дневник заведен 08-07-2007
цитатник:
- • лента
дневник:
- • список
- • календарь записей
- • группы записей
- • rss
22-07-2017 02:05 1-15 Апреля 1917
Добил до прибытия в Россию Ленина
1 апреля
Радек
"Немцы, которые надеялись, что мы, большевики, в России сыграем роль противников войны, согласились на наши условия."
Подруга императрицы Вырубова
"Я увидела матроса Деревенько, который, развалившись на кресле, приказывал Наследнику подать ему то то, то другое. Алексей Николаевич с грустными и удивленными глазками бегал, исполняя его приказания. Этот Деревенько пользовался любовью Их Величеств: столько лет они баловали его и семью его, засыпая их подарками. Мне стало почти дурно; я умоляла, чтобы меня скорее увезли."
Временное правительство вводит сухой закон.
Маннергейм
"Здесь нужно приносить присягу — что, похоже, возмущает часть офицеров и солдат. На самом деле весьма непоследовательно, что правительство, получившее власть, когда гарнизон Петрограда нарушил свою присягу, требует теперь новой, не говоря уже о том, что приходится приносить присягу временному правительству, которое сегодня у власти, но которое те же рабочие и солдаты завтра смахнут прочь. Хорошо понимаю затруднительное положение войск. Могу представить, какой восторг новый строй породил в Финляндии."
Окунев
"В Москву приехала из ссылки старая революционерка Брешко-Брешковская, которую так и зовут теперь: «Бабушка русской революции». Устроена помпезная встреча, встречали на вокзале власти, повезли Брешковскую по торжественным заседаниям: в Исполнительный комитет в Город. думу, в Совет рабочих, солдатских депутатов, — говорят высокопарные речи, она милостиво отвечает и поучает под клики «ура» и под звуки «Марсельезы». На всем этом лег отпечаток густого пересола, так что эта самая «бабушка» теперь испорчена навсегда в смысле, как испортился тот крестьянин из пьесы Наума Руместана, который рассказ о своей услуге отечеству потом превратил в доходную статью и сделался уже прохвостом."
Глава центральной Рады Грушевский
"Народ украинский, освобожденный, на вольной украинской земле привет и поклон! Товарищи, братья-украинцы! Упали с нас кандалы, наложенные царской деспотией, мы можем заново преподнести флаг наших великих предков. Семьдесят лет назад здесь, в Киеве, лучшие сыны нашего народа — Шевченко, Костомаров, Кулиш и другие — решили добиваться освобождения Украины из московской неволи, превращения ее в свободную республику, связанную федеративными связями с другими славянскими народами.
Свирепыми карами, тюрьмой, ссылками, запретами ответило на это московское правительство. Под строжайшим запретом держало оно даже наше слово. Только теперь сняты все ограничения, заведенные им. Украина вступает как свободный член в свободный союз народов Российской Федеративной Республики. Прошли времена, когда приходилось прикладывать большие усилия для хоть какого-нибудь облегчения той неволи, в которой находился наш край. Теперь мы можем становиться сами собой, строить нашу свободную, автономную Украину. Перед лицом лучшего сына нашего народа, бессмертного гения нашего слова, великого пророка нашего освобождения поклянемся в этот великий миг все как единый муж: однообразно и единодушно всем стать на великое дело и не отдыхать, и не опускать рук, пока не построим той автономной, свободной Украины.
Клянитесь, братья, перед лицом народа нашего постоять за нее верно и искренне. Аминь!"
2 апреля
Палеолог
"Новый военный губернатор Петрограда генерал Корнилов старается мало-помалу взять в руки войска гарнизона. Задача тем более трудная, что большинство офицеров были убиты, лишены погонов или прогнаны. Он назначил смотр на площади Зимнего дворца, и очень основательно, собрал лишь лучшие элементы, части, в которых дисциплина наименее пострадала. В первый раз со времени падения императорского режима собираются значительные силы в регулярном строю.
Войска — тысяч десять человек — одеты довольно хорошо и проходят стройно. Очень мало офицеров. Все оркестры играют «Марсельезу», но медленным темпом, что делает ее зловещей. В каждой роте, в каждом эскадроне я отмечаю несколько красных знамен со следующими надписями: Земля и Воля!.. Земля Народу!... Да здравствует Социальная Республика!... На очень немногих я читаю: Война до победы! Над Зимним дворцом развевается огромное красное знамя...
Зрелище необыкновенно поучительное."
Протопопов
"Я не знаю, в чем меня винят. Думаю: 1) излишняя ревность полиции, поведшая за собою лишние жертвы (военная власть); 2) правые организации получали от меня субсидии (все давал, и как мне отказать); 3) Распутин и мои якобы особо близкие отношения к нему (видел раз 15-16, ничего его не просил, дружен быть с ним не мог; моя цель совсем не совпадала с его желаниями ); 4) провокации? Клянусь — никогда ни за что не допустил бы, если оные были и я бы узнал. Это стоило бы немедленно места д-ру д-та. Но я верю Васильеву — он честный человек. Денежных шашней никаких. Боже, обели меня в глазах людей; ненависть их меня одолела. Влиятельная придворная челядь."
Махно выезжает на Украину, чтобы присоединиться к анархистам.
3 апреля
Деникин
"Я получил приказание немедленно отправиться в Петроград к военному министру. Быстро собравшись, я выехал в ту же ночь и, пользуясь сложной комбинацией повозок, автомобилей и железных дорог, на 6-й день прибыл в столицу. Телеграмма не давала никакого намека на цель моего вызова. Полная, волнующая неизвестность, всевозможные догадки и предположения. Только в Киеве слова пробегавшего мимо газетчика поразили меня своей полной неожиданностью:
— Последние новости... Назначение генерала Деникина начальником штаба Верховного главнокомандующего..."
Палеолог
"Милюков очень смущен тем, что происходит в Кронштадте, большой морской крепости, защищающей подступы к Петрограду со стороны Финского залива. Город (около 55000 жителей) не признает ни Временного правительства, ни Совета. Войска гарнизона, насчитывающие не менее 20 000 человек, находятся в состоянии открытого возмущения. Перебив половину своих офицеров, они удерживают двести человек их в качестве заложников, которых они принуждают к самым унизительным работам, как: подметание улиц, черная работа в порту. В Гельсингфорсе та же анархия. В Шлиссельбурге город управляется повстанческой Коммуной, первым актом которой было договориться с союзом немецких военнопленных. По настояниям этого союза человек шестьдесят пленных эльзас-лотарингцев, для которых я добился привилегированного положения, были подвергнуты суровому заключению."
Махно
"По приезде в Гуляй-Поле я в тот же день встретился со своими товарищами по группе. Я видел перед собой своих друзей-крестьян — этих безымянных революционных анархистов-борцов, которые в своей жизни не знали, что значит обманывать друг друга. Они были чистые крестьянские натуры, которые трудно было убедить в чем-либо, но, раз убедил, раз они тебя поняли и, проверив это понятое, убедились, что это именно так, они возвышали этот идеал на каждом шагу, всюду, где только представлялась им возможность. Я говорю, видя этих людей перед собой, я весь трепетал от радостных волнений, от душевной бури, которая толкала меня сейчас же, с завтрашнего дня повести по всем кварталам Гуляй-Поля среди крестьян и рабочих пропаганду, разогнать Общественный комитет (правительственная единица коалиционного правительства), милицию, не допустить организации никаких комитетов и взяться за прямое дело анархизма."
Бьюкенен
"На данный момент решение об отъезде императора в Англию еще не принято. Он живет вместе с императрицей и их детьми в Царском Селе под стражей. Ему разрешается гулять в парке, но он всегда находится под наблюдением. Из частного и конфиденциального источника мне стало известно, что он совершенно счастлив и упражняется, расчищая от снега дорожки в парке. Он до сих пор не осознает, что его не отпустят, как он надеялся, в Ливадию, но потеря трона, кажется, совсем не угнетает его.
Императрица, напротив, глубоко переживает из-за их нынешнего униженного положения. Как мне известно, императрица настроена против переезда в Англию. В прессе были опубликованы телеграммы, которые она отправляла императору до и после убийства Распутина. Из них становится понятно, что он делал все, что она ему говорила. Также было опубликовано истеричное письмо от императрицы к Распутину, в котором она обращается к нему как к святому, говорит, что обретает покой, только опираясь на его плечо, и просит помолиться за «его дитя». Она была злым гением императора с момента их свадьбы, и никто не жалеет ее."
Князев
"Кто — в Совете депутатов? Это общий вопрос. Сравнительно недавно узнали, что во главе его Чхеидзе... Ничего не знаем больше. Кажется, сам Совет понял это и реорганизуется. Много говорят о нем кругом и общий голос в моем кругу: «Скоро ли мы избавимся от этой деспотии наизнанку...». Самое ужасное — не известно, в чьих руках находятся судьбы Родины. Совет депутатов так легко может выделиться в самую гнусную форму правления — охлократию. Грустно, что в приемах и действиях Совета так много от прежнего режима. Труп заражает."
Сталин
"Если бы нынешнее международное положение России в самом деле соответствовало положению Франции 1792 года, если бы мы имели против себя специальную коалицию контрреволюционных королей со специальной целью восстановления в России старой власти, нет сомнения, что социал-демократия, подобно революционерам тогдашней Франции, поднялась бы как один человек на защиту свободы. Но так ли в самом деле обстоит дело?
Война 1792 года была династической войной неограниченных королей-крепостников против республиканской Франции, испугавшихся революционного пожара в последней. Целью войны было потушить этот пожар, восстановить во Франции старые порядки и тем гарантировать перепугавшихся королей от революционной заразы в их собственных государствах. Именно поэтому сражались так самоотверженно революционеры Франции с войсками королей.
Не то с нынешней войной. Нынешняя война есть война империалистическая. Ее основная цель — захват (аннексия) чужих, главным образом, аграрных территорий капиталистически развитыми государствами. Последним нужны новые рынки сбыта, удобные пути к этим рынкам, сырье, минеральные богатства, и они стараются брать их везде, безотносительно к внутренним порядкам захватываемой страны.
Этим и объясняется, что настоящая война, вообще говоря, не ведет и не может вести к неизбежному вмешательству во внутренние дела захватываемой территории в смысле восстановления в ней старых порядков.
И именно поэтому нынешнее положение России не дает оснований к тому, чтобы бить в набат и провозгласить: «Свобода в опасности, да здравствует война!»."
Арестованы подруги императрицы Юлия Ден и Анна Вырубова
"Наступил вечер, мы чуть ли не падали от голода и усталости. Нам принесли немного супа, но мы и ложки не могли проглотить. То и дело в комнату заглядывали солдаты и потешались над нами. Но смех их был все же лучше грубых шуток. Некоторые из них заставляли меня краснеть от стыда. Я дрожала при мысли, что их грубость может превратиться в нечто невообразимое. К нашему удивлению, два знакомых нам адъютанта зашли к нам в комнату в сопровождении солдат в час ночи!
— Поднимайтесь! — приказал офицер. Анна с кротким видом повиновалась и встала.
— Но в чем дело? — спросил офицер, немало удивившись.
— Я инвалид, — испуганно ответила Анна.
— Господи помилуй! — воскликнул офицер.
Больше он не произнес ни слова и только разглядывал Анну наподобие ученого-натуралиста, изучающего доисторическое животное. Он не мог даже допустить и мысли, что это и есть пресловутая Анна Вырубова. Как и множество других людей — не только в России, но и в других странах далеко за ее пределами, — он представлял себе Вырубову совершенно иной. Наверное, он воображал, что встретит авантюристку из мелодрамы, этакую распутную интриганку, ловкую заговорщицу, хитрую наперсницу слабовольной Императрицы!
И что же он увидел на самом деле? Перед ним стояла мнимая распутинская сообщница — крохотное дрожащее существо с миловидным лицом и жалобным детским голоском. Офицер глазам своим не верил."
4 апреля
Англичане не пускают Троцкого в Россию
"На борт «Христианиафиорд» явились английские офицеры в сопровождении матросов и от имени местного адмирала потребовали, чтобы я, моя семья и еще пять пассажиров покинули пароход. Что касается мотивов этого требования, то нам было обещано «выяснить» весь инцидент в Галифаксе. Мы объявили требование незаконным и отказались подчиниться ему. Вооруженные матросы набросились на нас и при криках «shame» («позор») со стороны значительной части пассажиров снесли нас на руках на военный катер, который под конвоем крейсера доставил нас в Галифакс. Когда десяток матросов держали меня на руках, мой старший мальчик подбежал ко мне на помощь и, ударив офицера маленьким кулаком, крикнул: «Ударить его еще, папа?» Ему 11 лет. Он получил первый урок по курсу британской демократии."
Керенский
"Поступила телеграмма французского правительства, в которой выражалось согласие на аннексию Россией австрийских и германских провинций Польши в обмен на согласие царского правительства на аннексию Францией левого берега Рейна. Мы тогда приняли решение игнорировать это предложение и немедленно вступить в переговоры с представителями польского народа с целью восстановления независимости этой страны. Однако Милюков оставался глух ко всем соображениям."
Набоков
"Телеграф принес известие о первых германских мирных предложениях. Для нас это было фактом потрясающего значения прежде всего потому, что в нем блеснул луч слабой и очень отдаленной, но все же — надежды на возможность мира. С такой стороны мы прежде всего и оценивали этот факт. Милюков сразу и решительно облил нас ледяной водой. Спокойно и даже весело он заявил, что германские предложения имеют значение только постольку, поскольку они свидетельствуют о тяжелом положении Германии, — что в этом только смысле их следует понимать и приветствовать, но что единственное возможное реагирование на них — это категорическое и возможно более резкое их отклонение."
Все эти советы и комитеты никак толком не договорятся - хотят ли они воевать, и если хотят, то насколько. Болтаются туда-сюда как говно в проруби.
5 апреля
Николай
"Ясный день после 2 час. и оттепель. Утром погулял недолго. Разбирался в своих вещах и в книгах и начал откладывать всё то, что хочу взять с собой, если придется уезжать в Англию."
Степун
"Несмотря на то, что наиболее значительные лидеры Совета во главе с Церетели прилагали все усилия к поддержке Временного правительства, а Ленин по тактическим соображениям долго держался в стороне, как бы примериваясь и присматриваясь к соотношению сил в стране, Совет рабочих и солдатских депутатов только и делал, что расшатывал авторитет поддерживаемого им правительства. В конце апреля он принудил уйти в отставку Гучкова, в первых числах мая — Милюкова и Львова.
Милюков был, конечно, гораздо более искушенным политиком, чем Гучков, и гораздо более твердым человеком, чем князь Львов, но в вожди революции он так же мало годился, как ушедший до него военный министр и министр–председатель Львов.
Хороший скрипач–любитель, Милюков оказался весьма тугим на ухо министром иностранных дел. Дальше я буду подробнее говорить о том, какую роковую роль сыграло в революции то, что Милюков не расслышал отнюдь не только шкурнической, но по существу праведной тоски русского народа по замирению."
The Daily Gate City and Constitution-Democrat
"Турки изгнаны из Персии — Лондон официально объявил о соединении армий генерала Мода (Британия) и генерала Баратова (Россия) на границе между Месопотамией и Персией. Турки теперь находятся под сильным давлением четырех различных армий — британские части под командованием генерала Мюррея продвигаются на север в направлении Иерусалима в Палестине, подразделения генерала Мода наступают на Багдад с севера, Кавказская казачья дивизия генерала Баратова продвигается на запад от Персии и прежняя армия великого князя Николая продвигается на запад от Армении. Таким образом, выбив турок из Персии, они перевели страну под контроль держав стран Антанты."
Троцкий в Канаде
"Жену с детьми полиция оставила в Галифаксе. Остальных доставили по железной дороге в Amherst, лагерь, где содержались немецкие пленные. Здесь нас подвергли в конторе лагеря обыску, какого мне не приходилось переживать даже при заключении в Петропавловскую крепость. Ибо раздевание донага и ощупывание жандармами тела в царской крепости производилось с глазу на глаз, а здесь, у демократических союзников, нас подвергли бесстыдному издевательству в присутствии десятка человек. Навсегда запомнился шведско-канадский сержант Ольсен с рыжей уголовно-полицейской головой, главная фигура обыска. Те канальи, которые руководили этим предприятием издалека, прекрасно знали, что в нашем лице имеют безупречных русских революционеров, возвращающихся в освобожденную революцией страну.
Полковник Моррис в ответ на наши непрерывные домогательства и протесты официально изложил нам причины нашего ареста: «Вы опасны для нынешнего русского правительства», — заявил он нам кратко: полковник не был красноречив, притом лицо его имело подозрительно возбужденный характер уже с утра. «Но ведь нью-йоркские агенты русского правительства выдали нам проходные свидетельства в Россию, и, наконец, заботу о русском правительстве нужно предоставить ему самому!» Полковник Моррис подумал, пожевал челюстями и присовокупил: «Вы опасны для союзников вообще».
Жена моя не была формально политической эмигранткой, так как выехала за границу с законным паспортом. Тем не менее и она оказалась арестованной вместе с двумя нашими мальчиками — 11 и 9 лет. Слова об аресте детей не преувеличение. Сперва канадские власти пытались поместить мальчиков отдельно от матери, в детский приют. Потрясенная этой перспективой, жена моя заявила, что ни за что не позволит себя отделить от них. Только в результате ее протеста мальчики были помещены вместе с нею на квартире англо-русского полицейского агента, который, в предупреждение «незаконной» отправки писем или телеграмм, не выпускал детей на улицу, даже отдельно от матери, иначе как под надзором…"
6 апреля
Вудро Вилсон объявляет вступление США в войну
"Оставаться нейтральным дальше невозможно, когда поставлены на карту мир всего мира и свобода народов. Итак, мы вынуждены принять бой с естественным врагом мира и свободы. Мы пожертвуем для этого нашей жизнью, нашим состоянием, всем, что мы имеем, в гордом сознании, что настал наконец день, когда Америка может пролить свою кровь за благородные принципы, из которых она возникла."
Троцкий
"Военный лагерь Amherst помещался в старом, до последней степени запущенном здании чугунолитейного завода, отнятого у собственника-немца. Нары для спанья расположены были в три ряда вверх и в два ряда вглубь с каждой стороны помещения. В этих условиях нас жило 800 человек. Не трудно себе представить, какая атмосфера царила в этой спальне по ночам. Люди безнадежно толпились в проходах, толкали друг друга локтями, ложились, вставали, играли в карты или в шахматы. Многие мастерили, некоторые — с поразительным искусством… Среди заключенных, несмотря на героические усилия, которые они делали для своего физического и нравственного самосохранения, имелось пять помешанных. Мы спали и ели с этими помешанными в одном помещении."
Артур Бридж
"С каждым днем король становится все более озабочен вопросом приезда императора и императрицы в эту страну. Его Величество получает письма от людей из всех классов, известных и неизвестных ему, которые говорят, как много эта тема обсуждается, и не только в клубах, но и рабочими людьми, а также членами Лейбористской партии в Палате общин, и все они негативно высказываются об этом предложении.
Как вам известно, король с самого начала считал, что присутствие имперской семьи (и особенно императрицы) в этой стране вызовет самые разные сложности, и я уверен, что вы понимаете, насколько затруднительной эта ситуация будет для нашей королевской семьи, тесно связанной с императором и императрицей.
Скорее всего, вам также известно, что эта тема в какой-то степени стала достоянием общественности, и люди либо считают, что король сам был инициатором этого решения, либо протестуют против несправедливого положения, в котором окажется король, если эта договоренность осуществится.
Король просил меня узнать, сможете ли вы после консультации с премьер-министром сообщить сэру Джорджу Бьюкенену о необходимости встретиться с российским правительством с целью разработки другого плана по будущему месту проживания их императорских Величеств."
Деникин
"Четыре года я не видел Петрограда. Но теперь странное и тягостное чувство вызывала столица... начиная с разгромленной гостиницы «Астория», где я остановился и где в вестибюле дежурил караул грубых и распущенных гвардейских матросов; улицы — такие же суетливые, но грязные и переполненные новыми господами положения, в защитных шинелях, далекими от боевой страды, углубляющими и спасающими революцию. От кого?
Я много читал раньше о том восторженном настроении, которое, якобы, царило в Петрограде, и не нашел его. Нигде. Министры и правители, с бледными лицами, вялыми движениями, измученные бессонными ночами и бесконечными речами в заседаниях, советах, комитетах, делегациях, представителям, толпе... Искусственный подъем, бодрящая, взвинчивающая настроение, опостылевшая, вероятно, самому себе фраза, и... тревога, глубокая тревога в сердце. И никакой практической работы: министры, по существу, не имели ни времени, ни возможности хоть несколько сосредоточиться и заняться текущими делами своих ведомств; и заведенная бюрократическая машина, скрипя и хромая, продолжала кое-как работать старыми частями и с новым приводом..."
Набоков
"Керенский в очень резкой форме доказывал Милюкову, что если при «царизме» (одно из гнусных выражений революционного жаргона, чуждого духу русского языка) у министра иностранных дел не могло и не должно было быть своей политики, а была политика императора, то и теперь у министра иностранных дел не может быть своей политики, а есть только политика Временного правительства. «Мы для вас — государь император».
Милюков, внешне хладнокровно, но внутренно сильно возбужденный, на это ответил приблизительно так: «Я считал и считаю, что та политика, которую я провожу, — она и есть политика Временного правительства. Если я ошибаюсь, пусть это мне будет прямо сказано. Я требую определенного ответа, и в зависимости от этого ответа буду знать, что мне дальше делать». Здесь был прямой и решительный вызов, и на этот раз Керенский спасовал. Устами кн. Львова Временное правительство удостоверило, что Милюков ведет не свою самостоятельную политику, а ту, которая соответствует взгляду и планам Временного правительства. Выход из получившегося неловкого положения был найден в том, чтобы принять за правило — не давать на будущее время никаких отдельных политических интервью."
Идиоты.
Керенский
"Произошла резкая перепалка между Милюковым и Гучковым, совпавшая по времени с выступлениями Милюкова по вопросу о Дарданеллах в духе Сазонова, которые могли привести к опасным последствиям из-за острой реакции на них в демократических кругах общественности. Защищая свою позицию, Милюков сказал: «Победа — это Константинополь, а Константинополь — это победа, и посему людям все время необходимо напоминать о Константинополе». На это Гучков резко возразил: «Если победа — это Константинополь, тогда говорите только о победе, поскольку победа возможна и без Константинополя, а Константинополь невозможен без победы... Думайте, что хотите, но говорите лишь о том, что содействует укреплению морального духа на фронте».
Назойливость, с какой Милюков возвращался к одной и той же теме о Дарданеллах, озадачивала. Ведь он, как и Гучков и я, прекрасно знал, что генерал Алексеев из военных соображений был против любых авантюр в зоне проливов. Более того, как историк он наверняка был знаком с выводом генерала Куропаткина, который еще в 1909 г. в своей книге «Задачи русской армии» писал, что России не только «невыгодно присоединять к себе Константинополь и Дарданеллы, но такое присоединение неизбежно ослабит ее и создаст опасность долгой вооруженной борьбы за удержание этого опасного приобретения»."
7 апреля
Сталин в Правде о праве наций на самоопределение
8 апреля
Артур Бридж
"Он (король Англии) просит вас передать премьер-министру, что со всех сторон он слышит и читает в прессе о том, что проживание бывшего императора и императрицы в этой стране сильно возмутит общественность и, несомненно, скомпрометирует положение короля и королевы... Необходимо проинструктировать Бьюкенена, который должен сказать Милюкову, что сопротивление переезду императора и императрицы сюда настолько велико, что у нас должна быть возможность отозвать согласие, данное ранее на предложение российского правительства."
Николай
"Я лучше поеду в самый отдаленный конец Сибири!"
Кшесинская
"Людмила мне рассказывала, как солдаты, найдя в моей уборной шкап с флаконами духов, разбивали их об умывальник, а чудное мое покрывало с постели из линон-батиста рвали на клочья. Даже Катя-коровница, и та принесла мне обратно мою черную бархатную юбку, которую она украла и распорола, так как была полнее меня. Узнав, что Керенский мне покровительствует, она испугалась и вернула юбку. Одновременно она принесла мне фотографию Императора Александра III, снятого со своим братом великим князем Владимиром Александровичем, когда они оба были еще мальчиками. На этой фотографии великий князь Владимир Александрович был замечательно похож на Вову, и Катя-коровница думала, что это портрет именно Вовы."
Сталин в ответ на заявление Милюкова о стремлении России дальше воевать за захват Стамбула
"Если верить Керенскому, г. Милюков не выражает мнения Временного правительства по кардинальному вопросу о целях войны. Короче: министр иностранных дел г. Милюков, заявляя перед всем светом о захватнических целях нынешней войны, пошел не только против воли русского народа, но и против Временного правительства, членом которого он состоит.
Еще при царизме г. Милюков высказывался за ответственность министров перед народом. Мы согласны с ним, что министры подотчетны и ответственны перед народом. И мы спрашиваем: продолжает ли г. Милюков признавать принцип ответственности министров? И если он продолжает его признавать, почему не уходит в отставку?
Или, может быть, сообщение Керенского не… точно? Одно из двух: или сообщение Керенского неверно, и тогда революционный народ должен призвать к порядку Временное правительство, заставив его признать свою волю.
Или Керенский прав, и тогда г. Милюкову нет места во Временном правительстве — он должен уйти в отставку. Среднего нет."
Врангель
"В Таврическом дворце, Городской думе, во всех общественных местах, на площадях и на углах улиц ежедневно во все часы шли митинги. Это какая-то вакханалия словоизвержения. Казалось, что столетиями молчавший обыватель ныне спешил наговориться досыта, нагнать утерянное время.
Сплошь и рядом, в каком-либо ресторане, театре, кинематографе, во время антракта или между двумя музыкальными номерами, какой-нибудь словоохотливый оратор влезал на стул и начинал говорить. Ему отвечал другой, третий, и начинался своеобразный митинг. Страницы прессы сплошь заняты были речами членов Временного правительства, членов Совета рабочих и солдатских депутатов, речами разного рода делегаций.
Темы всегда одни и те же: осуждение старого режима, апология «бескровной революции», провозглашение «продолжения борьбы до победного конца» (до «мира без аннексий и контрибуций» тогда еще не договорились), восхваление «завоеваний революции». Спасать Россию уже не собирались, говорили лишь о спасении «завоеваний революции». Формула эта стала наиболее ходячей, и в невольном стремлении сделать ее более удобоваримой договорились до «спасения революции», получилось что-то безграмотное и бессмысленное."
9 апреля
Зиновьев
"Мы едем через Германию. Будь что будет, но ясно, что Владимир Ильич должен как можно скорей очутиться в Петрограде. Когда мы все сели уже в вагон, чтобы двигаться к швейцарской границе, небольшая группа меньшевиков и эсеров устроила Владимиру Ильичу нечто вроде враждебной демонстрации. В последнюю минуту, буквально за пару минут до отхода поезда, тов. Рязанов в большом возбуждении отзывает пишущего эти строки в сторону и говорит: «Владимир Ильич увлекся и забыл об опасностях; вы хладнокровнее. Поймите же, что это безумие. Уговорите Владимира Ильича отказаться от плана ехать через Германию»."
Ленин в пломбированном вагоне выезжает в Россию.
Александра Коллонтай
"Совет рабочих и солдатских депутатов — это сердце движения. Его слово — веское, к нему прислушиваются. Правительство (повторяю, в определенных пределах и границах) с ним считается. Но боюсь, что С.Р. и С.Д. — это франкфуртский парламент. В нем все время проглядывает какая-то осторожность, нерешительность, нет ясной, отчетливой политической линии, нет размаха государственного строительства на новых началах.
Объясняется это, прежде всего, совершенно невозможным составом Исполнительного комитета. Публика не то что разношерстная, хуже — туда набрались какие-то неизвестные личности, которых мы, старые партийные работники, совершенно не знаем. Воспользовавшись отсутствием наших людей в момент революционного пожара, туда засела безмандатная публика вроде Стеклова, Суханова, Богданова — меньшевики — и величин неизмеримо более мелких. Членов Исполнительного комитета С.Р. и С.Д. около 40, из них не более 15 рабочих.
Наши требуют проверки мандатов и переизбрания членов ИК, но большинство резко этому противится. Еще бы, тогда Стеклов и Ко останутся за бортом! У меньшевиков дело было не многим лучше. Но с тех пор как приехал Церетели, они получили неожиданно радостное подкрепление. Церетели пользуется сейчас большим влиянием — ведь он же яркий представитель революционного оборончества. У меньшевиков в Исполнительном комитете руководителями являются: Ларин, Богданов, Церетели, Чхеидзе. Ларин расходится с Богдановым, Церетели и Чхеидзе по вопросу революционного оборончества, поддерживая линию Циммервальдского центра против оборонцев.
У нас постоянно присутствуют в Исполнительном комитете рабочие «правдисты» (Сталин, Федоров, Александр), но, повторяю, тона они не дают."
Радек
"Итак, мы выехали. Приехали мы швейцарским поездом в Шафхаузен, где надо было пересесть в германский поезд. Нас ожидали германские офицеры. Они указали нам зал таможни, в котором должны были пересчитать число живых «снарядов», транспортируемых ими в Россию. Паспорта спрашивать на основе договора они не имели права. Поэтому в таможне мужчин и женщин разделили по обе стороны стола, чтобы по дороге кто-нибудь из нас не улетучился или, подменив русского большевика немецкой барышней, не оставил в Германии зародыш революции.
Шла постоянная борьба между курящими и некурящими из-за одного помещения в вагоне. В купе мы не курили из-за маленького Роберта и Ильича, который страдал от курения. Поэтому курящие пытались устроить салон для курения в месте, служащем обыкновенно для других целей. Около этого места поэтому происходило беспрерывное скопление народа и перепалки. Тогда Ильич порезал бумагу и раздал пропуска. На три ордера одной категории, на три билета категории А, предназначенных для законно пользующихся оным помещением, следовал 1 билет для курящих. Это вызывало споры о том, какие потребности человеческие имеют большую ценность, и мы очень жалели, что не было с нами тов. Бухарина, специалиста по теории Бем-Баверка о предельной полезности."
Урусов о прошедшем месяце с начала революции
"Начнем с того, что никто не мог верить и исповедывать, что будет так легко спихнуть с трона Николая II, а посему никто в Думе не был подготовлен к такой радикальной перемене декораций — все были застигнуты врасплох, и поэтому не действовали по заранее обдуманному плану, а импровизировали и приноравливались к быстро сменявшимся обстоятельствам. Первое следствие такого положения вещей было то, что толпа захватила в руки куда больше власти, чем это ей полагалось, — когда неразбериха первых дней прошла, наряду с Временным правительством оказалась фактическая власть в руках осевшей на неподобающих ей местах толпы — и захваты толпы уже были закреплены идейными руководителями масс, которые учли выгоды своего положения и невыгоды положения своих противников."
10 апреля
Бьюкенен
"Русский народ очень религиозен, но его религия есть религия символов и церемоний, и в политической жизни он также ищет церемоний. Во главе государства он должен иметь некоторого рода воображаемого владыку, на которого он мог бы смотреть с почтением, как на олицетворение своих национальных идеалов."
Бухарин арестован аж в Японии.
Крупская
"Ни вещей у нас при посадке не спрашивали, ни паспортов. Ильич весь ушел в себя, мыслью был уже в России. Дорогой говорили больше о мелочах. По вагону раздавался веселый голосок Роберта, который особой симпатией воспылал к Сокольникову и не желал разговаривать с женским полом. Немцы старались показать, что у них всего много, повар подавал исключительно сытные обеды, к которым наша эмигрантская братия не очень-то была привычна. Мы смотрели в окна вагона, поражало полное отсутствие взрослых мужчин: одни женщины, подростки и дети были видны на станциях, на полях, на улицах города."
11 апреля
Ничего толком не происходит. Первый никакой день с начала революции.
12 апреля
Ромен Роллан о Ленине
"Луначарский описывает его как человека исключительно энергичного, который единственный из всех социалистических вождей пользуется огромным влиянием в народе за счет четкости его целей и заразительности его воли. Он распоряжается в партии, как авторитарный лидер, и один из немногих аристократов (как и Плеханов) среди социалистов, где главенствуют евреи. Депутаты-социалисты, которые были сосланы в Сибирь, но вернулись в Петроград, без него бессильны. Они на все готовы ради народа, но они — выходцы из народа и средней интеллигенции, и они во всем следуют за Лениным. И он решил всем рискнуть и вернуться в Петроград, несмотря на Временное правительство. Но его действия опасны не только для него самого, но и для всего его дела, потому что, как я и предупреждал, его обвинят в сговоре с Германией."
Карл Радек
"В Берлине платформа, на которой стоял поезд, была оцеплена штатскими шпионами. Так мы доехали до Засница, где сели на пароход. Там от нас требовали выполнения обыкновенных формальностей — заполнения анкет. Ильич видел в этом какую-то коварную хитрость врага и приказал подписываться разными псевдонимами, что позже привело к комичному недоразумению.
Пароходное радио получило запрос из Треллеборга, едет ли на этом пароходе Ульянов. Это наш товарищ Ганецкий, ожидавший нас в шведской гавани уже несколько дней, притворившись представителем русского Красного Креста, добился права пользования правительственным радио. Капитан знал из анкет, что никакого Ульянова нет, но на всякий случай спросил, нет ли случайно между нами господина Ульянова. Ильич долго косился, пока, наконец, признался, что он и есть Ульянов, после чего Ганецкий был извещен, что мы едем."
13 апреля
Радек
"В Стокгольме пытался повидаться с Лениным от имени ЦК германской социал-демократии Парвус, но Ильич не только отказался его принять, но приказал мне, Воровскому и Ганецкому совместно с шведскими товарищами запротоколировать это обращение.
Вероятно, добропорядочный вид солидных шведских товарищей вызвал в нас страстное желание, чтобы Ильич был похож на человека. Мы уговаривали его купить хотя бы новые сапоги. Он уехал в горских сапогах с гвоздями громадной величины."
Сталин
"Нам необходимо выиграть время, затормозив откалывание средне-буржуазных слоев, чтобы подготовиться к борьбе с Временным правительством. Но без конца такое положение продолжаться не будет. Революция углубляется. От политических вопросов будут переходить к социальным. Мы же должны выждать момент, когда события обнаружат пустоту Временного правительства, и быть готовыми, когда события назреют, а пока — организовать центр — Сов. Р. и С. Д. — и укреплять его — в этом задача момента."
14 апреля
Ипатьев
"Настроение умов, как в городе, так и в деревне, вовсе не в пользу крайней большевистской программы. Мне пришлось за это время бывать в деревне и говорить с крестьянами; их лозунги оставались те же самые: поскорее Учредительное собрание, наделение землей на приемлемых условиях и уравнение в правах с другими гражданами. Я вспоминаю также разговоры с ними, когда уже воцарилась большевистская власть и с них стали брать натурой хлеб, они жаловались мне на притеснения новой власти и говорили: «Разве мы царя сместили? Нас не спрашивали, это господа его убрали». Про население городов и говорить нечего; здесь все за демократическую республику."
Редактор Правды Бонч-Бруевич
"Прошу прислать солдат для приема от редакции и типографии пулемета, в котором надобность миновала."
15 апреля
Пасха.
Струве о вечной ситуации для России
"У нас, русских, у России, есть великое и славное прошлое, безотрадное и постыдное настоящее и темное будущее. России нужна не политическая реставрация, а глубокое духовное возрождение."
Курпская
"Все мысли в России. На финских вейках переехали границу. Уже все милое, свое — плохенькие вагоны третьего класса, русские солдаты. Ужасно хорошо. Немного погодя Роберт уже очутился на руках какого-то пожилого солдата, обнял его ручонкой за шею и что-то лопотал по-французски, и ел творожную пасху, которой кормил его солдат. Наши прильнули к окнам. На перронах станций, мимо которых проезжали, стояли гурьбой солдаты. Усиевич высунулся в окно: «Да здравствует мировая революция!» — крикнул он. Недоуменно посмотрели на едущих солдаты.
Мимо нас прошел несколько раз бледный поручик, и, когда мы с Ильичем перешли в соседний пустой вагон, подсел к нему и заговорил с ним. Поручик был оборонцем, Ильич защищал свою точку зрения — был тоже ужасно бледен. А в вагон мало-помалу набирались солдаты. Скоро набился полный вагон. Солдаты становились на лавки, чтобы лучше слышать и видеть того, кто так понятно говорит против грабительской войны. И с каждой минутой росло их внимание, напряженнее делались их лица."
Великая княгиня Мария Павловна
"Каждый день после обеда император выходил в сад с детьми и под наблюдением многочисленной стражи колол лед и расчищал снег. Место для этого спектакля обычно выбиралось возле ограды парка, и обитатели Царского Села, особенно низшие классы, собирались на другой стороне поглазеть и поглумиться. Вокруг раздавались грубые и иногда непристойные замечания, в то время как император спокойно продолжал свою будничную работу, будто ничего не слыша."
Колчак про взятие Стамбула
"Отложим вопрос до июня, тогда увидим, на что можно от нее рассчитывать."
1 апреля
Радек
"Немцы, которые надеялись, что мы, большевики, в России сыграем роль противников войны, согласились на наши условия."
Подруга императрицы Вырубова
"Я увидела матроса Деревенько, который, развалившись на кресле, приказывал Наследнику подать ему то то, то другое. Алексей Николаевич с грустными и удивленными глазками бегал, исполняя его приказания. Этот Деревенько пользовался любовью Их Величеств: столько лет они баловали его и семью его, засыпая их подарками. Мне стало почти дурно; я умоляла, чтобы меня скорее увезли."
Временное правительство вводит сухой закон.
Маннергейм
"Здесь нужно приносить присягу — что, похоже, возмущает часть офицеров и солдат. На самом деле весьма непоследовательно, что правительство, получившее власть, когда гарнизон Петрограда нарушил свою присягу, требует теперь новой, не говоря уже о том, что приходится приносить присягу временному правительству, которое сегодня у власти, но которое те же рабочие и солдаты завтра смахнут прочь. Хорошо понимаю затруднительное положение войск. Могу представить, какой восторг новый строй породил в Финляндии."
Окунев
"В Москву приехала из ссылки старая революционерка Брешко-Брешковская, которую так и зовут теперь: «Бабушка русской революции». Устроена помпезная встреча, встречали на вокзале власти, повезли Брешковскую по торжественным заседаниям: в Исполнительный комитет в Город. думу, в Совет рабочих, солдатских депутатов, — говорят высокопарные речи, она милостиво отвечает и поучает под клики «ура» и под звуки «Марсельезы». На всем этом лег отпечаток густого пересола, так что эта самая «бабушка» теперь испорчена навсегда в смысле, как испортился тот крестьянин из пьесы Наума Руместана, который рассказ о своей услуге отечеству потом превратил в доходную статью и сделался уже прохвостом."
Глава центральной Рады Грушевский
"Народ украинский, освобожденный, на вольной украинской земле привет и поклон! Товарищи, братья-украинцы! Упали с нас кандалы, наложенные царской деспотией, мы можем заново преподнести флаг наших великих предков. Семьдесят лет назад здесь, в Киеве, лучшие сыны нашего народа — Шевченко, Костомаров, Кулиш и другие — решили добиваться освобождения Украины из московской неволи, превращения ее в свободную республику, связанную федеративными связями с другими славянскими народами.
Свирепыми карами, тюрьмой, ссылками, запретами ответило на это московское правительство. Под строжайшим запретом держало оно даже наше слово. Только теперь сняты все ограничения, заведенные им. Украина вступает как свободный член в свободный союз народов Российской Федеративной Республики. Прошли времена, когда приходилось прикладывать большие усилия для хоть какого-нибудь облегчения той неволи, в которой находился наш край. Теперь мы можем становиться сами собой, строить нашу свободную, автономную Украину. Перед лицом лучшего сына нашего народа, бессмертного гения нашего слова, великого пророка нашего освобождения поклянемся в этот великий миг все как единый муж: однообразно и единодушно всем стать на великое дело и не отдыхать, и не опускать рук, пока не построим той автономной, свободной Украины.
Клянитесь, братья, перед лицом народа нашего постоять за нее верно и искренне. Аминь!"
2 апреля
Палеолог
"Новый военный губернатор Петрограда генерал Корнилов старается мало-помалу взять в руки войска гарнизона. Задача тем более трудная, что большинство офицеров были убиты, лишены погонов или прогнаны. Он назначил смотр на площади Зимнего дворца, и очень основательно, собрал лишь лучшие элементы, части, в которых дисциплина наименее пострадала. В первый раз со времени падения императорского режима собираются значительные силы в регулярном строю.
Войска — тысяч десять человек — одеты довольно хорошо и проходят стройно. Очень мало офицеров. Все оркестры играют «Марсельезу», но медленным темпом, что делает ее зловещей. В каждой роте, в каждом эскадроне я отмечаю несколько красных знамен со следующими надписями: Земля и Воля!.. Земля Народу!... Да здравствует Социальная Республика!... На очень немногих я читаю: Война до победы! Над Зимним дворцом развевается огромное красное знамя...
Зрелище необыкновенно поучительное."
Протопопов
"Я не знаю, в чем меня винят. Думаю: 1) излишняя ревность полиции, поведшая за собою лишние жертвы (военная власть); 2) правые организации получали от меня субсидии (все давал, и как мне отказать); 3) Распутин и мои якобы особо близкие отношения к нему (видел раз 15-16, ничего его не просил, дружен быть с ним не мог; моя цель совсем не совпадала с его желаниями ); 4) провокации? Клянусь — никогда ни за что не допустил бы, если оные были и я бы узнал. Это стоило бы немедленно места д-ру д-та. Но я верю Васильеву — он честный человек. Денежных шашней никаких. Боже, обели меня в глазах людей; ненависть их меня одолела. Влиятельная придворная челядь."
Махно выезжает на Украину, чтобы присоединиться к анархистам.
3 апреля
Деникин
"Я получил приказание немедленно отправиться в Петроград к военному министру. Быстро собравшись, я выехал в ту же ночь и, пользуясь сложной комбинацией повозок, автомобилей и железных дорог, на 6-й день прибыл в столицу. Телеграмма не давала никакого намека на цель моего вызова. Полная, волнующая неизвестность, всевозможные догадки и предположения. Только в Киеве слова пробегавшего мимо газетчика поразили меня своей полной неожиданностью:
— Последние новости... Назначение генерала Деникина начальником штаба Верховного главнокомандующего..."
Палеолог
"Милюков очень смущен тем, что происходит в Кронштадте, большой морской крепости, защищающей подступы к Петрограду со стороны Финского залива. Город (около 55000 жителей) не признает ни Временного правительства, ни Совета. Войска гарнизона, насчитывающие не менее 20 000 человек, находятся в состоянии открытого возмущения. Перебив половину своих офицеров, они удерживают двести человек их в качестве заложников, которых они принуждают к самым унизительным работам, как: подметание улиц, черная работа в порту. В Гельсингфорсе та же анархия. В Шлиссельбурге город управляется повстанческой Коммуной, первым актом которой было договориться с союзом немецких военнопленных. По настояниям этого союза человек шестьдесят пленных эльзас-лотарингцев, для которых я добился привилегированного положения, были подвергнуты суровому заключению."
Махно
"По приезде в Гуляй-Поле я в тот же день встретился со своими товарищами по группе. Я видел перед собой своих друзей-крестьян — этих безымянных революционных анархистов-борцов, которые в своей жизни не знали, что значит обманывать друг друга. Они были чистые крестьянские натуры, которые трудно было убедить в чем-либо, но, раз убедил, раз они тебя поняли и, проверив это понятое, убедились, что это именно так, они возвышали этот идеал на каждом шагу, всюду, где только представлялась им возможность. Я говорю, видя этих людей перед собой, я весь трепетал от радостных волнений, от душевной бури, которая толкала меня сейчас же, с завтрашнего дня повести по всем кварталам Гуляй-Поля среди крестьян и рабочих пропаганду, разогнать Общественный комитет (правительственная единица коалиционного правительства), милицию, не допустить организации никаких комитетов и взяться за прямое дело анархизма."
Бьюкенен
"На данный момент решение об отъезде императора в Англию еще не принято. Он живет вместе с императрицей и их детьми в Царском Селе под стражей. Ему разрешается гулять в парке, но он всегда находится под наблюдением. Из частного и конфиденциального источника мне стало известно, что он совершенно счастлив и упражняется, расчищая от снега дорожки в парке. Он до сих пор не осознает, что его не отпустят, как он надеялся, в Ливадию, но потеря трона, кажется, совсем не угнетает его.
Императрица, напротив, глубоко переживает из-за их нынешнего униженного положения. Как мне известно, императрица настроена против переезда в Англию. В прессе были опубликованы телеграммы, которые она отправляла императору до и после убийства Распутина. Из них становится понятно, что он делал все, что она ему говорила. Также было опубликовано истеричное письмо от императрицы к Распутину, в котором она обращается к нему как к святому, говорит, что обретает покой, только опираясь на его плечо, и просит помолиться за «его дитя». Она была злым гением императора с момента их свадьбы, и никто не жалеет ее."
Князев
"Кто — в Совете депутатов? Это общий вопрос. Сравнительно недавно узнали, что во главе его Чхеидзе... Ничего не знаем больше. Кажется, сам Совет понял это и реорганизуется. Много говорят о нем кругом и общий голос в моем кругу: «Скоро ли мы избавимся от этой деспотии наизнанку...». Самое ужасное — не известно, в чьих руках находятся судьбы Родины. Совет депутатов так легко может выделиться в самую гнусную форму правления — охлократию. Грустно, что в приемах и действиях Совета так много от прежнего режима. Труп заражает."
Сталин
"Если бы нынешнее международное положение России в самом деле соответствовало положению Франции 1792 года, если бы мы имели против себя специальную коалицию контрреволюционных королей со специальной целью восстановления в России старой власти, нет сомнения, что социал-демократия, подобно революционерам тогдашней Франции, поднялась бы как один человек на защиту свободы. Но так ли в самом деле обстоит дело?
Война 1792 года была династической войной неограниченных королей-крепостников против республиканской Франции, испугавшихся революционного пожара в последней. Целью войны было потушить этот пожар, восстановить во Франции старые порядки и тем гарантировать перепугавшихся королей от революционной заразы в их собственных государствах. Именно поэтому сражались так самоотверженно революционеры Франции с войсками королей.
Не то с нынешней войной. Нынешняя война есть война империалистическая. Ее основная цель — захват (аннексия) чужих, главным образом, аграрных территорий капиталистически развитыми государствами. Последним нужны новые рынки сбыта, удобные пути к этим рынкам, сырье, минеральные богатства, и они стараются брать их везде, безотносительно к внутренним порядкам захватываемой страны.
Этим и объясняется, что настоящая война, вообще говоря, не ведет и не может вести к неизбежному вмешательству во внутренние дела захватываемой территории в смысле восстановления в ней старых порядков.
И именно поэтому нынешнее положение России не дает оснований к тому, чтобы бить в набат и провозгласить: «Свобода в опасности, да здравствует война!»."
Арестованы подруги императрицы Юлия Ден и Анна Вырубова
"Наступил вечер, мы чуть ли не падали от голода и усталости. Нам принесли немного супа, но мы и ложки не могли проглотить. То и дело в комнату заглядывали солдаты и потешались над нами. Но смех их был все же лучше грубых шуток. Некоторые из них заставляли меня краснеть от стыда. Я дрожала при мысли, что их грубость может превратиться в нечто невообразимое. К нашему удивлению, два знакомых нам адъютанта зашли к нам в комнату в сопровождении солдат в час ночи!
— Поднимайтесь! — приказал офицер. Анна с кротким видом повиновалась и встала.
— Но в чем дело? — спросил офицер, немало удивившись.
— Я инвалид, — испуганно ответила Анна.
— Господи помилуй! — воскликнул офицер.
Больше он не произнес ни слова и только разглядывал Анну наподобие ученого-натуралиста, изучающего доисторическое животное. Он не мог даже допустить и мысли, что это и есть пресловутая Анна Вырубова. Как и множество других людей — не только в России, но и в других странах далеко за ее пределами, — он представлял себе Вырубову совершенно иной. Наверное, он воображал, что встретит авантюристку из мелодрамы, этакую распутную интриганку, ловкую заговорщицу, хитрую наперсницу слабовольной Императрицы!
И что же он увидел на самом деле? Перед ним стояла мнимая распутинская сообщница — крохотное дрожащее существо с миловидным лицом и жалобным детским голоском. Офицер глазам своим не верил."
4 апреля
Англичане не пускают Троцкого в Россию
"На борт «Христианиафиорд» явились английские офицеры в сопровождении матросов и от имени местного адмирала потребовали, чтобы я, моя семья и еще пять пассажиров покинули пароход. Что касается мотивов этого требования, то нам было обещано «выяснить» весь инцидент в Галифаксе. Мы объявили требование незаконным и отказались подчиниться ему. Вооруженные матросы набросились на нас и при криках «shame» («позор») со стороны значительной части пассажиров снесли нас на руках на военный катер, который под конвоем крейсера доставил нас в Галифакс. Когда десяток матросов держали меня на руках, мой старший мальчик подбежал ко мне на помощь и, ударив офицера маленьким кулаком, крикнул: «Ударить его еще, папа?» Ему 11 лет. Он получил первый урок по курсу британской демократии."
Керенский
"Поступила телеграмма французского правительства, в которой выражалось согласие на аннексию Россией австрийских и германских провинций Польши в обмен на согласие царского правительства на аннексию Францией левого берега Рейна. Мы тогда приняли решение игнорировать это предложение и немедленно вступить в переговоры с представителями польского народа с целью восстановления независимости этой страны. Однако Милюков оставался глух ко всем соображениям."
Набоков
"Телеграф принес известие о первых германских мирных предложениях. Для нас это было фактом потрясающего значения прежде всего потому, что в нем блеснул луч слабой и очень отдаленной, но все же — надежды на возможность мира. С такой стороны мы прежде всего и оценивали этот факт. Милюков сразу и решительно облил нас ледяной водой. Спокойно и даже весело он заявил, что германские предложения имеют значение только постольку, поскольку они свидетельствуют о тяжелом положении Германии, — что в этом только смысле их следует понимать и приветствовать, но что единственное возможное реагирование на них — это категорическое и возможно более резкое их отклонение."
Все эти советы и комитеты никак толком не договорятся - хотят ли они воевать, и если хотят, то насколько. Болтаются туда-сюда как говно в проруби.
5 апреля
Николай
"Ясный день после 2 час. и оттепель. Утром погулял недолго. Разбирался в своих вещах и в книгах и начал откладывать всё то, что хочу взять с собой, если придется уезжать в Англию."
Степун
"Несмотря на то, что наиболее значительные лидеры Совета во главе с Церетели прилагали все усилия к поддержке Временного правительства, а Ленин по тактическим соображениям долго держался в стороне, как бы примериваясь и присматриваясь к соотношению сил в стране, Совет рабочих и солдатских депутатов только и делал, что расшатывал авторитет поддерживаемого им правительства. В конце апреля он принудил уйти в отставку Гучкова, в первых числах мая — Милюкова и Львова.
Милюков был, конечно, гораздо более искушенным политиком, чем Гучков, и гораздо более твердым человеком, чем князь Львов, но в вожди революции он так же мало годился, как ушедший до него военный министр и министр–председатель Львов.
Хороший скрипач–любитель, Милюков оказался весьма тугим на ухо министром иностранных дел. Дальше я буду подробнее говорить о том, какую роковую роль сыграло в революции то, что Милюков не расслышал отнюдь не только шкурнической, но по существу праведной тоски русского народа по замирению."
The Daily Gate City and Constitution-Democrat
"Турки изгнаны из Персии — Лондон официально объявил о соединении армий генерала Мода (Британия) и генерала Баратова (Россия) на границе между Месопотамией и Персией. Турки теперь находятся под сильным давлением четырех различных армий — британские части под командованием генерала Мюррея продвигаются на север в направлении Иерусалима в Палестине, подразделения генерала Мода наступают на Багдад с севера, Кавказская казачья дивизия генерала Баратова продвигается на запад от Персии и прежняя армия великого князя Николая продвигается на запад от Армении. Таким образом, выбив турок из Персии, они перевели страну под контроль держав стран Антанты."
Троцкий в Канаде
"Жену с детьми полиция оставила в Галифаксе. Остальных доставили по железной дороге в Amherst, лагерь, где содержались немецкие пленные. Здесь нас подвергли в конторе лагеря обыску, какого мне не приходилось переживать даже при заключении в Петропавловскую крепость. Ибо раздевание донага и ощупывание жандармами тела в царской крепости производилось с глазу на глаз, а здесь, у демократических союзников, нас подвергли бесстыдному издевательству в присутствии десятка человек. Навсегда запомнился шведско-канадский сержант Ольсен с рыжей уголовно-полицейской головой, главная фигура обыска. Те канальи, которые руководили этим предприятием издалека, прекрасно знали, что в нашем лице имеют безупречных русских революционеров, возвращающихся в освобожденную революцией страну.
Полковник Моррис в ответ на наши непрерывные домогательства и протесты официально изложил нам причины нашего ареста: «Вы опасны для нынешнего русского правительства», — заявил он нам кратко: полковник не был красноречив, притом лицо его имело подозрительно возбужденный характер уже с утра. «Но ведь нью-йоркские агенты русского правительства выдали нам проходные свидетельства в Россию, и, наконец, заботу о русском правительстве нужно предоставить ему самому!» Полковник Моррис подумал, пожевал челюстями и присовокупил: «Вы опасны для союзников вообще».
Жена моя не была формально политической эмигранткой, так как выехала за границу с законным паспортом. Тем не менее и она оказалась арестованной вместе с двумя нашими мальчиками — 11 и 9 лет. Слова об аресте детей не преувеличение. Сперва канадские власти пытались поместить мальчиков отдельно от матери, в детский приют. Потрясенная этой перспективой, жена моя заявила, что ни за что не позволит себя отделить от них. Только в результате ее протеста мальчики были помещены вместе с нею на квартире англо-русского полицейского агента, который, в предупреждение «незаконной» отправки писем или телеграмм, не выпускал детей на улицу, даже отдельно от матери, иначе как под надзором…"
6 апреля
Вудро Вилсон объявляет вступление США в войну
"Оставаться нейтральным дальше невозможно, когда поставлены на карту мир всего мира и свобода народов. Итак, мы вынуждены принять бой с естественным врагом мира и свободы. Мы пожертвуем для этого нашей жизнью, нашим состоянием, всем, что мы имеем, в гордом сознании, что настал наконец день, когда Америка может пролить свою кровь за благородные принципы, из которых она возникла."
Троцкий
"Военный лагерь Amherst помещался в старом, до последней степени запущенном здании чугунолитейного завода, отнятого у собственника-немца. Нары для спанья расположены были в три ряда вверх и в два ряда вглубь с каждой стороны помещения. В этих условиях нас жило 800 человек. Не трудно себе представить, какая атмосфера царила в этой спальне по ночам. Люди безнадежно толпились в проходах, толкали друг друга локтями, ложились, вставали, играли в карты или в шахматы. Многие мастерили, некоторые — с поразительным искусством… Среди заключенных, несмотря на героические усилия, которые они делали для своего физического и нравственного самосохранения, имелось пять помешанных. Мы спали и ели с этими помешанными в одном помещении."
Артур Бридж
"С каждым днем король становится все более озабочен вопросом приезда императора и императрицы в эту страну. Его Величество получает письма от людей из всех классов, известных и неизвестных ему, которые говорят, как много эта тема обсуждается, и не только в клубах, но и рабочими людьми, а также членами Лейбористской партии в Палате общин, и все они негативно высказываются об этом предложении.
Как вам известно, король с самого начала считал, что присутствие имперской семьи (и особенно императрицы) в этой стране вызовет самые разные сложности, и я уверен, что вы понимаете, насколько затруднительной эта ситуация будет для нашей королевской семьи, тесно связанной с императором и императрицей.
Скорее всего, вам также известно, что эта тема в какой-то степени стала достоянием общественности, и люди либо считают, что король сам был инициатором этого решения, либо протестуют против несправедливого положения, в котором окажется король, если эта договоренность осуществится.
Король просил меня узнать, сможете ли вы после консультации с премьер-министром сообщить сэру Джорджу Бьюкенену о необходимости встретиться с российским правительством с целью разработки другого плана по будущему месту проживания их императорских Величеств."
Деникин
"Четыре года я не видел Петрограда. Но теперь странное и тягостное чувство вызывала столица... начиная с разгромленной гостиницы «Астория», где я остановился и где в вестибюле дежурил караул грубых и распущенных гвардейских матросов; улицы — такие же суетливые, но грязные и переполненные новыми господами положения, в защитных шинелях, далекими от боевой страды, углубляющими и спасающими революцию. От кого?
Я много читал раньше о том восторженном настроении, которое, якобы, царило в Петрограде, и не нашел его. Нигде. Министры и правители, с бледными лицами, вялыми движениями, измученные бессонными ночами и бесконечными речами в заседаниях, советах, комитетах, делегациях, представителям, толпе... Искусственный подъем, бодрящая, взвинчивающая настроение, опостылевшая, вероятно, самому себе фраза, и... тревога, глубокая тревога в сердце. И никакой практической работы: министры, по существу, не имели ни времени, ни возможности хоть несколько сосредоточиться и заняться текущими делами своих ведомств; и заведенная бюрократическая машина, скрипя и хромая, продолжала кое-как работать старыми частями и с новым приводом..."
Набоков
"Керенский в очень резкой форме доказывал Милюкову, что если при «царизме» (одно из гнусных выражений революционного жаргона, чуждого духу русского языка) у министра иностранных дел не могло и не должно было быть своей политики, а была политика императора, то и теперь у министра иностранных дел не может быть своей политики, а есть только политика Временного правительства. «Мы для вас — государь император».
Милюков, внешне хладнокровно, но внутренно сильно возбужденный, на это ответил приблизительно так: «Я считал и считаю, что та политика, которую я провожу, — она и есть политика Временного правительства. Если я ошибаюсь, пусть это мне будет прямо сказано. Я требую определенного ответа, и в зависимости от этого ответа буду знать, что мне дальше делать». Здесь был прямой и решительный вызов, и на этот раз Керенский спасовал. Устами кн. Львова Временное правительство удостоверило, что Милюков ведет не свою самостоятельную политику, а ту, которая соответствует взгляду и планам Временного правительства. Выход из получившегося неловкого положения был найден в том, чтобы принять за правило — не давать на будущее время никаких отдельных политических интервью."
Идиоты.
Керенский
"Произошла резкая перепалка между Милюковым и Гучковым, совпавшая по времени с выступлениями Милюкова по вопросу о Дарданеллах в духе Сазонова, которые могли привести к опасным последствиям из-за острой реакции на них в демократических кругах общественности. Защищая свою позицию, Милюков сказал: «Победа — это Константинополь, а Константинополь — это победа, и посему людям все время необходимо напоминать о Константинополе». На это Гучков резко возразил: «Если победа — это Константинополь, тогда говорите только о победе, поскольку победа возможна и без Константинополя, а Константинополь невозможен без победы... Думайте, что хотите, но говорите лишь о том, что содействует укреплению морального духа на фронте».
Назойливость, с какой Милюков возвращался к одной и той же теме о Дарданеллах, озадачивала. Ведь он, как и Гучков и я, прекрасно знал, что генерал Алексеев из военных соображений был против любых авантюр в зоне проливов. Более того, как историк он наверняка был знаком с выводом генерала Куропаткина, который еще в 1909 г. в своей книге «Задачи русской армии» писал, что России не только «невыгодно присоединять к себе Константинополь и Дарданеллы, но такое присоединение неизбежно ослабит ее и создаст опасность долгой вооруженной борьбы за удержание этого опасного приобретения»."
7 апреля
Сталин в Правде о праве наций на самоопределение
8 апреля
Артур Бридж
"Он (король Англии) просит вас передать премьер-министру, что со всех сторон он слышит и читает в прессе о том, что проживание бывшего императора и императрицы в этой стране сильно возмутит общественность и, несомненно, скомпрометирует положение короля и королевы... Необходимо проинструктировать Бьюкенена, который должен сказать Милюкову, что сопротивление переезду императора и императрицы сюда настолько велико, что у нас должна быть возможность отозвать согласие, данное ранее на предложение российского правительства."
Николай
"Я лучше поеду в самый отдаленный конец Сибири!"
Кшесинская
"Людмила мне рассказывала, как солдаты, найдя в моей уборной шкап с флаконами духов, разбивали их об умывальник, а чудное мое покрывало с постели из линон-батиста рвали на клочья. Даже Катя-коровница, и та принесла мне обратно мою черную бархатную юбку, которую она украла и распорола, так как была полнее меня. Узнав, что Керенский мне покровительствует, она испугалась и вернула юбку. Одновременно она принесла мне фотографию Императора Александра III, снятого со своим братом великим князем Владимиром Александровичем, когда они оба были еще мальчиками. На этой фотографии великий князь Владимир Александрович был замечательно похож на Вову, и Катя-коровница думала, что это портрет именно Вовы."
Сталин в ответ на заявление Милюкова о стремлении России дальше воевать за захват Стамбула
"Если верить Керенскому, г. Милюков не выражает мнения Временного правительства по кардинальному вопросу о целях войны. Короче: министр иностранных дел г. Милюков, заявляя перед всем светом о захватнических целях нынешней войны, пошел не только против воли русского народа, но и против Временного правительства, членом которого он состоит.
Еще при царизме г. Милюков высказывался за ответственность министров перед народом. Мы согласны с ним, что министры подотчетны и ответственны перед народом. И мы спрашиваем: продолжает ли г. Милюков признавать принцип ответственности министров? И если он продолжает его признавать, почему не уходит в отставку?
Или, может быть, сообщение Керенского не… точно? Одно из двух: или сообщение Керенского неверно, и тогда революционный народ должен призвать к порядку Временное правительство, заставив его признать свою волю.
Или Керенский прав, и тогда г. Милюкову нет места во Временном правительстве — он должен уйти в отставку. Среднего нет."
Врангель
"В Таврическом дворце, Городской думе, во всех общественных местах, на площадях и на углах улиц ежедневно во все часы шли митинги. Это какая-то вакханалия словоизвержения. Казалось, что столетиями молчавший обыватель ныне спешил наговориться досыта, нагнать утерянное время.
Сплошь и рядом, в каком-либо ресторане, театре, кинематографе, во время антракта или между двумя музыкальными номерами, какой-нибудь словоохотливый оратор влезал на стул и начинал говорить. Ему отвечал другой, третий, и начинался своеобразный митинг. Страницы прессы сплошь заняты были речами членов Временного правительства, членов Совета рабочих и солдатских депутатов, речами разного рода делегаций.
Темы всегда одни и те же: осуждение старого режима, апология «бескровной революции», провозглашение «продолжения борьбы до победного конца» (до «мира без аннексий и контрибуций» тогда еще не договорились), восхваление «завоеваний революции». Спасать Россию уже не собирались, говорили лишь о спасении «завоеваний революции». Формула эта стала наиболее ходячей, и в невольном стремлении сделать ее более удобоваримой договорились до «спасения революции», получилось что-то безграмотное и бессмысленное."
9 апреля
Зиновьев
"Мы едем через Германию. Будь что будет, но ясно, что Владимир Ильич должен как можно скорей очутиться в Петрограде. Когда мы все сели уже в вагон, чтобы двигаться к швейцарской границе, небольшая группа меньшевиков и эсеров устроила Владимиру Ильичу нечто вроде враждебной демонстрации. В последнюю минуту, буквально за пару минут до отхода поезда, тов. Рязанов в большом возбуждении отзывает пишущего эти строки в сторону и говорит: «Владимир Ильич увлекся и забыл об опасностях; вы хладнокровнее. Поймите же, что это безумие. Уговорите Владимира Ильича отказаться от плана ехать через Германию»."
Ленин в пломбированном вагоне выезжает в Россию.
Александра Коллонтай
"Совет рабочих и солдатских депутатов — это сердце движения. Его слово — веское, к нему прислушиваются. Правительство (повторяю, в определенных пределах и границах) с ним считается. Но боюсь, что С.Р. и С.Д. — это франкфуртский парламент. В нем все время проглядывает какая-то осторожность, нерешительность, нет ясной, отчетливой политической линии, нет размаха государственного строительства на новых началах.
Объясняется это, прежде всего, совершенно невозможным составом Исполнительного комитета. Публика не то что разношерстная, хуже — туда набрались какие-то неизвестные личности, которых мы, старые партийные работники, совершенно не знаем. Воспользовавшись отсутствием наших людей в момент революционного пожара, туда засела безмандатная публика вроде Стеклова, Суханова, Богданова — меньшевики — и величин неизмеримо более мелких. Членов Исполнительного комитета С.Р. и С.Д. около 40, из них не более 15 рабочих.
Наши требуют проверки мандатов и переизбрания членов ИК, но большинство резко этому противится. Еще бы, тогда Стеклов и Ко останутся за бортом! У меньшевиков дело было не многим лучше. Но с тех пор как приехал Церетели, они получили неожиданно радостное подкрепление. Церетели пользуется сейчас большим влиянием — ведь он же яркий представитель революционного оборончества. У меньшевиков в Исполнительном комитете руководителями являются: Ларин, Богданов, Церетели, Чхеидзе. Ларин расходится с Богдановым, Церетели и Чхеидзе по вопросу революционного оборончества, поддерживая линию Циммервальдского центра против оборонцев.
У нас постоянно присутствуют в Исполнительном комитете рабочие «правдисты» (Сталин, Федоров, Александр), но, повторяю, тона они не дают."
Радек
"Итак, мы выехали. Приехали мы швейцарским поездом в Шафхаузен, где надо было пересесть в германский поезд. Нас ожидали германские офицеры. Они указали нам зал таможни, в котором должны были пересчитать число живых «снарядов», транспортируемых ими в Россию. Паспорта спрашивать на основе договора они не имели права. Поэтому в таможне мужчин и женщин разделили по обе стороны стола, чтобы по дороге кто-нибудь из нас не улетучился или, подменив русского большевика немецкой барышней, не оставил в Германии зародыш революции.
Шла постоянная борьба между курящими и некурящими из-за одного помещения в вагоне. В купе мы не курили из-за маленького Роберта и Ильича, который страдал от курения. Поэтому курящие пытались устроить салон для курения в месте, служащем обыкновенно для других целей. Около этого места поэтому происходило беспрерывное скопление народа и перепалки. Тогда Ильич порезал бумагу и раздал пропуска. На три ордера одной категории, на три билета категории А, предназначенных для законно пользующихся оным помещением, следовал 1 билет для курящих. Это вызывало споры о том, какие потребности человеческие имеют большую ценность, и мы очень жалели, что не было с нами тов. Бухарина, специалиста по теории Бем-Баверка о предельной полезности."
Урусов о прошедшем месяце с начала революции
"Начнем с того, что никто не мог верить и исповедывать, что будет так легко спихнуть с трона Николая II, а посему никто в Думе не был подготовлен к такой радикальной перемене декораций — все были застигнуты врасплох, и поэтому не действовали по заранее обдуманному плану, а импровизировали и приноравливались к быстро сменявшимся обстоятельствам. Первое следствие такого положения вещей было то, что толпа захватила в руки куда больше власти, чем это ей полагалось, — когда неразбериха первых дней прошла, наряду с Временным правительством оказалась фактическая власть в руках осевшей на неподобающих ей местах толпы — и захваты толпы уже были закреплены идейными руководителями масс, которые учли выгоды своего положения и невыгоды положения своих противников."
10 апреля
Бьюкенен
"Русский народ очень религиозен, но его религия есть религия символов и церемоний, и в политической жизни он также ищет церемоний. Во главе государства он должен иметь некоторого рода воображаемого владыку, на которого он мог бы смотреть с почтением, как на олицетворение своих национальных идеалов."
Бухарин арестован аж в Японии.
Крупская
"Ни вещей у нас при посадке не спрашивали, ни паспортов. Ильич весь ушел в себя, мыслью был уже в России. Дорогой говорили больше о мелочах. По вагону раздавался веселый голосок Роберта, который особой симпатией воспылал к Сокольникову и не желал разговаривать с женским полом. Немцы старались показать, что у них всего много, повар подавал исключительно сытные обеды, к которым наша эмигрантская братия не очень-то была привычна. Мы смотрели в окна вагона, поражало полное отсутствие взрослых мужчин: одни женщины, подростки и дети были видны на станциях, на полях, на улицах города."
11 апреля
Ничего толком не происходит. Первый никакой день с начала революции.
12 апреля
Ромен Роллан о Ленине
"Луначарский описывает его как человека исключительно энергичного, который единственный из всех социалистических вождей пользуется огромным влиянием в народе за счет четкости его целей и заразительности его воли. Он распоряжается в партии, как авторитарный лидер, и один из немногих аристократов (как и Плеханов) среди социалистов, где главенствуют евреи. Депутаты-социалисты, которые были сосланы в Сибирь, но вернулись в Петроград, без него бессильны. Они на все готовы ради народа, но они — выходцы из народа и средней интеллигенции, и они во всем следуют за Лениным. И он решил всем рискнуть и вернуться в Петроград, несмотря на Временное правительство. Но его действия опасны не только для него самого, но и для всего его дела, потому что, как я и предупреждал, его обвинят в сговоре с Германией."
Карл Радек
"В Берлине платформа, на которой стоял поезд, была оцеплена штатскими шпионами. Так мы доехали до Засница, где сели на пароход. Там от нас требовали выполнения обыкновенных формальностей — заполнения анкет. Ильич видел в этом какую-то коварную хитрость врага и приказал подписываться разными псевдонимами, что позже привело к комичному недоразумению.
Пароходное радио получило запрос из Треллеборга, едет ли на этом пароходе Ульянов. Это наш товарищ Ганецкий, ожидавший нас в шведской гавани уже несколько дней, притворившись представителем русского Красного Креста, добился права пользования правительственным радио. Капитан знал из анкет, что никакого Ульянова нет, но на всякий случай спросил, нет ли случайно между нами господина Ульянова. Ильич долго косился, пока, наконец, признался, что он и есть Ульянов, после чего Ганецкий был извещен, что мы едем."
13 апреля
Радек
"В Стокгольме пытался повидаться с Лениным от имени ЦК германской социал-демократии Парвус, но Ильич не только отказался его принять, но приказал мне, Воровскому и Ганецкому совместно с шведскими товарищами запротоколировать это обращение.
Вероятно, добропорядочный вид солидных шведских товарищей вызвал в нас страстное желание, чтобы Ильич был похож на человека. Мы уговаривали его купить хотя бы новые сапоги. Он уехал в горских сапогах с гвоздями громадной величины."
Сталин
"Нам необходимо выиграть время, затормозив откалывание средне-буржуазных слоев, чтобы подготовиться к борьбе с Временным правительством. Но без конца такое положение продолжаться не будет. Революция углубляется. От политических вопросов будут переходить к социальным. Мы же должны выждать момент, когда события обнаружат пустоту Временного правительства, и быть готовыми, когда события назреют, а пока — организовать центр — Сов. Р. и С. Д. — и укреплять его — в этом задача момента."
14 апреля
Ипатьев
"Настроение умов, как в городе, так и в деревне, вовсе не в пользу крайней большевистской программы. Мне пришлось за это время бывать в деревне и говорить с крестьянами; их лозунги оставались те же самые: поскорее Учредительное собрание, наделение землей на приемлемых условиях и уравнение в правах с другими гражданами. Я вспоминаю также разговоры с ними, когда уже воцарилась большевистская власть и с них стали брать натурой хлеб, они жаловались мне на притеснения новой власти и говорили: «Разве мы царя сместили? Нас не спрашивали, это господа его убрали». Про население городов и говорить нечего; здесь все за демократическую республику."
Редактор Правды Бонч-Бруевич
"Прошу прислать солдат для приема от редакции и типографии пулемета, в котором надобность миновала."
15 апреля
Пасха.
Струве о вечной ситуации для России
"У нас, русских, у России, есть великое и славное прошлое, безотрадное и постыдное настоящее и темное будущее. России нужна не политическая реставрация, а глубокое духовное возрождение."
Курпская
"Все мысли в России. На финских вейках переехали границу. Уже все милое, свое — плохенькие вагоны третьего класса, русские солдаты. Ужасно хорошо. Немного погодя Роберт уже очутился на руках какого-то пожилого солдата, обнял его ручонкой за шею и что-то лопотал по-французски, и ел творожную пасху, которой кормил его солдат. Наши прильнули к окнам. На перронах станций, мимо которых проезжали, стояли гурьбой солдаты. Усиевич высунулся в окно: «Да здравствует мировая революция!» — крикнул он. Недоуменно посмотрели на едущих солдаты.
Мимо нас прошел несколько раз бледный поручик, и, когда мы с Ильичем перешли в соседний пустой вагон, подсел к нему и заговорил с ним. Поручик был оборонцем, Ильич защищал свою точку зрения — был тоже ужасно бледен. А в вагон мало-помалу набирались солдаты. Скоро набился полный вагон. Солдаты становились на лавки, чтобы лучше слышать и видеть того, кто так понятно говорит против грабительской войны. И с каждой минутой росло их внимание, напряженнее делались их лица."
Великая княгиня Мария Павловна
"Каждый день после обеда император выходил в сад с детьми и под наблюдением многочисленной стражи колол лед и расчищал снег. Место для этого спектакля обычно выбиралось возле ограды парка, и обитатели Царского Села, особенно низшие классы, собирались на другой стороне поглазеть и поглумиться. Вокруг раздавались грубые и иногда непристойные замечания, в то время как император спокойно продолжал свою будничную работу, будто ничего не слыша."
Колчак про взятие Стамбула
"Отложим вопрос до июня, тогда увидим, на что можно от нее рассчитывать."
[ -100 ]
Слушайте, а мне интересно
[Print]
emergency