – рискну, подпущу. А там - посмотрим".


Вейдер активировал устройство – коридоры, склады, отсеки, комнаты и ангары складывались в кинжалоподобный боевой корабль нового класса. По лицу Дима было заметно, что он искренне восхищён духом линкора.
-Лорд Вейдер?
-Что тебе?
-Как вы его назовёте?
-Кого?
-Флагман.
Рука Вейдера сомкнулась на вороте тёмно-зелёного мундира.


"Необычно. Он даже не испугался. Всего лишь обострилось внимание… Полезный мальчик, но понять его будет сложно – а иначе таких не удержишь. Для них свобода – самая крепкая цепь. Хорош…"


-Откуда у тебя эти сведения?
-Документы были в свободном доступе. Пришли по стандартному защищённому каналу. Пароли не требовались.


"Сила, какая детская наивность!" – Энакин невольно вспомнил Кохта. Только вот его падавану было 12. Этому… 17? 16? – "Интересно, какая крыса тут поработала?"


-Их прислали тебе?
-Нет, милорд. Брату.
-Откуда они у тебя?
-Я знаю пароль от его пада. Вы их ждали, а он решил не докладываться лишний раз.
-Он их видел?
-Да. Он сам предложил мне передать их вам, раз всё равно иду с отчётами.
-Когда он их получил?
-Около получаса назад.
-Это его пад?
-Нет, Лорд Вейдер. Это копия.


"Та-ак", – Энакин отпустил ворот парня. И вытащил небольшой инфокристалл из поясного кармана.


-Он кому-нибудь отправлял их?
-Не знаю.


"Не врёт".


-Вычистишь все данные. Ты скопировал всё?
-Да.
-Можешь узнать, пересылал ли он их?


Дим задумался, принимая решение – он понимал, что это значит. И понимал, что сейчас выбирает. И что это не школьные "группировки". Отец его по стене размажет, если он встанет на сторону "этого ситха". А станет ли защищать ситх – фиг знает. Но другого раза не будет – это он чувствовал не менее чётко, чем то, что сейчас ситх ещё беззлобен – и относительно безопасен. С семьёй ему не по пути – но по пути ли с ситхом?


-Я могу проверить его коммуникаторы.
-Сделай. Если найдёшь – отправь по тому же адресу это, – он протянул инфокуб.
-Да, лорд Вейдер.


"Хм, а ведь он хочет быть на моей стороне… Сделать шаг вперёд? Мальчик подходящий – только подрастить немного. А скоро будут нужны мои люди".


-Дим?
-Что-то ещё?
-Сколько тебе лет?
-17.
-Не ври.
-15.
Лорд кивнул.
-Иди.
-Да, милорд, – чуть веселее отозвался Дим.


"Итак, Дим сделает как надо. В этот раз. А если эта "крыса" – тот, о ком я думаю… На парня до поры полагаться нельзя", – он нахмурился. – "Решено. Займусь им вплотную. Возможно, он из тех мечтателей, что отступают на первом препятствии. В этом случае… Но не менее вероятно, что он из той породы, что претворяет свои мечты в жизнь. Если так – мы вполне сможем помочь друг другу".
Лорд вернулся к изучению чертежей, одновременно запустив поисковик на слово "драконы".
"Блин… Есть хочу".
"Какой распланировал реакторный отсек таким образом? Ещё бы на мостик или в конференц-зал вынесли!"
Вейдер внёс ещё несколько поправок, затем обернулся на чириканье пада. Быстро пролистал первые страницы голонет-фольклора и остановился на сборнике легенд. Увы, вникать не было ни времени, ни настроя, и он просто скачал его. Ещё через пять минут за сборником последовали несколько научных исследований и ряд голокартин.
"Думаю, пока хватит. На досуге посмотрю… Что-то он там долго возится".
"Интересно, а чем мои дети будут увлекаться?" – он замер, вновь придирчиво скользя взглядом по внешнему чертежу флагмана. Так или иначе, а новый линкор ему определённо нравился.


***
Дим без каких-либо проблем проник в каюту брата и принялся проверять его коммы. "Ничего. Остался только его личный… И вытереть, вытереть из пада нафиг…" – он быстро запустил вирус. – "Готов".
Затем Дим вызвал брата (предварительно ретировавшись из его каюты).


-Чего тебе?
-Ничего особого, Олав. Просто проведываю. Ты где?
-В столовой. Где тут ещё быть?
-Да мало ли…
-Чего тебе?
-Проведываю.
-Проведал. Харэ ни о чём трепаться. Есть ещё что-то важное?
-Ща буду, ок?
С того конца раздалось невнятное мычание.


Впрочем, Дим и не надеялся, что Олав ему обрадуется: брат относился к нему как к лишней вещи, что и рад бы выкинуть, да нельзя. Пока "вещь" валялась дома, всё было хорошо, но сейчас они равно мешали друг другу.


-Прива!
-Тебе делать нечего?..
-А может, и так. Я сюда не просился.
-И я в няньки не нанимался.
-Ну, вот! – рассмеялся младший. – Никто не виноват, а я опять крайний. Чё с тобой?
-Хандра напала.
-Слыш, я на пять минут: дай по музыке в комме пошарить, а?
-На. Только дай поесть спокойно.
-Угу, – парень отсел, а Олав, наконец, вздохнул свободно и принялся доедать.


Необыкновенно тихий и сосредоточенный, адъютант вместо музыки проверял контакты. "Так и есть!" Скачав для виду пару записей, он тихонько подключил инфокристалл и отправил содержимое по тому же адресу. "Так", – Дим стёр запись об отправке.


-Благодарствую.
-Тогда не порть мне аппетит, а?
-Да валю я, валю…


Он без проблем добрался до лифта и только тогда обнаружил, что его потряхивает. "Ничего. Ничего… Я сквозь всё сумею прорваться. Что бы ни случилось. И любую рану по сердцу вынесу – ни за что не предам себя… Есть лишь один способ проверить, по дороге ли мне с ситхом", – он чуть прикрыл глаза.
"Я всё выдержу. Всё выдержу", – Дим на секунду прижался виском к холодной стенке лифта, зажмурился – и уверенно вышел в коридор. Это случилось. Обратного пути нет.
"Первый шаг сделан. Сумею ли я вырвать то, что по праву моё? Моё право решать свою жизнь?"
"Но всё равно страшно".
Данные были отправлены их отцу.


Система Шиккр, внешние регионы. Планета Уорш.


Чем хуже – тем лучше.
Алексей Арцыбушев.


За куполом беспощадно валил снег, создавая иллюзию безмятежной красоты.


Там вечно дуют ветры –
Век смерти, век Зимы.
Но вот случится Чудо –
Его не ожидаешь ты

Звезда на горизонте засияет,
Зазеленеют мёрзлые холмы,
И смерть волшебным мёдом обернётся
С приходом неожиданной Весны.


Невысокий гуманоид, задумчиво опёршись на лопату, созерцал неторопливое кружение хлопьев посреди ночи, беззвучно шевеля губами.
-Айхир! Чего нос повесил?
-Добрый день, магистр Мунди, – обернулся молодой твилекк. – Точнее, ночь.
-М-да, ночь. Но и она хороша, разве нет?
-Да. А скоро весна?
-Зима ведь только-только началась.
-Да?
-Да. Ещё даже луны не сменились.
-Мне постоянно кажется, что эта ночь – вечна. Вечно была и будет… А я стих сочинил.
-А ну-ка? – магистр отвлёкся от полуполоманного поливочного дроида, слушая очередной экспромт.
-Хорошо, Айхир. Особенно про неожиданное чудо.
-Спасибо. Скоро ребята подтянутся.
-М-да, – Ки-Ади оглядел аккуратный, но бедноватый то ли сад, то ли огород. – Маловато у нас мощности.
-А?
-Был бы генератор помощнее – могли бы собирать по три урожая за оборот.
-Ну, да, – он помолчал, а потом добавил:
-Месяца три назад я забыл свой тренировочный меч в спальне. Испугался, кинулся искать. А сейчас даже не помню, где он точно – то ли в тумбочке, то ли под подушкой.
-Сейчас не время для мечей. Ты стихи-то свои записываешь?
-Что как.
-Зря.
Твилекк пожал плечами и вернулся к своему занятию.


Цереанин вздохнул и, сконцентрировавшись, проверил сына.
-"Вставай, соня! Опять двадцать пять".
-"Ща…"
-"Да что такое! Сейчас телекинезом вытряхну из кровати. Ты где ночью ошивался?"
-"Спал".
-"Никогда не поверю, что тебе нужно более половины стандартных суток, чтобы выспаться".
-"Да встал я, встал!"
Контакт растаял. Раньше такие действия считались "неуставными", а сейчас – единственно возможный вид связи: техника на старенькой базе "апчхи, никакая" (по шутливому выражению никогда не унывающего Лесского).


-Всё копаешься? – тут же подскочил Игорь.
-Ага. Совсем никак.
-Эньку б сюда, да?
-Энька и так много сделал. К тому же, я побаиваюсь пользоваться техникой, побывавшей у него в руках.
-Может, мне посмотреть?
-Этому хуже уже не будет, – рассмеялся магистр. – Хоть на запчасти разбирай. Да и их не много.
-Не, дудки. Ещё будет работать.
-Удачи.
-И тебе Силы.
Магистр усмехнулся: реальность мира требовала своего. Рыцарям пришлось сконцентрироваться на выживании.


В тот вечер оборвалось всё, чем они жили. Орден объявили расформированным. Им предложили несколько планет для колонизации. На выбор. Без права вылета оттуда. Справедливости ради, можно заметить, что почти все они когда-то были джедайскими анклавами и имели вполне неплохие условия. А кое-какие – и приятные сюрпризы. Обещали, при отсутствии сопротивления, сохранить жизнь и обеспечивать жизненно необходимыми поставками. Невесёлое предложение. Только вот вышло ещё хуже.
Победы горячат голову. Потеря друзей и близких туманит взор. Орден потерял цвет своих рыцарей в этой войне – многие были убиты, некоторые, не выдержав испытаний, скатились во тьму – и тоже погибли, мастера Сарф Арриерк и Туно Карант и магистр Пло Кун пропали без вести. Джедаи теряли друзей при налётах и бомбёжках, плакали над уничтоженными городами, терпели пытки и унижения от сепаратистов… И после этого ситх будет торжествовать?!
Орден заранее проиграл самый важный бой этой войны. Но смириться с поражением и отступить, чтобы нанести удар после – оказалось невозможно. Слишком много боли было в сердцах. Слишком призрачна была надежда. Слишком…
И загорались мечи. Сердца молодых рыцарей дышали яростью, болью, отчаянием. Орден неорганизованно, единодушно вступал в заранее проигранный бой – и стремительно редел, теряя и старшие поколения падаванов. А подавлявшие "джедайский мятеж" части были безжалостны – специальные клон-подразделения убивали всё, что двигалось. Не жалея даже детей. И тогда – началась паника. Джедаи беспорядочно, неэффективно прикрывали подготовишек – будущее Ордена.
Немногочисленные магистры и рыцари довоенного поколения были вынуждены превратить свои сердца в металл – и спасать только маленьких детей. Но на посадочной площадке их ждало ещё одно разочарование: все корабли, способные перевезти более двух пассажиров – разворочены вдребезги. И пять взрослых на шестнадцать детей. Воняет гарью. Откуда-то из боковых выходов выбегают немногие, сумевшие сюда добраться падаваны. И вокруг – только страх и обречённость. Слишком поздно понятая ошибка. Теперь они проиграли окончательно. Теперь уже нет никакой надежды. Им остаётся только ждать бойни…
И, как это часто бывает, спасение пришло неожиданно. Они ждали врагов – но их опередило послание Лесского:
-"Всем выжившим собраться на нижней палубе М! Всем выжившим собираться на нижней палубе М! Сохранен "Феникс", мы можем спасти детей!"
В верхнем ангаре к ним прибилось шесть падаванов от пятнадцати до семнадцати лет и два молодых рыцаря. Их, кажется, посвящали меньше недели назад… С Игорем было четверо детей – от пяти до двенадцати лет. Двадцать шесть детей и пять взрослых – все, кто выжили. Ми Шуук и Ранир Орэха пропали без вести. Эрик Онеро, Ви-Дэнри-Иола и мастер Кьёрла Тай погибли, прикрывая отлёт "Феникса"…

Магистр оторвался от воспоминаний. "Ничего-ничего. Мы ещё не окончательно повержены. Детей удалось спасти – удалось спасти будущее. Если же посмотреть на события с другой стороны, то вполне возможно, что это и есть шаги к пресловутому равновесию. В любом случае", – он прикрыл глаза: при мыслях об этом кровавом вечере его всегда начинало трясти. – "Орден станет намного более жизнеспособной структурой – у нас просто нет другого выбора…" – он выкопал из пакета подходящую пару перчаток и направился воевать с грязными полами на втором этаже: туда они до сих пор не добрались. – "М-да, маловато нас – пять взрослых на двадцать шесть детей. И потерянную библиотеку жалко. Хотя – тоже ничего. Не хочется об этом думать, но могло бы быть намного хуже…"


Хлоп-шварк-шварк-плюх. Пыль чуть ли не сантиметровым слоем. Обстановка в этом зале была никакая: две парты в углу и какие-то железки, торчащие из стен.
-Похоже на тренировочный зал, – пыхтя под грузом ведра и громыхая антикварной шваброй, заметил двенадцатилетний Рунк.
-Ты чего здесь?
-Помочь.
-А внизу-то без тебя справятся?
-Да. Нянь починил поливальщика.
-Неужели?
-Вы его неправильно включали. Такая древняя штука!
-Так и знал, – он поковырял ногой облупившийся пол. – Ты краски здесь не видел?
-Нет. Только две бутылки растворителя.
-Понятно. Есть ещё кто свободный?
-Гайтингейр и Брисантр точно.
-Позови.
-Угу, – мальчик деловито отложил тряпку и, держа швабру как посох, картинно застыл, сосредотачиваясь. – Сейчас придут. Ещё Алона свободна. Звать?
-Давай. Вместе быстрее будет.


Оглушающая тишина. Нет шума огромного Корусканта. Не слышно природы. Будто выпадает в другое измерение паутина Силы. Тишина.
"Нет эмоций, есть покой… Если природа когда-либо испытывает покой, то он должен быть именно таким".
Даже с приходом весны этот покой никуда не исчезал – система Шиккр казалась выпавшей из деловито движущейся Галактики и существующей в каком-то своём ритме – неторопливом и естественном. Здесь не было отзвуков становления Империи. Не было суеты. Некуда было опаздывать и незачем гнаться. В этом покое довольно быстро затягивались незримые раны… Если такое, конечно, вообще может затянуться.


Рунк быстро взглянул на магистра и, застыв, слушал окружающее.
Неспешно, умиротворённо блистали звёздочки-узелочки Силовой паутины внизу. Пробегали промеж перекрытий "вредители грызучие". За куполом природа спала, не мешая молодому форсъюзеру наблюдать некоторые свои тайны…


Только начавшаяся зима уже успела, мягко говоря, достать. Пробегая мыслью по сонным долинам Уорши, он вспоминал их первое лето здесь.
Оно началось неожиданно – всех разбудило алое солнце по имени Шиккр. После долгой зимы это было чудом, которого никто не ждал. В природе почти ничего не изменялось в первые дни, но, не успели поселенцы разочароваться, как, будто оттаяв из клубов снега, завели трели забавные парящие ящерки. Падаваны (тайком от взрослых) развлекались, скармливая им зёрнышки и остатки крошек от обедов. А дальше начали стаивать снега – и началась "Эпоха вселенского ворчания".
Рунк вздохнул: эх, сколько разноцветных змеек и прочих гадов засновало под ногами… И, чем теплее становилось, тем больше разнообразных существ оттаивало "… или выходило из спячки?"
Атмосфера планеты в верхних слоях окрашивала весенние дожди в цвета местной радуги, а небо – в пастельные пятна облаков. После однообразных зимних ночей и коротких дней это казалось праздником жизни. Все разом воспряли духом "Или это созревший урожай подействовал?".
А жарким летом произошло ещё одно чудо: из "камней" вылупились мелкие пушистые зверьки. На планете жило несколько родственных видов. Рунку и его приятелям больше всего понравились бело-зелёные шестилапые пушистики, жившие в зарослях таких же бело-зелёных растений.
Осень радовала колонистов вечерними светопредставлениями и – новым урожаем. "А вот сейчас опять эта зима и скоро дня не будет вовсе…" – с этой мыслью молодой забрак сердито опустил пустую швабру на пол.


Резкий звук всколыхнул тишину зала и вырвал из задумчивости убиравших.
-Тьфу, напугал! – не постеснялся выразить общее мнение Гайтингейр.
Рунк фыркнул и принялся сосредоточенно накручивать тряпку. Какое-то время они работали в тишине, затем с лестницы раздалось пение.
-Алона.
-А её уже не хочется заткнуть, да?
-Мальчики! – тут же встрял цереанин.
-Извини, Алона.
-Да, ничего, – оторвалась от своего занятия девушка.
-Это был комплимент, если что, – пробурчал Бри.
-Спасибо. Хм, – она хозяйски осмотрелась. – А чего столько народа трёт одну комнату?
-А…
-Брысь отсюда. Я сама домою.
-Спасибо! – ребята выскочили, не дав магистру и слова сказать.
-Алона, ты чего? – тихо спросил Ки-Ади после непродолжительного молчания.
Девушка не ответила, продолжая напевать себе под нос.
-Алона?
-Что? – раздражённо откликнулась фаллиенка.
-Зачем ты так?
-Не спрашивайте. Можете просто не спрашивать?
-Не могу. Не могу равнодушно смотреть на твою боль.
-Так не смотрите. Вы мне ничем не поможете.
-А кто поможет?
-Не знаю.
Она начала было снова петь, но затем зло фыркнула и замолчала.
-Алона? – раздался из дверей детский голос.
-А? Что, Денечка? – снова ласково (но с оттенком слёз в голосе) отозвалась она.
Девочка быстро подошла к своей старшей подруге и обняла её за пояс.
-Ты только не плачь. Я тебе солнышко весной нарисую…
…
В пустом зале на полу тихо сидели две девичьи фигурки.


Корускант. Утро перед расформированием Ордена.

-Знаешь, Алона, сейчас я скажу тебе вещь, которую ты поймёшь много позже.
-Какую, ма?
-Чем хуже – тем лучше.
-Почему?
-Я могу объяснить тебе это с нескольких точек зрения, Ал, но… ты умная, стойкая девочка. Ты сама поймёшь. Позже.
А вечером стало ясно, что это было последнее наставление её мастера – Кьёрла Тай погибла, прикрывая отлёт "Феникса".

Глава 7. Юрни.

Всё взаимосвязано. Нельзя это не учитывать. Глупо – забывать. Безумие – возводить в абсолют.


Дим оказался неразговорчивым парнем. С одной стороны, Лорд оценил настрой "смотреть и слушать", с другой – понять адъютанта было трудно, а уж вызвать на откровенность – целое искусство. Личное досье, как и предполагалось, не содержало ничего особо интересного: дорогая частная школа, серьёзное увлечение клинковым оружием (список наград прилагается), место адъютанта здесь ("…по папочкиному блату, не иначе…"). Впрочем, для пятнадцати лет вполне насыщено. "Только вот чем интересовался Дим, а чем – его отец?"


Вейдер быстро взглянул на хроно и отодвинул пад с замершим "сеансом связи" с Кеноби. С детьми, спасибо звёздам, всё нормально, но… это… не прошло незамеченным.


Лорд снова взял распечатку из досье Дима и пробежал глазами внушительный список побед, который резко обрывался полтора года назад. – "Нет, всё-таки не мог он настолько успешно заниматься этим жестоким видом спорта по папочкиной указке. Это должно было нравиться именно ему. Или я ничего не понимаю", – он аккуратно вытащил один из подарков Палпатина – коллекционный боевой нож, сделанный по образцу ещё тех времён, когда о вибро-ножах никто и не слышал.
Этот клинок был символом неожиданно-искренней заботы. "Пусть он хранит твою жизнь, Энакин". Он не любил политиков. Не терпел дорогих коллекционных подарков. И не смог отказать – глаза в глаза, одиночество к одиночеству… Этот клинок стал талисманом. "Декоративная фигня" оказалась надёжнее сабера.
Энакин прикрыл глаза, прогоняя тоску по тому мигу доверия и заботы. Мягкая улыбка согрела осунувшееся от затаённой боли лицо: теперь его очередь быть старшим. Не время отчаиваться. Нельзя. Люк, Лера, Дим и ещё кто-то из будущего.
Пальцы ласково погладили узорную рукоять. Если он прав, этот нож станет их с Димом мостиком к взаимопонимаю. "Я буду счастлив. Я обещал Падме. И… я обещал себе".
Что ж, датапад – долой, листы – долой, "Тетра" – на стол. Странно, но при Диме у Вейдера лучше шла работа над этим проектом, а Дим начинал говорить о себе чуть свободнее.
"Он мне не доверяет. И не потому, что я – это я. Дим просто боится получить "кинжал в спину" от окружающих. Он не верит людям. Его морально избили и он боится, что каждый из следующих ударов добьёт его".
"Как знакомо…" – Вейдер чувствовал, как Дим идёт к нему. Боится, хочет, заставляет себя – и идёт. Для него это ох, какие непростые шаги. – "Нет, он не отступит. Он сильный, но почти доломанный. Мы встретились вовремя".
С позавчера в поведении юноши пропали все "игрушки" и открылась бездна затаённой с детства боли…


-Лорд Вейдер?
-Проходи, Дим.
-Я принёс… – Лорд молча забрал датапады Силой и опустил на край стола.


"Видимо, неважно. Похоже, ему вообще нужно было вызвать меня – под любым предлогом".


-Я просматривал твоё досье. Почему ты оказался во флоте, минуя академию? Да ещё и возраст подправлен.
-Милорд, я… – Дим с ужасом чувствовал, как побледневшее лицо покрывают пятна. – Я просто…
-Мне не нужны оправдания. Мне нужен честный ответ.
Дим смятённо молчал.
-Ты боишься меня?
-Нет, – быстро и с облегчением выпалил парень. Вейдер вопросительно склонил маску к правому плечу.


Крутившийся в голове торнадо не оставлял возможности собрать свои мысли. Как сказать Лорду, что отец засунул его сюда, будто котёнка за шкирку?! Как объяснить это тому, кто предпочитает умирать, но не сдаваться?.. Конечно, проще солгать… но этого не простит себе уже он сам.


"Похоже, ещё немного – и будет только хуже. Нужно немного помочь".


-Папа, да?
-Да… – с тоской и облегчением выдохнул адъютант. – "Что он обо мне подумает?.."
-А сам ты чего хотел?
Дим чуть не поперхнулся: это было ещё больнее, чем признаваться в собственном бессилии. Впрочем, зачем удлинять эту пытку?
-Я… – он вдохнул поглубже, – хочу быть охотником за головами.
Ничего не изменилось. Мир не рухнул. Лорд так же спокойно дышал, ничем не выражая неодобрения.
-Почему?


В первый момент Вейдер едва смог скрыть своё удивление: он никогда не ожидал от этого слегка романтичного мальчика таких порывов. "Что-то я напутал. С чего бы ему?.." – вдох-выдох. Вдох-выдох. – "Не пори горячку, Эни. Думай. Головой". Мозг быстро начинает складывать "мозаику" из известных кусков головоломки: давление отца, охотник за головами, драконы, клинковое оружие, романтические наклонности…
Первая, вторая и четвёртая части складывались идеально, третья "ложилась" при наличии пятой. "Не так уж и нелогично. Мастер опять прав: нельзя быстро отметать "невероятные" возможности. Если отбросить впечатления, то всё логично. Быть охотником – это свобода, отсутствие давления (иллюзия, но он верит), сила, самостоятельность, право осуществлять мечты. Что же, я могу дать ему это всё. Но он должен сам сломать свои оковы и шагнуть мне навстречу. Иначе не склеится".


"Я задыхаюсь дома".
"Я верю: драконы существуют".
"Я мечтаю свободно пронзать космос".
"Я найду дракона и стану его всадником".
"Я не понимаю слова "невозможно".
"Нож в руке – самое естественное, что я могу себе представить. Такой бой – мой танец, моя песня, мой дар этому миру".
"Ненавижу свою беспомощность".
Как это сказать? Как выразить душу, не захлебнувшись в боли? Как…


-Знакомо? – вырвал его из задумчивости голос ситха. Прямо перед юношей висел "заказной" боевой нож. Рука как сама по себе уверенно обхватила рукоять, тело сменило позицию. – Вижу, что знакомо.
-Очень, милорд. Я держу нож с трёх лет.
-Нравится?
-Это как дышать.
-До прибытия пять часов. Через полчаса я жду тебя в четвёртом трензале.
-Да, Лорд, – в снова твёрдый голос прорывались нотки недоверия и счастья. Дим направился было к дверям, но, будто очнувшись, протянул оружие обратно.
-Если хочешь, можешь подержать у себя.
-Спасибо! – нож почти мгновенно исчез в рукаве и парень выскочил в коридор, оставив начальника наедине с его думами.


А поразмыслить было над чем. Дим произнёс немного, но рассказал достаточно:
"Милорд, я… Я просто…" – он боится признаться в своей зависимости от воли отца. Почему? "Да не так важно: в любом случае, Дим боится не отца".
"-Ты боишься меня?
-Нет" – но боится. Боится удара, который его добьёт. И, вместе с этим, хочет верить. "Нет, даже не так – ему нужно верить. Хоть кому-то. Иначе человек не может. Если разбираться на собственном примере, то я опирался на Палпатина, не доверяя ему, только потому, что доверял Оби-Вану. Он был моей поддержкой, хоть часто и не понимал этого. Иначе я не смог бы. Спасибо, брат".
"Папа, да?
-Да…" – боль. Боль и тоска, как они есть. "Похоже, он боится показаться слабым, неподходящим. Боится оказаться ненужным. Боится своего бессилия и одиночества".
"Я… хочу быть охотником за головами" – жажда. Жажда полноценной жизни. Дерзость – в ответ на необходимость вежливо солгать. Ведь никто в здравом уме не додумается сказать такое (да ещё и ему). "Нет, Дим не псих, конечно. Но психика и самовосприятие – в другом фокусе. Он больше чувствует, чем думает, больше опирается на, так сказать, "интуицию сердца", чем на общепринятые принципы. Он – мечтатель, но не оторванный от жизни".
"Рука как сама по себе обхватывает рукоять, тело сменяет позицию.
-…Я держу нож с трёх лет" – в этот миг как лопнул один из "правильных" обручей и
"-Это как дышать" – откровение из самого сердца. А за ним – волна из задушенных жажд, надежд, мечтаний.
Вейдер вдруг понял, что Дим вовсе не тот мальчик, которого он видит сейчас перед собой. Что под всем этим "илом" – совсем другой человек. Но его ещё нужно открыть…
"Сначала он будет жаден – как всякий, кто долго голодал. Затем – стадия "отупения", замедления, покоя. Я это на себе проходил. Кому потом, отдохнув, хочется идти дальше, а кто-то так и стоит… Значит, нельзя давать много: он – не я, может и не захотеть рыпаться дальше. Как вывод – он не должен терять аппетита.
Но… чем ближе Дим подойдёт к "выздоровлению", тем неожиданнее начнёт проявлять себя. Что-то мне подсказывает, что дойдёт и до охотника. Он напорист и осуществит своё желание хотя бы "чтобы было". Как знакомо…
Что ж, Дим, посмотрим, что ты расскажешь мне о себе с ножом в руках".


***
«Человек – как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать»
Е. Замятин «Мы»


…
-И ты уверен, что он никого не подослал?
-Да, отец. Если, как ты говорил, у него ещё нет "своих" во флоте, то он не мог никого подослать. Все от него держатся подальше.
-Ты нигде не забывал комм?
-Нет, я ведь уже говорил! Мистика какая-то!
-Не неси чепуху, Олав, – строго одёрнул его собеседник. – Ты ещё в эту Силу поверь, как дитя малое. Он – всего лишь марионетка императора, его личный палач. Не более!
-Да знаю, знаю. Но не знаю, как ещё это объяснить. Реакция молниеносная. Наша СиБ так не работает. Всё было затерто в 20 минут после операции…
-Не ной.
-Что будем делать?
-У тебя остались ещё копии?
-Нет. Стёрто всё, а оригинал Вейдер забрал себе. Сработано исключительно чисто.
-Ясно. Что можешь припомнить?
-Форму. Я не разглядывал. Некогда было.
-Плохо. Ладно, теперь не высовывайся. Что с младшим?
-Не напоминай. Это… нечто… гр-рарх.
-Прекрати. Он всё так же упрямо не хочет?
-Вроде, уже не фыркает и не ноет. Но всё равно не работает нормально. Он вообще не способен сделать карьеру и занять свою нишу.
-Он трудный ребёнок. Полтора года назад мне пришлось немало заплатить его тренеру, чтобы тот отказался от него.
-Напомню, что Дим по сию пору неадекватно смотрит на кухонные ножи.
-Пройдёт. Он станет достойным потомком семьи Таркинов. Это моя обязанность, как отца.
-Пап, прошу… не сыпь мне соль на рану. Я постоянно жду от него нелогичных и неадекватных выходок.
-Как-то? – Таркин явно предчувствовал очередной анекдот.
-Пожелать доброго утра этому дроиду – как тебе? И я за уши притащил этого придурка из солдатской…
-Следи за языком.
-…столовой в офицерскую. Ему там еда вкуснее кажется.
-Ну, что поделать. Образумится.
-Сомневаюсь. Подари ему динозавра.
-Нет. Незачем потакать этим грёзам. Драконов нет. Ребёнку нужно вырасти.
-Эта великовозрастная ляля никогда не вырастет.
-Олав, мы уже закрыли эту тему. Ты юн и пока не понимаешь. А Дим… – худощавое лицо моффа смягчилось. – Случаются мечтатели. И их нужно растить, а не сюсюкать. Не давать им циклиться на несущественных вещах, а чётко направлять.
-Да, папа, – скучающе протянул Олав. Лицо старшего Таркина вновь стало резким и острым:
-Значит, не высовывайся. И следи за братом.
-Хорошо, отец.


Уилхуфф, по обыкновению не прощаясь со старшим сыном, отключил связь. "Этот императорский мальчик… Гад!" – он сжал попавший под пальцы лист бумаги и медленно разорвал его на две неровные части. – "Попортит он мне ещё кровь – не успел вылезти, а туда же. Олава нужно убрать от этого психа. Да и Дима… тоже. Но над этим я ещё подумаю. Что в Вейдере хорошего – он ценит компетентность и субординацию. Диму будет полезно. А когда свыкнется и прекратит брыкаться, как шальной – отправлю в академию. Определённо, это будет правильно".


***

Бывает, что нечто сильное и порывистое спеленают в человеке ещё в детстве – и так оно лежит, периодически рыпаясь из этих пут… Бывает и так, что кто-то (то ли опытный, то ли чуткий, то ли сам разорвавший свои пелены) заметит этого человека со спелёнатой частью души – и зачем-нибудь решит его распеленать, а ещё реже – поддержать, когда тот учится ходить. Результаты всегда разнятся… И только одно не меняется: всегда есть недовольные.


Эмоционально Дим напоминал сам себе взорванную дамбу: кусок откололся, вода прёт, остатки трещат и сдерживают, но ясно, что это никак. Он сжал коллекционный нож, чувствуя, как напряжение трясёт всё тело. От этой "воды", рвавшейся и размывавшей стены такой убийственно-привычной тюрьмы родительского тщеславия и всезнания, будто шёл шёпот. Невнятный, непонятный, то затихающий, то набирающий мощь, то хмуривший лоб мальчика мелкой рябью, то заставлявший его сжимать зубы, пока не сводило скулы. Моральное одиночество, заткнувшее дырку от того, что Дим впервые назвал "предательство", треснуло, и эта трещина пустила не вылеченную боль в его душу.

"-Дим, я же предупреждал, что возьму самого перспективного…
-Но я его постоянно режу!
-Он ещё не раскрылся.
-Но почему тогда вы отчисляете меня из группы?
-Мы переходим на "итолосы" – у тебя нет возможности купить его.
-Я смогу сделать это со временем! Раньше это никогда не было препятствием!
-"Итолос" существенно отличается от твоего ножа.
-Это не правда!..
-Я всё тебе сказал, Дим. Приятного дня".

"-Дим, солнышко, но это же мелочь. Ты теперь сможешь заняться более полезными вещами.
-Но, мама, это моя жизнь!
-Дим, сынок, ты что, хочешь быть гладиатором?
-Мама, это не гладиаторство!
-Это декоративные бои, малыш. Спорт. Это не может быть целью жизни.
-Это… мама, ты не понимаешь. Я…
-Ты нигде не сможешь применить это, Дим. Займись политикой или же…
-Вот так всегда, мама. Я прихожу к тебе за поддержкой, а получаю удар в спину…"

Секунды предательски испарялись. Нужно взять себя в руки, собраться. "Он явно не о жизни поболтать позвал в трензал", – так нужно быть сильным. Не важно как – нужно. – "Никогда нельзя бросаться в омут с головой… Всё – голову под кран – и пошёл!"


Если боли не дают вылиться – она переплавляется в яд. Если яд не отдать кому-нибудь другому – он травит носящего его.


Дим уже и сам не помнил, когда чувствовал себя таким жадным, запьяневшим от предвкушения боя зверем. Он шёл – и мечтал ощутить солоноватый запах крови, сбивающуюся координацию противника, "сбежавшие" глаза…
"Нет, сейчас этого не будет. Вейдер – не тот противник".
Или будет. Собьётся его координация, беспомощно "убегут" его глаза, жарко брызнет его кровь… Пусть. "Пусть. Я хочу выпить этот солоноватый запах, ощутить этот накал и горько-горячее поражение…"


Когда плохо и со дна взвивается муть, можно рыдать – а можно злиться. Можно тихо жалеть и грызть себя, бедного, а можно – кусать всех и всё. Да, и себя тоже. Себя – в первую очередь.


"…И разница невелика: пока яд не излился из раны, он жжёт и дарит то вдохновенное безумие, когда умирать – жарко, бесполезно и желанно. Довести свою боль до пика – и оборвать её.
Возможно, именно этим, помимо всего прочего, его привлекают легендарные властелины неба – умением жить на этом пике".
"Он не тот кем кажется. Он стоит на тонкой грани – ему нечего терять, но он ещё не отпустил свою жизнь. Такой пик-перелом, с которого взмывают, падают в пропасть, осознают, что над головой и под ногами – лишь бездны…"
"У каждого человека есть как бы "лицо" и "изнанка". "Человеческое" и "звериное". Каждый человек – это как бы "футляр", "шкатулка" или же вовсе "сеть", что сдерживает это содержимое – ту самую изнанку, того зверя, что страстен и бездумен".
"Если посмотреть на мир таким образом, то человеческого в человеке – лишь логика, что свойственна сейчас и компьютерам. Если же углублять проблему и дальше, то получается, что человек – животное с уникальным механизмом саморегуляции, который отодвинул инстинкты на второй план. Далее вероятны два пути развития: вырождение человеческого или вырождение животного…"
"Но почему при всей логичности эта "мозаика" не складывается? Куда деть чисто человеческое – творчество? То, чего нет более ни у кого: морских млекопитающих и прочих учат рисовать люди – никак иначе. Так же их учат прыгать или играть с мячом. Даже если принимать эти возражения – то кто сумеет показать мне вид, у которого есть творчество ради творчества? Не чтобы занять себя, не по команде, не для конкретной пользы – просто ради самого этого действия, часто – в ущерб важным делам… И мечтания – чисто человеческое. Всё оно идёт откуда-то изнутри, вне логики и инстинктов… Да, компьютер тоже может что-то сотворить… Но – что-то, чего не видел и не знал? Да ещё и – просто "потому что захотелось"? А даже если и – кто тогда "запрограммировал" нас?" – Вейдер мотнул головой, в который раз отметив, что мысли нужно записывать: они интересны и ему жалко их терять. – "А вот сейчас опять нет времени и приходится обрывать. Интересно, Дим опоздает или как?"
"Вовремя", – он чувствовал, как адъютант подходит по коридору, как останавливается у двери, мотает головой, "вытряхивая" романтическую мишуру, как накручено и резко вдавливает кнопку. – "Разбередил я ему раны... Ладно. Пусть злится, нервничает, пытается взять себя в руки - это поможет ему избавиться от накопившегося яда. Потерпи, Дим: избавляться от боли тоже больно".


Пустая трензала нагнетала какую-то серую, тоскливую напряжённость, будто создавала некую оболочку, которую можно наполнить и которая тревожит своей пустотой.
-Итак, – Лорд усмехнулся под маской. – Убивай меня.
Дим сосредоточенно кивнул.
-Доспехи считаются?
-Всё считается.


"Хатта ему в гости, как я это сделаю?" – он машинально крутанул нож в руке. – "Грудь, плечи, шея, голова, пах, голени – закрыты. Плащ он снимать не собирается – лишняя помеха. Даже по габаритам видно, что его блоки мне не пробить. Либо у него есть прореха в защите, либо я – "труп".


Адъютант глубоко вздохнул и начал с быстрой комбинации ударов по корпусу и бёдрам, рассчитанной на тяжеловесность противника.


"Бесполезно! Он отбил всё так, будто мы это отрабатывали месяцами!"


"Стандартное начало. С места – в карьер и по крупным площадям. И всё бы ничего, но удары у него мягкие, щадящие. Так превосходящего противника не проймёшь…"


Сменить позицию.
-Декорации, – фыркнул Вейдер. – На войне таких резали на счёт "раз".
Ноль внимания. Быстрый выпад – чёткий блок. Ещё раз – в том же ритме. В бедро, в локоть, под колено, уйти от контратаки – и ещё одна попытка превзойти противника по скорости.


"Уже лучше. Теперь бьёт по суставам, больше полагается на инстинкт, но реально попасть всё ещё не захотел. Ничего, всё это – спортивная шелуха. Поправимо".


"Если я дам ему взять инициативу – никогда не справлюсь…"


Бои на ножах – короткие, яркие, по динамике и скоротечности подобные вспышке.
Этот нехорошо затягивался. Подросток то уходил в глухую оборону, то атаковал – всё было бесполезно. Не было ни намёка не то что на прореху - хоть на малейшую неточность. Лорд, кажется, скучал. Дим всё больше злился: с ним "играют одной рукой", как с приставучим зверьком и он всё ещё не выбыл только потому, что противник вообще не пытается "выиграть".


"Чего же ему надо? Ведь не скучно же было! Всё бесполезно, я бросаюсь на дюрастиловую стену. Что будет, если он реально атакует - даже представлять не хочу. Поиграть с ним в "гляделки", что ли? Кто знает, может, на быстрой смене ритма что-нибудь получится... Должен же он утомляться!.."


"Он хорошо движется, не склонен паниковать и быстро заводиться. Чувствует неуверенность после перерыва. Хороший уровень для спорта… Но для реального боя этого недостаточно.
Ситх, эта клон-кожа! Если б не она – я смог бы эффективнее следовать за ним и меньше применять Силу – у мальчишки просто не остаётся шансов… Ситх полосатый, я не планировал ставить его в безвыходную ситуацию!" – Вейдер сердито свёл брови под маской: "Надо дать ему шанс… Хотя он со своей спорт-подготовкой не бьёт серьёзно и поэтому всё равно не пробивает. Тем не менее потенциал есть – и хороший. Есть скорость, координация, сила… есть ярость, жажда, упрямство, но он ими не пользуется. Почему? Что-то вроде джедайской концепции или?.. Надо его спровоцировать".


Вейдер быстро атаковал, почти пробивая защиту мальчика – тот едва уворачивался, но с каждым ударом ловил ритм и, наконец, серьёзно включался: сердито, целенаправленно отвоёвывал инициативу – пустое напряжение трензалы заполнялось эмоциями, становилось привычным и горячим.


"Зверь. Настоящий зверь: он играет со мной, многократно превосходя опытом, вниманием, силой, скоростью, техникой…" – пьянящие эмоции, что обуревали его в коридоре, снова охватывали разум, динамика боя подгоняла кровь, разжигала азарт.
Дим знал себя. Знал, что в затянувшемся поединке заигрывается. Особенно – если его дразнят. Он – юный ученик дракона. И он – побеждает.


Первый – робкий и жадный – удар на поражение. С единственной целью – пробить защиту и вонзить нож в плоть.


Тренер всегда его одёргивал. "Опасный", "талантливый", "по-хорошему злой" – говорили по-разному. Но в глубине Дим был не приспособлен долго убивать понарошку – он либо начинал играть, теряя первоначальную цель, либо – убивать по-настоящему. Тогда что-то древнее требовало обонять запах своей победы, слышать рассерженный рёв раненого противника, дико торжествовать… Едва ли парень был способен на такое реально, но где-то в мыслях и подстёгнутых кровью мечтах – слышал, обонял, торжествовал. Жажда свободы, чистого воздуха в своей жизни подгоняла его, разгоняла кровь по жилам, толкала на действия.


Между тем Лорд его не останавливал, напротив – будто дразнил, смягчая защиту. С каждым ударом Диму казалось, что ещё немного быстрее и сильнее – и он вспорет матовую кожу костюма, увидит, как кровь брызжет из разреза ярким фонтаном.


"Не всё так плохо, как я думал… но и не так хорошо, как хотелось бы. Он, наконец, начал бить серьёзно. Судя по первому удару – спортивный стереотип… Но он невнимателен. Устал? Потерял голову? Нет, не похоже… Скорее, увлёкся и из-за перерыва и спортивного опыта забыл об обороне.
Всё, хватит. Пора окоротить – результат и будет ответом на оставшиеся вопросы. Его уровень и способности я уяснил", – Вейдер смерил вошедшего в раж подростка быстрым взглядом, одновременно уклоняясь от клинка. – "Левое плечо, если я хочу, чтобы он смог ещё что-то сделать".


Удар вызвал сбой налаженных ритма и темпа, боль, глухую ярость… но удовлетворил жажду крови. Кровь красила лезвие, обагряла одежду, украшала кляксами пол. Молодой Лорд дал осесть своему подопечному и отступил на насколько шагов. Поиграл ножом в руке, разбрызгивая рубиновые капли.


"Хатт недорезанный, оборону забыл!" – запоздало мелькнула ошибка. Это было обидно, но, вместе с тем, вернулась трезвая оценка ситуации.


"Остыл, приятель? Теперь последнее…"


Нож лёг в ладонь и ситх пружинисто двинулся на всё ещё сидящего адъютанта.


"Ещё не всё?" – Дим нервно облизнул губы, собирая себя в тугую пружину: драться против Вейдера одной рукой с пульсирующей болью в левой половине туловища ему не улыбалось. – "Ладно, что ж. Это вполне может быть проверкой на прочность – её надо выдержать… Ведь разница в уровнях подготовки видна и дилетанту... Бить надо по крупному сосуду... на внутренней сторона бедра".
"Когда прёт такой "каток" – выбор вообще невелик".
"Один удар на двоих".


"Не струсил? Молодец, парень. Подойдёшь".


-Хорошо, – нож каким-то образом уже перекочевал в ножны, а сам Лорд стоял в двух шагах, миролюбиво опустив руки. – Достаточно. Вставай, Дим.
-Всё? – вопрос прозвучал в неожиданно-разочарованном тоне. Таркин попытался встать, но в глазах резко потемнело, и он неуверенно опустился обратно.
-Достаточно, – Лорд сжал повреждённое плечо, заставив парня рыкнуть; когда он отпустил, от раны остались красноватый рубец и боль в нервных окончаниях. – Лучше?
Дим сонамбулично провёл рукой по плечу, удивлённо уставившись в одну точку, затем кивнул, будто просыпаясь:
-Да… Да, милорд. Спасибо.
-Не смущает произошедшее?
-Нет. Иначе и не могло быть: я вам не соперник.
-Ты прав… и ошибаешься. Иначе могло быть – но мы создали то, что было. И поэтому иначе – не было, – Энакин помолчал, давая время подумать.
-Каким образом… могло быть это "иначе"?
-Ты мог бы соединить свои первоначальные внимание и расчёт с конечной серьёзностью ударов. Сначала ты боялся ранить меня, а в конце – забыл, что ранить могут тебя.
-Простите. Ступил.
-Не огорчайся: это типичные ошибки спортсмена.
-Ничё… Больше не проканает…
Вейдер недовольно дёрнул плечами:
-Дим, твой сленг убивает, как известное средство – микробов. Сразу и наповал. Отучайся.
-Простите, Лорд Вейдер. Вырвалось.
-Вставай, – ситх протянул ему руку.
-Спасибо. Извините.
-Всё ещё хочешь быть охотником за головами?
-Да, милорд, – "Наверное, он меня полным идиотом после этого считает".
-Тогда завтра вечером, в семь. Утром на тебя пришлют отчёты о рейде и состоянии "Сольта". Они должны быть у меня не позже двенадцати. Пришлёшь по спецканалу. Всё понятно?
-Да, Лорд.
-Острых клинков, юрни*.
Дим замер. И, прежде, чем он сумел открыть рот для вопроса, призрак его юношеских мечтаний скрылся, оставив в памяти мальчика летящий силуэт плаща.

*юрни - дитя.

отредактировано: 03-03-2011 23:05 - Дикая

Глава 8. Мы в ответе за тех, кого приручили.

Быть человеком – это значит чувствовать, что ты за всё в ответе.
А. Сент-Экзюпери "Маленький принц"


Человек метался по комнате, будто зверь по клетке. Разбуженный очередным кошмаром, Энакин не мог более уснуть, перебирая промелькнувшие события. Немного, но достаточно, чтобы напугать пуганного.

Кровавое торжество и за ним – страшная, свистящая Пустота. Молодой воин, застывший над истекшим кровью трупом. Сын, убивший отца… И страшная Пустота в Силе – вестница разрыва Прошлого и Будущего, вестница страшных бед, что непременно последуют за непростительным деянием…

Разбуженный? Кошмаром? Да спал ли он вовсе? Или же просто застыл на том самом диване – и, задремав, получил матерински-своевременную пощёчину? Не поздно ли вернуть, отмотать назад и не допустить это страшное будущее? Уж кажется: "А что плохого? Да хотя бы лично мне?" И - невнятным ответом на вопрос - скребущее по сердцу предчувствие беды. Как перед гибелью матери. Как перед Тартом. Как перед прогулкой внутри вулкана. Мысли неслись бешеным караваном, лихорадочно ища решение созданной им же проблемы.
Он знал, что делает и на что идёт. Он сделал так, как хотел, как считал нужным. Но, как и в прошлый раз, осознание пришло лишь после той черты, за которой отступать некуда.
Он знал, на что идёт. Именно он, а не тот мальчик, который столь порывисто рванулся за мечтой.
Он сделал так, как хотел. А как хотел мальчик? Он это знает? Спросил? Нет, не так. Рассказал ли ему об этом Дим? Мог ли вообще поведать об этом? "Едва ли. Едва ли пятнадцатилетний подросток может чётко понимать, чего же он хочет от своей жизни. Я, в свои двадцать четыре, – и то не сумею чётко сформулировать. Лишь обозначить путь – не описать дорогу…"
Он не заметил, как смёл полой плаща пады и какие-то бумажки на пол. Не обращал внимания на боль, которую доставляла ему покрытая язвами и нарывами, кое-где даже отслаивающаяся клон-кожа. Сила будто открывала своему непутёвому любимцу всю бездну последствий, которую он так неосмотрительно вытащил из небытия и ответственность за которые взвалил на свои плечи.
Он знал, что путь Дима будет тернист. Такие уж условия, такое "дано" в этой задаче. И то решение, что вчера предложил он – не худшее… но не честное. Слишком многого он не сказал вчера, слишком многое осталось за скобками. И результатом, похоже, станет ненависть между отцом и сыном. "И сломанная судьба последнего: с таким грузом на совести невозможно жить нормально. Это "ау" будет ему откликаться – раз за разом, пока не станет непереносимым…
Поторопился. Я опять поторопился. Кем я себя возомнил вчера? Отцом Дима? Или же вовсе – "богом"? Самоуверенность и гордость, гордость, гордость! При пособничестве именно этих страстей я погубил Кохта. Ведь именно я утащил его в эту мясорубку, самонадеянно решив, что знаю лучшее для него.
А теперь – Дим. Я повторяю свои ошибки с удивительной точностью! Этот измученный ребёнок ждёт от меня, в первую очередь, твёрдой опоры, почвы под ногами. Но первое же, что выйдет из нашего союза – это его ссора с отцом. Я, фактически, поставил их на разные стороны баррикад. Да, от старшего Таркина ему не сладко, но он имел право знать об этом и выбрать самостоятельно – от этого мой поступок подл вдвойне… Сила, только бы по мне срикошетило больше, чем по нему!"
"Что ж, сейчас я могу лишь исправлять совершённые ошибки. Я слишком легко распорядился чужой жизнью. Опять".


-Лорд Вейдер? – вернул его в реальность знакомый голос. Его обладатель стоял в дверях, не менее минуты наблюдая причину всполошившихся датчиков. Вейдер остановился, будто наткнулся на невидимую стену.
-Да, Гитор?
-Вы ведь знаете мои вопросы.
-Вы, кажется, видели ответ.
Врач устало вздохнул:
-Идите за мной, – Лорд видимо вздрогнул, вынуждая собеседника добавить:
-Держитесь. Это предпоследняя операция. Ваша "родная" кожа почти готова.
-Знаю. Похоже, я заработал фобию. Сколько ей ещё?
-Месяц-полтора… Я даже не надеюсь, что вы не будете швыряться скальпелями в этот раз.
-А я надеюсь, что вы завели-таки йсалмири. Я не горю желанием менять врача только потому, что не отвечаю за себя при виде хирургических инструментов.
-Какая радость. Потому что йсалмири конфисковал император. Мне кажется, он их боится.
Вейдер, не выдержав, фыркнул.
-Поберегите лёгкие.


"Спасибо, мне понадобится", – бунт сердца и совести, затихший было при появлении врача, возобладал с прежней силой. Деваться ему теперь некуда, отступать – тоже. Значит – только вперёд. Он не имеет права сломаться на этой операции и не имеет права демонстрировать слабость в ближайшие дни. – "Придётся начать наш маленький гамбит чуть раньше. Вряд ли мастер обидится. Мальчику сейчас нужна твёрдая опора – я ей буду. И меньшее, что я могу сделать в сложившейся ситуации – защитить его от гнева Таркина и не дать возненавидеть отца, выполнив при том своё обещание. Для этого надо оставить парня возле себя. Мофф непременно уберёт от меня сыновей – рано или поздно. И, учитывая произошедшее на "Сольте", скорее рано. Значит, нужно отстоять Дима через императора: это наглядно продемонстрирует старшему Таркину приоритеты вертикали власти и сгладит последствия для младшего: он будет "вроде ни при чём". Для императора же моя просьба будет мелочью, давящей на больную мозоль Таркина. А я сам… что ж, мы с Сидиусом никогда не планировали моей тесной дружбы с этим человеком. В конце концов, уступлю ему старшего без боя - пусть радуется. Подойдёт".
"Подойдёт?" – пискнул страх, стоило ему переступить порог медицинского кабинета. Навалилась усталость.
Знакомые своей белизной стены, знакомые хищным блеском инструменты, знакомые слепящим светом лампы… Когда-то давно он чувствовал успокоение в подобной обстановке; теперь же его спутником здесь стал страх – панический ужас, который не обуздать простыми человеческими силами. Он не боялся ни белизны, ни блеска, ни света, но ужас охватывал его непременно, стоило только увидеть всё это: Энакин слишком хорошо помнил свои пробуждения после операций, которые начинались с боли в растревоженных по всему телу нервах – и проходили под этим знаком ближайшие несколько дней.


-Лорд?
Комната давно настроена, а Айлтон успел надеть дыхательную маску и благоразумно спрятать "железяки". Вейдер брезгливо дёрнул плечами, будто стряхивая навалившийся страх. Безуспешно. Вся мускулатура дрожала, и он прикладывал немалые усилия, чтобы просто не сбежать отсюда. Обезболивающие, успокаивающие, бакта, наркоз – всё это со временем потеряло свою эффективность. Всё, кроме боли. В последний раз он долго не давал подойти к себе даже с обычной иголкой. Тогда-то в Айлтона и полетели скальпели; как врач вывернулся, Энакин до сих пор не знал. Возможно, он же его и вытолкнул…
"Тьфу. Ситх. Достало", – негнущиеся пальцы с трудом освобождают разлохматившуюся голову от шлема.
-Как вы?
-Плохо. Берегитесь, Гитор.
-М-да уж. Вам помочь?
-Хотите стать трупом – пожалуйста, – зло шипит ситх. Обычные люди не выживают после третьей полной пересадки. У него – уже седьмая. По сравнению с этим, даже костюм и респиратор кажутся мелочью.
Он сдавленно шипит, задевая "проблемные" места. Их много, а лёгкие со своей аллергией и чувствительностью не стесняются добавлять. Врач молчит, напряжённо наблюдая за ним.
-Со шприцем вы меня не подпустите?
-Нет. Я и сейчас в шаге от позорного бегства.
-Вы голый, – скептически поднимает брови Айлтон.
-Сомневаюсь, что это будет помехой.
-Сможете выпить лекарство?
-Куда я денусь. Давайте.
Врач стучит склянками, в воздухе раздаётся горький запах. Вейдер тяжело и шумно дышит, стараясь вспомнить хоть что-нибудь приятное.


Тщетно. Нарастающая паника сильнее его. Воспоминания мелькают и смазываются, не успевая толком проступить, а по вискам бьёт обрывок песни:

А ещё такой подарок есть –
Да, из них, из тех, сродни безумью:
Видеть жизни огненную сеть
В каждом блике солнечном и лунном…

И без перехода:

Вот такие ценные дары:
Проклятые и столь благословенные
Вот такие правила игры…*


-Пейте.
Стакан замер у самых губ: ни проглотить, ни вылить. "Немного осталось", – зло подумал Энакин, собирая волю в кулак и из последних сил игнорируя панику. – "Нет у меня права на такую слабость! Император это не поймёт - и не обязан понимать. Всего-то ничего: раз, другой и…" – он резко опрокинул жидкость в рот, мучительно сморщившись и понимая, что сейчас выплюнет. Айлтон резко и не грубо обхватил его горло и часть нижней челюсти рукой, задирая голову. Неожиданно. Больно. Энакин проглотил, резко отталкивая нежданного помощника на другой конец комнаты и жадно глотая воздух.
"Гадость какая! Звёзды, когда кончится эта пытка?!"
-Простите, – выдавил он, отдышавшись от горечи.
-Бывало и хуже. Как самочувствие?
-Плохо, но терпимо.
-Не будем рисковать с ингаляцией ещё раз?
-Нет, Гитор, - Вейдер выдавил кислую усмешку. - Или в обозримом будущем вы меня вообще в этот кабинет не затянете. Что теперь?
-Ждать.


Энакин зажмурился. Больно. И горько - и во рту, и на душе. "Сила, беспощадный механизм мироустройства... или зеркало этого механизма? Случайностей не бывает. Не бывает... Тогда зачем? Зачем мне проходить через это горнило испытаний? С чего вообще началась эта дорога? С моего рождения? С Торры? НЕТ. Как и всякий путь, этот начался с первого шага. Искры Силы. Тогда я сжёг мосты. Ну, что, Энакин, всё последовавшее - результат твоего собственного решения? Ни "да", ни "нет". Что лишний раз подтверждает силу и бессилие людей. Я выбрал всё сам. Всё это - выбрал сам. И я же никак не мог предугадать... хотя бы ту струю пара, что лишила меня зрения - и превратила в плёвую задачу для отряда дроидов. Но упасть в лаву - решил сам. Хотел жить? Живу. Сам выбрал. Легче, Энакин?"
"Легче".
"Но на вопрос "зачем?" я так и не ответил... Впрочем, и не отвечу: слишком много неизвестных в этом "уравнении", слишком многого я не понимаю", - он поморщился: страх всё ещё копошился в груди, сдавливал лёгкие, обострял чувствительность, пережимал трахеи. Вейдер осторожно охватил пальцами горло, пытаясь унять спазм. Лучше не стало, но всё же он чувствовал, как накатывает странная апатия. - "По крайней мере, я не пытаюсь никого убить. Уже прогресс... Тихо, тихо. Не надо ничего выводить, ничем меня не травили... Я, похоже, физически не способен не сопротивляться. Очень глупо", - лицо перекосила болезненная усмешка. Энакин и сам толком не мог понять, чего же ему больше хотелось: засмеяться или разрыдаться. - "Похоже, всё вместе..."


-Как самочувствие?
-Эмоционально нестабильное.
-Весело?
-Хреново.
-Так плачьте.
-Я не плачу.
-Глупо. От этого, говорят, легче.
Ситх не то кашлянул, не то хныкнул.
-Если б мог... Хотя это, скорее всего, кончилось бы истерикой. С фейерверками и цветомузыкой.
-Светомузыкой.
-Вам будет всё равно.
-Или я поделюсь с вами впечатлениями, - Гитор позволил себе улыбку. - И сравним что хуже.
-Тьфу на вас. Юморок...
-Могу вспомнить анекдоты, что мы травили в ОРМА**.
-Увольте. Или появится новый. Про сбежавшего пациента.
-Уже есть.
-Вот незадача.


Вейдер снова прикрыл глаза. "Терпи, терпи, терпи, терпи..." - с каждым ударом сердца, на каждый вдох и выдох. Человек замер, стремясь раствориться в безвременье - и не чувствовать, не осознавать. "Потому что это проще. Но у меня никогда не получалось - и не получится. Потому что для этого надо даже не умереть - исчезнуть, как если бы тебя никогда не было..."
Он очнулся неожиданно. Тот же слепящий свет, те же белые стены. И удивительное равнодушие. Где-то глубоко внутри бунтовала спелёнутая стихия. Хотелось плакать по её бессильной теперь мощи. И хотелось пожать плечами: "А мне-то что?"


-Милорд?
Он невыразительно поднял брови. Где-то внутри бушевал безжалостный пожар ярости, стремящийся вернуть себе по праву - силу, волю, свободу...
-Не боритесь, Лорд.
-Да? И что теперь?
-Пейте, - врач протянул ему невзрачный белый стаканчик.
-Что это?
-Лорд Вейдер, нам надо закончить. Пожалуйста, пейте.
Он поморщился: внутри в панике бился его собственный связаный зверь - не бессильный, но лишённый возможности повлиять на что-либо. Так просто: всего лишь одно усилие воли - и эта мощь выплеснется наружу... Вейдер медленно протянул руку и взял стакан. Медленно поднёс к губам.
-Горькое?
-Солоноватое, - Айлтон поморщился. - Естественно, не вкусно.
Да, не вкусно. Но он заставлять себя пить это бесконечной чередой маленьких глотков. Пить - и не придавать значения спелёнутой, напуганной и оттого разъярённой части себя. Она подождёт. Потерпит. "...и больше никогда не позволит так над собой надругаться".
-Как вы?
-Слабость после этой штуки, – в голове мутилось. "Похоже, на этот раз Гитор сможет работать спокойно. Чем мы будем обманывать меня в следующий раз – просто не представляю… Потому что ещё раз я это точно не выпью - инстинкты вкупе с Силой не позволят".
-Нормально.
-Так что это было?
-Эти два средства - своеобразный вариант наркоза. Вы скоро уснёте. А пока поговорите со мной.
-С джедаями, наверно, было легче работать?
-С джедаями – легче? – в голосе сквозило неприкрытое презрение. – Не сказал бы.
-И чем они вам насолили?
-Мешали.
-Х-хм! – Лорд пошатнулся и облокотился на стену. Айлтон сделал было шаг к нему, но наткнулся на предупреждающе выставленную руку:
-Нет, не подходите… Лучше не подходите. Не убьюсь... Мешали, говорите? А разве я вам не мешаю?
-Мешаете, конечно. Осторожно, не ударьтесь! Но я, скажем так, предпочитаю людей, которые цепляются за малейший шанс выжить, а не разводят философию "О воле Силы". Как лечить таких – просто не понимаю… – фраза расплылась на бессмысленные звуки, последний раз жалобно и напуганно пискнуло что-то внутри - и Вейдер уже не заметил, как его обмякшее тело подхватил медицинский дроид.
-Пациент к операции готов.
Айлтон задумчиво сверлил взглядом стенку.
-Сэр?
-Приступаем.

*Песня Льдинки "Песенка о проклятых дарах" (с)
**ОРМА - Общереспубликанская Медицинская Академия


Татуинская кантина.

…памятуя о том, что судьба значит – Суд Божий, который мы сами для себя по мере своей жизни готовим: словами, мыслями, поступками.
Василий (Фазиль) Ирзабеков.


Эрик тихо парился в полумраке. Неприметный уголок, пара бутылок и пьяноватое выражение лица надёжно убивали всякий интерес к посетителю. Перед ним деловито сновали разного рода личности, не вызывавшие в массе своей ни доверия, ни отвращения.
Хозяин кантины вышагивал за стойкой, обслуживая, ругаясь и заговаривая со знакомыми. Эрик позволил себе усмешку: знакомство рождало доверие, а плата вперёд – убивала интерес и с этой стороны. Здесь он сможет посидеть спокойно… или почти спокойно.


Татуин был его местом скорби. Здесь всё началось и кончилось для его любви и отсюда же взмыл в неизвестность его сын. Типичный случай. Типичная история.
Контрабандисты, как правило, не искали таких детей: обычно о них не знали, а если и знали, то зачем? Выслушивать упрёки, требования, проклятья? Но ему, похоже, было просто на роду написано "делать не как все". Зачем? Он не знал. Интуиция, Сила… или банальное "хочу" вкупе с инстинктами.

Всё началось с глубокого детства – его угораздило родиться форсъюзером. Слабеньким, но всё же это обеспечило ему место в Ордене и потерю родной семьи: от него просто отказались, подарив четыре буквы в качестве имени. Слабый потенциал выделял его и в "джедайском детсаде", а буйный кореллианский норов помог упрочить дурную славу – его и ещё двух юнлингов чуть посильнее отправили в агрокорпус.
Планета Хирос встретила их ветром, задорно гнавшим зелёные волны по полю. Эрику нравилось, община там была хорошая, а тёплые отношения с её главой – мастером Гардо Роасом – установились, несмотря на полное отсутствие таланта к данной стезе: Эрик не раз путал сорняки с культурной растительностью и притаскивал полную корзину красивых, но ядовитых ягод. Казалось, его жизнь плотно встала на раскатанную колею: природа умеет смягчать опасные наклонности. Буйные замашки мальчика потихоньку успокаивались и благополучно не проявляли себя ближайшие годы…
Смягчать – но не стирать их. Жажда полёта и свободы превратилась в невнятную тоску. Он мог часами стоять и смотреть в небо – пока не начинал "видеть" там маленький кораблик, спускающийся на планету… Да, тогда он не знал, что его талант – предчувствия.
"Желанный Миг" был высокой мечтой и грязной обыденностью в одном флаконе: небольшой грузовичок для контрабанды. Что его дёрнуло сбежать от вполне обеспеченной и хорошей жизни? Наверно, юношеское решение – изменить всё самому и по своей воле. Не по-джедайски, зато так по-взрослому.
Отношения с капитаном наладились быстро – после первой же демонстрации своей "полезности". А там как-то подружились и с остальными. Эта жизнь была определённо хуже, чем на Хиросе, зато в ней более не было ни иссушающей жажды, ни выматывающей всё нутро тоски. Возможно даже, что вся ценность этой жизни для Эрика была в том, что он сам её построил. Без чужой помощи и указки. И по-мальчишечьи неопытно. Глупо. Но сам.
И вот он, девятнадцатилетний юнец, на спор сам с собой, знакомится с кареглазой девушкой на пыльной татуинской улочке. Он до сих пор не мог ответить: почему же именно эта? Почему Шиммера Бэй, а не Кати Дорес, с отцом которой их капитан договаривался о деле? Судьба? Сила? Не важно: она стала его первой, она родила ему сына… и она же отказалась улетать с ним тогда. Почему? Нет ответа.
О сыне он узнал лишь вернувшись на эту пыльную планетку двенадцать лет спустя. Поплакал на могиле. Выяснил, что мальчик улетел полгода назад в неизвестном направлении. Долго осматривал их домишко: посуда, две кровати, что-то похожее на мастерскую, недоделанные его сыном дроиды и пара игрушек. Уходя, его мальчик ничего не взял с собой. Как и он.
Эрик ушёл с "Мига". Поцапался с друзьями из-за "глупых фантазий". Очень жаль, да. Да, он едва представляет себе, как выглядит мальчик и единственные зацепки – Силовой след (там, в их доме) и периодически мелькающий в космосе грузовичок "Талисман". И, наконец, да, у сына есть полное право ненавидеть своего непутёвого отца. Но когда его останавливали логика и вообще правила?..
"Талисман" он встретил восемь месяцев спустя. И получил лишь одно слово: Торра. И снова – путь через пол-Галактики, по остывающим следам. Надо работать. Надо искать. И не осталось уже ничего, кроме надежды. На Торре он мотался по поселениям и пещерам, вёл бесконечные разговоры и слушал бесчисленные легенды. Ответ был: два джедая.
Тогда он готов был выть и кататься по устланной травой и камнями земле. Нить оборвалась. Среди джедаев сына не найти. Более того – можно и самому попасться. Кессель? Нет уж. Этот мир не дал ему законного выбора желанного пути – что же, дым кантин и огонь турболазеров учит отступать перед непреступными преградами. Учит ждать. "Среди джедаев сына не найти… Он – один из них, по своей ли воле или против неё…"
И он свыкался с этой мыслью, устраивая дикие рейды под носом республиканских властей. Мстил – незамысловато и от сердца. Он свыкался с этой мыслью, склабясь в лицо умирающему джедаю, что самонадеянно сунулся "обращать" его "к свету и кодексу"… или "свету кодекса"? Отстаивал себя – дерзко и непримиримо. Он свыкался с этой мыслью, ища и находя в ней свои плюсы – нехитрые и циничные истины: "Если он слаб и плывёт по течению – он получит там еду, друзей, крышу над головой. Слабым этого хватает. Если он силён – Орден даст ему шанс выйти в элиту… или повторить мой путь на свой лад. Делай, как захочешь. За тебя, сын".


Эрик повертел в руке пустой бокал. Правильно он тогда поступил? Нет? Да? Впрочем, выбора особого и не было, а он сам не собирался быть няней своему ребёнку - он всего лишь хотел подарить ему счастье. И защитить. Возможно, вообще не оповещая сына о своей роли в его жизни.
-Ситх этих джедаев: как бы я хотел и сейчас сказать: "За тебя, сын!"


В одну и ту же реку нельзя войти дважды. Можно только продолжать свой путь. Он мог найти "Желанный Миг" и вернуться. Приняли бы с распростёртыми объятьями, но… Теперь он хотел сам. Нанимался то к одному, то к другому – где барыш больше. И приглядывал кораблик. Когда всё шло по плану? Никогда. Он стал обладателем "Желанного Мига", просто выиграв пари. Когда он поступал как все? Крайне редко. Оставил бывшего капитана – Кáти-Кóго – своим помощником. Из старой команды на тот момент оставался только Тин – "стрелок правой турели".
И, наконец, жестокая шутница-судьба преподнесла ему подарок: ещё через год в одном из баров Корусканта он наткнулся на пару джедаев: молодого мужчину и темноволосого парнишку лет пятнадцати. Ловили какого-то оборотня. Эрик всегда старался прятаться от джедаев, но, раньше, чем он покинул свой столик, парень прошёл мимо и "наследил". Тем самым "запахом" из татуинского домишки. "Форма глаз – моя, а цвет – мамин", – тут же промелькнуло в голове. – "Лицо упрямое, походка воинственная… наслаждается своей охотой". Контрабандист рискнул задержаться – и увидел собственный хищный оскал, когда парень прижал свою жертву. "За тебя, сын", - в тот момент сердце в груди вдвойне радостно гоняло кровь…


Воспоминания были оборваны грузно подсевшим к нему Кáти-Кóго.
-Пьёшь?
-Вспоминаю.
-Кисло?
-Пока сладко. Что с погрузкой?
-Почти.
-Есть пара часов?
-Для тебя – хоть сутки, Эрик. Корабль-то твой. Да и не опаздываем мы никуда.
-Да. Догружайтесь и ждите меня.
-К ней поедешь?
-Да. Один.
-Безусловно. Не прохлопай бурю.
Эрик не то поморщился, не то ухмыльнулся:
-Допьёшь початую бутылку?
-Естессно.

Городок встретил его жарой и копошением. Как всегда, лёгкий ветерок гнал вездесущий песок по улочкам, забивал его в щели и одежду. Эрик прошёл до знакомого и, ничего не объясняя, одолжил лэндспидер.
До последних домов он доехал так медленно, как только мог. Остановился: пустыня расстилалась перед ним, словно впервые. "…как и всегда. Она не меняется. Люди умрут и солнца погаснут – но она не изменится. Всегда будет жестокой и бескрайней…" Мощный двигатель захлебнулся воем и спидер сорвался с места, оставляя позади первые барханы.
Чем быстрее – тем свободнее.
Чем ближе – тем горше.

"Здесь пробуждается сердце".

Эрик не знал, что за прозорливец оставил эту надпись на её могиле. В любом случае, он был с ней согласен.
-Ну, здравствуй, – каждый раз стыдно. Стыдно и больно: сколько ошибок они натворили, сколько боли принесли друг другу. – Здравствуй и прости.
И каждый раз – в ответ молчание. Каждый раз – как первый. Человек зябко передёрнул плечами и провёл рукой по могильной плите: горячая.


"Как и всё, что ещё не выгорело на этом Галактическом подобии сковороды…"


-Помнишь, я говорил, что нашёл нашего мальчика? Рассказывал тебе о его подвигах и проделках… – контрабандист тяжело сглотнул. – О его смерти?
Молчание.


Молчание. Молчание… Вечность молчит, не пропуская сюда ни звука, но он верит – где-то там его слышат. И он говорит с ней – о своей вине, о своей любви и об их сыне. Красивом и весёлом парне, что сгинул в этой мясорубке… Сгинул так, что не найдёшь не то, что могилы – даже планеты.


Человек поднимает голову и, щурясь от беспощадных солнц, вглядывается в горизонт. Ничего, лишь дневное марево царствует в воздухе, да вязкой патокой льётся время – подобно расплавленному песку. Тихо. Жарко. И очень холодно внутри. Больше не хочется ни просить прощения, ни винить себя за юношескую глупость. Хотелось только бури – чтобы смела его в своих могучих жерновах из ветра и песка или же гнала, как дикого зверя, наглядно доказывая, что он хочет жить – чтобы он сам об этом ни думал сейчас.
Как нарочно, стих даже самый слабый ветер. От песка ровными, почти видимыми волнами поднимался жар. Время.
-Прощай. Ты просила меня верить в чудо – я буду верить. И не наложу на себя рук. Прощай.
Он не поцеловал горячий камень и не оглянулся, уходя. Никогда не оглядывался.


Шаттл "Вершитель". Две недели после операции. Пункт назначения – система Цахир, планета Яруна-2.

Опираться можно только на то, что сопротивляется.
Ф. Стендаль.


-Юноша, мы летим в гиперпространстве и совершенно необязательно…
-Аннет, тебе жалко?
-Нет, Вадик, мне нервно. Мне очень нервно, когда неумёха виснет над пультом.
-А не прибить ли мне тебя?
-Нет, милорд, не прибить. Разве что хотите вызвать ненужный интерес к Яруне вообще, и этой своей Академии в частности.
-Я. Тебе. Это. Припомню. Тремейн.
-Боюсь-боюсь.
-Эня и Аня нашли артефакт,
Кристальчик был ситский – теперь это факт.
-Лорд Вейдер!!


Дим фыркнул, силясь сдержать смех. Это было странно: видеть такое… панибратство с оскаленными клыками. Видеть и знать, что тебя приняли, допустили до этого "внутреннего" действа. Но ещё забавнее было понять, что и тут его Лорд не похож на других: он почти не менялся – разговаривал ли с моффами или со старым знакомым, знающим его весьма и весьма близко.


Молодой инквизитор тем временем демонстративно возвёл очи горе:
-Да чтоб тебя совесть заела, Вадик!
-Она меня и без твоих пожеланий жрёт, Триша.
-Всегда пожалуйста… Юноша, уберите руку! Репульсоры нам здесь не помогут.
Дим снова фыркнул:
-И не думал. Просто вспоминаю посадку.
-Зря вы не думали, Таркин. Полезное занятие. И вы не будете сажать шаттл.
-Буду. Но не в этот раз…
-Не хами, Дим.
-Простите. Лорд Вейдер?
-Да.
-Я вас тут слушаю-слушаю…
-Не слушайте, – хмыкнул Тремейн. – Дольше проживёте.
-И?
-И… Аня, Аннет, Триша – это инквизитор Тремейн. "Эня" – это вас так называли?
Ситх меланхолично кивнул. Адъютант удивлённо поднял брови и покосился на их спутника:
-И какой же камикадзе додумался?
Тремейн подавился кафом, Вейдер несколько раз весело фыркнул, что, должно быть, означало смех.
-В общем и целом…
-Камикадзе назывался Орден джедаев, – ехидно перебил инквизитор. – У вас очаровательное чувство юмора и хорошая интуиция, Таркин.
-Не жалко. Два часа до прибытия. Разрешите идти, милорд?
-Иди.


Дверь закрыта и кабина "Вершителя" наполняется призраками прошлого. Или же просто его атмосферой?..
-Ты зря на него взъелся, Тин. Он виноват меньше всех.
-Знаю. Но раздражает, мальчишка… И он мне не нравится. Почти так же, как император. Обманчивая внешность и пугающая сердцевина.
-Он воин, Тремейн. Не дурак, но не политик. Не обижай его: он сам – обиженный ребёнок. И со временем захочет вернуть все обиды.
-Проехали…
Молчание. Они – как два призрака ушедшего мира. Понимают, но не соглашаются.
-Чувствую, скоро и мне ходить в подобных железках.
-Почему?
-Кто разберёт?
Молчание. Они близко и далеко друг от друга: разбитые части сгинувшего Ордена – далёкие и близкие, как звёзды одного созвездия. Давит.
-Антиннис?
-Энакин. Да, Вейдер. Можно сменить имя, сторону, внешность – но не прошлое.
-Не сомневаюсь, Тремейн. И, да, я помню своё имя. Оно до сих пор моё.
-А я не так привязчив. Сменил бы – да меня никто не знает. Удобно.
-Согласен.
-Завидуешь? Ни-ха-ра-шо, Энакин.
-От кого я это слышу, Антиннис?.. Могу я спросить?
Тремейн недовольно цокнул языком: "Не спрашивают так о погоде… Но ты ведь всё равно узнаешь, так ведь, Эн?"
-Баш на баш, Энакин.
-Согласен. Твой вопрос. Или просьба?
-Вопрос. Зачем тебе эта бодяга с Яруной? Ты ведь знаешь, что она не конкурент Карриде: локация, оборудование, мастерский состав… несравнимы. Твой вопрос.
-Зачем и почему ты сменил сторону?
-Принимаю, – "Зачем ты спрашиваешь то, о чём тебе и так известно?" – Ну-с?
-Перечисленные тобой минусы Яруны на самом деле есть плюсы. Мастерский состав неизвестен, но талантлив; расположение тихое, эта система интересна разве что археологам; оборудование добротное. Эти условия сольют искателей карьеры на Карриду и ей подобные места и позволят воспитать лояльную Империи элиту без постороннего вмешательства.
-Штучный выпуск?
-"Терра Котта" себя вполне оправдала. Да и 501-й хорош.
-Согласен. Я как-то имел дело с "Каррой"… – Тремейн мечтательно зажмурился. – Одно удовольствие. Да и знакомые охотники хороши – а их вообще сама жизнь воспитывала.
-Многое зависит от человека. Для огранки немногое нужно.
-Снова соглашусь. Энакин, почему мы друг друга терпеть не могли, не напомнишь?
-Запросто. Мы слишком похожи. Часто сталкивались лбами… Что-то сродни попытке двух альфа-самцов ужиться на одной территории. Нам с тобой много проще было расползтись в разные стороны и быть каждому безусловным лидером (хоть бы и самому себе), чем долго и нудно выстраивать отношения, – экс-Скайуокер коротко засмеялся; вокодер издал несколько мурлычаще-рыкающих звуков.
-Ужас, Вейдер.
-Что именно?
-И смех твой, и теория… А самое обидное – ты прав. Жаль, мозги не включили…
-Детка, тебе сколько лет?
-Двадцать, дядя.
-А мне двадцать… четыре. Великовозрастные генералы и герои обсуждают свою многоопытную жизнь…
Форсъюзеры сухо, безрадостно рассмеялись – смехом, наполненным едкой иронией.
-И даже пошутив, ты сказал правду. Что ж, мой ответ?
Ситх кивнул.
-Начну, пожалуй, с "почему". Хм. Зря я согласился – "жить хотел" тебя не устроит… Запросто не объяснишь, – молодой инквизитор замолчал, рассеянно глядя в пространство.
Энакин нахмурился: насколько он знал, пауза может затянуться. "Что ж, capre diem, memento mori*…"
*лови момент, помни о смерти

отредактировано: 03-03-2011 23:16 - Дикая

Яруна-2, ЯЛА. Вечер того же дня.

«Чтобы идти вперед, чаще оглядывайтесь назад, ибо иначе вы забудете, откуда вы вышли и куда нужно вам идти»
Л. Андреев


Вечер наступил быстро – слишком быстро, на взгляд Дима. После брифинга Лорд отправил его на попечение механикам – и до К-сим-полёта он под руководством Ларса копался в машине. Довольно склочный и не умеющий объяснять, Ларс довёл парня до белого каления, пока разъяснил работу топливной системы. Надо ли говорить, что ни механик ЯЛА, никогда не имевший желания кого-либо учить, ни адъютант Вейдера, не испытывавший ни малейшей тяги к механике, знакомству рады не были?
"Звёзды сияли остро и холодно, но небо на востоке уже начинало светлеть", – почему-то вспомнилось начало некогда любимой повести. Сейчас сияние звёзд едва намечалось, и они были блёклы как цвета на древних фотографиях из музеев. Жутко хотелось прекратить насиловать своё внимание и просто лечь спать. Раздражало и полное непонимание ситуации: вот хорошо эти двадцать один истребитель, отображаемые голо-моделями на экране, летают или как? "И что, ситх разъясни, он хочет, чтобы я понял? Чувствую себя первоклашкой на уроке высшей математики… Тер-рпеть не могу эти летающие колымаги!"
Дим вздохнул, и, старательно гася раздражение, вновь обвёл взглядом помещение диспетчерского центра: короткие команды, чёткая работа персонала, проекции двадцати трёх истребителей в космосе и он – свободный наблюдатель – не поймёшь, зачем здесь нужен. "Звёзды сияли остро и холодно, но небо на востоке уже начинало светлеть", – как мантру твердила память. Небо на западе стремительно темнело, и созвездия наливались мягким жемчужным светом. Ночь вступала в свои права и, как и день изо дня до того, манила оставить тесную цивилизованную коробочку, отправляясь в тот или иной закоулок мира, нетронутого ещё человеческой блажью с глубокой древности… Юноша нахмурился и, переждав краткий миг колебания, выскользнул за дверь.


Коридор был всё так же залит чуть желтоватым светом ламп и пуст, хотя из-за приоткрытой двери учительской столовой доносились негромкие голоса и редкий перестук столовых приборов. За неровными окнами-бойницами приглашающе-свежо шумел лес, курлыканьем перекликались какие-то звери и горели окна городка на плато У-Мур. Высоко в небе, что попадало в узкие проёмы, не было видно ни боя, ни утренних облаков – одни только далёкие солнца насмешливо перемигивались друг с другом, будто что-то знают, но ни за что не расскажут людям.


Дим сокрушённо покачал головой, прогоняя столь соблазнительную идею обследовать территорию, и направился в ангар: "Определённо, даже попросту сон окажется полезнее этой высшей математики…"
Впереди послышались чьи-то шаги, и адъютант инстинктивно шарахнулся к стенке, ища глазами укрытие. "Ну, как ребёнок малый, право слово!" Из-за угла вышел дежурный и, незаинтересованно мазнув взглядом по младшему Таркину, прошёл мимо. "Идиот", – сердито обругал себя парень. – "Что за философия "вечного шухера"?.. Так, вот он, лифт. Вниз – и чтоб без приключений".
В ангаре было так же пусто: ровные ряды машин, застывший силуэт человека в малой диспетчерской будке и какой-то запоздалый механик в районе "синих" доков. С тихим потрескиваньем мерцало защитное поле. "Романтика, а? Не хватает только птичьих голосов и запахов леса… Да чтоб… Куда мы его поставили-то?.." – Дим, наконец, отыскал пресловутый "док пятьдесят три, инквизитор" и благополучно проник на борт их шаттла. – "Так-то лучше".
Пройдя в единственную каюту, он быстро вытащил свой планшетник, проектор и пару чистых кристаллов. Проверил входящие сообщения на комме и, подумав, устроился со всем этим богатством прямо в кабине – мало ли, вдруг их весёлой компании вздумается улететь прямо сегодня. "Кстати, где мы ночуем, я так и не выяснил…" – вздохнул Дим, одновременно просматривая заголовки докладов. – "Это не срочно, это вообще не к нам, "TIE-истребители" – на завтра…"


А тем временем Нильс Тарум основательно костерил про себя куда-то ушедшего адъютанта, продолжая оправдываться перед заинтересовавшимся дислокацией оного Тремейном:
-Нет, инквизитор, его здесь уже довольно давно нет. Я, право, думал, что он ушёл на ужин. Можно опросить дежурных, чтобы выяснить, куда он отправился…
-Не нужно, лейтенант, – спасение на этот раз было представлено массивной фигурой ситха. – Вы свободны.
-Да, милорд.
-И где обнаружился наш малолетний приключенец? – ядовито поинтересовался Антиннис, когда они вышли в коридор и неторопливо направились к лифтам.
-Как ни странно, занимается своими прямыми обязанностями. В шаттле. Он вам нужен, инквизитор?
Инквизитор сердито фыркнул:
-Нет, благодарю покорно… я всего лишь хотел убедиться, что он никуда не влез. Подумать только! Хорошо хоть, всю Академию на уши не подняли… Как вы его нашли? Он сбросил мои вызовы столь быстро, что я не знаю, что и думать.
-Я хорошо знаю его отражение в Силе. А вызовы… Вероятно, так получилось потому, что он сортирует присланный список документов. Вы ведь пытались связаться всего раз-другой?
-Да.
-Бывает.


…Странное ощущение накатило и исчезло. Адъютант сердито мотнул головой и вернулся к работе. Секториальные флоты жаловались на оборудование (оставшееся кое-где так и не заменённым со времён войн клонов), просили предоставить кадры, технику, а в "горячих" секторах – ещё и боеприпасы. В общем и целом, ситуация выглядела довольно странно. Поморщившись, он вывел бюджетные планы. "Ну что за хаттов синдикат! Какие зверские суммы выделили на оборонку – и даже из Центрального кольца жалуются на оборудование… Да на эти деньги не один новый флот построить можно! Я дурак или из казны прут?", – Таркин быстро пролистал список до конца, выписывая цифры. – "Странно, что о некоем проекте не указано ничего – ни куратора, ни суммы, ни даже названия…" – посчитал. Сравнил с указанной общей суммой.


-Хатт недорезанный… На что ушло почти 2/3 средств, мне интересно? Ошибка? – но повторно запрошенный (якобы Вейдером) документ убеждал в обратном. – Дело пахнет керосином…
-Определённо, – неожиданно ворвался в его монолог знакомый низкий голос.
-Ой! Лорд Вейдер…
-Стоило предупредить, а не испаряться из диспетчерской.
-Виноват, Лорд… Больше не повторится.
-И, надеюсь, в следующий раз я до вас-таки дозвонюсь, юноша.
-Да, инквизитор. Простите.
-Хорошо. На первый раз вопрос закроем, – Вейдер сел в соседнее кресло. – Было что-то важное?
-Прислали отчёт по TIE-истребителям, милорд. Они собрали первые машины и просят разрешения на дальнейшие испытания. Я подумал, это может подождать до завтра, – кивок. – И ещё я тут нашёл… очень странные цифры в бюджете…
Вейдер остановил его нетерпеливым взмахом руки:
-Не здесь и не сейчас. Я уже видел эту картину. Ты знаешь, где находится столовая?
-Да, Лорд.
-Сейчас иди ужинать и спать – утром мы вернёмся на "Ассасин". Расположение гостевой комнаты 1-бис узнаешь у любого дежурного.
-Да, Лорд.


Тремейн тихо хмыкнул, проводив взглядом адъютанта:
-Что, ребёнок добрался до финансирования?
-В "чистом" варианте. В Сенат уйдёт подправленная версия… Сам бесился.
-Если флотам так нужны деньги, зачем ты запустил свой проект?
-А ты как думаешь?
-Разно я думаю. Как оно есть?
-Как в теории игр. Ты спать думаешь?
-Так не терпится избавиться от моего общества? Через полчаса пойду. Вадик, так в чём проблема? Мы все в одной лодке, знаешь ли, – Антиннис тяжело опёрся о спинку свободного кресла. Его собеседник молчал, сосредоточенно размышляя о чём-то. Так и не дождавшись ответа, Тремейн продолжил:
-Сомневаюсь, что тебе так хочется новую игрушку, чтобы наплевать на всё остальное… – инквизитор сердито плюхнулся в пилотское кресло и шустро ткнул кнопку кафаварки. "Ситх, каких же сил стоит не замечать его давящую ауру и делать вид, что я не вижу этого костюма… Следующая командировка на Альдераан хороша уже тем, что без "дорогого друга" Какая экономия нервов, однако".
-В гигантомании, – наконец соизволил ответить Вейдер. – Таркин запустил своего монстра…
-Слышал. Весь высший свет знает сей факт, но никто не знает подробностей.
-…и тем обмелил всю оборонку: необходимы огромные ресурсы на "разгон" этой БИМКС. Сам понимаешь: либо делают весь каркас сразу, либо ничего. А императору эта… "луна" весьма импонирует.
-Угумс. "Луна", значит? Имеешь ввиду её форму или размер?
-И то, и другое, Тин. Так что делай выводы. И, если твой начальник разоткровенничается, ты поймёшь, что бюджет "Тетра" срезан с БИМКС. На уже имеющиеся флоты мне бы не дали. Эйфория у них, понимаете... И, если не оттягивать оттуда средства…
-…то лет через пять наши флоты начнут устаревать, а через пятнадцать – останемся с одной БИМКС. М-да, дрянная ситуация, приятель. Впрочем, возможно, это только разгон…
-Пока – безусловно, да. Но неужели ты думаешь, что Таркин-старший настроен ждать двадцать лет, пока ему это "оружие массового устрашения" построят? – ядовито поинтересовался младший ситх. – Будь его воля – он бы всю оборонку выкачал и из собственного кармана добавил, только б побыстрее отстроить… И, будь уверен, он приложит все усилия для скорейшего завершения работ. Нам остаётся надеяться, что удастся затормозить строительство в дальнейшем. Император мне обещал, но… Меня терзают смутные сомнения, как любил говаривать наш общий знакомый.
-А что в этой БИМКС такого, что оправдывает все эти затраты?
-На мой взгляд – ничего. На данный момент у меня маловато данных, но что-то подсказывает, что моё утверждение о нерентабельности, излишней затратности и потенциальной опасности этого оружия для нас самих оправдается.
-В таком случае это форменное безумие.
-Я говорил про Дартов? Считай за первую стрелу.
Антиннис сердито нахмурился, осторожно потягия из чашки горячий каф: всё, что говорил Вейдер, озвучивало его собственные наблюдения и страхи ещё со времён Республики: бессмысленного, бездарного и безнравственного правительства на фоне собственного бессилия. Хотелось как-то разрядить обстановку, выдать какую-нибудь глупую шутку…
-Ну, буду присматривать за тобой, Дарт Вейдер…

Шутка. Конечно, только неуклюжая шутка. Именно такая, какую мог выдать Тин. Но это – уже не смешно и серьёзно: никто не должен лезть во внутренние дела ситхов. Потому что у посторонних нет ни права, ни компетенции на подобное вмешательство. И, будто древний инстинкт, что пронесён его предшественниками из поколения в поколение, шепнул: "Поставь на место… Это – уже не межличностная перепалка. Он уже сделал первый шаг за дозволенную границу. Поставь на место прежде, чем прольётся кровь…"
Энакин поднялся, опуская верхний щит и захватывая Силовые нити, подавляя ауру собеседника и блокируя любые попытки сопротивления. Высокая чёрная фигура нависла над человеком:
-Никто не давал тебе этого права, форсъюзер. Никто, – ситх ослабил воздействие, позволяя инквизитору вздохнуть свободнее, отошёл к своему креслу и уже оттуда продолжил, – Я сказал тебе, чтобы ты видел, Антиннис. Достойно заботься о себе – и этого будет довольно.
В кабине повисла гнетущая тишина. Тремейн удивительно детским жестом прикусил губу и невидящим взглядом уставился на приборную панель. Наблюдая за собеседником, Вейдер видел как детская иррациональная обида сменяется гневом и, наконец, пониманием.
-Вы правы, милорд. Простите, я позволил себе слишком многое.
-Так, Антиннис. Не бери на себя слишком многое: я, на твоё счастье, не твоя ответственность. Ты себе даже не представляешь, какая это тяжесть.
-Так, милорд. Спокойной ночи.
-Спокойной ночи, Тин. С утра будет ещё один вылет. Ты полетишь?
-Если встану. Не сиди долго, Эн и… спасибо.
Сзади раздалось тихое шипение трапа и приглушённая ругань инквизитора в адрес так не вовремя попавшего ему под ноги дроида-уборщика.

В комнату идти не хотелось, и младший форсъюзер решил прогуляться до строений на плато. Настроение было паршивое: во-первых, сегодня с утра его чуть не отправили к предкам излишне рьяные молодые пилоты, во-вторых, на ужин в Академии были столь горячо не любимые им гречиха и чья-то печень, в-третьих, Вейдеров "хвостик" не обнаружился на месте, когда он хотел было прихватить парня с собой на ужин, в-четвёртых, он чуть не поссорился с протеже императора из-за своей неудачной шутки, и, можно добавить, в-пятых, спровоцировал вспыльчивого приятеля применить силу… "А ведь знал же, что он не оценит. Чуем чуял, как говорится. А почему? А потому, что подкоркой помнил: ситхи ну очень не любят, когда посторонние лезут в дела их Ордена. Настолько, что нередко выражают своё неудовольствие при помощи сейбера… И что меня дёрнуло, спрашивается?"
Ответ был прост и на самом деле был вопросом: что же мы такого упустили, что его "вдруг" потянуло спрятаться от неприятной реальности за глупой шуткой? Почему в голову лезут пугающие параллели причин краха Республики и перенятых Империей реалий? Где мы недоглядели, что подобные Таркину строят нечто нерентабельное и опасное, как прежде – корпорации свободно держали армии? Почему личные амбиции многих власть держащих так и остались для них на первом месте? "Что-то мы пропустили… Что-то важное, и я – не я, если это нам не аукнется в будущем…"

Вейдер задумчиво погасил свет в своей комнате и поморщился, не имея возможности потереть глаза. Много и удобно спать ему не придётся до самого "кокона", как он про себя окрестил медитационную камеру. "Впрочем, не суть важно: одну ночь можно и потерпеть". В какой-то степени он даже завидовал Тремейну, что так легко и просто отправился гулять перед сном…
Лежать было уже привычно-неудобно и сон всё не шёл, явно считая его не слишком срочным и (чего уж там) приятным адресатом. Разум, растревоженный последним разговором, перекидывал мысли, будто жонглёр – шарики: он думал, что Антиннис ещё с отрочества нравился ему именно этим своим умением видеть и принимать мир как он есть; что, несмотря на кажущуюся мягкотелость, Тремейн – в принципиальных для него вопросах – упрямее старой банты; что Наттон дурень, но дурень многообещающий; что Таркин запустил раковую опухоль своей "доктриной устрашения" и его одного слишком мало, чтобы изменить разворачивающуюся ситуацию к лучшему; что в новом правительстве немало старых интриганов и ни единством, ни патриотизмом в высших эшелонах власти пока не пахнет… Что-то вскинулось и, как пламя под ветерком, вспыхнуло, окончательно напугав сон. Неясные знамения будущего после долгих размышлений теперь создали ясную конструкцию:

Круглый зал Совета. Серьёзные магистры.
-Мы ничего не вымучиваем. Мальчик.
Гордость.

-Как тебе? – цереанин кивает на вид за окном.
-Пыльно.
-Да, наверное. Ты привыкнешь.

-…но, если отвлечься, Оби-Ван, эта война похожа на чётко с режиссированный конфликт, понимаешь?
-И с чего ты это взял?
-Я… немного потряс одного знающего разумного.
-Кто это?
-Она из Совета, братик. Уточнять не буду.
-Ладно-ладно. И?
-Она сказала, что исторически предполагаемый конфликт протекает мягко. Кто-то его спровоцировал и контролирует обе стороны с некоей целью.
-Ситх, естественно.
-Ой, да забудь ты о них! Вы все за этой вывеской не видите начинки. Мне интереснее кому и зачем это нужно?
-Ситху надо власти. Спи уже.
-Да ну тебя, брат. Опять эти формулировки. Мы ведь толком не знаем ни их, ни их культуры, ни их мотивов, ни их исторического вектора…
-Эни, спи уже. В библиотеке посмотришь.
Разговор затихает и старший джедай не слышит тихого шелеста перемен, озвученного учеником:
-Нельзя всю жизнь прятаться в библиотеке…
Равнодушие.


…спуск скудно освещали спутники Яруны-2 – Риттр и Ораг. Тремейн снова чуть не споткнулся и, плюнув-таки на первоначальную идею дойти до плато, присел на большой валун. Прохладный ветер и запахи моря напоминали одну из дипломатических миссий с мастером Килану – кажется, на Мимбаре. "Печальное в общем-то, дело было. Конфликт не решили, поругались… М-да…" – память услужливо подкинула один из тех разговоров:

-Джедай должен учить и учиться. Поэтому Орден – оплот джедаев…
-Что-то я не понял, зачем нам тогда миссии? Мастер.
-Антиннис! Прекрати мне перечить!
-Да разве ж я перечу? Я спрашиваю… – "и кто виноват, что мой вопрос неудобен?"
-Наши миссии нужны не нам. Мы – хранители мира и, исполняя миссии…
-…оказываем сему бренному миру неоценимую услугу. Он ведь нас должен бесплатно кормить!
-Падаван… кормит нас агрокорпус. А ты меня очень разочаровываешь.
-Взаимно, мастер.

"Типичнейший пример обоюдного нежелания слышать и слушать друг друга…" – инквизитор сердито защёлкал зажигалкой, прикуривая, с наслаждением затянулся. – "…а ещё гордости, невежества, нетерпимости и далее по списку… Сила, если уж в Ордене такое творилось, то что говорить обо всём остальном…"


Вейдер тихо фыркнул, увидев как в тёмное небо струится сизый табачный дымок: "Антиннис дорвался покурить…" Антиннис... Прерванная мысль, будто получив новый толчок, стремительно понеслась дальше:

-Но джедаев слишком мало для защиты Республики. Мы хранители мира, а не солдаты… – юноша сердито останавливает запись.
-Нет, Ми, ну ты это слышала? Не, нормально! А армию тогда мы где потеряли?!
-Братишка, Республика – это, фактически, конфедерация…
-Тогда в чём вопрос? Может, вообще нет смысла сохранять изживший себя союз? Ведь конфедерация, строго говоря, вообще не государство!..
-Не распаляйся, Эн. Криком ничего не поменяешь…

-Эни!
-Звезда Королевская, – шутовски кланяется сенатору падаван. – На кого сердиты?
-Не обращай внимания: на повестку вынесли создание регулярной армии…
Скайуокер резко остановился:
-Вообще-то… кто не кормит свою армию – будет кормить чужую.
-Но мирные идеалы Республики…
-…на фоне корпоративных армий не очень впечатляют, сенатор. Централизованная армия должна быть у любого государства – чтобы у беспринципных денежных мешков не возникало ощущения абсолютной безнаказанности.
-У нас есть джедаи и Судебный департамент. Они не посмеют…
-Падме. Джедаев мало: около 1000 на всю галактику! Полиция, политика, разведка… Но против армии? Это даже не смешно. Что до "не посмеют" – я скажу одно слово: Набу.
-Эни…

День. Столичная суета. И Сила, как отражение мира, дрожит, рождая перемены, – но ни Оби-Ван, ни Совет, ни Сенат не хотят перемен. НИ-КА-КИХ.
Слепота и Косность.

Но бороться против государства можно не только с помощью воздействия на власть, но и воздействуя на народ. Как правило, в условиях корпоративного коррупционного государства власть перестает заботиться о народе и доводит его до такого состояния, что он начинает испытывать ненависть к власти и переносит ее на государство и государственность как таковую. Желает их уничтожения. Он воспринимает как враждебные ему институты защиты государства, и прежде всего армию. Он не желает ее поддерживать и в ней служить. Он утрачивает очень важную для сохранения государства способность — нести бремя государственности, идти ради нее на жертвы и лишения.
Но не только ненависть к власти способна вызвать у народа нежелание служить государству. На сознание народа через информационные каналы можно воздействовать так, чтобы сориентировать его индивидуалистическую мораль на служение себе (по формуле «я — это государство»), удовлетворение своих инстинктов, получение удовольствия от жизни, утилитарный подход к обществу и государству; лишить его высоких идей, связанных со служением государству. Подобное эгоистическое сознание не может быть государственным и не способно к жертвенности ради любви к ближнему, к своему народу и Отечеству", – ещё одна страница дочитана. Шорох, шелест - – вспугнутый падаван задвигает книгу на место и быстро ретируется. Старая, незапрещённая библиотека, забытая и превращёная в мёртвое книгохранилище. Пыльные рукописи, написанные ещё задолго до Руусанской реформации. Сокровищница чужого опыта – воинов, политиков, дипломатов, философов. Немногие мастера заходят сюда, ещё меньше – падаваны… Впрочем, ему незачем лишний раз здесь мелькать.

Корусант. Тёплый день, уютное кафе и разговор с Канцлером:
-Так что ты там натворил такое?
-Влез в запрещённую библиотеку, запалился, сделал вид, что я – это не я, а заезжий ситх…
-Он поверил?
-Не знаю. Но явно призадумался – пропустил удар.
Невежество.

"На 99% канцлер – ситх. Я не хочу выбирать с закрытыми глазами".
…и лавина ПЕРЕМЕН обрушилась.


Подниматься вверх было несколько сложнее, чем спускаться вниз. Прогулка, вместо того, чтобы настроить его на сон, лишь больше распалила. Он шёл и думал, не зная, что почти слово-в-слово повторяет мысли Дарта Вейдера: "Гордость, равнодушие, невежество, бездействие – то, что погубило Республику. Последствия такого общественного устройства, щедро оделённого этими качествами, и порожденных им политических и социальных структур нагнетались целое тысячелетие. И, в конце концов, хватило всего лишь нежелания одного – пусть и очень одарённого – рыцаря чтобы, достигнув своего апогея, всё это было обрушено сокрушительнейшей лавиной…"
Поросший растительностью дикий подъём, наконец, окончился и порядком вымотанный человек вошёл в основной корпус. Хозяйски прошёл до лифтов и скрылся с глаз дежурных в одном из них, чтобы выйти в районе жилых помещений. Судя по чувствам, Энакин ещё не успел заснуть, хотя едва ли будет рад появлению у себя в расположении второго полуночника с букетом весьма и весьма тревожных размышлений. Вейдер его, похоже, не заметил. "Ну и спокойной ночи, Вадик… Хотя, могу поспорить, что и тебе сейчас тревожно…"


"…И сейчас тот же самый нерв, что бил по вискам агонией и болью, редко и робко давал о себе знать – императором, поддерживающим нерентабельные и опасные идеи Таркина-старшего; Сенатом, считающим, что ничего и не изменилось и продолжающим издавать сырые, громоздкие, перегруженные постановления, акты, которые то и дело требуют вмешательства, корректировки, дополнений; аппаратом моффов, добрая половина которого плевать хотела на Империю и вообще не укладывает в голове понятие унитарного государства, монархической вертикали власти и собственного верноподданничества; скопом карьеристов и неудачников, осевших в войсках ещё с довоенных времён… Тяжёлое наследие Республики и бешено раскрутившееся колесо истории. Некий предел пройден и либо галактика сейчас остановит своё падение, либо рухнет окончательно".
Есть три пространства жизнедеятельности государства: физическое, ментальное и духовное. В каждом из них – по три субпространства: в физическом – территориальное, экономическое и демографическое, в ментальном – политическое, информационное и психологическое, в духовном – религиозное, культурное и этическое. Империя приняла наследие своей предшественницы целиком и полностью: разбитая иерархичность пространств, в тарарам разорённое ни-один-джедай-не-помнит сколько времени назад духовное пространство (религия? Да ещё и государственная? Вы о чём?! Культура? Где Альдераан, а где Кашиик? Этика? Да, она единственная более-менее цела), увязшее, как путник в Татуинской пустыне, ментальное пространство (политика – коррумпирована и излишне бюрократизирована, информационные каналы превратились в информационную помойку, психология всех хоть более-менее влиятельных единиц сориентирована по формуле "я – это государство"), и, наконец, плоды финальным аккордом отгремевшей в физическом пространстве Клонической войны – с подорванной на многих планетах транснациональными корпорациями экономикой, "убитой" территорией и тысячами погибших…
"Слишком тяжёлое наследие и сдвинуть его без некоего мощнейшего рычага будет невозможно. Подлый ситх развязал в Республике братоубийственную войну, чтобы на гребне хаоса захапать власть? Не смешите! Один человек может воспользоваться ситуацией, но не создать её целиком и полностью. Каждый от себя-любимого добавит. Каждый отчего-то считает, что "правильно" вокруг должно быть без его усилий… Я? Ещё смешнее. Сунься я к ситхам в начале пост-Руусанского периода – все бы фыркнули: "Ну и дурак!" – и ныкался бы я до конца своих дней во внешнем кольце в самом лучшем случае…"
Войну в физическом пространстве мы выиграли, но в остальных – терпим сокрушительнейшее поражение: все республиканские парадигмы крепко сидят на месте. Государственническая идеология, доведенная до народа, простая и понятная ему (без научной зауми), рождает в его сознании ясную перспективу. А с перспективой связана надежда, устремление в будущее, осознание смысла жизни и желание жить. Священная государственность сводится к одному слову — «жизнь», которое заключает в себе три самых важных понятия — веру, надежду, любовь — во всех их высочайших проявлениях в человеческом поведении.
Отсутствие же этой государственнической идеологии, наоборот, ведет к бесперспективности, безнадежности и бессмысленности существования. Утратив высокий смысл жизни, человек может уйти в низости и порвать связь с этой «бессмысленной» для него жизнью, совершив физическое самоубийство или, начав поклоняться культу смерти, совершить самоубийство духовное. И тогда – всё рухнет. Вне зависимости от типа системы.
"Всё может рухнуть – время Сидиуса истекает: мастер слишком поздно нашёл ученика и не успевает передать мне всё необходимое; не успевает выиграть войны в оставшихся пространствах – и уже проиграл войну с собственными страстями: в надвигающемся безумии он мало-помалу примыкает к разрушительным силам в угоду собственному эго… Но ещё не поздно. И пока поправимо. Намного более страшно то, во что может превратиться то государство, что мы строим сейчас.
Когда правитель, поиграв законами и прогрессом… остановится. Остановится, но не уйдёт. Он не сможет уйти, когда его воля уже будет скована безраздельным могуществом. Стремление Палпатина, с которым он, ведомый долгом перед многими поколениями своих предшественников и собственной жаждой перемен, медленно и упорно шествовал к Трону в течение десятков лет, выродится в безвольное желание вечно держать судьбы галактики в своих руках. Вкусив полноту неразделённой власти, он навсегда забудет обо всём, кроме своих личных амбиций. И вот тогда Система рухнет в ад, раздавливая всё…"
Нет ни случайностей, ни фатума. Так всегда было и будет: каждый – силён и бессилен. И даже одарённый не сдвинет чужого свободоволия. "Изменения в мире возможны лишь когда много воль сплетаются в единонаправленный поток, который действует и так изменяет действительность, создавая будущее", – сказал один из Мастеров-джедаев (Энекин, к своему стыду, не помнил ни его имени, ни дат жизни, ни даже названия той пыльной рукописи). "Каждый – целый мир и целая Вселенная. Хочешь изменить мир? Сумей изменить себя", – вторили ему Экзар Кун и Дарт Тиранус. "На самом деле всё много сложнее, Энакин: спасись сам – и вокруг тебя спасутся тысячи", – свежим ветерком прорывались из глубин памяти наставления Вербира…
Законы Дартов вполне внятно требовали сместить старшего ситха в данном случае; убить, если вразумить уже невозможно. Совесть возмущённо напоминала, что император спас ему жизнь. Здравый смысл требовал не торопиться:
"Убить Сидиуса и… и что? Сгинуть в этом поединке? А дальше что? Да ничего: хаос и пустота".
Без императора он по большому счёту – никто и ничто. Чтобы удержать власть и государство от развала сейчас, ему придётся превратиться в нечто намного более страшное, нежели нынешний правитель. У Сидиуса есть нити тончайшей политической паутины, сотканные им за десятки лет, дёргая за которые он получает возможность повелевать галактикой. У него же нет пока ничего – ни достаточного опыта, ни политического веса, ни агентуры – кроме грубой силы…
Бывшие соратники непременно возразили бы – следует немедленно свергнуть ситха, отказаться от власти и передать её демократическому правительству. Это что, вот так – правильно? Нет уж. "Демократия" достаточно времени демонстрировала свои "достоинства", чтобы сделать выводы. Зачем вообще всенародные выборы, если выбирать – не из кого?..
"Ситх… Инстинкты шепчут, что действовать надо прямо сейчас – дальше будет сложней и хуже. Но чтобы ввести в игру свои правила, нужно научиться играть по ранее установленным… Время уже истекает. Его всегда слишком мало. Кос не успевает (и всё больше не хочет) передавать мне нужные знания, а я – не успеваю налаживать собственную структуру… не успеваю распутывать исторические петли, чтобы чётко понимать что же именно творится в мире…"
Сохранить и возродить. Это – долг. Перед галактикой, которую пять (или же чуть больше?) лет назад он так дерзко захотел изменить. Перед погибшими Орденами, один из которых он мечтал возродить в славном, чистом, незапятнанном блеске не животных страстей, но высоких живых чувств, а для другого – сохранить лучшее его ядро, тех, кто сумеет хранить, не мешая при том развитию, не вырождая его в равнодушие смерти. Перед Падме, близнецами, Оби-Ваном, Ми – теми, кто ему так дорог и кому дорог он…
И не потому ли над Миром свободно растеклась Ночь, что мы – все мы! – безумно боимся Света? Боимся – потому что на свету выступает вся мерзость наших дел? И не пора ли разрывать этот порочный круг?
"Нет, Лорд Вейдер, не надо наступать на общедоступные грабли "очевидных" решений. Хуже ошибочного мышления может быть только мышление шаблонное. Мне необходимо чётко понять, что же мы потеряли в этой гонке на выживание, что же было стержнем, который держал нашу государственность тысячелетие за тысячелетием… Вспомнить и возродить тот самый порядок, при котором сердца смогут созерцать свободно и предметно, передавая это видение воле для действия и мысли для осознания и слова…"
Вейдер вновь повернул голову и увидел в стрельчатом окне девственно-синий свод ярунского неба…
"Вверх смотри, вверх! Звёзды проведут до рассвета!"
…Чем темнее ночь, тем ярче свет далёких созвездий. А самый тёмный час всегда предваряет рассвет. И он – татуинец – знает это много лучше других.