S.B. навсегда - дневник

07-12-2005 07:43 Воин

Собственно S.B. тоже принимал в этом рассказе участие, но больше как редактор и издатель (именно поэтому он публикует его в своем дневнике), все остальное это не он. Его хороший друг и иногда соавтор eg01st. Брутальная и упругая фантазия. S.B. рекомендует. Рассказ под катом.

***

Eternal the kiss I breath
Siphon your blood to me
Feel my wounds of your god
Forever rape mortality
I smell of death
I reek of hate
I will live forever
Lost child pay the dead
Bleeding screams of silence
In my veins your eternity
Slayer.Bloodline

***

Глухим стуком, смешанным с тихим стоном-выдохом его жилистое тело ударилось об плотную ровную землю. Расправив свои тугие серые крылья с хрустом застоявшихся суставов, он глубоко и шумно вдохнул. Звук от его вдоха пронзил сырость липкого ночного тумана, еще не успокоившегося после его падения, задержавшего в своих густых клубах смрад серной гари. В этом тумане, который окружил его и сжал плотным кольцом, слабым ароматом угадывался запах свежескошенного клевера. Сверчок вдруг замер, ему вторили молчанием цикады. Эха не было. Эхо поглотил своей вязкой пастью вездесущий туман. Взгляд, острый, как отточенная бритва скользнул вокруг, отражаясь от невидимого радиуса, пульсируя, словно датчик движения в его напряженных извилинах. Ничего. Никого. Можно расслабиться. Хотя бы на секунду.

В голове еще стоял грохот глубокого пронзающего все на свете голоса непостижимо низкой частоты, сливающимся с ревом огромного потока огня и свиста обжигающего ветра, от которого волдырилась кожа, обгорая и оголяя кости у любого, кто был там. Никого. Один. Значит, один. Он не давал себе шансов и не питал иллюзий, что еще кто-то тоже здесь. Слишком много он познал, и его самого теперь удручала эта уверенность, что здесь сейчас никого нет. Голову пронзила мысль, как рикошет, быстро и сильно: «НЕТ!». Не расслабляться. Не обманывать себя. Мышцы напряглись в долю секунды. Выдох. Колени слегка согнулись, как и локти. Глаза стали похожим на сканнер, усилив боковое зрение, улавливая любую возможность движения. Ноги плотно приклеились к поверхности земли, прочно, будто вбив бетонные сваи, зафиксировав позу. Быть готовым. Нужно быть готовым. Готовым ко всему. Тишина. Ничего. Лишь туман все еще клубился, создавая иллюзию движения.

Взгляд его скользнул к рукам. Он вытянул их перед собой. Жилистые, красивые и крепкие они были все в копоти, и покрыты множеством неглубоких царапин, усиливающих ощущение ночного воздуха на коже. Легкий теплый пар, исходящий от них, и от всего его тела смешивался с маревом тумана.

Слишком долгой показалась ему эта минута. Вперед. Необходимо срочно увеличить радиус, сделать больше круг безопасности, пускай пока что мнимой. Почти бесшумно, наполняя пространство вокруг себя легким звуком уверенных шагов, он начал двигаться вперед, стряхивая росу с невысокой травы. Её шорох терялся тут же, в тумане, особенно густом и сильном у самой земли. Он знал и умел читать звезды. Даже здесь, где они выглядели совсем не так как раньше. Это хорошо, - подумал он. Сейчас он - воин, и ему нравилось все, что помогало ему быть таковым в этой незнакомой ситуации. Отголоски страшного и смертельного боя постепенно стихали в его голове.

Он вышел к огромному ветвистому дереву, под кроной которого даже туман разомкнул свои объятия. Запах гари немного утих, и он поймал себя на мысли, что принес его с собой оттуда, откуда эта безмерная сила, благосклонно подчинившая его себе и спасшая от гибели, та самая сила, выдернула его. Оттуда, откуда она захватила с собой и этот запах, смешавшийся с его потом, теперь угасавший в тишине ночи. Скошенное клеверное поле стало наполнять своим запахом его легкие, мерно вздымающиеся в угоду его большому и сильному сердцу, закаленному и израненному в битвах, наверное, уже принявшему очертания диковинного самородка, темного и сильного, пульсирующего внутри телесной оболочки. Горячая кровь в жилах успокаивалась, но не замедляла свой поток. Вдруг где-то совсем близко хрустнула сухая ветка. Но не это, не этот звук он услышал первым. Дыхание. Чужое дыхание, жаждущее плоти. Его плоти. Он понял это, отреагировав мгновенно, замерев и напрягшись, превратившись в подобие гранитной статуи. К чужому дыханию добавилось еще одно, потом еще, он понял, что их много, но сколько - не знал. Это не пугало его, звуки дали понять, что он справится, он чувствовал в себе силу, он знал ее. Рокочущий шепот явно говорил о том, что это за ним, что его ищут, он не слышал слов, но улавливал их интонацию даже на таком расстоянии. Медлить было нельзя.

Он ударил первым, лишь только очертания первого силуэта проступили сквозь мглу. Сигналом к атаке стал блеск неземных глаз. Прыжок. Он оказался возле первого, переломив с хрустом шейный позвонок. Крик не успел вырваться наружу, и лишь беззвучный выдох послужил реквиемом обмякшему телу, упавшему на влажную траву. Не медлить. Через полсекунды шумно захрипел второй, пытаясь удержать вдох в проломленной грудной клетке, завалился навзничь, на собственное пока еще бьющееся сердце. К нему метнулись трое. Всего трое. Один упал сразу, с воплем пытаясь закрыть пустые глазницы, наполненные теперь густой теплой кровью. Через мгновение еще один фонтанировал порванной на шее артерией, мгновенно потеряв боевой пыл, воя и катаясь по земле. Последний все же попытался атаковать, воспользовавшись паузой убийств, но отблеск его горящих глаз и луна, сверкнувшая на его отточенном лезвии, превратились для него в сигнал о смерти. Он умер на выдохе, в последней судороге пытаясь вытащить клинок из своего тела, в конвульсиях корчась от боли. Кровь была везде. Она парила, растекаясь, она служила свидетельством о смерти, объединяясь в лужи неправильной формы, струилась из бездыханных тел.

Снова один. Спокойный выдох, как крик, тихо оповестил ночь о его победе. Улыбка, твердая и почти незаметная, тронула его красивые и мужественные черты лица. Разочарование, не радость, наполнило его. Ярость. Гнев. Но только на мгновение. Его недооценили. Как это глупо. Нет, там никогда не было ничего и никого глупого, он понял, это просто случайная группа охотников и расслабляться нельзя. Гнев и ярость потеряли смысл, ярость могла ослепить, а гнев затмить внимание. Он резко обернулся на месте, с шорохом сложив свои расправленные в пылу битвы крылья. Никого.

Снова он вспомнил вспышки и огненный шквал, зрелище недоступное простым смертным, не подозревающим о Войне. Их сарказм был его признанием. Война ради тех, кто здесь. Не наоборот, не как обычно. Они даже не подозревают. У них все спокойно. Все определено. Не то, что там, там теперь непонятно, где юг или север, где низ, а где верх, кто силен, и кто слаб, кто добро, и что зло. Облака превратились в огненные клубы, поменяв цвета на черные, желтые, красные. Цвета войны и смерти. Смерти среди бессмертных, в стране, где смерти нет. Там где все в равновесии. Когда? Когда так было? Он уже и сам не помнил, с какого момента все началось, кто нарушил баланс первым. Есть то, что есть.

Все зашло слишком далеко и нельзя допустить, чтоб в очередной раз хотя бы малая толика ужаса, который там твориться, пролилась сюда, превратив города и страны в пространство скорби, смердящее бесчисленным количеством трупов и грудами искореженного железа. Страшного урожая не должно случиться. Затем он жив. Затем он здесь. Он понимал, что может, понимал, насколько он страшен для врагов, насколько верен своим соратникам. Это делало его одним из всех, кто вмешался в эту резню между небом и преисподней, длящуюся веками, промелькнувшими за секунды в его сознании. Вмешался по велению тех, кто это все начал.

Он вынул клинок из бока остывающего трупа, вытер быстро густеющую темную кровь о траву. Туман начал рассеиваться, оголив неподалеку очертания каменных зданий старой постройки, немногочисленных, но крепких и надежных. Когда-то, века назад, здесь была мельница, бесполезная в наше время, хотя нынешние хозяева оставили все как есть, не придавая своему владению современный вид. Они ценили старину, они ценили память о тех людях, что были здесь, жили, любили, умирали. Может это, были их предки. Кто знает…

Каменистый двор меж строениями хорошо просматривался. Постройки – их было не больше десятка – были покрыты черепицей, все сохранились очень хорошо, было видно, что хозяин содержал их в порядке.

Но что-то было не так. Его чутье уловило чуть заметный запах. Запах знакомый ему издавна. Он вошел внутрь. Там он обнаружил подтверждение тому, о чем знал еще до того, как вошел – все были мертвы. В воздухе пахло смертью. Искореженные тела были разбросаны повсюду – следов борьбы было не видно – их убили спящими, убили быстро. Жестоко, изощренно, было видно, что действовал страшный и лишенный всякого сострадания воин. Он не пощадил никого, не взирая на пол и возраст. Их смерть на секунду показалась ему чем-то абсурдным, бессмысленным. Гнев, снова гнев, огнем наполнил пространство внутри его грудной клетки, пытаясь вырваться наружу. Кулаки сжались, все тело напряглось.

Неожиданно он все понял. Это было для него. Это была ловушка. Иначе и быть не могло. Он сам обнаружил свое присутствие, когда покончил в тумане с врагами – жалкой горсткой, отправленной на верную гибель. Но здесь все было не так, иначе. Здесь его поджидал враг сильный и хитрый, безжалостный, такой же, как и он сам.

Он не знал, кто его противник, что за воин, как и не знал что за воин он сам. Не знал, не помнил, на чьей он стороне теперь. Только в самом начале все было ясно. Но теперь, когда все поглотила непрерывная битва, направления исчезли, смешались понятия, темное и светлое объединились в огромном неразделимом клубке огня, цвет перестал иметь значение. Ненависть к любви превратилась в любовь к ненависти. Воины обеих сторон, одинаково мощные, наделенные силой, сражались теперь только за право существовать. За баланс. За восстановление равновесия.

Враг показался, обнаружив себя, будто уловив, что он понял витавший вокруг аромат западни. Медленно поднялся он из тьмы, восстал, распрямился, расправив огромные крылья. Такие же крылья, как и у него, лишь цвет их был иссиня-черным. Зрелище завораживало. Два одинаковой мощи существа, неизмеримой смертными, застыли на время, один против другого, замерли в напряженном ожидании, пытаясь в темноте оценить силу и преимущества противника.

Ударили одновременно. Некоторое время было трудно понять, что происходит, так быстро наносились удары и так близко они были друг к другу. Тишину этого страшного места битвы нарушали лишь глухие звуки ударов, дыхание, шаги и шорох их больших крыльев. Схватка происходила очень быстро, словно две молнии скрещивали свои разряды в темных небесах. Противник был очень силен, но он понимал, что может противостоять его сверхъестественной силе, так как сам был наделен неземными способностями. Выносливость обоих могла сравниться только с твердыней скал, о которые бренно разбивает свои волны морской шторм. Он был словно сжатая пружина, как и его противник, хитер и опасен, атаковал резко и сильно, вкладывая в каждый удар свое желание, выйти отсюда только победителем. В голове его звоном колокола отдавалась пока еще не ощутимая, позже, боль от нанесенных ран. Позже. Потом. Сейчас только одно – он должен победить. Оба соперника изрядно измотали друг друга в этом бою, исполненном открытой и честной ненависти. Ненависти, которая таила в себе неприятие мира другого, хоть они и были так похожи. Похожи настолько, что вдруг он понял, что оба они сейчас являют собой лишь отголосок того вечного смертельного сражения. Той Войны, из которой выдернула его неведомая и непостижимая сила, направив сюда. Дыхание становилось все тяжелее, удары теряли меткость. Оба начали чувствовать усталость, и каждый понимал это, стараясь экономить силы, выбирая самые уязвимые места для атаки. Но силы были равны. И неожиданно противники замерли друг перед другом. Они стояли, собравшись, готовые взорваться в любую секунду, и глядели друг другу в глаза. Время сжималось. Так прошло несколько мгновений, очень долгих мгновений. В абсолютной тишине слышно было, как их сердца бьются в унисон, они словно старались уловить и подобрать ритм, одно не перебивая другое. Медленно каждый сделал один, два, три шага назад и снова их фигуры замерли, излучая мощь, пронзавшую все вокруг и накаляющую пространство. Неожиданно оба отпрыгнули в стороны и вновь на секунду остановились, тяжело переводя дыхание. Их силы равны. Руки опустились одновременно. Спины и колени выпрямились. Медленно, словно в мистическом сне, они повернулись друг к другу спиной и пошли. Каждый в свою сторону, не издавая ни звука, лишь сотрясая воздух своим дыханием, наполненным эхом жестокого боя, мощным размеренным дыханием.

Каждый из них понял, что эта схватка, доведи они её до конца, станет для них последней. Что силы их равны и искусство атаки сравнимо. Слишком неразумным и неосторожным было бы вот так просто лишить себя и соперника жизни. Каждый уносил свои раны для свершения чего-то большего, для того, чтоб укрепить равновесие, найденное в битве. Каждый служил своему миру – своему создателю. Они уходили достойно, спокойно понимая, словно бы они смотрели друг на друга чужими глазами. Есть так, как есть.

Он вышел, направившись подальше от этого страшного места. Боль начинала вступать в свои права, становясь, все ощутимее. Его тело помнило каждый нанесенный и полученный удар. Но в душе он был абсолютно спокоен. Было понятно, что даже если небеса падут на землю или ад разверзнет ее, это не затронет его чувств. Пройдя некоторое расстояние по мягкой, мокрой от предрассветной росы траве он остановился и упал навзничь. Он лежал, раскинув крылья и руки широко в стороны, на лице его играла улыбка, а по щекам текли слезы. Он наслаждался тишиной предрассветного утра, беззвучно плакал, обратив затуманенный слезами взор навстречу восходящему солнцу. Он нашел свое равновесие. Как и его соперник, где-то там, уже далеко. Его равновесие. Только свое…

Он лежал израненный и счастливый. Это продолжалось некоторое время, он лежал, обретя вновь силу, преисполненный нового понимания, нового знания бытия. Этот опыт, новый для него, полученный в ожесточенной схватке, переполнял его разум.

Вдруг, словно выдернув реальность из-под его мыслей, поглощая все, возник яркий и белый свет. Возник ниоткуда, как изнутри него самого, заливая ослепляющим заревом весь мир, словно взорвалась восходящая звезда. На какое-то мгновение он не сообразил, что это, и тут же все понял. Он почувствовал её неожиданно. Это была та самая сила. Понимание её сути пронзило его, снова превратив в машину смерти. Это сила, та самая сила, которая бросила его сюда. Бросила сквозь миры, не давая намека на возможность вопроса «Зачем? Для чего?». И вот, его снова затягивает куда-то, неважно, вверх или вниз, но он точно знает, туда, где в нем нуждаются, где он должен быть. Ради равновесия, ради Великого. Ради его предназначения. Он. Воин.

Current music: Slayer - Angel Of Death

• темы • [ S.B. & eg01st ] [ Худ@Лит ]

URL • Print • Memo

«<>»

Комментарии:

Ёженька

08-12-2005 10:45

Дневник • Профиль

Камрад

или вот... "глубоко пронзающего все на свете"... При чем тут "глубоко"? если "все на свете" и "пронзил" - то уже насквозь, куда еще глубже то? Оно не усиливает, а наоборот ослабляет.

отредактировано: 08-12-2005 12:21 - Ёженька

закладки:

цитатник:

дневник:

хочухи:

поиск по дневнику: