дневник заведен 08-07-2007
цитатник:
- • лента
дневник:
- • список
- • календарь записей
- • группы записей
- • rss
08-12-2017 13:42 17-30 Сентября 1917
17 сентября
Троцкий
В дни корниловского похода на столицу тюремный режим повис на тонкой ниточке. Все понимали, что если Корнилов вступит в город, то первым делом зарежет арестованных Керенским большевиков. ЦИК опасался, кроме того, налета на тюрьму со стороны белогвардейских элементов столицы. Для охраны «Крестов» прислан был большой военный наряд. Он оказался, разумеется, не «демократическим», а большевистским, и готов был в любую минуту освободить нас. Но такой акт был бы сигналом к немедленному восстанию, а для него еще не наступил час. Тем временем правительство само начало освобождать нас — по той же причине, по которой позвало большевиков-матросов для охраны Зимнего дворца.
Прямо из «Крестов» я отправился в недавно созданный комитет по обороне революции, где заседал с теми самыми господами, которые посадили меня в тюрьму как гогенцоллернского агента и еще не успели снять с меня обвинения. Народники и меньшевики, признаюсь чистосердечно, одним видом своим вызвали пожелание, чтоб Корнилов взял их за шиворот и потряс ими в воздухе. Но это желание было не только неблагочестиво, но и неполитично. Большевики впряглись в оборону и везде были на первом месте. Опыт корниловского восстания дополнил опыт июльских дней. Снова обнаружилось, что за Керенским и К° нет никаких самостоятельных сил. Мы использовали опасность, чтоб вооружить рабочих, которых Церетели перед тем все время усердно разоружал.
Князь Гавриил
Живя на даче мы с ужасом узнали, что по распоряжению революционных властей Государь и Государыня с наследником и великими княжнами отправлены в Тобольск. Мы стали серьезно подумывать о выезде за границу. Взвесив все обстоятельства, жена решила побывать у Керенского и попробовать, не отпустит ли он нас за границу. В августе мы с женой поехали в Петроград, куда мы попали очень не вовремя, потому что наш приезд совпал с неудавшимся выступлением ген. Корнилова против Временного правительства. В связи с этим арестовали великого князя Михаила Александровича и перевезли из Гатчины в Смольный институт. Затем был арестован великий князь Павел Александрович. Оставаться в Петрограде нам было небезопасно, поэтому, переночевав в квартире Чистяковых, мы вернулись обратно в Финляндию.
Глобачев
Первым делом было устроить свои личные дела, на что пришлось потратить недели две. От бывшей моей квартиры ничего не осталось. Все вещи, до самых мелочей, были разграблены и разворованы, а чего нельзя было унести из-за громоздкости, то было разбито, испорчено, изгажено и обращено было в пользу караула, занимавшего мою бывшую квартиру. Пришлось устраиваться кое-как заново.
Бочкарева
Отсутствие военных действий на фронте создавало угнетающую обстановку. В один дождливый день я выслала группу наблюдателей на ничейную землю и приказала девушкам открыть огонь в случае появления противника. Наблюдая за продвижением группы, я вдруг заметила, как человек десять германцев направились к нашим окопам. Они шли без опаски, держа руки в карманах, что-то насвистывая и напевая. Я прицелилась в ногу одного из них и выстрелила.
Через секунду весь фронт всполошился. Разразился скандал. Кто посмел совершить такое?! И германцы, и русские кипели от ярости. Несколько девушек прибежали ко мне, сильно взволнованные.
— Начальник, зачем вы сделали это? — спрашивали они, увидев в моих руках винтовку, из дула которой еще струился дымок после выстрела.
Тут же в наш окоп поспешили некоторые солдаты, мои друзья, чтобы предупредить меня об опасном недовольстве среди солдат и их угрозах. Я сказала, что увидела, как германцы подошли к моим девушкам и пытались заигрывать с ними. Но этот довод не показался солдатам убедительным. Они перенесли пулеметы в первую линию окопов и уже готовились всех нас перестрелять. Но, к счастью, мы были вовремя предупреждены и успели спрятаться в боковой траншее.
Несколько ораторов выступили в мою защиту, но не сумели усмирить солдат. Потом мою сторону принял один из уважаемых солдатами офицер. Он заявил, что я была права и что если бы он оказался на моем месте, то действовал бы точно так же. Дальше ему говорить не дали.
— Ага, ты тоже корниловец! — заорала толпа. — Убить его! Убить!
В мгновение ока офицера сбросили со стула, и кто-то стукнул его по голове. Минута, и солдаты затоптали его насмерть.
После этого толпа двинулась ко мне. Но комитетчики схватили меня и утащили в тыл, где спрятали в блиндаже. Одну из моих девчат, Медведовскую, поставили у входа для охраны.
Толпа солдат разбрелась по всей позиции, разыскивая меня, и некоторые подошли к блиндажу, в котором я укрывалась.
— Где Бочкарева? Пропусти, мы проверим, не там ли она! — кричали они.
Караульная предупредила, что у нее приказ стрелять, если кто-то осмелится подойти ближе. Но они подошли. Раздался выстрел. Пуля угодила одному из солдат в бок.
Бандиты закололи бедняжку штыками.
Мои защитники вывели меня из блиндажа, чтобы проводить к месту открытого суда.
Разраставшаяся толпа теперь все больше теснила их, подступая все ближе и ближе. Обе стороны боролись за меня. Была достигнута договоренность: оружие в этой схватке не применять. Людское море бушевало. Мои девчонки дрались, как разъяренные тигрицы, пытаясь сдержать толпу. Но время от времени кому-то из толпы удавалось прорваться через сдерживающую цепь и ударить меня. Борьба разгоралась, удары сыпались на меня все чаще, и наконец я потеряла сознание. Мои друзья сумели все же вытащить меня из окружения бунтовавшей толпы и спрятать в надежном месте.
Жизнь мне спасли, но избита я была изрядно.
18 сентября
Из советов исключают Чхеидзе, Анисимова, Гоца, Дана, Скобелева, Церетели и Чернова. Война большевиков за советы таким образом выиграна. Советы принимают резолюцию о прекращении первой мировой.
Вертинский. Мельком упоминает что в эти дни в Москве был Маринетти - будущий идеолог фашизма
На нас, богему, революция не повлияла никак. Как будто ее и не было. Пооткрывались новые кафе, «Питерск» на Кузнецком и «Кафе поэтов» в Настасьинском. Желтых кофт мы уже не носили, но чудили, как всегда. Впрочем, это уже не производило особого впечатления. К нам уже привыкли и слушали нас спокойно, со снисходительными улыбочками. Скандал не может длиться бесконечно! Футуризм сделал свое дело, обратив на нас внимание общества, и больше он уже не был нужен ни нам, ни публике. Приезжал из Италии «отец футуризма» Маринетти, но большого успеха уже не имел. Постепенно мы стали отходить от футуризма. Каждый уже шел своим путем. В итоге футуризм ничего и никого не создал. Маяковский? Но Маяковский велик сам по себе, независимо ни от чего.
Врангель
Полковой праздник Белорусского гусарского полка. Я решил придать ему особую торжественность, чтобы поднять дух частей, — отправил через границу в Румынию купить вина и выдал по бочонку в каждый эскадрон; из обозов II разряда выписал красные чакчиры. После молебна сказал полку несколько горячих слов, а затем эскадронам был выдан обед. Я прошел по эскадронам, в каждом выпил чарку и говорил с людьми, после чего обедал в офицерском собрании. Играли трубачи, пели песенники, и на несколько часов мы перенеслись мыслями в старую полковую жизнь.
19 сентября
Луначарский
Дорогая деточка, пишу тебе уже в моем довольно шикарном кабинете товарища Петроградского городского головы. Сейчас ко мне должен приехать с докладом мой, так сказать, старший и непосредственный подчиненный — председатель Училищной комиссии Бельгард, бывший полтавский губернатор и начальник департамента по делам печати!
Все это немножко феерично. Прибавь, что 3 недели тому назад я сидел в тюрьме!
Русское слово о снятии военного положения с города
Петроградское генерал-губернаторство упраздняется. Восстанавливается должность главнокомандующего Петроградским военным округом, на каковой пост назначен полковник Полковников.
Урусов
Пришлось мне разговоривать с White House, американцем, — он убежден в скором начале гражданской войны — и развил свой план переезда-бегства правительства в Москву или Могилев, причем Петроград будет отдан на поток и разграбление Соврадепу и черни. Интересно во всем этом только то, что он, дипломат, соглашается на оставление всего дипломатического корпуса в городе — и сам же выработал для себя план побега по Неве к озеру, ночевок на крыше и соответствующий хулиганский костюм.
Княгиня Мария Павловна выходит за муж.
Сталин опять троллит
Правительство Керенского издало специальный приказ, где оно объявляет революционным Комитетам открытую войну, ставя их вне закона. Керенский, очевидно, забыл, что «директория» еще не заменена «консулатом», а он не первый консул республики Российской. Керенский, очевидно, не знает, что между «директорией» и «консулатом» был государственный переворот, который нужно было бы произвести раньше, чем издавать такие приказы.
Джон Рид
Иностранного наблюдателя мог в то время озадачить необъяснимый для него факт: Центральный Исполнительный комитет Советов, центральные комитеты армии и флота, центральные комитеты некоторых профессиональных союзов — особенно почтово-телеграфных работников и железнодорожников — относились крайне враждебно к большевикам. Все эти центральные комитеты были избраны еще в середине лета и даже раньше, когда меньшевики и эсеры имели огромное число сторонников, теперь же они всеми силами оттягивали и срывали какие-либо перевыборы.
Вырубова в Свеаборгской крепости
Двое нар, деревянный столик, высокое окно с решеткой и непролазная грязь повсюду. Эрика и я улеглись на доски, свернув пальто под голову. Утром проснулись от невыносимой боли в спине, затекла голова, и мы чихали от пыли, которой наглотались за ночь… Нельзя себе вообразить уборную, куда мы ходили в сопровождении часового: для караула и заключенных была одна и та же уборная. Пищу нам приносили из офицерского собрания: все было вкусно. Платили за обед и ужин по 10 рублей в день...
Нас не запирали, так как замки от камер были потеряны. На воздух нас выводили по полчаса и позволяли гулять по гауптвахте…
Эрика все просилась к доктору Бадмаеву, и ее стали пускать к нему на целый день. Он диктовал ей разные врачебные сочинения и романы. По вечерам он надевал бледно-голубой халат, сидел в полутьме, так как лампу ставил на пол и жег какие-то ароматные травы. Меня же Бадмаев не любил, так как я отказалась принимать его порошки и пользоваться массажем, хотя он уверял, что я буду ходить без костылей…
20 сентября
Гиппиус подводит итоги
Данный момент: устроить правительство Керенского так и не позволили — Советы, окончательно обольшевичевшиеся, Черновцы и всякие максималисты, зовущие себя почему-то «революционной демократией». Назначили на 25-е число свое великое совещание, а пока у нас «совет пяти», т.е. Керенского с четырьмя ничтожествами. Некоторые бывшие министры не вовсе ушли — остались «старшими дворниками», т.е. управляющими министерствами «без входа» к Керенскому (!). Только Чернов ушел плотно, чтобы немедля начать кампанию против того же Керенского. Он хочет одного: сам быть премьером. Ну, в «социалистическом министерстве», конечно: в коалиции с… большевиками. После съедения Керенского.
Я сказала, что теперь «всякий будет лучше Керенского». Да, «всякий» лучше для борьбы с контрреволюцией, т.е. с большевиками. Чернов — объект борьбы: он сам — контрреволюция, как бы сам большевик. «Краса и гордость» непрерывно орет, что она «спасла» Вр. пр-во, чтобы этого не забывали и по гроб жизни были ей благодарны. Кто, собственно, благодарен — неизвестно, ибо никакого прежнего пр-ва уже и нет, один Керенский. А Керенского эта «краса», отнюдь не скрываясь, хочет съесть.
Степун
Уступая Совету, Керенский расстался с Савинковым. Справедливость требует признать, что советская демократия со своей точки зрения права. Останься Савинков у власти, он, безусловно продолжал бы вести свою прежнюю линию. Глубина симпатий Савинкова не только к Корнилову, но и шире, к корниловщине, окончательно вскрылась для меня в странном чествовании отставленного военного министра офицерами той, особо реакционной «Дикой дивизии», отправка которой в Петроград, вопреки данному Временному правительству обещанию заменить ее другой, вменялась Корнилову в особо тяжелое преступление. Чествование происходило в подвале уютного кавказского ресторанчика. Под заунывные звуки зурны мы пили терпкое кавказское вино, заедая его традиционным шашлыком.
Савинков был в прекрасном настроении, в несравненно лучшем, чем в штабе военного округа, откуда мы с ним отправляли советские делегации для «разложения» солдат «Дикой дивизии». Чувствовалось, что здесь он дома, среди своих людей. Он много пил, остроумно шутил и даже произносил приветственные речи. Офицерам «Дикой дивизии» было с ним просто и уютно. Непонятным образом никому из них даже и в голову не приходило, что накануне еще неизвестно чем чреватого суда над арестованным Главковерхом, они как ни в чем не бывало пируют с его вчерашним другом и сегодняшним врагом — демократом, революционером, террористом Савинковым. Очевидно, офицеры «Дикой дивизии» чувствовали, что и после победы над Корниловым Савинков в душе оставался корниловцем.
Русская воля
Конец Женского батальона
В Женском батальоне смерти на днях произошел возмутительный случай. Женщины-доброволицы избили инициаторшу Женского батальона смерти прапорщика Бочкареву, которая сделала доброволицам ряд замечаний. В результате пришлось вызвать соседний полк для прекращения беспорядков. Как слышно, батальон будет на днях расформирован. Из его состава на пополнение Женского батальона отправятся в действующую армию 250 человек, остальные будут распущены по домам.
Княгиня Палей всё ещё арестована в царском селе вместе с частью прислуги Николая
Однажды, когда я прогуливалась перед домом, дежурный офицер, который ходил сзади меня и, казалось, до сих пор не замечал меня, пробормотал, обгоняя меня: «Я предан великому князю и вам на всю жизнь… Не отвечайте ничего», — поспешно добавил он, видя, что один солдат приближается к нам. Таким образом, эти образованные, воспитанные молодые люди трепетали перед мужиками, которыми они командовали… Разве это было нормально и допустимо? И не должно ли было такое положение вещей привести к бедствиям?
21 сентября
Алексеев уходит в отставку с поста начальника штаба.
Гурко
После недели моего второго заключения в крепости Временное правительство решило позволить мне выехать из страны через Архангельск. Было очевидно, что власти чрезвычайно заинтересованы в моем отъезде. Они специально при посредстве посольства Великобритании просили британское начальство в Архангельске помочь мне проехать через районы, находившиеся под контролем местных советских организаций, так как эти последние могли не посчитаться с распоряжениями Временного правительства.
Маннергейм
С того дня, когда был сделан первый шаг к тому, что хотят называть демократизацией армии, но на самом деле следовало бы назвать ее уничтожением. Не скрою — я чрезвычайно доволен, что таким образом выйду из всей игры, и мне совершенно все равно, по какой причине и по чьей инициативе меня перевели в резерв.
Попробую вскоре попасть в Финляндию, хотя там, кажется, не особенно привлекательно. Судя по газетам, в Финляндии мрачно. Социалисты затеяли опасную игру, сделав опорой для своих ненасытных требований штыки русских солдатских масс. Если на выборах опять получится социалистическое большинство, то будущее добра не обещает. Не могу себе представить, чтобы в Финляндию удалось ввезти столько зерна, сколько потребуется для предотвращения голода. Конечно, возможны чудеса — ведь Россию называют страной безграничных возможностей, но когда видишь, как плохо положение здесь на юге, в самых хлебных областях государства, то трудно представить себе вероятность такого исхода.
22 сентября
Церетели
Мы считаем, что Президиум, до сих пор представлявший одну линию направления, отражал большинство Совета. Но в предыдущем заседании Совета была принята резолюция, в корне расходившаяся со всей линией поведения большинства и Президиума. Мы думали, что это случайное голосование, но большевики в своих органах печати оценили это как перемену в настроении всего Петроградского Совета и сочли этот день как перелом в тактике Совета. С такой тактикой мы согласиться не можем. После этой резолюции произошло бескровное подавление корниловского мятежа нашими усилиями, и мы в этом видим блестящее оправдание нашей линии поведения.
Половцов назначен командиром Туземного корпуса
23 сентября
Пуришкевич
Я монархист, но, увы, сейчас лишь идеолог монархизма. Ибо у меня нет кандидата. Кого? Николая II? Больного наследника и регентство Александры Федоровны — женщины, имени которой я спокойно слышать не могу? Михаила Александровича, открыто сказавшего, что он ждет воли Учредительного собрания? Кого? Скажите мне, ибо я никого не знаю.
Половцов
Весьма забавно мое прощание с новым военным министром Верховским. Спрашиваю его, не может ли он мне дать каких-нибудь общих политических указаний для моего поведения среди туземцев на Кавказе. Он разводит руками и рекомендует мне действовать по собственному усмотрению. А затем он, в свою очередь, задает мне и Туманову вопрос: «А что если будет большевистское правительство, оставаться мне военным министром или нет?» Обсуждаем этот вопрос, но я в душе решаю, что если военный министр говорит о таких вещах, то счастлив мой Бог, что я уезжаю из Петрограда.
24 сентября
Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов
Петроградский Совет р. и с. д. заявляет, что спасение революции и страны от ужасов контрреволюции и полной экономической разрухи, с голодом, обнищанием и вырождением, требует немедленного разрыва с политикой соглашения с помещичьими и буржуазными партиями и создания власти из уполномоченных представителей рабочих, крестьянских и солдатских организаций.
В основу деятельности этой власти должно быть положено следующее:
1. Быстрая и беспощадная ликвидация корниловского заговора.
2. Отмена смертной казни.
3. Направление всех усилий к достижению скорейшего всеобщего мира на основах формулы русской революции.
4. Созыв в срок Учредительного собрания.
5. Немедленный роспуск Государственной думы и Государственного совета.
6. Немедленная передача всей земли во временное ведение земельных комитетов впредь до Учредительного собрания, проведение ряда других законов, подготовляющих окончательный и правильный переход через Учредительное собрание всей земли народу.
7. Введение общественно-государственного контроля над производством при помощи рабочих организаций. Проведение в жизнь закона о 8-часовом рабочем дне. Решительная борьба со злонамеренным закрытием предприятий, с чрезмерными прибылями капиталистов, с массовой безработицей.
8. Радикальная чистка командного состава сверху донизу от всех лиц, не проникающихся духом новой демократической армии и не желающих работать совместно с солдатскими организациями.
Решив принять самое деятельное участие в Демократическом совещании 27 сентября, Петроградский Совет р. и с. д. выражает твердую уверенность, что шестимесячный опыт революции, трагическое положение трудящихся масс и доказанное корниловским мятежом крушение политики соглашения с контрреволюционной буржуазией сплотит на этом Совещании вокруг программы Петроградского и Московского Советов все действительно революционные пролетарские и вообще трудящиеся силы города, деревни и армии.
25 сентября
Николай
Алексеев пишет в Новое Время
Многоуважаемый Борис Алексеевич! К Вам как к редактору честной, независимой газеты обращаю я свою мольбу, свою просьбу. Готово совершиться глубоко неправое дело — страшный несовершенный военно-революционный суд над ген. Корниловым, Деникиным и другими. Корнилов не искал власти лично для себя. Цель его была — создание власти твердой, прочной из людей, могущих вести Россию к спасению. Но это является общим и страстным желанием всего честного и действительно любящих свою родину. Почему же отвечать должны только 30 генералов и офицеров, большая часть которых и совсем не может быть ответственною?
Молю Вас возвысить вовремя честный, независимый голос «Нового времени». Россия не имеет права допустить готовящегося в самом скором времени преступления по отношению ее лучших, доблестных сынов и искусных генералов. Корнилов не покушался на государственный строй: он стремился при содействии некоторых членов правительства изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных.
Молю Вас — помогайте, работайте, честно пишите; я могу дать еще материал.
26 сентября
Зиновьев
Адский замысел, задуманный кадетами, Корниловым, Савинковым, Филоненко и Ко, начинает обрисовываться во всем своем коварстве. Клубок этот только еще начинает распутываться, и, если республиканские диктаторы не ухитрятся все концы схоронить в воду, многое из того, что сейчас еще является тайным, станет наконец явным. И Россия получит первый наглядный урок того, какая грязь, какие подлости возможны в буржуазной республике. Пока можно считать вполне установленным одно: и Савинков, и Филоненко — два рыцаря, которым каприз Керенского отдал в руки судьбы многомиллионной армии, — оба эти рыцаря прекрасно знали о том, что Корнилов подтягивает к Петрограду «дикую дивизию».
Более того, Корнилов утверждает, что конный корпус он послал по прямому распоряжению тогдашнего военного министра Савинкова. Сам Савинков, правая рука Керенского, этого не отрицает. Напротив, Савинков вполне подтверждает это заявление Корнилова и со своей стороны только скромно замечает, что он отдал это распоряжение по приказанию… самого Керенского.
Корнилов отсылает к Савинкову, Савинков отсылает к Керенскому. Дедка за бабку…
Джон Рид подробно описывает все партии
День
В районе Галаца, с целью отвлечь внимание наших противоаэропланных батарей, немцы прибегли к инсценировке воздушного боя между двумя своими аэропланами, из коих один аппарат, принятой в русской армии системы, был снабжен нашими отличительными знаками. Оба аппарата, маневрируя в воздухе, очутились в районе нашего расположения над железной дорогой и стали бомбардировать дорогу. Обман был быстро замечен и налет немедленно ликвидирован нашей артиллерией.
Княгиня Палей
Наше заключение длилось в течение семнадцати дней. Пока мы сидели в комнатах, нас оставляли в покое, и наша жизнь казалась совершенно не изменившейся. Но как только мы хотели пошевельнуться, пойти подышать свежим воздухом, начинались притеснения. Один солдат, которого, видимо, забыли предупредить о том, что аллея, идущая вдоль ограды, входит в разрешенный круг, прицелился в меня из ружья за то, что я рискнула пойти туда. Я продолжала подвигаться вперед, уверенная в своей правоте. «Ты не видишь, что ли, буржуйка, что я хочу стрелять в тебя?» — закричал он мне. — «Прежде всего, я запрещаю тебе называть меня на “ты”, дурак”, — сказала я и продолжала идти. Ошеломленный, он опустил оружие.
27 сентября
Осьник о собрании, где Корнилов пытается придти к некой коалиции, чтобы остановить большевиков
Вместо шести вечера Демократическое совещание открылось в восемь. Открывал совещание председатель Совета рабочих и солдатских депутатов Чхеидзе. Стоя в центре президиума перед председательским креслом, Чхеидзе медленно начал говорить, настолько медленно, что можно было записывать. После Чхеидзе выступил Керенский. Чрезвычайно подвижный, с нервным подергиванием лица, с заложенной за правый борт пиджака рукой, быстрыми шагами он подбежал к трибуне. Делая гримасы, резко жестикулируя, отбегая то взад, то вперед, то в стороны, Керенский проговорил почти два часа — о положении в стране, о напряженности продовольственного кризиса, о состоянии армии, о падении дисциплины, о развале фронта, о рижском отступлении, о позорном тарнопольском бегстве. Много говорил, что именно он, Керенский, ликвидировал «корниловщину», что напрасно обвиняют его в союзе с Корниловым. Свою речь он закончил с большим пафосом:
— Мы настолько сильны, настолько решительны, что кровью и железом выметем контрреволюцию, откуда бы она ни исходила, от монархистов или от большевиков!
Керенский
Прошу довести до сведения Петроградского Совета р. и с. д. о том, что я, как и мои товарищи — члены бывшего Президиума Петроградского Совета, слагаю с себя звания и полномочия товарища председателя Петроградского Совета р. и с. д.
Сталин как обычно троллит
В то время как Демократическое совещание в Питере истекает в словопрениях, а инициаторы совещания спешно вырабатывают формулы «спасения» революции, между тем как правительство Керенского, поощряемое Бьюкененом – Милюковым, продолжает идти «своим» путем, — в России происходит решающий процесс вырастания новой власти, действительно народной, действительно революционной, ведущей отчаянную борьбу за существование. С одной стороны — Советы, стоящие во главе революции, во главе борьбы с контрреволюцией, которая еще не разбита, которая только отступила, благоразумно спрятавшись за спиной правительства. С другой стороны — правительство Керенского, которое покрывает контрреволюционеров, которое сговаривается с корниловцами (кадеты!), которое объявило войну Советам, стараясь их разбить, чтобы самому не быть разбитым.
Кто победит в этой борьбе — в этом теперь вся суть.
Богословский
В газетах — отставка обер-прокурора Синода Карташева, вызванная, как он сам пишет в прошении об увольнении, «невозможностью работать вследствие засилья социалистов». Его обязанности будет пока исполнять Котляревский.
Асеев
Когда все заборы стали обклеиваться выборными списками различнейших партий, вдруг объявившихся в претендентах на участие в управлении страной, главными были все же старые партии, названия которых были популярными издавна. Но наряду с ними вывешивались и кадеты, и обновленцы, и анархисты, и союз поваров, да мало ли еще кто. Маяковский шел со мною по Неглинной, поглядывая на плакаты и списки, и вдруг предложил вывесить свой список. Какой? А футуристов! Первым кандидатом шел в нем Маяковский, потом Каменский и другие. На мое недоуменное возражение о том, что кто же за нас голосовать станет, Владимир Владимирович ответил раздумчиво: «Черт его знает! Теперь время такое: а вдруг президентом выберут…»
Чернов спохватился
Революционная страна, не имеющая революционной армии будет разлагаться до тех пор, пока эта армия не будет воссоздана. В такой стране не может быть действенной внешней политики.
Княгиня Палей
Нас освободили, и было как раз время, чтобы бежать из Царского. Увы, это был не единственный случай, который мы упустили! Мой сын Александр привел несколько преданных офицеров, предлагавших свои услуги, чтобы помочь нам бежать. Один из них, по фамилии Бриггер, которого я встречала у молодого Юсупова, по поручению своего начальника отыскал князя и сказал ему: «Ваше высочество, опасность для вас и вашей семьи становится с каждым днем все больше. Я умоляю вас выслушать меня и положиться на меня. Я авиатор, и мой начальник, полковник Сикорский, изобретатель “Ильи Муромца”, в курсе моих планов. Я спущусь ночью на одну из лужаек Царскосельского парка, которую мы с вами вместе выберем. Вы придете туда с княгиней, вашими детьми и небольшим количеством багажа. Аппарат мой — настоящая комната с двумя креслами. Через четыре часа мы будем в Стокгольме…»
Великий князь печально посмотрел на него. «Милый друг, вы видите, что я тронут до глубины сердца, но то, что вы только что предложили мне, похоже на фантазии Жюль Верна! Каким образом хотите вы, чтобы мы исчезли и никем не были замечены хотя бы самые незначительные сборы? Ведь за нами следят, шпионят, слуги не спускают с нас глаз… Нас захватят на месте, и наша судьба, да и ваша также, будет еще более тяжелой, чем в настоящее время…» Бриггер ушел в отчаянии. Поручение, которое возложил на него Сикорский, потерпело неудачу. Я увидела его только через месяц после его визита; а два месяца спустя он убежал от нашествия большевиков…
28 сентября
Моэм о всероссийском совещании
Ленин
Получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки. Могут, ибо активное большинство революционных элементов народа обеих столиц достаточно, чтобы увлечь массы, победить сопротивление противника, разбить его, завоевать власть и удержать ее. Ибо, предлагая тотчас демократический мир, отдавая тотчас землю крестьянам, восстанавливая демократические учреждения и свободы, помятые и разбитые Керенским, большевики составят такое правительство, какого никто не свергнет. Большинство народа за нас. Это доказал длинный и трудный путь: большинство в столичных Советах есть плод развития народа в нашу сторону.
Народ устал от колебаний меньшевиков и эсеров. Только наша победа в столицах увлечет крестьян за нами.
Вопрос идет не о «дне» восстания, не о «моменте» его в узком смысле. Это решит лишь общий голос тех, кто соприкасается с рабочими и солдатами, с массами. Вопрос в том, что наша партия теперь на Демократическом совещании имеет фактически свой съезд, и этот съезд решить должен (хочет или не хочет, а должен) судьбу революции. Вопрос в том, чтобы задачу сделать ясной для партии: на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и в Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства. Обдумать, как агитировать за это, не выражаясь так в печати. Вспомнить, продумать слова Маркса о восстании: «восстание есть искусство» и т. д.
Ждать «формального» большинства у большевиков наивно: ни одна революция этого не ждет. И Керенский с К° не ждут, а готовят сдачу Питера. Именно жалкие колебания «Демократического совещания» должны взорвать и взорвут терпение рабочих Питера и Москвы! История не простит нам, если мы не возьмем власти теперь. Нет аппарата? Аппарат есть: Советы и демократические организации. Международное положение именно теперь, накануне сепаратного мира англичан с немцами, за нас. Именно теперь предложить мир народам — значит победить. Взяв власть сразу и в Москве и в Питере (неважно, кто начнет; может быть, даже Москва может начать), мы победим безусловно и несомненно.
Катаев в Одессе
Генерал несколько раз громко говорил по телефону, куда-то сообщал о своем прибытии, и невозможно было понять, приехал ли он в отпуск или просто бежал из действующей армии от солдатского самосуда. К вечеру собрались гости:
— По-моему, Россию может спасти только одно: немедленно открыть фронт и сдать Петроград немцам, чтобы они задушили революцию. И дурак будет Корнилов, если не сделает этого.
— Позвольте! Господа! Но ведь это измена!
— А вашего душку Керенского на фонарь.
— Это вы чересчур. Я против таких крайних мер. Душке Керенскому надо просто дать — пардон, мадам, — коленом под зад. А на фонарь — Ленина-Ульянова и всю его компанию. И чем скорее, тем лучше.
— Как хотите, господа, а выход один: Центральная рада.
— Это еще что за птица?
— Украинское правительство.
— Что? Самостоятельная Украина? Гоп, мои гречанитси? Только не это.
— А Совдепы лучше?
— Только не самостийная Украина. Сегодня Украина. Завтра Финляндия. Послезавтра Кавказ. Потом Туркестан. А там Курская республика, Тульская республика… Так мы, господа, всю Россию профукаем. Сумасшествие!
— А социалистическая республика не сумасшествие? Все что угодно, но только не это.
— Социализм — это гибель цивилизации.
Урусов
С фронта сведения и слухи самые мрачные — армия определенно воевать не хочет. Взяли Якобштадт, готовится взятие Двинска, и у всех определенное мнение, что помешать, воспрепятствовать немцам взять и Двинск, и Псков наши войска не собираются, — захотят немцы и возьмут. Говорят, что некоторые корпуса официально доводили до сведения начальства, что они больше сражаться не будут.
29 сентября
Каблуков
В ночь на сегодня стало известно, что крайние социалисты намерены «сорвать» Демократическое совещание, т.к. даже оно против их затей и планов. Поэтому сегодня Александринский театр охраняется войсками.
Окунев
Генерал-губернатор Некрасов донес правительству, что тальман Маннер сорвал государственную печать, наложенную на двери Сейма, и объявил заседание Сейма открытым. В заседании присутствовало только 80 депутатов. Сейм в спешном порядке (в 20 минут) принял законопроекты о верховных правах Финляндии, о 8-часовом рабочем дне и коммунальных выборах.
Богословский
Суббота. Восстание в Финляндии. Незаконно собрался распущенный Сейм, и тальман сорвал печати, наложенные на двери Сейма генерал-губернатором Некрасовым. Русские войска, стоящие в Гельсингфорсе, — все большевики, не только отказались препятствовать собранию Сейма, но не допустили в Гельсингфорс посланные из Петрограда новые войска. Керенский на Демократическом совещании, вновь протанцевавший свой словесный танец, на этот раз «танец отчаяния», объявил, что немецкий флот, зная о положении дел в Финляндии, плывет в Финский залив. Верно замечание, что Россия теперь, как проститутка, привыкла к своему позору и не стыдится его. Восстание Финляндии и поведение наших войск там — наш новый позор, еще плюс к сотне наших позоров. А на совещании — потоки словоизвержения, и потоки, очевидно, будут литься, пока их не заткнут немцы.
Джон Рид
Ко мне зашел иностранный профессор социологии, находившийся в России. В деловых и интеллигентских кругах он наслышался о том, что революция пошла на убыль. Профессор написал об этом статью и отправился путешествовать по стране, посетил фабричные города и деревни, где, к его изумлению, революция явно шла на подъем. От рабочих и крестьян постоянно приходилось слышать разговоры об одном и том же: «земля — крестьянам, заводы — рабочим». Если бы профессор побывал на фронте, он услышал бы, что вся армия толкует о мире.
Профессор был озадачен, хотя для этого не было оснований: оба наблюдения были совершенно правильны. Имущие классы становились все консервативнее, а массы — все радикальнее. С точки зрения деловых кругов и российской интеллигенции революция уже зашла достаточно далеко и чересчур затянулась; пора было навести порядок. Это настроение разделялось и главными «умеренно»-социалистическими группами — меньшевиками-оборонцами и социалистами-революционерами, которые поддерживали Временное правительство Керенского.
30 сентября
Троцкий о диктатуре пролетариата
После выхода из тюрьмы «революционной демократии» мы поселились в маленькой квартире, которую сдавала вдова либерального журналиста, в большом буржуазном доме. Я стал председателем Петроградского Совета. Имя мое склонялось печатью на все лады. В доме нас все больше окружала стена вражды и ненависти. Наша кухарка Анна Осиповна подвергалась атаке хозяек, когда являлась в домовой комитет за хлебом. Сына моего травили в школе, называя его, по отцу, «председателем».
Когда жена возвращалась со службы из профессионального союза деревообделочников, старший дворник провожал ее ненавидящими глазами. Подниматься по лестнице было пыткой. Хозяйка квартиры все чаще справлялась по телефону, не разгромлена ли ее мебель. Мы хотели переехать, но куда? Квартир в городе не было. Положение становилось все более невыносимым. Но вот в один поистине прекрасный день квартирная блокада прекратилась, точно кто-нибудь снял ее всемогущей рукой. Старший дворник при встрече с моей женой поклонился ей тем поклоном, на который имели право только самые влиятельные жильцы. В домовом комитете стали выдавать хлеб без задержки и угроз. Перед нашим носом никто не захлопывал больше с грохотом дверь. Кто сделал все это, какой чародей? Это сделал Николай Маркин.
Маркин был матрос Балтийского флота, артиллерист и большевик. Он не сразу обнаружился. Высовываться вперед было совсем не в его характере. Маркин не был оратором, слово давалось ему с трудом. Кроме того, он был застенчив и угрюм — угрюмостью загнанной внутрь силы. Маркин был сделан из одного куска, и притом из настоящего материала. Я не знал о его существовании, когда он уже взял на себя заботу о моей семье. Он познакомился с мальчиками, угощал их в буфете Смольного чаем и бутербродами и вообще доставлял им маленькие радости, на которые было так скупо то суровое время. Он приходил незаметно справляться, все ли в порядке. Я не подозревал о его существовании. От мальчиков, от Анны Осиповны он узнал, что мы живем во вражьем стане. Маркин заглянул к старшему дворнику и в домовой комитет, притом, кажется, не один, а с группой матросов. Он, должно быть, нашел какие-то очень убедительные слова, потому что все вокруг нас сразу изменилось. В нашем буржуазном доме установилась, так сказать, диктатура пролетариата. Только позже мы узнали, что это сделал приятель наших детей, матрос-балтиец.
Гурко
В Архангельске британские власти отнеслись ко мне чрезвычайно благожелательно.
Воейков
В день Веры, Надежды и Любви несколько человек наблюдательной команды пришли со мною проститься, заявив, что в 11 часов утра я должен быть готов для перевода. «Какого перевода?» — спросил я их и получил ответ: «Для перевода в больницу, а там на свободу… Кончилось ваше сидение».
Из камеры меня вывели не в 11, а только в 2 часа дня в приемную, где ожидал комиссар милиции, командированный министром внутренних дел для передачи меня под наблюдение начальника милиции Петроградской стороны. Получив на руки хранившиеся в канцелярии письма и деньги, я сошел вниз вместе с комиссаром, все время не выпускавшим изо рта сигары. За решеткой бастиона мне было предложено сесть в закрытый автомобиль, в который люди наблюдательной команды уложили все мои вещи.
Троцкий
В дни корниловского похода на столицу тюремный режим повис на тонкой ниточке. Все понимали, что если Корнилов вступит в город, то первым делом зарежет арестованных Керенским большевиков. ЦИК опасался, кроме того, налета на тюрьму со стороны белогвардейских элементов столицы. Для охраны «Крестов» прислан был большой военный наряд. Он оказался, разумеется, не «демократическим», а большевистским, и готов был в любую минуту освободить нас. Но такой акт был бы сигналом к немедленному восстанию, а для него еще не наступил час. Тем временем правительство само начало освобождать нас — по той же причине, по которой позвало большевиков-матросов для охраны Зимнего дворца.
Прямо из «Крестов» я отправился в недавно созданный комитет по обороне революции, где заседал с теми самыми господами, которые посадили меня в тюрьму как гогенцоллернского агента и еще не успели снять с меня обвинения. Народники и меньшевики, признаюсь чистосердечно, одним видом своим вызвали пожелание, чтоб Корнилов взял их за шиворот и потряс ими в воздухе. Но это желание было не только неблагочестиво, но и неполитично. Большевики впряглись в оборону и везде были на первом месте. Опыт корниловского восстания дополнил опыт июльских дней. Снова обнаружилось, что за Керенским и К° нет никаких самостоятельных сил. Мы использовали опасность, чтоб вооружить рабочих, которых Церетели перед тем все время усердно разоружал.
Князь Гавриил
Живя на даче мы с ужасом узнали, что по распоряжению революционных властей Государь и Государыня с наследником и великими княжнами отправлены в Тобольск. Мы стали серьезно подумывать о выезде за границу. Взвесив все обстоятельства, жена решила побывать у Керенского и попробовать, не отпустит ли он нас за границу. В августе мы с женой поехали в Петроград, куда мы попали очень не вовремя, потому что наш приезд совпал с неудавшимся выступлением ген. Корнилова против Временного правительства. В связи с этим арестовали великого князя Михаила Александровича и перевезли из Гатчины в Смольный институт. Затем был арестован великий князь Павел Александрович. Оставаться в Петрограде нам было небезопасно, поэтому, переночевав в квартире Чистяковых, мы вернулись обратно в Финляндию.
Глобачев
Первым делом было устроить свои личные дела, на что пришлось потратить недели две. От бывшей моей квартиры ничего не осталось. Все вещи, до самых мелочей, были разграблены и разворованы, а чего нельзя было унести из-за громоздкости, то было разбито, испорчено, изгажено и обращено было в пользу караула, занимавшего мою бывшую квартиру. Пришлось устраиваться кое-как заново.
Бочкарева
Отсутствие военных действий на фронте создавало угнетающую обстановку. В один дождливый день я выслала группу наблюдателей на ничейную землю и приказала девушкам открыть огонь в случае появления противника. Наблюдая за продвижением группы, я вдруг заметила, как человек десять германцев направились к нашим окопам. Они шли без опаски, держа руки в карманах, что-то насвистывая и напевая. Я прицелилась в ногу одного из них и выстрелила.
Через секунду весь фронт всполошился. Разразился скандал. Кто посмел совершить такое?! И германцы, и русские кипели от ярости. Несколько девушек прибежали ко мне, сильно взволнованные.
— Начальник, зачем вы сделали это? — спрашивали они, увидев в моих руках винтовку, из дула которой еще струился дымок после выстрела.
Тут же в наш окоп поспешили некоторые солдаты, мои друзья, чтобы предупредить меня об опасном недовольстве среди солдат и их угрозах. Я сказала, что увидела, как германцы подошли к моим девушкам и пытались заигрывать с ними. Но этот довод не показался солдатам убедительным. Они перенесли пулеметы в первую линию окопов и уже готовились всех нас перестрелять. Но, к счастью, мы были вовремя предупреждены и успели спрятаться в боковой траншее.
Несколько ораторов выступили в мою защиту, но не сумели усмирить солдат. Потом мою сторону принял один из уважаемых солдатами офицер. Он заявил, что я была права и что если бы он оказался на моем месте, то действовал бы точно так же. Дальше ему говорить не дали.
— Ага, ты тоже корниловец! — заорала толпа. — Убить его! Убить!
В мгновение ока офицера сбросили со стула, и кто-то стукнул его по голове. Минута, и солдаты затоптали его насмерть.
После этого толпа двинулась ко мне. Но комитетчики схватили меня и утащили в тыл, где спрятали в блиндаже. Одну из моих девчат, Медведовскую, поставили у входа для охраны.
Толпа солдат разбрелась по всей позиции, разыскивая меня, и некоторые подошли к блиндажу, в котором я укрывалась.
— Где Бочкарева? Пропусти, мы проверим, не там ли она! — кричали они.
Караульная предупредила, что у нее приказ стрелять, если кто-то осмелится подойти ближе. Но они подошли. Раздался выстрел. Пуля угодила одному из солдат в бок.
Бандиты закололи бедняжку штыками.
Мои защитники вывели меня из блиндажа, чтобы проводить к месту открытого суда.
Разраставшаяся толпа теперь все больше теснила их, подступая все ближе и ближе. Обе стороны боролись за меня. Была достигнута договоренность: оружие в этой схватке не применять. Людское море бушевало. Мои девчонки дрались, как разъяренные тигрицы, пытаясь сдержать толпу. Но время от времени кому-то из толпы удавалось прорваться через сдерживающую цепь и ударить меня. Борьба разгоралась, удары сыпались на меня все чаще, и наконец я потеряла сознание. Мои друзья сумели все же вытащить меня из окружения бунтовавшей толпы и спрятать в надежном месте.
Жизнь мне спасли, но избита я была изрядно.
18 сентября
Из советов исключают Чхеидзе, Анисимова, Гоца, Дана, Скобелева, Церетели и Чернова. Война большевиков за советы таким образом выиграна. Советы принимают резолюцию о прекращении первой мировой.
Вертинский. Мельком упоминает что в эти дни в Москве был Маринетти - будущий идеолог фашизма
На нас, богему, революция не повлияла никак. Как будто ее и не было. Пооткрывались новые кафе, «Питерск» на Кузнецком и «Кафе поэтов» в Настасьинском. Желтых кофт мы уже не носили, но чудили, как всегда. Впрочем, это уже не производило особого впечатления. К нам уже привыкли и слушали нас спокойно, со снисходительными улыбочками. Скандал не может длиться бесконечно! Футуризм сделал свое дело, обратив на нас внимание общества, и больше он уже не был нужен ни нам, ни публике. Приезжал из Италии «отец футуризма» Маринетти, но большого успеха уже не имел. Постепенно мы стали отходить от футуризма. Каждый уже шел своим путем. В итоге футуризм ничего и никого не создал. Маяковский? Но Маяковский велик сам по себе, независимо ни от чего.
Врангель
Полковой праздник Белорусского гусарского полка. Я решил придать ему особую торжественность, чтобы поднять дух частей, — отправил через границу в Румынию купить вина и выдал по бочонку в каждый эскадрон; из обозов II разряда выписал красные чакчиры. После молебна сказал полку несколько горячих слов, а затем эскадронам был выдан обед. Я прошел по эскадронам, в каждом выпил чарку и говорил с людьми, после чего обедал в офицерском собрании. Играли трубачи, пели песенники, и на несколько часов мы перенеслись мыслями в старую полковую жизнь.
19 сентября
Луначарский
Дорогая деточка, пишу тебе уже в моем довольно шикарном кабинете товарища Петроградского городского головы. Сейчас ко мне должен приехать с докладом мой, так сказать, старший и непосредственный подчиненный — председатель Училищной комиссии Бельгард, бывший полтавский губернатор и начальник департамента по делам печати!
Все это немножко феерично. Прибавь, что 3 недели тому назад я сидел в тюрьме!
Русское слово о снятии военного положения с города
Петроградское генерал-губернаторство упраздняется. Восстанавливается должность главнокомандующего Петроградским военным округом, на каковой пост назначен полковник Полковников.
Урусов
Пришлось мне разговоривать с White House, американцем, — он убежден в скором начале гражданской войны — и развил свой план переезда-бегства правительства в Москву или Могилев, причем Петроград будет отдан на поток и разграбление Соврадепу и черни. Интересно во всем этом только то, что он, дипломат, соглашается на оставление всего дипломатического корпуса в городе — и сам же выработал для себя план побега по Неве к озеру, ночевок на крыше и соответствующий хулиганский костюм.
Княгиня Мария Павловна выходит за муж.
Сталин опять троллит
Правительство Керенского издало специальный приказ, где оно объявляет революционным Комитетам открытую войну, ставя их вне закона. Керенский, очевидно, забыл, что «директория» еще не заменена «консулатом», а он не первый консул республики Российской. Керенский, очевидно, не знает, что между «директорией» и «консулатом» был государственный переворот, который нужно было бы произвести раньше, чем издавать такие приказы.
Джон Рид
Иностранного наблюдателя мог в то время озадачить необъяснимый для него факт: Центральный Исполнительный комитет Советов, центральные комитеты армии и флота, центральные комитеты некоторых профессиональных союзов — особенно почтово-телеграфных работников и железнодорожников — относились крайне враждебно к большевикам. Все эти центральные комитеты были избраны еще в середине лета и даже раньше, когда меньшевики и эсеры имели огромное число сторонников, теперь же они всеми силами оттягивали и срывали какие-либо перевыборы.
Вырубова в Свеаборгской крепости
Двое нар, деревянный столик, высокое окно с решеткой и непролазная грязь повсюду. Эрика и я улеглись на доски, свернув пальто под голову. Утром проснулись от невыносимой боли в спине, затекла голова, и мы чихали от пыли, которой наглотались за ночь… Нельзя себе вообразить уборную, куда мы ходили в сопровождении часового: для караула и заключенных была одна и та же уборная. Пищу нам приносили из офицерского собрания: все было вкусно. Платили за обед и ужин по 10 рублей в день...
Нас не запирали, так как замки от камер были потеряны. На воздух нас выводили по полчаса и позволяли гулять по гауптвахте…
Эрика все просилась к доктору Бадмаеву, и ее стали пускать к нему на целый день. Он диктовал ей разные врачебные сочинения и романы. По вечерам он надевал бледно-голубой халат, сидел в полутьме, так как лампу ставил на пол и жег какие-то ароматные травы. Меня же Бадмаев не любил, так как я отказалась принимать его порошки и пользоваться массажем, хотя он уверял, что я буду ходить без костылей…
20 сентября
Гиппиус подводит итоги
Данный момент: устроить правительство Керенского так и не позволили — Советы, окончательно обольшевичевшиеся, Черновцы и всякие максималисты, зовущие себя почему-то «революционной демократией». Назначили на 25-е число свое великое совещание, а пока у нас «совет пяти», т.е. Керенского с четырьмя ничтожествами. Некоторые бывшие министры не вовсе ушли — остались «старшими дворниками», т.е. управляющими министерствами «без входа» к Керенскому (!). Только Чернов ушел плотно, чтобы немедля начать кампанию против того же Керенского. Он хочет одного: сам быть премьером. Ну, в «социалистическом министерстве», конечно: в коалиции с… большевиками. После съедения Керенского.
Я сказала, что теперь «всякий будет лучше Керенского». Да, «всякий» лучше для борьбы с контрреволюцией, т.е. с большевиками. Чернов — объект борьбы: он сам — контрреволюция, как бы сам большевик. «Краса и гордость» непрерывно орет, что она «спасла» Вр. пр-во, чтобы этого не забывали и по гроб жизни были ей благодарны. Кто, собственно, благодарен — неизвестно, ибо никакого прежнего пр-ва уже и нет, один Керенский. А Керенского эта «краса», отнюдь не скрываясь, хочет съесть.
Степун
Уступая Совету, Керенский расстался с Савинковым. Справедливость требует признать, что советская демократия со своей точки зрения права. Останься Савинков у власти, он, безусловно продолжал бы вести свою прежнюю линию. Глубина симпатий Савинкова не только к Корнилову, но и шире, к корниловщине, окончательно вскрылась для меня в странном чествовании отставленного военного министра офицерами той, особо реакционной «Дикой дивизии», отправка которой в Петроград, вопреки данному Временному правительству обещанию заменить ее другой, вменялась Корнилову в особо тяжелое преступление. Чествование происходило в подвале уютного кавказского ресторанчика. Под заунывные звуки зурны мы пили терпкое кавказское вино, заедая его традиционным шашлыком.
Савинков был в прекрасном настроении, в несравненно лучшем, чем в штабе военного округа, откуда мы с ним отправляли советские делегации для «разложения» солдат «Дикой дивизии». Чувствовалось, что здесь он дома, среди своих людей. Он много пил, остроумно шутил и даже произносил приветственные речи. Офицерам «Дикой дивизии» было с ним просто и уютно. Непонятным образом никому из них даже и в голову не приходило, что накануне еще неизвестно чем чреватого суда над арестованным Главковерхом, они как ни в чем не бывало пируют с его вчерашним другом и сегодняшним врагом — демократом, революционером, террористом Савинковым. Очевидно, офицеры «Дикой дивизии» чувствовали, что и после победы над Корниловым Савинков в душе оставался корниловцем.
Русская воля
Конец Женского батальона
В Женском батальоне смерти на днях произошел возмутительный случай. Женщины-доброволицы избили инициаторшу Женского батальона смерти прапорщика Бочкареву, которая сделала доброволицам ряд замечаний. В результате пришлось вызвать соседний полк для прекращения беспорядков. Как слышно, батальон будет на днях расформирован. Из его состава на пополнение Женского батальона отправятся в действующую армию 250 человек, остальные будут распущены по домам.
Княгиня Палей всё ещё арестована в царском селе вместе с частью прислуги Николая
Однажды, когда я прогуливалась перед домом, дежурный офицер, который ходил сзади меня и, казалось, до сих пор не замечал меня, пробормотал, обгоняя меня: «Я предан великому князю и вам на всю жизнь… Не отвечайте ничего», — поспешно добавил он, видя, что один солдат приближается к нам. Таким образом, эти образованные, воспитанные молодые люди трепетали перед мужиками, которыми они командовали… Разве это было нормально и допустимо? И не должно ли было такое положение вещей привести к бедствиям?
21 сентября
Алексеев уходит в отставку с поста начальника штаба.
Гурко
После недели моего второго заключения в крепости Временное правительство решило позволить мне выехать из страны через Архангельск. Было очевидно, что власти чрезвычайно заинтересованы в моем отъезде. Они специально при посредстве посольства Великобритании просили британское начальство в Архангельске помочь мне проехать через районы, находившиеся под контролем местных советских организаций, так как эти последние могли не посчитаться с распоряжениями Временного правительства.
Маннергейм
С того дня, когда был сделан первый шаг к тому, что хотят называть демократизацией армии, но на самом деле следовало бы назвать ее уничтожением. Не скрою — я чрезвычайно доволен, что таким образом выйду из всей игры, и мне совершенно все равно, по какой причине и по чьей инициативе меня перевели в резерв.
Попробую вскоре попасть в Финляндию, хотя там, кажется, не особенно привлекательно. Судя по газетам, в Финляндии мрачно. Социалисты затеяли опасную игру, сделав опорой для своих ненасытных требований штыки русских солдатских масс. Если на выборах опять получится социалистическое большинство, то будущее добра не обещает. Не могу себе представить, чтобы в Финляндию удалось ввезти столько зерна, сколько потребуется для предотвращения голода. Конечно, возможны чудеса — ведь Россию называют страной безграничных возможностей, но когда видишь, как плохо положение здесь на юге, в самых хлебных областях государства, то трудно представить себе вероятность такого исхода.
22 сентября
Церетели
Мы считаем, что Президиум, до сих пор представлявший одну линию направления, отражал большинство Совета. Но в предыдущем заседании Совета была принята резолюция, в корне расходившаяся со всей линией поведения большинства и Президиума. Мы думали, что это случайное голосование, но большевики в своих органах печати оценили это как перемену в настроении всего Петроградского Совета и сочли этот день как перелом в тактике Совета. С такой тактикой мы согласиться не можем. После этой резолюции произошло бескровное подавление корниловского мятежа нашими усилиями, и мы в этом видим блестящее оправдание нашей линии поведения.
Половцов назначен командиром Туземного корпуса
23 сентября
Пуришкевич
Я монархист, но, увы, сейчас лишь идеолог монархизма. Ибо у меня нет кандидата. Кого? Николая II? Больного наследника и регентство Александры Федоровны — женщины, имени которой я спокойно слышать не могу? Михаила Александровича, открыто сказавшего, что он ждет воли Учредительного собрания? Кого? Скажите мне, ибо я никого не знаю.
Половцов
Весьма забавно мое прощание с новым военным министром Верховским. Спрашиваю его, не может ли он мне дать каких-нибудь общих политических указаний для моего поведения среди туземцев на Кавказе. Он разводит руками и рекомендует мне действовать по собственному усмотрению. А затем он, в свою очередь, задает мне и Туманову вопрос: «А что если будет большевистское правительство, оставаться мне военным министром или нет?» Обсуждаем этот вопрос, но я в душе решаю, что если военный министр говорит о таких вещах, то счастлив мой Бог, что я уезжаю из Петрограда.
24 сентября
Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов
Петроградский Совет р. и с. д. заявляет, что спасение революции и страны от ужасов контрреволюции и полной экономической разрухи, с голодом, обнищанием и вырождением, требует немедленного разрыва с политикой соглашения с помещичьими и буржуазными партиями и создания власти из уполномоченных представителей рабочих, крестьянских и солдатских организаций.
В основу деятельности этой власти должно быть положено следующее:
1. Быстрая и беспощадная ликвидация корниловского заговора.
2. Отмена смертной казни.
3. Направление всех усилий к достижению скорейшего всеобщего мира на основах формулы русской революции.
4. Созыв в срок Учредительного собрания.
5. Немедленный роспуск Государственной думы и Государственного совета.
6. Немедленная передача всей земли во временное ведение земельных комитетов впредь до Учредительного собрания, проведение ряда других законов, подготовляющих окончательный и правильный переход через Учредительное собрание всей земли народу.
7. Введение общественно-государственного контроля над производством при помощи рабочих организаций. Проведение в жизнь закона о 8-часовом рабочем дне. Решительная борьба со злонамеренным закрытием предприятий, с чрезмерными прибылями капиталистов, с массовой безработицей.
8. Радикальная чистка командного состава сверху донизу от всех лиц, не проникающихся духом новой демократической армии и не желающих работать совместно с солдатскими организациями.
Решив принять самое деятельное участие в Демократическом совещании 27 сентября, Петроградский Совет р. и с. д. выражает твердую уверенность, что шестимесячный опыт революции, трагическое положение трудящихся масс и доказанное корниловским мятежом крушение политики соглашения с контрреволюционной буржуазией сплотит на этом Совещании вокруг программы Петроградского и Московского Советов все действительно революционные пролетарские и вообще трудящиеся силы города, деревни и армии.
25 сентября
Николай
Алексеев пишет в Новое Время
Многоуважаемый Борис Алексеевич! К Вам как к редактору честной, независимой газеты обращаю я свою мольбу, свою просьбу. Готово совершиться глубоко неправое дело — страшный несовершенный военно-революционный суд над ген. Корниловым, Деникиным и другими. Корнилов не искал власти лично для себя. Цель его была — создание власти твердой, прочной из людей, могущих вести Россию к спасению. Но это является общим и страстным желанием всего честного и действительно любящих свою родину. Почему же отвечать должны только 30 генералов и офицеров, большая часть которых и совсем не может быть ответственною?
Молю Вас возвысить вовремя честный, независимый голос «Нового времени». Россия не имеет права допустить готовящегося в самом скором времени преступления по отношению ее лучших, доблестных сынов и искусных генералов. Корнилов не покушался на государственный строй: он стремился при содействии некоторых членов правительства изменить состав последнего, подобрать людей честных, деятельных и энергичных.
Молю Вас — помогайте, работайте, честно пишите; я могу дать еще материал.
26 сентября
Зиновьев
Адский замысел, задуманный кадетами, Корниловым, Савинковым, Филоненко и Ко, начинает обрисовываться во всем своем коварстве. Клубок этот только еще начинает распутываться, и, если республиканские диктаторы не ухитрятся все концы схоронить в воду, многое из того, что сейчас еще является тайным, станет наконец явным. И Россия получит первый наглядный урок того, какая грязь, какие подлости возможны в буржуазной республике. Пока можно считать вполне установленным одно: и Савинков, и Филоненко — два рыцаря, которым каприз Керенского отдал в руки судьбы многомиллионной армии, — оба эти рыцаря прекрасно знали о том, что Корнилов подтягивает к Петрограду «дикую дивизию».
Более того, Корнилов утверждает, что конный корпус он послал по прямому распоряжению тогдашнего военного министра Савинкова. Сам Савинков, правая рука Керенского, этого не отрицает. Напротив, Савинков вполне подтверждает это заявление Корнилова и со своей стороны только скромно замечает, что он отдал это распоряжение по приказанию… самого Керенского.
Корнилов отсылает к Савинкову, Савинков отсылает к Керенскому. Дедка за бабку…
Джон Рид подробно описывает все партии
День
В районе Галаца, с целью отвлечь внимание наших противоаэропланных батарей, немцы прибегли к инсценировке воздушного боя между двумя своими аэропланами, из коих один аппарат, принятой в русской армии системы, был снабжен нашими отличительными знаками. Оба аппарата, маневрируя в воздухе, очутились в районе нашего расположения над железной дорогой и стали бомбардировать дорогу. Обман был быстро замечен и налет немедленно ликвидирован нашей артиллерией.
Княгиня Палей
Наше заключение длилось в течение семнадцати дней. Пока мы сидели в комнатах, нас оставляли в покое, и наша жизнь казалась совершенно не изменившейся. Но как только мы хотели пошевельнуться, пойти подышать свежим воздухом, начинались притеснения. Один солдат, которого, видимо, забыли предупредить о том, что аллея, идущая вдоль ограды, входит в разрешенный круг, прицелился в меня из ружья за то, что я рискнула пойти туда. Я продолжала подвигаться вперед, уверенная в своей правоте. «Ты не видишь, что ли, буржуйка, что я хочу стрелять в тебя?» — закричал он мне. — «Прежде всего, я запрещаю тебе называть меня на “ты”, дурак”, — сказала я и продолжала идти. Ошеломленный, он опустил оружие.
27 сентября
Осьник о собрании, где Корнилов пытается придти к некой коалиции, чтобы остановить большевиков
Вместо шести вечера Демократическое совещание открылось в восемь. Открывал совещание председатель Совета рабочих и солдатских депутатов Чхеидзе. Стоя в центре президиума перед председательским креслом, Чхеидзе медленно начал говорить, настолько медленно, что можно было записывать. После Чхеидзе выступил Керенский. Чрезвычайно подвижный, с нервным подергиванием лица, с заложенной за правый борт пиджака рукой, быстрыми шагами он подбежал к трибуне. Делая гримасы, резко жестикулируя, отбегая то взад, то вперед, то в стороны, Керенский проговорил почти два часа — о положении в стране, о напряженности продовольственного кризиса, о состоянии армии, о падении дисциплины, о развале фронта, о рижском отступлении, о позорном тарнопольском бегстве. Много говорил, что именно он, Керенский, ликвидировал «корниловщину», что напрасно обвиняют его в союзе с Корниловым. Свою речь он закончил с большим пафосом:
— Мы настолько сильны, настолько решительны, что кровью и железом выметем контрреволюцию, откуда бы она ни исходила, от монархистов или от большевиков!
Керенский
Прошу довести до сведения Петроградского Совета р. и с. д. о том, что я, как и мои товарищи — члены бывшего Президиума Петроградского Совета, слагаю с себя звания и полномочия товарища председателя Петроградского Совета р. и с. д.
Сталин как обычно троллит
В то время как Демократическое совещание в Питере истекает в словопрениях, а инициаторы совещания спешно вырабатывают формулы «спасения» революции, между тем как правительство Керенского, поощряемое Бьюкененом – Милюковым, продолжает идти «своим» путем, — в России происходит решающий процесс вырастания новой власти, действительно народной, действительно революционной, ведущей отчаянную борьбу за существование. С одной стороны — Советы, стоящие во главе революции, во главе борьбы с контрреволюцией, которая еще не разбита, которая только отступила, благоразумно спрятавшись за спиной правительства. С другой стороны — правительство Керенского, которое покрывает контрреволюционеров, которое сговаривается с корниловцами (кадеты!), которое объявило войну Советам, стараясь их разбить, чтобы самому не быть разбитым.
Кто победит в этой борьбе — в этом теперь вся суть.
Богословский
В газетах — отставка обер-прокурора Синода Карташева, вызванная, как он сам пишет в прошении об увольнении, «невозможностью работать вследствие засилья социалистов». Его обязанности будет пока исполнять Котляревский.
Асеев
Когда все заборы стали обклеиваться выборными списками различнейших партий, вдруг объявившихся в претендентах на участие в управлении страной, главными были все же старые партии, названия которых были популярными издавна. Но наряду с ними вывешивались и кадеты, и обновленцы, и анархисты, и союз поваров, да мало ли еще кто. Маяковский шел со мною по Неглинной, поглядывая на плакаты и списки, и вдруг предложил вывесить свой список. Какой? А футуристов! Первым кандидатом шел в нем Маяковский, потом Каменский и другие. На мое недоуменное возражение о том, что кто же за нас голосовать станет, Владимир Владимирович ответил раздумчиво: «Черт его знает! Теперь время такое: а вдруг президентом выберут…»
Чернов спохватился
Революционная страна, не имеющая революционной армии будет разлагаться до тех пор, пока эта армия не будет воссоздана. В такой стране не может быть действенной внешней политики.
Княгиня Палей
Нас освободили, и было как раз время, чтобы бежать из Царского. Увы, это был не единственный случай, который мы упустили! Мой сын Александр привел несколько преданных офицеров, предлагавших свои услуги, чтобы помочь нам бежать. Один из них, по фамилии Бриггер, которого я встречала у молодого Юсупова, по поручению своего начальника отыскал князя и сказал ему: «Ваше высочество, опасность для вас и вашей семьи становится с каждым днем все больше. Я умоляю вас выслушать меня и положиться на меня. Я авиатор, и мой начальник, полковник Сикорский, изобретатель “Ильи Муромца”, в курсе моих планов. Я спущусь ночью на одну из лужаек Царскосельского парка, которую мы с вами вместе выберем. Вы придете туда с княгиней, вашими детьми и небольшим количеством багажа. Аппарат мой — настоящая комната с двумя креслами. Через четыре часа мы будем в Стокгольме…»
Великий князь печально посмотрел на него. «Милый друг, вы видите, что я тронут до глубины сердца, но то, что вы только что предложили мне, похоже на фантазии Жюль Верна! Каким образом хотите вы, чтобы мы исчезли и никем не были замечены хотя бы самые незначительные сборы? Ведь за нами следят, шпионят, слуги не спускают с нас глаз… Нас захватят на месте, и наша судьба, да и ваша также, будет еще более тяжелой, чем в настоящее время…» Бриггер ушел в отчаянии. Поручение, которое возложил на него Сикорский, потерпело неудачу. Я увидела его только через месяц после его визита; а два месяца спустя он убежал от нашествия большевиков…
28 сентября
Моэм о всероссийском совещании
Ленин
Получив большинство в обоих столичных Советах рабочих и солдатских депутатов, большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки. Могут, ибо активное большинство революционных элементов народа обеих столиц достаточно, чтобы увлечь массы, победить сопротивление противника, разбить его, завоевать власть и удержать ее. Ибо, предлагая тотчас демократический мир, отдавая тотчас землю крестьянам, восстанавливая демократические учреждения и свободы, помятые и разбитые Керенским, большевики составят такое правительство, какого никто не свергнет. Большинство народа за нас. Это доказал длинный и трудный путь: большинство в столичных Советах есть плод развития народа в нашу сторону.
Народ устал от колебаний меньшевиков и эсеров. Только наша победа в столицах увлечет крестьян за нами.
Вопрос идет не о «дне» восстания, не о «моменте» его в узком смысле. Это решит лишь общий голос тех, кто соприкасается с рабочими и солдатами, с массами. Вопрос в том, что наша партия теперь на Демократическом совещании имеет фактически свой съезд, и этот съезд решить должен (хочет или не хочет, а должен) судьбу революции. Вопрос в том, чтобы задачу сделать ясной для партии: на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и в Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства. Обдумать, как агитировать за это, не выражаясь так в печати. Вспомнить, продумать слова Маркса о восстании: «восстание есть искусство» и т. д.
Ждать «формального» большинства у большевиков наивно: ни одна революция этого не ждет. И Керенский с К° не ждут, а готовят сдачу Питера. Именно жалкие колебания «Демократического совещания» должны взорвать и взорвут терпение рабочих Питера и Москвы! История не простит нам, если мы не возьмем власти теперь. Нет аппарата? Аппарат есть: Советы и демократические организации. Международное положение именно теперь, накануне сепаратного мира англичан с немцами, за нас. Именно теперь предложить мир народам — значит победить. Взяв власть сразу и в Москве и в Питере (неважно, кто начнет; может быть, даже Москва может начать), мы победим безусловно и несомненно.
Катаев в Одессе
Генерал несколько раз громко говорил по телефону, куда-то сообщал о своем прибытии, и невозможно было понять, приехал ли он в отпуск или просто бежал из действующей армии от солдатского самосуда. К вечеру собрались гости:
— По-моему, Россию может спасти только одно: немедленно открыть фронт и сдать Петроград немцам, чтобы они задушили революцию. И дурак будет Корнилов, если не сделает этого.
— Позвольте! Господа! Но ведь это измена!
— А вашего душку Керенского на фонарь.
— Это вы чересчур. Я против таких крайних мер. Душке Керенскому надо просто дать — пардон, мадам, — коленом под зад. А на фонарь — Ленина-Ульянова и всю его компанию. И чем скорее, тем лучше.
— Как хотите, господа, а выход один: Центральная рада.
— Это еще что за птица?
— Украинское правительство.
— Что? Самостоятельная Украина? Гоп, мои гречанитси? Только не это.
— А Совдепы лучше?
— Только не самостийная Украина. Сегодня Украина. Завтра Финляндия. Послезавтра Кавказ. Потом Туркестан. А там Курская республика, Тульская республика… Так мы, господа, всю Россию профукаем. Сумасшествие!
— А социалистическая республика не сумасшествие? Все что угодно, но только не это.
— Социализм — это гибель цивилизации.
Урусов
С фронта сведения и слухи самые мрачные — армия определенно воевать не хочет. Взяли Якобштадт, готовится взятие Двинска, и у всех определенное мнение, что помешать, воспрепятствовать немцам взять и Двинск, и Псков наши войска не собираются, — захотят немцы и возьмут. Говорят, что некоторые корпуса официально доводили до сведения начальства, что они больше сражаться не будут.
29 сентября
Каблуков
В ночь на сегодня стало известно, что крайние социалисты намерены «сорвать» Демократическое совещание, т.к. даже оно против их затей и планов. Поэтому сегодня Александринский театр охраняется войсками.
Окунев
Генерал-губернатор Некрасов донес правительству, что тальман Маннер сорвал государственную печать, наложенную на двери Сейма, и объявил заседание Сейма открытым. В заседании присутствовало только 80 депутатов. Сейм в спешном порядке (в 20 минут) принял законопроекты о верховных правах Финляндии, о 8-часовом рабочем дне и коммунальных выборах.
Богословский
Суббота. Восстание в Финляндии. Незаконно собрался распущенный Сейм, и тальман сорвал печати, наложенные на двери Сейма генерал-губернатором Некрасовым. Русские войска, стоящие в Гельсингфорсе, — все большевики, не только отказались препятствовать собранию Сейма, но не допустили в Гельсингфорс посланные из Петрограда новые войска. Керенский на Демократическом совещании, вновь протанцевавший свой словесный танец, на этот раз «танец отчаяния», объявил, что немецкий флот, зная о положении дел в Финляндии, плывет в Финский залив. Верно замечание, что Россия теперь, как проститутка, привыкла к своему позору и не стыдится его. Восстание Финляндии и поведение наших войск там — наш новый позор, еще плюс к сотне наших позоров. А на совещании — потоки словоизвержения, и потоки, очевидно, будут литься, пока их не заткнут немцы.
Джон Рид
Ко мне зашел иностранный профессор социологии, находившийся в России. В деловых и интеллигентских кругах он наслышался о том, что революция пошла на убыль. Профессор написал об этом статью и отправился путешествовать по стране, посетил фабричные города и деревни, где, к его изумлению, революция явно шла на подъем. От рабочих и крестьян постоянно приходилось слышать разговоры об одном и том же: «земля — крестьянам, заводы — рабочим». Если бы профессор побывал на фронте, он услышал бы, что вся армия толкует о мире.
Профессор был озадачен, хотя для этого не было оснований: оба наблюдения были совершенно правильны. Имущие классы становились все консервативнее, а массы — все радикальнее. С точки зрения деловых кругов и российской интеллигенции революция уже зашла достаточно далеко и чересчур затянулась; пора было навести порядок. Это настроение разделялось и главными «умеренно»-социалистическими группами — меньшевиками-оборонцами и социалистами-революционерами, которые поддерживали Временное правительство Керенского.
30 сентября
Троцкий о диктатуре пролетариата
После выхода из тюрьмы «революционной демократии» мы поселились в маленькой квартире, которую сдавала вдова либерального журналиста, в большом буржуазном доме. Я стал председателем Петроградского Совета. Имя мое склонялось печатью на все лады. В доме нас все больше окружала стена вражды и ненависти. Наша кухарка Анна Осиповна подвергалась атаке хозяек, когда являлась в домовой комитет за хлебом. Сына моего травили в школе, называя его, по отцу, «председателем».
Когда жена возвращалась со службы из профессионального союза деревообделочников, старший дворник провожал ее ненавидящими глазами. Подниматься по лестнице было пыткой. Хозяйка квартиры все чаще справлялась по телефону, не разгромлена ли ее мебель. Мы хотели переехать, но куда? Квартир в городе не было. Положение становилось все более невыносимым. Но вот в один поистине прекрасный день квартирная блокада прекратилась, точно кто-нибудь снял ее всемогущей рукой. Старший дворник при встрече с моей женой поклонился ей тем поклоном, на который имели право только самые влиятельные жильцы. В домовом комитете стали выдавать хлеб без задержки и угроз. Перед нашим носом никто не захлопывал больше с грохотом дверь. Кто сделал все это, какой чародей? Это сделал Николай Маркин.
Маркин был матрос Балтийского флота, артиллерист и большевик. Он не сразу обнаружился. Высовываться вперед было совсем не в его характере. Маркин не был оратором, слово давалось ему с трудом. Кроме того, он был застенчив и угрюм — угрюмостью загнанной внутрь силы. Маркин был сделан из одного куска, и притом из настоящего материала. Я не знал о его существовании, когда он уже взял на себя заботу о моей семье. Он познакомился с мальчиками, угощал их в буфете Смольного чаем и бутербродами и вообще доставлял им маленькие радости, на которые было так скупо то суровое время. Он приходил незаметно справляться, все ли в порядке. Я не подозревал о его существовании. От мальчиков, от Анны Осиповны он узнал, что мы живем во вражьем стане. Маркин заглянул к старшему дворнику и в домовой комитет, притом, кажется, не один, а с группой матросов. Он, должно быть, нашел какие-то очень убедительные слова, потому что все вокруг нас сразу изменилось. В нашем буржуазном доме установилась, так сказать, диктатура пролетариата. Только позже мы узнали, что это сделал приятель наших детей, матрос-балтиец.
Гурко
В Архангельске британские власти отнеслись ко мне чрезвычайно благожелательно.
Воейков
В день Веры, Надежды и Любви несколько человек наблюдательной команды пришли со мною проститься, заявив, что в 11 часов утра я должен быть готов для перевода. «Какого перевода?» — спросил я их и получил ответ: «Для перевода в больницу, а там на свободу… Кончилось ваше сидение».
Из камеры меня вывели не в 11, а только в 2 часа дня в приемную, где ожидал комиссар милиции, командированный министром внутренних дел для передачи меня под наблюдение начальника милиции Петроградской стороны. Получив на руки хранившиеся в канцелярии письма и деньги, я сошел вниз вместе с комиссаром, все время не выпускавшим изо рта сигары. За решеткой бастиона мне было предложено сесть в закрытый автомобиль, в который люди наблюдательной команды уложили все мои вещи.
[ -100 ]
Попался мне в детстве Фон Т...
[Print]
Осчастье