Кофе

22-07-2017 23:47 28-30 апреля 1917

28 апреля

Паустовский
"В большинстве своем интеллигенция растерялась — великая, гуманная русская интеллигенция, детище Пушкина и Герцена, Толстого и Чехова. С непреложностью выяснилось, что она, за редкими исключениями, беспомощна в деле создания государственности."

Кто б мог подумать.

Палеолог
"Русское общество (я говорю о высшем обществе) интересно наблюдать теперь. Я наблюдаю в нем три течения общественного мнения или, вернее, три моральные позиции по отношению к Революции.
В принципе вся старая клиентела царизма, все фамилии, которые по происхождению или положению содействовали блеску императорского режима, остались верны свергнутым царю и царице. Я тем не менее констатирую, что я почти никогда не слышу заявления этой верности без прибавления суровых, язвительных, полных раздражения и злобы слов о слабости Николая II, о заблуждениях императрицы, о губительных интригах их камарильи. Политически с этой группой, как бы она ни была многочисленна, скоро считаться не будут, потому что она с каждым днем больше замыкается в воспоминаниях и интересуется настоящим лишь для того, чтобы осыпать его сарказмами и бранью.
Все же в этих самых социальных слоях я получаю время от времени и другое впечатление. Это чаще всего в конце вечера, когда уйдут неудобные и легкомысленные гости и беседа становится интимнее. Тогда в скромной, сдержанной и серьезной форме рассматривают возможность примирения с новым режимом. Не тяжкая ли ошибка не поддерживать Временного правительства? Не значит ли это играть в руку анархистам, отказывая нынешним правителям в поддержке консервативных сил?
Я, наконец, различаю в высших кругах общества третью позицию по отношению к новому порядку. Чтобы хорошо описать ее, нужно было бы, по крайней мере, забавное остроумие и острое перо Ривароля. Я намекаю на тайную работу известных салонов, на проделки некоторых придворных, офицеров или сановников, ловких и честолюбивых: можно видеть, как они пробираются в передние Временного Правительства, предлагая свое содействие, выпрашивая себе поручения, места, бесстыдно выставляя на вид влияние примера, каким служило бы их политическое обращение, спекулируя со спокойным бесстыдством на престиже своего имени, на бесспорной ценности своих административных или военных талантов. Некоторые, кажется мне, выполнили с замечательной ловкостью выворачивание тулупа наизнанку. Как говорил Норвен в 1814 г., «я не знал, что змеи так скоро меняют кожу»."

Васильев
"Беспомощность, с которой комиссия выполняла свою работу, была бы довольно забавной, если бы обсуждаемые темы не были так важны и если бы, по крайней мере, комиссия не решала мою судьбу, которая полностью находилась в ее власти. Сначала нас подробно допросили обо всех мельчайших деталях нашей прежней службы; но, очевидно, это не дало ничего, что наши следователи могли бы использовать, потому нам приказали записать свои собственные показания, указав все действия, совершенные нами «против интересов народа». Мне, например, предложили дать отчет обо всех мерах, предпринятых мной для подавления революционного движения, о моем образе действий в еврейском вопросе и о разных других вопросах, с которыми я имел дело по должности. Складывалось впечатление, что новые власти, которые при каждом удобном случае так много говорили народу о «преступлениях» царских чиновников, на самом деле не имели представления, в каких же преступлениях нас обвинить. И теперь они надеялись, что наши показания помогут найти улики, позволяющие призвать нас к ответу."

Урусов
"Совет рабочих и солдатских депутатов, действуя через Керенского, настаивал перед Милюковым не только на том, чтобы последний настаивал перед Англией и Францией об объявлении ими целей войны без аннексий и контрибуций, но и на пересмотре заключенных с нашими союзниками договоров.
Когда вопрос стал на эту плоскость, то, очевидно, Милюкову ничего другого не оставалось сделать, как самоопределиться, что он и сделал в том смысле, что объявил категорически, что ни на какие настояния и на пересмотры договоров не согласен теперь и впредь. Судя по внешнему его виду, он чувствует себя бодро, очевидно, потому, что он сжег свои корабли и перед ним одна дорога.
Чувствует ли он под собой твердую почву? Как будто да — впечатление такое, что в Совете министров он одержал верх, и Керенскому, по-видимому, теперь приходится найти способ уговорить «товарищей», положивших, как и следовало ожидать, ноги на международный стол."

Итак, временное правительство послало Совет в жопу. Что дальше?

Правда
"Капиталисты всех стран хотят заключить мир капиталистический, они не хотят вмешательства солдат. И вот в этот момент г. Милюков от имени России делает заявления, которые только помогают германским капиталистам затягивать войну. В ряде полков товарищи-солдаты приняли резолюции, требующие, чтобы тайные договоры были опубликованы. Вы зовете нас умирать во славу тайных договоров, заключенных царем? Опубликуйте же их! Мы хотим знать, в чем заключаются эти договоры.
Вы молчите, г. Милюков? Но повторяем, ваше молчание красноречивее всякого ответа."

Нокс
"Вчера в Пскове состоялся митинг офицерских денщиков, на котором они решили требовать:
1. Восьмичасового рабочего дня.
2. Гарантий, что их не отправят в окопы.
3. Гарантий, что офицерские звания не будут присваивать евреям, так как они не хотят прислуживать им."

29 апреля

Троцкий
"Пробил час нашего освобождения из концентрационного лагеря. Но нас и освободили с применением насилия. Нам просто было приказано сложить свои вещи и отправиться под конвоем. Мы потребовали, чтобы нам объявили, куда и с какой целью нас отправляют. Нам отказали. Пленные волновались, думая, что нас увозят в крепость. Мы потребовали вызова ближайшего русского консула. Нам отказали.
У нас было достаточно оснований не доверять добрым намерениям этих господ с большой морской дороги. Мы заявили, что добровольно не поедем, пока нам не скажут о цели нового путешествия. Комендант приказал применить силу. Конвойные солдаты вынесли наш багаж. Мы упорно лежали на нарах. И только тогда, когда конвой оказался лицом к лицу перед задачей выносить нас самих на руках, как выносили нас с парохода месяц перед тем, да еще на этот раз через толпу возбужденных матросов, комендант уступил и заявил в свойственном ему англо-колониальном стиле, что он нас посадит на датский пароход для отправки в Россию. Багровое лицо полковника подергивалось конвульсиями. Он никак не хотел мириться с мыслью, что мы ускользаем из его рук. Попались бы мы ему на африканском берегу!"

Суханов
"В Петербурге состоялась грандиозная манифестация инвалидов, которая произвела большое впечатление на обывателей. Огромное число раненых из столичных лазаретов — в повязках, безногих, безруких — двигалось по Невскому к Таврическому дворцу. Кто не мог идти, двигались в грузовых автомобилях, в линейках, на извозчиках. На знаменах были подписи: «Война до конца», «Полное уничтожение германского милитаризма», «Наши раны требуют победы». Лозунги, изъятые из употребления масс, нашли себе пристанище на больничных койках. Искалеченные люди, несчастные жертвы бойни ради наживы капиталистов, по указке тех же капиталистов через силу шли требовать, чтобы для тех же целей еще без конца калечили их сыновей и братьев. Это было действительно страшное зрелище!"

Жиркевич
"На мой взгляд, ничто у нас в России с воцарением революционных элементов не изменилось. К бюрократии, прочно осевшей в штабах и канцеляриях, продолжающей здравствовать и при Временном правительстве (лишь верхи ее выброшены, да и то не везде), присоединилась еще бюрократия революционная, по-моему, еще более отвратительная, т. к. от нее веет невоспитанностью и хамством, что мне всегда было противно."

Директор театров Теляковский
"Кулисы открыты для всех, и, по словам артистов, они теперь имеют возможность во время спектакля выслушивать мнение о своей игре и исправлять ошибки, — довольно наивно, но, главное, при этом удобстве из моей ложи пропали часы, а из оркестра Мариинского украдено 5 инструментов. О том же, что исправлены ошибки игры, пока не слышно, о кражах же имеем неопровержимые доказательства."

30 апреля

Горький
"Мне хочется сказать всем, кто истерзан жестокими пытками действительности и чей дух угнетен, — мне хочется сказать им, что даже в эти дни, дни, грозящие России гибелью, интеллектуальная жизнь страны не иссякла, даже не замерла, а, напротив, энергично и широко развивается.
Напряженно работает высшее ученое учреждение страны — Академия наук. Университет предполагает осуществить свободные научные курсы в духе Сорбонны. В Москве принимается за работу «Научный Институт», основанный на средства г. Марк и руководимый профессором Лазаревым, в Петрограде организует исследовательские институты по химии, биологии и т. д. «Свободная Ассоциация для развития и распространения положительных наук». Научные силы России развивают энергичную деятельность, и эта чистая, великая работа лучшего мозга страны — залог и начало нашего духовного возрождения."

Бьюкенен
"Между Керенским и Милюковым происходит генеральное сражение по вопросу о знаменитой формуле «мир без аннексий», и так как большинство министров находится на стороне Керенского, то я не буду удивлен, если Милюкову придется уйти. Это будет во многих отношениях потерей, так как он является представителем умеренного элемента в кабинете и держится вполне здоровых взглядов по вопросу о войне, но он пользуется столь слабым влиянием на своих коллег, что никогда не знаешь, окажется ли он в состоянии осуществить на деле то, что обещает.
Правительство все еще держится выжидательной позиции и предпочитает, чтобы инициатива в отношении Ленина исходила от народа. Милюков, с которым я как-то говорил по этому вопросу, сказал, что возмущение народа против Ленина растет и что войска готовы арестовать его, когда правительство отдаст об этом приказ, но что последнее не хочет ускорять событий из опасения вызвать гражданскую войну. Я сказал ему, что для правительства наступила пора действовать и что Россия никогда не выиграет войны, если Ленину будет разрешено продолжать возбуждать солдат к дезертирству, к захвату земли и к убийствам.
Он ответил, что правительство выжидает лишь психологического момента, который, по его мнению, не за горами. Милюков выразил также более утешительные взгляды на взаимоотношения между Временным правительством и Советом. Последний подвергается полной реорганизации. Количество его членов уменьшено до шестисот, и избран новый Исполнительный комитет. В результате этого преобразования он окажется более умеренной, но в то же время более сильной организацией. Поэтому не следует отвергать его притязаний на контроль и направление политики правительства."

Временное правительство меняет полицию на милицию, т.к. полицию всю разогнали, а порядок какой-то всё-таки нужен.

Нарышкина
"Сегодня Цесаревич мне рассказал: «Папа устроил нам экзамен. Остался очень недоволен и сказал: “Чему же ты научился?”». Юные девицы предложили свои услуги в качестве учительниц, а венценосные родители последовали их примеру. Император взял на себя задачу преподавать историю и географию, Императрица — закон Божий и немецкий язык, Иза — английский, Настенька — историю искусств и музыку. Это очень хорошо, так как занимает их и вносит культурную струю в их демократизированный быт. Это заметил даже один из младших офицеров, которые поочередно охраняют Императора. Он полагает, что они всего лишь сошли с пьедестала, и Государь постепенно привыкнет к своему теперешнему образу жизни, если только ему будут позволены его привычки, его прогулки, чай в пять часов вечера и другие трапезы."

Урусов
"Несомненно, агитация Ленина принесла свою пользу. Она отслоила, а затем свела на нет крайние левые течения пораженчества и анархии, но мавр сделал свое дело и мавр должен уйти — на некультурную массу Ленин действует слишком зажигательно, и дальнейшая его деятельность превратится в общественную опасность. С ним нужно так или иначе покончить — это будет первый экзамен власти Временного правительства, и можно думать, что сам Ленин даст предлог для собственного изъятия."

Солдаты стригут овец

[ -100 ]

•

закладки:

цитатник:

дневник:

местожительство: