Вчера смотрели концерт Тома Вэйтса, который проходил в 77-м году.
Я люблю некоторые его альбомы очень сильно. Концерт за 77-й год я слышала и смотрела впервые.
Впервые видела Тома красивым. В более поздней формации находила его скорее безобразным, поэтому считала его очень некрасивым, но очень и очень талантливым.
Предпочитала его скорее слушать чем смотреть, обожала его музыку и как он поет.
Но то что я увидела и услышала вчера, меня поразило до глубины души.
Сейчас, когда что-либо поражает до глубины души – это праздник. А ведь когда то это было моим обычным состоянием. И все, что, нравится, раньше должно было поражать до глубины души, иначе это никакое, безвкусное нечто. А сейчас это праздник. Ранний, молодой, зеленый Том Вэйтс. Простой парень на сцене, как если бы он был из рабочих кварталов. А может оттуда и был. Он всегда был брутален, с возрастом это приобрело как бы окаменевшие формы (бессовестно сперт у Бродского, читаемого часто в последнее время, образ стареющего организма). Простой, грубый, молодой и оттого подвижный, живой, гибкий парень на глазах у зрителей создает чудо. Сам ли он творец или проводник каких-то надмирных сил не важно. Важно, что по восприятию кайфом бьет его харизма и талант, отсыпанный щедро, настолько, что ясно – так бывает не часто. Постепенно, во время прослушивания в голову приходят понятия, такие как затасканная до дыр «духовность» и «религиозность». Ничего общего с храмами и религиями они, почти что, для меня не имеют. Но, слушая Тома, я вспомнила то чувство, когда в храме намолено. Храмом может быть что угодно, даже место под открытым небом. Когда человек говорит с Богом, ты даже не задумываешься так это или нет. Это очевидно. Самое яркое средство для передачи религиозности – музыка. Слова – о чем угодно, о жизни, сексе, любви, потерях, боли. Блюз может, оказывается, вынуть из тебя душу, поцеловать и положить обратно. После чего понимаешь, что произошло чудо. Не нужно принимать наркотики, пить, курить траву. Чудо может быть просто в музыке. В чем угодно, но в музыке втройне.
Еще на Тома стоит смотреть, не только потому, что он красив был тогда, красивых людей масса. Тончайшие чувства передаются через его мимику, превосходную мимику актера, который не делает не нужных движений, но они раскованны, ярки и непринужденны.
Зрелище, шоу, красота, гениальность, это наводит на грустные мысли что, таких как он уже не делают. Даже его поздние альбомы хороши, но то, видать, тогда было такое время, как будто открылся шлюз добра, радости и бессмертия. Тогда добирались до таких высот, что сейчас не верится, что так было. Не верится, что еще будет. Мир стал пресным, гладким, прилизанным и серым. Ничего слишком, ничего через чур. Все комформно, спокойно, позитивно. Будь оно проклято. И, кажется, что-то таки поднимается с глубин мирового разума, спящего большого кита. На мир надвигаются таки перемены, но кто именно после этих перемен останется в живых пока не известно.