дневник заведен 08-07-2007
цитатник:
- • лента
дневник:
- • список
- • календарь записей
- • группы записей
- • rss
11-12-2017 01:56 9-11 Ноября 1917
9 ноября
Андреев
Сегодня с ребятами гулял берегом моря, был ветер и море сильно шумело, и минутами вдали шум походил на канонаду. И тут я понял, почему я так мгновенно решил бежать из города: не могу, душа не может больше выносить выстрелов. Вдруг схватило острое, почти сумасшедшее чувство: не могу, чтоб хоть один выстрел, не могу.
Амфитеатров-Кадашев
Сегодня папа под великим секретом сообщил мне о некоем заговоре, который организует Еллинский. План такой: несколько летчиков, поднявшись с Невы на гидропланах, засыпят Смольный бомбами, а на другой день утром Питер проснется под новым, заранее составленным правительством (папа предполагает: премьер — Кони, министр торговли — Ковалевский, министр внутренних дел — Бурцев, министр иностранных дел — Савинков, военный министр — кто-нибудь из генералов, до прибытия Корнилова, который будет провозглашен президентом республики и назначит на этот пост кого-нибудь из своих друзей, статс-секретарь по казачьим делам — Самсонов, юстиции — Маргулиес, народного просвещения — сам папа, земледелия — Еллинский, финансов — Кутлер или кто-нибудь из москвичей и т.д.). Еллинский сам хочет лететь и метать бомбы (воображаю!). Все это, конечно, совершенно детские игрушки: так перевороты не производятся. Но папа очень увлечен этой идеей, и я ему не противоречил. Скажем только, что по-моему, хотя я и не знаток, подняться на гидроплане с замерзшей Невы нельзя.
Джон Рид
Избрание нового ЦИК, нового парламента Российской республики, заняло не больше четверти часа. Троцкий огласил результаты: сто членов, из них семьдесят большевиков… Что до крестьян и ушедших со съезда партий, то для них оставлены свободные места. «Мы с радостью примем в правительство все партии и группы, которые примут нашу программу», — так заключил Троцкий свое сообщение.
Тотчас же после этого II Всероссийский съезд Советов был закрыт, чтобы его делегаты могли поскорее разъехаться по всем уголкам России и рассказать о происшедших великих событиях…
Маслов
В третьем часу ночи меня разбудили вошедшие в камеру несколько военных. Мне объявили, что по постановлению 2 съезда Советов я и Салазкин освобождены под домашний арест.
Меня повели в контору. Сюда же привели и Салазкина. Здесь произошло объяснение.
С меня потребовали честного слова, что я из дома никуда не уйду. Я ответил, что тюремщикам никаких обязательств не даю. Салазкин также отказался. Тогда они объявили, что поставят красногвардейцев у наших помещений.
Когда я указал, что живу в помещении Исполнительного комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов, это обстоятельство их смутило. По-видимому, и для предателей революции оказалось неловким поставить стражу в помещения Совета крестьянских депутатов. Меня снова стали убеждать дать слово, но я категорически отказался.
Затем один из членов революционного комитета сел со мной в автомобиль и без стражи привез в Исполнительный комитет. Войдя со мной в помещение, он мне сказал: «Вы свободны, но если вы не хотите мне дать честного слова, то знайте, что меня могут арестовать».
Императрица Мария
Слухи подтвердились. Большевики свергли правительство и арестовали его, так что вся власть теперь у них. Избрано 14 большевиков, среди них: Ленин, Зиновьев, Троцкий и другие. Все они евреи под вымышленными именами.
Кстати, настоящие имена и фамилии: Ленина - Владимир Ульянов, Зиновьева - Герш Евсей Родомыльский, Троцкого - Лейба Давидович Бронштейн, Каменев - Лев Розенфельд, Сталин - Сосо Джугашвили.
Евреи они все кроме Ленина и Сталина. Так что в основном императрица права. Это действительно правительство евреев под вымышленными именами.
Белышев
Ко всем честным гражданам города Петрограда от команды крейсера «Аврора», которая выражает свой резкий протест по поводу брошенных обвинений, тем более обвинений не проверенных, но бросающих пятно позора на команду крейсера. Мы заявляем, что пришли не громить Зимний дворец, не убивать мирных жителей, а защитить и, если нужно, умереть за свободу и революцию от контрреволюционеров. Печать пишет, что «Аврора» открыла огонь по Зимнему дворцу, но знают ли господа репортеры, что открытый нами огонь из пушек не оставил бы камня на камне не только от Зимнего дворца, но и от прилегающих к нему улиц? А разве это есть на самом деле? К вам обращаемся, рабочие и солдаты г. Петрограда! Не верьте провокационным слухам. Не верьте им, что мы изменники и погромщики, и проверяйте сами слухи. Что касается выстрелов с крейсера, то был произведен только один холостой выстрел из 6-дюймового орудия, обозначающий сигнал для всех судов, стоящих на Неве, и призывающий их к бдительности и готовности. Просим все редакции перепечатать.
Бьюкенен
(Авксеньев сказал что) На состоявшемся вчера ночью заседании Всероссийского съезда Советов большевики оказались совершенно изолированными, так как все прочие социалистические группы осудили их методы и отказались принимать какое бы то ни было дальнейшее участие в заседаниях съезда. Совет крестьянских депутатов также высказался против большевиков. Городская дума, продолжал он, образовала Комитет Общественного Спасения, составленный из представителей Совета Республики, Центрального Исполнительного комитета Советов, Совета крестьянских депутатов и Комитета делегатов с фронта. В то же время войска, которые ожидаются из Пскова, вероятно, подойдут через несколько дней. Я сказал ему, что не разделяю его уверенности.
Урусов
История вчерашнего дня проста до чрезвычайности. В Петрограде большевики одержали легкую и полную победу. Зимний дворец, подвергшийся в сущности несерьезному обстрелу, был сдан на милость победителям и, согласно некоторым свидетельствам, здорово разграблен. Во дворце были арестованы министры, в 5 ч. утра перевезенные в крепость. Обращение с ними, как вообще поведение большевиков, в высшей степени корректное. За эти два дня порядок ничем и нигде не нарушался, но настроение все больше и больше озлобляется и растут неприятные ожидания. Вчера газеты были только крайние левые, а сегодня и их нет (вечерние) — цензура введена строжайшая — телеграф и телефон под контролем, и что происходит вне Петрограда — нам совершенно неизвестно. Керенский обратился с воззванием из Пскова. — Сегодняшний день по своим внешним признакам не отличается от дня вчерашнего — фактическая власть в руках большевиков, но моральной победы они отнюдь не одержали и поддержкой не пользуются — пререкания с большевиками на каждом углу и пререкания злобные — только и слышно разговоров, что их жизнь будет недолга и они уже начинают принимать вид затравленных зверей — им приходится огрызаться — к ним относятся с презрением, как к насильникам.
Общим из сильнейших ударов, им нанесенных, является забастовка чиновников — отказ всех ведомств (кроме трех освобожденных Союзом союзов от забастовки — Министерство путей сообщения, продовольствия и Государственный банк) работать с большевиками — они фактически очутились без аппарата управления и в таком случае с управлением не справятся — они этой конъюнктуры как будто в расчет не принимали — во всяком случае, Троцкий был, видимо, сильно и неприятно поражен, когда я, от имени всех служащих, сообщил ему, что все министерство отказывается от совместной с большевиками работы. На чиновников привыкли смотреть как на аполитичную массу, с которой не приходится считаться и которая служит 20-му числу. Но политическая обработка последних месяцев не осталась безрезультатной — и в трагичный момент истории, когда искали по сторонам и даже за границей ту силу, на которую можно было бы опереться для одоления большевиков, — чиновники оказались нежданно тем камнем преткновения, о который разобьется большевистская колесница. В мало-мальски культурной ячейке отношение к большевикам резко отрицательное — это в массе создает ту атмосферу, в которой им не удастся долго прожить — если это они еще не начали соображать, то действительность не замедлит им открыть глаза. — Сегодня вечером упорно говорят, что около Гатчины был бой и большевики разбиты — говорят также, что Керенский обедал в Царском Селе. Не верится мне этим слухам. Говорят и об образовании правительства в Москве, и наконец, об образовании всероссийского в Новочеркасске. Что правда среди этих слухов, сказать невозможно — для нас, для Петрограда факт один — власть большевиков, а как к этому факту относится Россия — нам неизвестно. Все считают вероятным предстоящие грабежи и насилия в то время, когда власть будет ускользать из рук большевиков и когда те подонки, привод коих к одному знаменателю составляет пока point d’honneur дело чести большевиков и единственный плюс их властвования, поймут, что на их улице праздник. Троцкий, между прочим, объяснил нам, что большевики предвидят возможность недостижения пресловутого демократического мира — в таком случае они предполагают конфисковать капиталы банков и объявить демократическую войну — оказывается — большевики не только подлость, но и глупость — и спорить теперь против их теории не приходится — занятие это пустое.
Объявлен кабинет Ленина — в 16 месяцев докатиться от Сазонова к Ленину чрез Штюрмера и Милюкова! — Образовался Комитет спасения родины и революции, по слухам, уже арестованный — но интеллигентный Петроград объявил большевикам войну и им, конечно, несдобровать — предсказывают в Петрограде скорый голод — но мы дошли до дна, дальше идти некуда, и в этом заключается положительная сторона этого отрицательнейшего явления — захват власти большевиками — можно только глубоко радоваться, что Петроград быстро и резко реагировал на этот захват — и главное, следует отметить единодушие протеста. Это первый признак пробуждающегося самосознания, самодеятельности, залог будущих движений.
Луначарский
Переворот был сюрпризом и со стороны легкости, с которой он был произведен. Даже враги говорят: «Лихо!» Войска дисциплины не нарушают. Хотя в Зимнем дворце был все же разгром и эксцессы (убийств не было), за которые страшно и тяжко нести ответственность. Что ж делать. Зато, быть может, это приближает мир. Что может быть хуже продолжения чудовищной «узаконенной» бойни на фронтах.
Как-никак, а жертв чрезвычайно мало пока.
Пока.
С ужасом думаю, не будет ли их больше.
Гиппиус
Целый день народ, не могла писать раньше. То же захватное положение. Газеты, социалистические, но антибольшевистские, вышли под цензурой, кроме «Новой Жизни», остальные запрещены. В «Известиях» (Совета) изгнана редакция, посажен туда большевик Зиновьев. «Голос Солдата» — запрещен. Вся «демократия», все отгородившиеся от большевиков и ушедшие с пресловутого съезда организации, собрались в Гос. думе. Дума объявила, что не разойдется (пока не придут разгонять, конечно!), и выпустила № «Солдатского Голоса» — очень резко против захватчиков. Номер раскидывался с думского балкона.
Савинков
Я получил известие, что генерал Краснов идет на Петроград во главе казачьих полков, двинутых с фронта. Я решил пробраться к генералу Краснову. Я переоделся рабочим. Флегонт Клепиков тоже. В таком виде мы по железной дороге проехали в Павловск. От казаков сводногвардейской сотни мы узнали, что войска генерала Краснова находятся под Царским Селом и что Керенский в Гатчине. Чтобы присоединиться к генералу Краснову, надо было пройти через линию большевистских войск.
В Царском Селе мы наткнулись на заставу большевиков — броневой автомобиль и роту четвертого гвардии стрелкового полка. В одно мгновение мы были окружены.
— Кто едет?
Не успели мы еще решить, что нам делать, как Флегонт Клепиков уже выскочил из автомобиля, и я услышал, как он кричал на большевистского офицера, молодого человека в расстегнутой шинели и без погон.
— Вы с ума сошли! Кто вы такой? Как вы смеете останавливать нас? Разве вы не видите, кто мы и куда мы идем? Я буду жаловаться самому Троцкому! Мы — Совет союза казачьих войск и едем к генералу Краснову, чтобы убедить казаков не стрелять в своих братьев-большевиков!
— Вы едете, чтобы прекратить братоубийственную войну? — переспросил Флегонта Клепикова большевистский офицер.
— Конечно. И вы обязаны пропустить нас!
— Не сердитесь, товарищ. Вы свободны. С вами поедут два наших полковых делегата. Они вам помогут.
Я не верил своим ушам. Но уже два «товарища», два стрелка с винтовками, влезли в автомобиль. Через 5 минут мы были у генерала Краснова.
Когда автомобиль остановился, я взглянул на сопровождавших нас делегатов. Они поняли свое несчастное положение и были бледны как полотно. Я не захотел воспользоваться их ошибкой.
— Ну, «товарищи», налево кругом и бегом марш назад, к вашим большевикам!
Они не заставили повторять приказание. Бросив винтовки, они, как зайцы, побежали обратно. Я прошел в штаб генерала Краснова.
Князь Михаил
Утром читал. Днем Наташа, Джонсон и я пешком отправились сначала на квартиру Джонсона, а затем в Приорат, где видели прохождение Донских казаков, — кажется, была одна сотня с пулеметом и двумя пушками. Один казак меня узнал, несмотря на то, что я был в штатском, и спросил, не великий ли я кн. Михаил Александрович. Я ему ответил, что не назову себя. Около Адмиралтейских ворот мы сели в автомобиль и поехали через Зверинец и мимо Гатчинского дворца и видели, как подвозили отнятое оружие у частей, пришедших из Петрограда, — казаки также обезоружили матросов, которые занимали Варшавский вокзал и кроме винтовок у них было 10 пулеметов.
Все буржуазные газеты закрыты. Сегодня прибывали в Гатчину по Варшавской ж.д. казачьи части с артиллерией. Войсками, сосредоточенными под Петроградом, командует ген. Краснов. Он со своим штабом находится во дворце — Керенский и Козьмин там же. Мы узнали, что в 2 ч. ночи отряд выступает на Царское Село, где ожидается бой, а затем далее следует на Петроград. Большевики, кажется, начинают плохо себя чувствовать.
Раскольников
— Позвоните по телефону в Кронштадт, — обратился ко мне Ленин, — и сделайте распоряжение о срочном формировании еще одного отряда кронштадтцев. Необходимо мобилизовать всех до последнего человека. Революция в смертельной опасности. Если сейчас мы не проявим исключительной энергии, Керенский и его банды нас раздавят.
Сергей Эфрон о том, как собираются отряды в Александровском военном училище
Совет Народных Комиссаров постановляет:
Выборы в Учредительное собрание произвести в назначенный срок.
Всем избирательным комиссиям, учреждениям местного самоуправления, Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и солдатским организациям на фронте напрячь все усилия для обеспечения свободного и правильного производства выборов в Учредительное собрание в назначенный срок.
Украинская Центральная Рада всех вертела
Генеральный секретариат Украины как высшая краевая власть, созданная Украинской Центральной радой и утвержденная Временным правительством, призывает население Украины к спокойствию. Вместе со всеми революционными силами Украины Генеральный секретариат будет решительно бороться со всякими попытками поддерживать Петроградское восстание.
Граждане Украины! Проявите себя верными защитниками свободы и врагами анархии, которая может отдалить Всероссийское и Украинское Учредительное собрание и привести к гибели родной край.
Юсупов
Не желая иметь с ними дела, я решил, что уеду в Крым. Вечером, однако, пожаловали ко мне комендант квартала, комиссар, молодой парень, и человек в штатском. Они объявили, что должен я немедленно ехать с ними в Киев. Вручили мне уже готовые фальшивые документы. Это звучало как приказ. Приходится подчиниться. Да и дело меня заинтриговало. Что хотят они? Я теряюсь в догадках.
10 ноября
Нокс
В четыре часа я отправился на встречу с генералом Маниковским, назначенным на должность военного министра вместо Верховского и оказавшимся под арестом вместе с остальными членами Временного правительства. Его освободили из Петропавловской крепости 9-го и поручили возглавить службу тыла, которая в результате бойкота нового правительства со стороны офицеров и чиновников пришла в состояние хаоса. Маниковский согласился взять на себя руководство министерством при условии, что ему предоставят свободу действий и не будут заставлять вмешиваться в политику. Я нашел генерала в его квартире, сидевшим в комнате с щенком и котенком, одного из которых он назвал Большевиком, а второго Меньшевиком. На него никак не подействовал его печальный опыт, и он со смехом поделился со мной, как за то, что два дня он пробыл министром, ему пришлось ровно два дня просидеть в тюрьме.
Бертран Рассел
В большевизме сочетаются черты Французской революции и черты ислама времен его расцвета; результатом явилось нечто радикально новое, что можно постичь лишь с помощью упорной и страстной силы воображения.
Бьюкенен
Большевики образовали правительство с Лениным в качестве первого комиссара и Троцким в качестве комиссара иностранных дел. Оно будет называться «Советом Народных Комиссаров» и будет действовать под непосредственным контролем Центрального исполнительного комитета Всероссийского съезда Советов. Троцкий сегодня после полудня пошел в министерство и пригласил к себе служащих; он выразил надежду, что сможет рассчитывать на их сотрудничество. Все они ответили отказом, а некоторые из служащих женщин заявили ему даже, что он немец. Он спросил у Татищева, начальника канцелярии Терещенко, посетят ли его послы или он первый должен сделать им визит. Когда ему сказали, что обыкновенно новый министр уведомляет послов письменно о своем вступлении в должность, он сказал, что такой обычай был очень хорош при старом режиме, но едва ли удобен при настоящих условиях. Одна из газет сообщила, что он зашел ко мне, но не проник дальше передней. И я, хотя и незаслуженно, получил после обеда букет цветов от каких-то «молодых русских» с надписью на карточке: «Браво! благодарим вас!». Примеру, поданному канцелярией Министерства иностранных дел, последовало большинство других министерств, и правительственный механизм таким образом был парализован.
Дыбенко
Рано утром поезд останавливается у Финляндского вокзала. Вокзал охраняется красногвардейцами и моряками. Мои попытки найти извозчика оказались тщетными. Прилегающие к Финляндскому вокзалу улицы пустынны. После долгих усилий наконец дозвонился по телефону в Центрофлот. Через полчаса в автомобиле еду в Смольный. На улицах встречаются отдельные группы вооруженных рабочих, солдат. У Смольного дежурят броневики, самокатчики, красногвардейцы, солдаты. У входа в Смольный часовые требуют пропуск. После долгих переговоров удается проникнуть в Смольный. По лестницам огромнейшего здания взад и вперед снует масса народа, идущих группами, о чем-то громко разговаривающих, спорящих, жестикулирующих. С трудом разыскиваю комнату, где помещается товарищ Подвойский. Захожу к нему.
Подвойский:
— Вы приехали. Вот и хорошо. С вами прибыли отряды матросов? А артиллерия? Сколько? Миноносцы и броненосцы пришли? — Засыпает рядом вопросов.
— Позвольте, товарищ Подвойский, броненосцев мы пока не посылали, их посылки от нас никто не требовал. Я считаю, что судов здесь, в Петрограде, имеется вполне достаточно. Три тысячи моряков уже прибыли и находятся в распоряжении Петроградского революционного комитета. В эшелонах еще следует до тысячи пятисот человек и две батареи. К вечеру они прибудут в Петроград.
Подвойский:
— Но они нужны немедленно. Наши части оставили Гатчину. Керенский двигается с войсками с фронта на Царское и Петроград. Поезжайте сейчас же в Царское, узнайте, что там делается, и немедленно сообщите.
По тону разговора с товарищем Подвойским было видно, что в Смольном нервничают; незнание, где и что творится, создавало ложное представление. Не было и не чувствовалось еще полной уверенности в благоприятном для нас исходе борьбы, особенно с подходом войск с фронта во главе с Керенским. Сколько именно прибыло с фронта войск и какие, никто не знал.
Быстро закончив разговор с Подвойским, ухожу от него, чтобы отправиться в Царское. На лестнице Смольного встречаю Антонова-Овсеенко. Кратко обмениваемся несколькими словами, узнаю, что он едет на Пулковский участок. Решаем ехать пока что вместе.
Коллонтай
Центральный Комитет партии большевиков ютится в боковой комнатушке с простым столом посередине, газетами на окнах, на полу и несколькими стульями. Не помню уже, зачем я пришла, но Владимир Ильич не дал мне даже поставить вопроса. Увидав меня, он сразу решил, что я должна делать что-то более нужное, чем то, что собиралась делать я сама.
— Поезжайте сейчас занимать Министерство государственного призрения. Это надо сделать теперь же.
Владимир Ильич был спокоен, почти весел. О чем-то пошутил. И сейчас же занялся другими, кто пришел за указаниями или сообщениями.
Крупская
Работа Ильича шла в обстановке тогдашнего Смольного, всегда переполненного народом. Все тянулись к Смольному. Смольный охраняли солдаты Пулеметного полка. Этот Пулеметный полк стоял перед Октябрем на Выборгской стороне и находился целиком под влиянием выборгских рабочих, в Октябре они боролись за советскую власть и затем взяли на себя охрану Смольного. Охраняли они и Ильича. Хотя, по правде сказать, охрана эта была довольно первобытная. Один из пулеметчиков, Желтышев, был приставлен к Ильичу, чтобы обслуживать его. Он носил Ильичу обед. Удивлялся всему. Был он из Уфимской губернии, никогда не видал даже спиртовки и к Ильичу относился с особой заботой.
Окунев
Москва, конечно, объявлена на военном положении. Я бы сказал, что «на двухстороннем военном положении». Воюют не город с войсками, не войско с народом, а войско с войском. Кто по указке революционного комитета, кто на стороне Комитета общественной безопасности.
Московский Арсенал в Кремле взят большевиками, оружие расхищается. В Москве уж не хуже ли Петрограда? Захватываются комиссариаты, типографии, гаражи, склады.
Уже вечером послышались по Москве выстрелы ружей, пулеметов и пушек, но где это происходило, узнать было невозможно. Тревога разрасталась; начались денные и ночные дежурства. В нашем домовом комитете постановлено было дежурить сразу троим или четверым квартирантам, по 2–3 часа смена. Ночью никто из мужчин не раздевался, и говорят, что так везде по всей необъятной Москве.
Богословский тоже о Москве
Весь день до поздней ночи раздавалась перестрелка, трещали пулеметы, щелкали револьверные выстрелы. Иногда все это раздавалось очень близко от нас. К нам утром заходил Липуха, на обратном пути от нас он испытал столкновение с большевиками, хотевшими его разоружить, но он благородно оружия не отдал. Весь день мы сидели дома. Лиза и Миня занимались рубкой капусты на дворе.
Ростковский о Питере
Ввиду опасности в настоящие тревожные дни и для защиты населения от грабежей и убийств установлены в домах распоряжением домовых комитетов на основании постановлений районных дум столицы охраны в каждом доме. В домах охрана только внутренняя, и притом только ночная, а в некоторых суточная. В нашем доме была установлена весной дневная охрана через посредство двух сменяющихся женщин, а теперь установлена и ночная (с 8 ч. до 8 ч. утра). К охране привлечены все мужчины, проживающие в доме.
Охрана производится группами, по 6 человек в группе. Каждую ночь охраняет одна группа, становясь у ворот изнутри дома по 2 человека с оружием. Впускаются в дом только известные охране лица. Неизвестных или сомнительных опрашивают и вызывают к воротам квартирных хозяев для удостоверения личности. В случае назначенных обысков к воротам вызывается вся группа, которая сопровождает прибывших в квартиру и присуствует при обыске. Это установлено для предупреждения грабежей, бывших под видом обысков.
Бочкарёва
В Петрограде установилась власть большевиков. Когда председатель комитета объявил об этом солдатам, его слова были встречены такими криками восторга, что они почти заглушили грохот боя.
— Мир! Мир! — гремело в воздухе.
— Бросай фронт! Все по домам! Ура Ленину! Ура Троцкому! Ура Коллонтай!
— Землю и свободу! Хлеба! Долой буржуазию!
Бурное торжество ликующей толпы было внезапно нарушено звуками стрельбы, доносившимися с моего участка. Солдаты пришли в бешенство.
— Кончай ее! Пора кончать с ними! У нас теперь мир! — неистовствовали они и со всех ног бросились в нашу сторону.
Несколько девушек прибежали сообщить мне о приближении толпы солдат, грозящих расправой. Почти одновременно позвонил по телефону командир корпуса.
— Бегите! — было его первым словом. — Мы все пропали. Я сам удираю. Бегите в Красное Село!
Керенский
На полпути между Царским Селом и Гатчиной находилась метеорологическая обсерватория. С ее вышки я в полевой бинокль разглядел расположение правительственных войск, которые пребывали в состоянии странной пассивности.
Я подъехал, чтобы разобраться в происходящем. Объяснения Краснова носили весьма туманный характер и были лишены смысла. Сам он держался сдержанно и формально.
Савинков
В Петрограде говорили, что у генерала Краснова 10 000 казаков. В действительности их было 600. Но эти 600 человек были доблестные казаки. Утром я был с Флегонтом Клепиковым в Гатчинской обсерватории у Керенского. Я сказал ему, что приехал из Петрограда, чтобы принять участие в борьбе с большевиками. Керенский выслушал меня и не дал мне никакого назначения — я считался уже тогда «контрреволюционером».
Я вернулся к генералу Краснову и спросил его, почему верховный главнокомандующий находится в такую ответственную минуту не при отряде, а в Гатчине, т. е. в далеком тылу. Генерал Краснов мне ответил:
— Я просил Керенского уехать. Я боюсь, что речи могут испортить дело.
Около 4 часов дня генерал Краснов подошел к Царскому Селу. На шоссе, у самого въезда, собралось большое количество большевиков — стрелков Царскосельского гарнизона. Было видно, как они махали руками, и было слышно, что они что-то кричат. Это не были знакомые мне когда-то дисциплинированные полки. Это была вооруженная, нестройная и беспорядочная толпа. Генерал Краснов приказал поставить на шоссе два орудия и послал броневой автомобиль с ультиматумом.
— Положить оружие в течение пяти минут.
Но не успели еще большевики исполнить приказание генерала Краснова, как сзади, со стороны Гатчины, показался автомобиль. Не останавливаясь и не обращая внимания на стоящие на шоссе орудия, он въехал прямо в толпу шумевших большевиков. Через минуту Керенский говорил речь.
Большевики кричали «ура», казаки покидали посты и смешивались с большевиками, и вскоре невозможно было понять, кто друг и кто враг.
После Керенского говорил его адъютант. Потом автомобиль повернул и умчался обратно в Гатчину. Человек сорок большевиков положили оружие. Остальные отошли на несколько десятков сажен и снова запрудили шоссе. Ультиматум генерала Краснова исполнен не был.
Только поздно вечером, после обстрела, генерал Краснов овладел Царским Селом. Вечером же казаки привели трех матросов-большевиков, пойманных с оружием в руках на станции железной дороги. Генерал Краснов приказав всех троих расстрелять, но они расстреляны не были. Вообще, у многих приезжих из Петрограда наблюдалось стремление бороться с большевиками, по возможности их щадя, как «товарищей». Казаки возмущались этим. Возмущался и Флегонт Клепиков. Громко, в присутствии петроградских должностных лиц. Он доказывал, что победить большевиков можно только при решимости пролить кровь с обеих сторон.
Раскольников
Я доложил ему, что с нетерпением жду кронштадтцев, чтобы вместе с ними отправиться на защиту Питера.
Крыленко снова склонился над картой окрестностей Питера и ткнул карандашом в одну точку:
— Вот ваше место. Это около Царскосельской железной дороги. Здесь имеется мост, который вам и придется защищать.
Ленин выпускает декрет о печати
Винниченко
Важно обозначить два факта. Первый — Краевой комитет охраны революции расширил рамки Инструкции и включил в свою компетенцию отрезанные кадетами губернии. С этого момента Украина фактически объединилась.
Второй важный момент заключается в том, что в составе этого комитета были и большевики. Но, к сожалению, недолго.
Против Краевого комитета охраны революции и против Совета рабочих и солдатских депутатов решительно выступил штаб округа, во главе с новоназначенным за спиной Рады начальником Киевского военного округа польским генералом Квецинским и комиссаром при округе украинским генералом Кириенко. Опираясь на школы юнкеров и прапорщиков да на казаков, приказал штаб кровью залить любую попытку революции. На помощь себе штаб позвал с фронта несколько казачьих частей, чехо-словацкие батальоны и несколько так называемых «батальонов смерти», верных скинутому правительству. Краевой комитет охраны революции объявил штаб распущенным. В ожидании помощи с фронта, штаб принялся расправляться с Советом рабочих депутатов, руководство которого находилось в руках большевиков.
11 ноября
Бердяев
К сожалению, приходится признать, что «буржуазность» сейчас означает элементарную культурность. В низах русской жизни — первозданная тьма.
Керенский
К утру нам следовало быть в Петрограде, а мы дошли лишь до Царского Села. В столице вспыхнуло антибольшевистское восстание. В четыре пополудни меня позвали к телефону. Звонили из Михайловского дворца, расположенного в самом центре города, где разместился штаб сторонников правительства. Они просили прислать помощь, а мы были бессильны это сделать.
Савинков
День прошел спокойно. Генерал Краснов ожидал подкреплений, которые ему должны были быть присланы с фронта. Подкрепления эти не подошли. Царское Село было занято казаками, Павловск тоже, но ни в Царском Селе, ни в Павловске не было возможности организовать за малочисленностью казачьих частей правильную полицейскую службу. На всех углах раздавались большевистские речи и на всех площадях происходили митинги солдат и казаков.
Я обратил внимание генерала Краснова на опасность такой пропаганды. Он с сожалением пожал плечами:
— Вы правы. Но что же мне делать? Единственное средство — арестовать агитаторов. Но Керенский не согласится на это.
— Разве необходимо согласие Керенского?
— Он Верховный главнокомандующий.
На это нечего было возразить.
Раскольников
Узнал о восстании юнкеров. Заняв гостиницу «Астория», они обстреливают оттуда наших пулеметным и ружейным огнем. Рошаль сейчас же вызвался идти с моряками на штурм «Астории».
На улицах, казалось, ничто не свидетельствовало об юнкерском восстании. Повсюду текла мирная, будничная жизнь. Но когда я подъехал к штабу округа на Дворцовой площади, мне бросилось в глаза какое-то зловещее безлюдье. Площадь перед Зимним дворцом напоминала пустыню.
Дыбенко
Выйдя из кабинета Подвойского, встречаю в соседней комнате Владимира Ильича.
Увидев меня, спрашивает:
— Ну, что, как дела на фронте?
Сообщаю о положении и заявляю:
— Я еду в Морской революционный комитет и сейчас двину матросские отряды, которые должны сегодня же прибыть из Гельсингфорса; в противном случае Керенский может быть в Петрограде.
Владимир Ильич безмолвным кивком головы одобряет мое предложение. Ухожу. В течение ночи удается два отряда моряков двинуть к Пулкову. Прибывшая из Финляндии артиллерия, выгрузившись, к ночи прибывает в Пулково.
Коллонтай
Обсудили положение. Деловито обсудили. Выбрали совет, и на другое утро пошли занимать министерство.
Вошли. Швейцар в галунах. Не сочувствовал большевикам и на совещание не пришел. Неодобрительно, но пропустил нас. Подымаемся по лестнице, а навстречу нам рекой людской потекли чиновники, машинистки, бухгалтеры, начальники… Бегут, спешат и на нас глядеть не хотят. Мы — вверх по лестнице, а они — вниз.
Саботаж чиновников начался. Осталось всего несколько человек. Вошли в министерские кабинеты и в канцелярию. Пусто. Брошены пишущие машинки, валяются бумажки. А журналы исходящих и входящих убраны. Заперты. Ключей же нет. Нет и ключей от кассы.
У кого? Как работать без денег? Государственное призрение — такое учреждение, что работы не остановишь: тут и приюты, и увечные военные, и протезные мастерские, и больницы, и санатории, и колонии для прокаженных, и воспитательные дома, и институты девиц, и дома для слепых… А ключей нет.
Ленин подводит промежуточные итоги
Лакиер
В газете появилось такое объявление: «Дама очень просит господина вора вернуть ее пальто, украденное на такой-то улице, за приличное вознаграждение». Не трогательно ли это?
Мариенгоф в Пензе
В зале первого класса, который уже ничем не отличался от зала третьего класса, ко мне подошел немолодой солдат, похожий на Федора Михайловича Достоевского. Левый пустой рукав был у него засунут в карман шинели.
Солдат властно распорядился:
— Эй, гражданин офицер, содерите-ка свои погончики!
К этим «погончикам» я никогда не испытывал особой привязанности, но тут уж больно пришлась не по нутру солдатская властность.
— Что-то не хочется, — сказал я с наигранным спокойствием. — Нет. Не «содеру», дорогой товарищ.
В зале, переполненном солдатами — однорукими, одноногими, ненавидевшими золотопогонников, — это была игра с огнем над ямой с порохом.
Вот чертовщина! И перед кем играл? Сестер-то милосердия поблизости не было.
Вероятно, закусив удила, подобно моему норовистому Каторжнику, я встал на дыбы только из чувства противоречия. Проклятое! До гробовой доски оно будет мне осложнять жизнь, портить ее, а порой ломать и коверкать.
— Э-э!… — И солдат, похожий на Достоевского, посмотрел на меня с каким-то мудрым мужицким презрением.
— Что «э-э-э»? — позвякивая шпорой, спросил я.
Вместо ответа солдат презрительно махнул своей единственной рукой и отошел в сторону, даже не удостоив меня матерным словом.
Этого, признаться, я ожидал меньше всего. Стало стыдно.
«Интеллигентишка паршивый!» — выругался я мысленно.
И как только солдат затерялся в толпе, я со злостью содрал с бекеши свои земгусарские погоны.
Большевики вводят восьмичасовой рабочий день
Бочкарева
Наладив телефонную связь со штабом армии в Молодечно, я доложила дежурному офицеру о нашем скором прибытии и попросила выделить для размещения батальона несколько блиндажей или землянок. Офицер ответил, что город переполнен дезертирами и что батальону здесь будет так же небезопасно, как и на фронте.
Ну что мне оставалось делать? Куда-то надо было идти. Не могли же мы и дальше жить в лесу. Положение складывалось ужасное. Мы едва унесли ноги от одной дикой своры, оставив в ее руках двадцать жертв, а теперь быстро двигались прямиком в лапы другой, быть может, еще более кровожадной.
Тем не менее мы тронулись в путь. Верстах в трех от города я увела батальон глубоко в лес и оставила там под присмотром мужчин из обоза и инструкторов, а сама отправилась в Молодечно посмотреть, что можно предпринять.
На улицах Молодечно солдаты узнавали меня и останавливали насмешливыми возгласами:
— Ха-ха! Поглядите-ка, командирша бабьего батальона. Блюстительница железной дисциплины. Ха-ха-ха!
Оборачиваясь, они хохотали и с издевкой спрашивали:
— Ну, что скажешь теперь?
Джон Рид
В 7 часов утра во Владимирское юнкерское училище явился отряд солдат, матросов и красногвардейцев. Он потребовал от юнкеров сдачи оружия в двадцать минут. Юнкера ответили отказом. Через час, подготовившись, они попытались выступить, но были отбиты сильным огнём с угла Гребецкой и Большого проспекта. Советские войска окружили училище и начали обстрел, вдоль здания взад и вперед двигались два бронированных автомобиля, ведя огонь из пулемётов. Юнкера по телефону просили помощи. Казаки ответили, что не решаются выступить, так как перед их казармой расположился сильный матросский отряд с двумя орудиями. Павловское училище было окружено. Большинство юнкеров-михайловцев сражалось на улицах…
В половине двенадцатого прибыли три полевых орудия. Юнкерам снова предложили сдаться, но вместо ответа они открыли стрельбу и убили двух советских делегатов, шедших под белым флагом. Тогда началась настоящая бомбардировка. В стенах училища были пробиты огромные бреши. Юнкера отчаянно защищались; шумные волны красногвардейцев, шедших в атаку, разбивались ожесточённым огнём… Керенский по телефону отдал из Царского приказ — не вступать ни в какие переговоры с Военно-революционным комитетом.
Советские силы, доведённые до бешенства неудачами и потерями, заливали разбитое здание морем стали и огня. Сами их предводители не могли остановить ужасной бомбардировки. Комиссар Смольного, по фамилии Кириллов, попытался сделать это, но ему пригрозили самосудом. Красногвардейцев ничто не могло остановить.
В половине третьего юнкера подняли белый флаг: они готовы сдаться, если им гарантируют безопасность. Обещание было дано. Тысячи солдат и красногвардейцев с криком и шумом ворвались во все окна, двери и бреши в стенах. Прежде чем удалось остановить их, пять юнкеров были заколоты насмерть. Остальных, около двухсот, под конвоем отправили в Петропавловскую крепость группами по нескольку человек, чтобы не привлекать внимания толпы. Однако по дороге толпа набросилась на одну из таких групп и растерзала ещё восемь юнкеров… В бою пало свыше ста солдат и красногвардейцев…
Грушевский
Все наши фракции единодушно признали, что надо немедленно созвать Учредительное собрание Украины. Энергично работали две комиссии: по созыву Учредительного собрания и по выработке автономного устава.
Андреев
Сегодня с ребятами гулял берегом моря, был ветер и море сильно шумело, и минутами вдали шум походил на канонаду. И тут я понял, почему я так мгновенно решил бежать из города: не могу, душа не может больше выносить выстрелов. Вдруг схватило острое, почти сумасшедшее чувство: не могу, чтоб хоть один выстрел, не могу.
Амфитеатров-Кадашев
Сегодня папа под великим секретом сообщил мне о некоем заговоре, который организует Еллинский. План такой: несколько летчиков, поднявшись с Невы на гидропланах, засыпят Смольный бомбами, а на другой день утром Питер проснется под новым, заранее составленным правительством (папа предполагает: премьер — Кони, министр торговли — Ковалевский, министр внутренних дел — Бурцев, министр иностранных дел — Савинков, военный министр — кто-нибудь из генералов, до прибытия Корнилова, который будет провозглашен президентом республики и назначит на этот пост кого-нибудь из своих друзей, статс-секретарь по казачьим делам — Самсонов, юстиции — Маргулиес, народного просвещения — сам папа, земледелия — Еллинский, финансов — Кутлер или кто-нибудь из москвичей и т.д.). Еллинский сам хочет лететь и метать бомбы (воображаю!). Все это, конечно, совершенно детские игрушки: так перевороты не производятся. Но папа очень увлечен этой идеей, и я ему не противоречил. Скажем только, что по-моему, хотя я и не знаток, подняться на гидроплане с замерзшей Невы нельзя.
Джон Рид
Избрание нового ЦИК, нового парламента Российской республики, заняло не больше четверти часа. Троцкий огласил результаты: сто членов, из них семьдесят большевиков… Что до крестьян и ушедших со съезда партий, то для них оставлены свободные места. «Мы с радостью примем в правительство все партии и группы, которые примут нашу программу», — так заключил Троцкий свое сообщение.
Тотчас же после этого II Всероссийский съезд Советов был закрыт, чтобы его делегаты могли поскорее разъехаться по всем уголкам России и рассказать о происшедших великих событиях…
Маслов
В третьем часу ночи меня разбудили вошедшие в камеру несколько военных. Мне объявили, что по постановлению 2 съезда Советов я и Салазкин освобождены под домашний арест.
Меня повели в контору. Сюда же привели и Салазкина. Здесь произошло объяснение.
С меня потребовали честного слова, что я из дома никуда не уйду. Я ответил, что тюремщикам никаких обязательств не даю. Салазкин также отказался. Тогда они объявили, что поставят красногвардейцев у наших помещений.
Когда я указал, что живу в помещении Исполнительного комитета Всероссийского Совета крестьянских депутатов, это обстоятельство их смутило. По-видимому, и для предателей революции оказалось неловким поставить стражу в помещения Совета крестьянских депутатов. Меня снова стали убеждать дать слово, но я категорически отказался.
Затем один из членов революционного комитета сел со мной в автомобиль и без стражи привез в Исполнительный комитет. Войдя со мной в помещение, он мне сказал: «Вы свободны, но если вы не хотите мне дать честного слова, то знайте, что меня могут арестовать».
Императрица Мария
Слухи подтвердились. Большевики свергли правительство и арестовали его, так что вся власть теперь у них. Избрано 14 большевиков, среди них: Ленин, Зиновьев, Троцкий и другие. Все они евреи под вымышленными именами.
Кстати, настоящие имена и фамилии: Ленина - Владимир Ульянов, Зиновьева - Герш Евсей Родомыльский, Троцкого - Лейба Давидович Бронштейн, Каменев - Лев Розенфельд, Сталин - Сосо Джугашвили.
Евреи они все кроме Ленина и Сталина. Так что в основном императрица права. Это действительно правительство евреев под вымышленными именами.
Белышев
Ко всем честным гражданам города Петрограда от команды крейсера «Аврора», которая выражает свой резкий протест по поводу брошенных обвинений, тем более обвинений не проверенных, но бросающих пятно позора на команду крейсера. Мы заявляем, что пришли не громить Зимний дворец, не убивать мирных жителей, а защитить и, если нужно, умереть за свободу и революцию от контрреволюционеров. Печать пишет, что «Аврора» открыла огонь по Зимнему дворцу, но знают ли господа репортеры, что открытый нами огонь из пушек не оставил бы камня на камне не только от Зимнего дворца, но и от прилегающих к нему улиц? А разве это есть на самом деле? К вам обращаемся, рабочие и солдаты г. Петрограда! Не верьте провокационным слухам. Не верьте им, что мы изменники и погромщики, и проверяйте сами слухи. Что касается выстрелов с крейсера, то был произведен только один холостой выстрел из 6-дюймового орудия, обозначающий сигнал для всех судов, стоящих на Неве, и призывающий их к бдительности и готовности. Просим все редакции перепечатать.
Бьюкенен
(Авксеньев сказал что) На состоявшемся вчера ночью заседании Всероссийского съезда Советов большевики оказались совершенно изолированными, так как все прочие социалистические группы осудили их методы и отказались принимать какое бы то ни было дальнейшее участие в заседаниях съезда. Совет крестьянских депутатов также высказался против большевиков. Городская дума, продолжал он, образовала Комитет Общественного Спасения, составленный из представителей Совета Республики, Центрального Исполнительного комитета Советов, Совета крестьянских депутатов и Комитета делегатов с фронта. В то же время войска, которые ожидаются из Пскова, вероятно, подойдут через несколько дней. Я сказал ему, что не разделяю его уверенности.
Урусов
История вчерашнего дня проста до чрезвычайности. В Петрограде большевики одержали легкую и полную победу. Зимний дворец, подвергшийся в сущности несерьезному обстрелу, был сдан на милость победителям и, согласно некоторым свидетельствам, здорово разграблен. Во дворце были арестованы министры, в 5 ч. утра перевезенные в крепость. Обращение с ними, как вообще поведение большевиков, в высшей степени корректное. За эти два дня порядок ничем и нигде не нарушался, но настроение все больше и больше озлобляется и растут неприятные ожидания. Вчера газеты были только крайние левые, а сегодня и их нет (вечерние) — цензура введена строжайшая — телеграф и телефон под контролем, и что происходит вне Петрограда — нам совершенно неизвестно. Керенский обратился с воззванием из Пскова. — Сегодняшний день по своим внешним признакам не отличается от дня вчерашнего — фактическая власть в руках большевиков, но моральной победы они отнюдь не одержали и поддержкой не пользуются — пререкания с большевиками на каждом углу и пререкания злобные — только и слышно разговоров, что их жизнь будет недолга и они уже начинают принимать вид затравленных зверей — им приходится огрызаться — к ним относятся с презрением, как к насильникам.
Общим из сильнейших ударов, им нанесенных, является забастовка чиновников — отказ всех ведомств (кроме трех освобожденных Союзом союзов от забастовки — Министерство путей сообщения, продовольствия и Государственный банк) работать с большевиками — они фактически очутились без аппарата управления и в таком случае с управлением не справятся — они этой конъюнктуры как будто в расчет не принимали — во всяком случае, Троцкий был, видимо, сильно и неприятно поражен, когда я, от имени всех служащих, сообщил ему, что все министерство отказывается от совместной с большевиками работы. На чиновников привыкли смотреть как на аполитичную массу, с которой не приходится считаться и которая служит 20-му числу. Но политическая обработка последних месяцев не осталась безрезультатной — и в трагичный момент истории, когда искали по сторонам и даже за границей ту силу, на которую можно было бы опереться для одоления большевиков, — чиновники оказались нежданно тем камнем преткновения, о который разобьется большевистская колесница. В мало-мальски культурной ячейке отношение к большевикам резко отрицательное — это в массе создает ту атмосферу, в которой им не удастся долго прожить — если это они еще не начали соображать, то действительность не замедлит им открыть глаза. — Сегодня вечером упорно говорят, что около Гатчины был бой и большевики разбиты — говорят также, что Керенский обедал в Царском Селе. Не верится мне этим слухам. Говорят и об образовании правительства в Москве, и наконец, об образовании всероссийского в Новочеркасске. Что правда среди этих слухов, сказать невозможно — для нас, для Петрограда факт один — власть большевиков, а как к этому факту относится Россия — нам неизвестно. Все считают вероятным предстоящие грабежи и насилия в то время, когда власть будет ускользать из рук большевиков и когда те подонки, привод коих к одному знаменателю составляет пока point d’honneur дело чести большевиков и единственный плюс их властвования, поймут, что на их улице праздник. Троцкий, между прочим, объяснил нам, что большевики предвидят возможность недостижения пресловутого демократического мира — в таком случае они предполагают конфисковать капиталы банков и объявить демократическую войну — оказывается — большевики не только подлость, но и глупость — и спорить теперь против их теории не приходится — занятие это пустое.
Объявлен кабинет Ленина — в 16 месяцев докатиться от Сазонова к Ленину чрез Штюрмера и Милюкова! — Образовался Комитет спасения родины и революции, по слухам, уже арестованный — но интеллигентный Петроград объявил большевикам войну и им, конечно, несдобровать — предсказывают в Петрограде скорый голод — но мы дошли до дна, дальше идти некуда, и в этом заключается положительная сторона этого отрицательнейшего явления — захват власти большевиками — можно только глубоко радоваться, что Петроград быстро и резко реагировал на этот захват — и главное, следует отметить единодушие протеста. Это первый признак пробуждающегося самосознания, самодеятельности, залог будущих движений.
Луначарский
Переворот был сюрпризом и со стороны легкости, с которой он был произведен. Даже враги говорят: «Лихо!» Войска дисциплины не нарушают. Хотя в Зимнем дворце был все же разгром и эксцессы (убийств не было), за которые страшно и тяжко нести ответственность. Что ж делать. Зато, быть может, это приближает мир. Что может быть хуже продолжения чудовищной «узаконенной» бойни на фронтах.
Как-никак, а жертв чрезвычайно мало пока.
Пока.
С ужасом думаю, не будет ли их больше.
Гиппиус
Целый день народ, не могла писать раньше. То же захватное положение. Газеты, социалистические, но антибольшевистские, вышли под цензурой, кроме «Новой Жизни», остальные запрещены. В «Известиях» (Совета) изгнана редакция, посажен туда большевик Зиновьев. «Голос Солдата» — запрещен. Вся «демократия», все отгородившиеся от большевиков и ушедшие с пресловутого съезда организации, собрались в Гос. думе. Дума объявила, что не разойдется (пока не придут разгонять, конечно!), и выпустила № «Солдатского Голоса» — очень резко против захватчиков. Номер раскидывался с думского балкона.
Савинков
Я получил известие, что генерал Краснов идет на Петроград во главе казачьих полков, двинутых с фронта. Я решил пробраться к генералу Краснову. Я переоделся рабочим. Флегонт Клепиков тоже. В таком виде мы по железной дороге проехали в Павловск. От казаков сводногвардейской сотни мы узнали, что войска генерала Краснова находятся под Царским Селом и что Керенский в Гатчине. Чтобы присоединиться к генералу Краснову, надо было пройти через линию большевистских войск.
В Царском Селе мы наткнулись на заставу большевиков — броневой автомобиль и роту четвертого гвардии стрелкового полка. В одно мгновение мы были окружены.
— Кто едет?
Не успели мы еще решить, что нам делать, как Флегонт Клепиков уже выскочил из автомобиля, и я услышал, как он кричал на большевистского офицера, молодого человека в расстегнутой шинели и без погон.
— Вы с ума сошли! Кто вы такой? Как вы смеете останавливать нас? Разве вы не видите, кто мы и куда мы идем? Я буду жаловаться самому Троцкому! Мы — Совет союза казачьих войск и едем к генералу Краснову, чтобы убедить казаков не стрелять в своих братьев-большевиков!
— Вы едете, чтобы прекратить братоубийственную войну? — переспросил Флегонта Клепикова большевистский офицер.
— Конечно. И вы обязаны пропустить нас!
— Не сердитесь, товарищ. Вы свободны. С вами поедут два наших полковых делегата. Они вам помогут.
Я не верил своим ушам. Но уже два «товарища», два стрелка с винтовками, влезли в автомобиль. Через 5 минут мы были у генерала Краснова.
Когда автомобиль остановился, я взглянул на сопровождавших нас делегатов. Они поняли свое несчастное положение и были бледны как полотно. Я не захотел воспользоваться их ошибкой.
— Ну, «товарищи», налево кругом и бегом марш назад, к вашим большевикам!
Они не заставили повторять приказание. Бросив винтовки, они, как зайцы, побежали обратно. Я прошел в штаб генерала Краснова.
Князь Михаил
Утром читал. Днем Наташа, Джонсон и я пешком отправились сначала на квартиру Джонсона, а затем в Приорат, где видели прохождение Донских казаков, — кажется, была одна сотня с пулеметом и двумя пушками. Один казак меня узнал, несмотря на то, что я был в штатском, и спросил, не великий ли я кн. Михаил Александрович. Я ему ответил, что не назову себя. Около Адмиралтейских ворот мы сели в автомобиль и поехали через Зверинец и мимо Гатчинского дворца и видели, как подвозили отнятое оружие у частей, пришедших из Петрограда, — казаки также обезоружили матросов, которые занимали Варшавский вокзал и кроме винтовок у них было 10 пулеметов.
Все буржуазные газеты закрыты. Сегодня прибывали в Гатчину по Варшавской ж.д. казачьи части с артиллерией. Войсками, сосредоточенными под Петроградом, командует ген. Краснов. Он со своим штабом находится во дворце — Керенский и Козьмин там же. Мы узнали, что в 2 ч. ночи отряд выступает на Царское Село, где ожидается бой, а затем далее следует на Петроград. Большевики, кажется, начинают плохо себя чувствовать.
Раскольников
— Позвоните по телефону в Кронштадт, — обратился ко мне Ленин, — и сделайте распоряжение о срочном формировании еще одного отряда кронштадтцев. Необходимо мобилизовать всех до последнего человека. Революция в смертельной опасности. Если сейчас мы не проявим исключительной энергии, Керенский и его банды нас раздавят.
Сергей Эфрон о том, как собираются отряды в Александровском военном училище
Совет Народных Комиссаров постановляет:
Выборы в Учредительное собрание произвести в назначенный срок.
Всем избирательным комиссиям, учреждениям местного самоуправления, Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и солдатским организациям на фронте напрячь все усилия для обеспечения свободного и правильного производства выборов в Учредительное собрание в назначенный срок.
Украинская Центральная Рада всех вертела
Генеральный секретариат Украины как высшая краевая власть, созданная Украинской Центральной радой и утвержденная Временным правительством, призывает население Украины к спокойствию. Вместе со всеми революционными силами Украины Генеральный секретариат будет решительно бороться со всякими попытками поддерживать Петроградское восстание.
Граждане Украины! Проявите себя верными защитниками свободы и врагами анархии, которая может отдалить Всероссийское и Украинское Учредительное собрание и привести к гибели родной край.
Юсупов
Не желая иметь с ними дела, я решил, что уеду в Крым. Вечером, однако, пожаловали ко мне комендант квартала, комиссар, молодой парень, и человек в штатском. Они объявили, что должен я немедленно ехать с ними в Киев. Вручили мне уже готовые фальшивые документы. Это звучало как приказ. Приходится подчиниться. Да и дело меня заинтриговало. Что хотят они? Я теряюсь в догадках.
10 ноября
Нокс
В четыре часа я отправился на встречу с генералом Маниковским, назначенным на должность военного министра вместо Верховского и оказавшимся под арестом вместе с остальными членами Временного правительства. Его освободили из Петропавловской крепости 9-го и поручили возглавить службу тыла, которая в результате бойкота нового правительства со стороны офицеров и чиновников пришла в состояние хаоса. Маниковский согласился взять на себя руководство министерством при условии, что ему предоставят свободу действий и не будут заставлять вмешиваться в политику. Я нашел генерала в его квартире, сидевшим в комнате с щенком и котенком, одного из которых он назвал Большевиком, а второго Меньшевиком. На него никак не подействовал его печальный опыт, и он со смехом поделился со мной, как за то, что два дня он пробыл министром, ему пришлось ровно два дня просидеть в тюрьме.
Бертран Рассел
В большевизме сочетаются черты Французской революции и черты ислама времен его расцвета; результатом явилось нечто радикально новое, что можно постичь лишь с помощью упорной и страстной силы воображения.
Бьюкенен
Большевики образовали правительство с Лениным в качестве первого комиссара и Троцким в качестве комиссара иностранных дел. Оно будет называться «Советом Народных Комиссаров» и будет действовать под непосредственным контролем Центрального исполнительного комитета Всероссийского съезда Советов. Троцкий сегодня после полудня пошел в министерство и пригласил к себе служащих; он выразил надежду, что сможет рассчитывать на их сотрудничество. Все они ответили отказом, а некоторые из служащих женщин заявили ему даже, что он немец. Он спросил у Татищева, начальника канцелярии Терещенко, посетят ли его послы или он первый должен сделать им визит. Когда ему сказали, что обыкновенно новый министр уведомляет послов письменно о своем вступлении в должность, он сказал, что такой обычай был очень хорош при старом режиме, но едва ли удобен при настоящих условиях. Одна из газет сообщила, что он зашел ко мне, но не проник дальше передней. И я, хотя и незаслуженно, получил после обеда букет цветов от каких-то «молодых русских» с надписью на карточке: «Браво! благодарим вас!». Примеру, поданному канцелярией Министерства иностранных дел, последовало большинство других министерств, и правительственный механизм таким образом был парализован.
Дыбенко
Рано утром поезд останавливается у Финляндского вокзала. Вокзал охраняется красногвардейцами и моряками. Мои попытки найти извозчика оказались тщетными. Прилегающие к Финляндскому вокзалу улицы пустынны. После долгих усилий наконец дозвонился по телефону в Центрофлот. Через полчаса в автомобиле еду в Смольный. На улицах встречаются отдельные группы вооруженных рабочих, солдат. У Смольного дежурят броневики, самокатчики, красногвардейцы, солдаты. У входа в Смольный часовые требуют пропуск. После долгих переговоров удается проникнуть в Смольный. По лестницам огромнейшего здания взад и вперед снует масса народа, идущих группами, о чем-то громко разговаривающих, спорящих, жестикулирующих. С трудом разыскиваю комнату, где помещается товарищ Подвойский. Захожу к нему.
Подвойский:
— Вы приехали. Вот и хорошо. С вами прибыли отряды матросов? А артиллерия? Сколько? Миноносцы и броненосцы пришли? — Засыпает рядом вопросов.
— Позвольте, товарищ Подвойский, броненосцев мы пока не посылали, их посылки от нас никто не требовал. Я считаю, что судов здесь, в Петрограде, имеется вполне достаточно. Три тысячи моряков уже прибыли и находятся в распоряжении Петроградского революционного комитета. В эшелонах еще следует до тысячи пятисот человек и две батареи. К вечеру они прибудут в Петроград.
Подвойский:
— Но они нужны немедленно. Наши части оставили Гатчину. Керенский двигается с войсками с фронта на Царское и Петроград. Поезжайте сейчас же в Царское, узнайте, что там делается, и немедленно сообщите.
По тону разговора с товарищем Подвойским было видно, что в Смольном нервничают; незнание, где и что творится, создавало ложное представление. Не было и не чувствовалось еще полной уверенности в благоприятном для нас исходе борьбы, особенно с подходом войск с фронта во главе с Керенским. Сколько именно прибыло с фронта войск и какие, никто не знал.
Быстро закончив разговор с Подвойским, ухожу от него, чтобы отправиться в Царское. На лестнице Смольного встречаю Антонова-Овсеенко. Кратко обмениваемся несколькими словами, узнаю, что он едет на Пулковский участок. Решаем ехать пока что вместе.
Коллонтай
Центральный Комитет партии большевиков ютится в боковой комнатушке с простым столом посередине, газетами на окнах, на полу и несколькими стульями. Не помню уже, зачем я пришла, но Владимир Ильич не дал мне даже поставить вопроса. Увидав меня, он сразу решил, что я должна делать что-то более нужное, чем то, что собиралась делать я сама.
— Поезжайте сейчас занимать Министерство государственного призрения. Это надо сделать теперь же.
Владимир Ильич был спокоен, почти весел. О чем-то пошутил. И сейчас же занялся другими, кто пришел за указаниями или сообщениями.
Крупская
Работа Ильича шла в обстановке тогдашнего Смольного, всегда переполненного народом. Все тянулись к Смольному. Смольный охраняли солдаты Пулеметного полка. Этот Пулеметный полк стоял перед Октябрем на Выборгской стороне и находился целиком под влиянием выборгских рабочих, в Октябре они боролись за советскую власть и затем взяли на себя охрану Смольного. Охраняли они и Ильича. Хотя, по правде сказать, охрана эта была довольно первобытная. Один из пулеметчиков, Желтышев, был приставлен к Ильичу, чтобы обслуживать его. Он носил Ильичу обед. Удивлялся всему. Был он из Уфимской губернии, никогда не видал даже спиртовки и к Ильичу относился с особой заботой.
Окунев
Москва, конечно, объявлена на военном положении. Я бы сказал, что «на двухстороннем военном положении». Воюют не город с войсками, не войско с народом, а войско с войском. Кто по указке революционного комитета, кто на стороне Комитета общественной безопасности.
Московский Арсенал в Кремле взят большевиками, оружие расхищается. В Москве уж не хуже ли Петрограда? Захватываются комиссариаты, типографии, гаражи, склады.
Уже вечером послышались по Москве выстрелы ружей, пулеметов и пушек, но где это происходило, узнать было невозможно. Тревога разрасталась; начались денные и ночные дежурства. В нашем домовом комитете постановлено было дежурить сразу троим или четверым квартирантам, по 2–3 часа смена. Ночью никто из мужчин не раздевался, и говорят, что так везде по всей необъятной Москве.
Богословский тоже о Москве
Весь день до поздней ночи раздавалась перестрелка, трещали пулеметы, щелкали револьверные выстрелы. Иногда все это раздавалось очень близко от нас. К нам утром заходил Липуха, на обратном пути от нас он испытал столкновение с большевиками, хотевшими его разоружить, но он благородно оружия не отдал. Весь день мы сидели дома. Лиза и Миня занимались рубкой капусты на дворе.
Ростковский о Питере
Ввиду опасности в настоящие тревожные дни и для защиты населения от грабежей и убийств установлены в домах распоряжением домовых комитетов на основании постановлений районных дум столицы охраны в каждом доме. В домах охрана только внутренняя, и притом только ночная, а в некоторых суточная. В нашем доме была установлена весной дневная охрана через посредство двух сменяющихся женщин, а теперь установлена и ночная (с 8 ч. до 8 ч. утра). К охране привлечены все мужчины, проживающие в доме.
Охрана производится группами, по 6 человек в группе. Каждую ночь охраняет одна группа, становясь у ворот изнутри дома по 2 человека с оружием. Впускаются в дом только известные охране лица. Неизвестных или сомнительных опрашивают и вызывают к воротам квартирных хозяев для удостоверения личности. В случае назначенных обысков к воротам вызывается вся группа, которая сопровождает прибывших в квартиру и присуствует при обыске. Это установлено для предупреждения грабежей, бывших под видом обысков.
Бочкарёва
В Петрограде установилась власть большевиков. Когда председатель комитета объявил об этом солдатам, его слова были встречены такими криками восторга, что они почти заглушили грохот боя.
— Мир! Мир! — гремело в воздухе.
— Бросай фронт! Все по домам! Ура Ленину! Ура Троцкому! Ура Коллонтай!
— Землю и свободу! Хлеба! Долой буржуазию!
Бурное торжество ликующей толпы было внезапно нарушено звуками стрельбы, доносившимися с моего участка. Солдаты пришли в бешенство.
— Кончай ее! Пора кончать с ними! У нас теперь мир! — неистовствовали они и со всех ног бросились в нашу сторону.
Несколько девушек прибежали сообщить мне о приближении толпы солдат, грозящих расправой. Почти одновременно позвонил по телефону командир корпуса.
— Бегите! — было его первым словом. — Мы все пропали. Я сам удираю. Бегите в Красное Село!
Керенский
На полпути между Царским Селом и Гатчиной находилась метеорологическая обсерватория. С ее вышки я в полевой бинокль разглядел расположение правительственных войск, которые пребывали в состоянии странной пассивности.
Я подъехал, чтобы разобраться в происходящем. Объяснения Краснова носили весьма туманный характер и были лишены смысла. Сам он держался сдержанно и формально.
Савинков
В Петрограде говорили, что у генерала Краснова 10 000 казаков. В действительности их было 600. Но эти 600 человек были доблестные казаки. Утром я был с Флегонтом Клепиковым в Гатчинской обсерватории у Керенского. Я сказал ему, что приехал из Петрограда, чтобы принять участие в борьбе с большевиками. Керенский выслушал меня и не дал мне никакого назначения — я считался уже тогда «контрреволюционером».
Я вернулся к генералу Краснову и спросил его, почему верховный главнокомандующий находится в такую ответственную минуту не при отряде, а в Гатчине, т. е. в далеком тылу. Генерал Краснов мне ответил:
— Я просил Керенского уехать. Я боюсь, что речи могут испортить дело.
Около 4 часов дня генерал Краснов подошел к Царскому Селу. На шоссе, у самого въезда, собралось большое количество большевиков — стрелков Царскосельского гарнизона. Было видно, как они махали руками, и было слышно, что они что-то кричат. Это не были знакомые мне когда-то дисциплинированные полки. Это была вооруженная, нестройная и беспорядочная толпа. Генерал Краснов приказал поставить на шоссе два орудия и послал броневой автомобиль с ультиматумом.
— Положить оружие в течение пяти минут.
Но не успели еще большевики исполнить приказание генерала Краснова, как сзади, со стороны Гатчины, показался автомобиль. Не останавливаясь и не обращая внимания на стоящие на шоссе орудия, он въехал прямо в толпу шумевших большевиков. Через минуту Керенский говорил речь.
Большевики кричали «ура», казаки покидали посты и смешивались с большевиками, и вскоре невозможно было понять, кто друг и кто враг.
После Керенского говорил его адъютант. Потом автомобиль повернул и умчался обратно в Гатчину. Человек сорок большевиков положили оружие. Остальные отошли на несколько десятков сажен и снова запрудили шоссе. Ультиматум генерала Краснова исполнен не был.
Только поздно вечером, после обстрела, генерал Краснов овладел Царским Селом. Вечером же казаки привели трех матросов-большевиков, пойманных с оружием в руках на станции железной дороги. Генерал Краснов приказав всех троих расстрелять, но они расстреляны не были. Вообще, у многих приезжих из Петрограда наблюдалось стремление бороться с большевиками, по возможности их щадя, как «товарищей». Казаки возмущались этим. Возмущался и Флегонт Клепиков. Громко, в присутствии петроградских должностных лиц. Он доказывал, что победить большевиков можно только при решимости пролить кровь с обеих сторон.
Раскольников
Я доложил ему, что с нетерпением жду кронштадтцев, чтобы вместе с ними отправиться на защиту Питера.
Крыленко снова склонился над картой окрестностей Питера и ткнул карандашом в одну точку:
— Вот ваше место. Это около Царскосельской железной дороги. Здесь имеется мост, который вам и придется защищать.
Ленин выпускает декрет о печати
Винниченко
Важно обозначить два факта. Первый — Краевой комитет охраны революции расширил рамки Инструкции и включил в свою компетенцию отрезанные кадетами губернии. С этого момента Украина фактически объединилась.
Второй важный момент заключается в том, что в составе этого комитета были и большевики. Но, к сожалению, недолго.
Против Краевого комитета охраны революции и против Совета рабочих и солдатских депутатов решительно выступил штаб округа, во главе с новоназначенным за спиной Рады начальником Киевского военного округа польским генералом Квецинским и комиссаром при округе украинским генералом Кириенко. Опираясь на школы юнкеров и прапорщиков да на казаков, приказал штаб кровью залить любую попытку революции. На помощь себе штаб позвал с фронта несколько казачьих частей, чехо-словацкие батальоны и несколько так называемых «батальонов смерти», верных скинутому правительству. Краевой комитет охраны революции объявил штаб распущенным. В ожидании помощи с фронта, штаб принялся расправляться с Советом рабочих депутатов, руководство которого находилось в руках большевиков.
11 ноября
Бердяев
К сожалению, приходится признать, что «буржуазность» сейчас означает элементарную культурность. В низах русской жизни — первозданная тьма.
Керенский
К утру нам следовало быть в Петрограде, а мы дошли лишь до Царского Села. В столице вспыхнуло антибольшевистское восстание. В четыре пополудни меня позвали к телефону. Звонили из Михайловского дворца, расположенного в самом центре города, где разместился штаб сторонников правительства. Они просили прислать помощь, а мы были бессильны это сделать.
Савинков
День прошел спокойно. Генерал Краснов ожидал подкреплений, которые ему должны были быть присланы с фронта. Подкрепления эти не подошли. Царское Село было занято казаками, Павловск тоже, но ни в Царском Селе, ни в Павловске не было возможности организовать за малочисленностью казачьих частей правильную полицейскую службу. На всех углах раздавались большевистские речи и на всех площадях происходили митинги солдат и казаков.
Я обратил внимание генерала Краснова на опасность такой пропаганды. Он с сожалением пожал плечами:
— Вы правы. Но что же мне делать? Единственное средство — арестовать агитаторов. Но Керенский не согласится на это.
— Разве необходимо согласие Керенского?
— Он Верховный главнокомандующий.
На это нечего было возразить.
Раскольников
Узнал о восстании юнкеров. Заняв гостиницу «Астория», они обстреливают оттуда наших пулеметным и ружейным огнем. Рошаль сейчас же вызвался идти с моряками на штурм «Астории».
На улицах, казалось, ничто не свидетельствовало об юнкерском восстании. Повсюду текла мирная, будничная жизнь. Но когда я подъехал к штабу округа на Дворцовой площади, мне бросилось в глаза какое-то зловещее безлюдье. Площадь перед Зимним дворцом напоминала пустыню.
Дыбенко
Выйдя из кабинета Подвойского, встречаю в соседней комнате Владимира Ильича.
Увидев меня, спрашивает:
— Ну, что, как дела на фронте?
Сообщаю о положении и заявляю:
— Я еду в Морской революционный комитет и сейчас двину матросские отряды, которые должны сегодня же прибыть из Гельсингфорса; в противном случае Керенский может быть в Петрограде.
Владимир Ильич безмолвным кивком головы одобряет мое предложение. Ухожу. В течение ночи удается два отряда моряков двинуть к Пулкову. Прибывшая из Финляндии артиллерия, выгрузившись, к ночи прибывает в Пулково.
Коллонтай
Обсудили положение. Деловито обсудили. Выбрали совет, и на другое утро пошли занимать министерство.
Вошли. Швейцар в галунах. Не сочувствовал большевикам и на совещание не пришел. Неодобрительно, но пропустил нас. Подымаемся по лестнице, а навстречу нам рекой людской потекли чиновники, машинистки, бухгалтеры, начальники… Бегут, спешат и на нас глядеть не хотят. Мы — вверх по лестнице, а они — вниз.
Саботаж чиновников начался. Осталось всего несколько человек. Вошли в министерские кабинеты и в канцелярию. Пусто. Брошены пишущие машинки, валяются бумажки. А журналы исходящих и входящих убраны. Заперты. Ключей же нет. Нет и ключей от кассы.
У кого? Как работать без денег? Государственное призрение — такое учреждение, что работы не остановишь: тут и приюты, и увечные военные, и протезные мастерские, и больницы, и санатории, и колонии для прокаженных, и воспитательные дома, и институты девиц, и дома для слепых… А ключей нет.
Ленин подводит промежуточные итоги
Лакиер
В газете появилось такое объявление: «Дама очень просит господина вора вернуть ее пальто, украденное на такой-то улице, за приличное вознаграждение». Не трогательно ли это?
Мариенгоф в Пензе
В зале первого класса, который уже ничем не отличался от зала третьего класса, ко мне подошел немолодой солдат, похожий на Федора Михайловича Достоевского. Левый пустой рукав был у него засунут в карман шинели.
Солдат властно распорядился:
— Эй, гражданин офицер, содерите-ка свои погончики!
К этим «погончикам» я никогда не испытывал особой привязанности, но тут уж больно пришлась не по нутру солдатская властность.
— Что-то не хочется, — сказал я с наигранным спокойствием. — Нет. Не «содеру», дорогой товарищ.
В зале, переполненном солдатами — однорукими, одноногими, ненавидевшими золотопогонников, — это была игра с огнем над ямой с порохом.
Вот чертовщина! И перед кем играл? Сестер-то милосердия поблизости не было.
Вероятно, закусив удила, подобно моему норовистому Каторжнику, я встал на дыбы только из чувства противоречия. Проклятое! До гробовой доски оно будет мне осложнять жизнь, портить ее, а порой ломать и коверкать.
— Э-э!… — И солдат, похожий на Достоевского, посмотрел на меня с каким-то мудрым мужицким презрением.
— Что «э-э-э»? — позвякивая шпорой, спросил я.
Вместо ответа солдат презрительно махнул своей единственной рукой и отошел в сторону, даже не удостоив меня матерным словом.
Этого, признаться, я ожидал меньше всего. Стало стыдно.
«Интеллигентишка паршивый!» — выругался я мысленно.
И как только солдат затерялся в толпе, я со злостью содрал с бекеши свои земгусарские погоны.
Большевики вводят восьмичасовой рабочий день
Бочкарева
Наладив телефонную связь со штабом армии в Молодечно, я доложила дежурному офицеру о нашем скором прибытии и попросила выделить для размещения батальона несколько блиндажей или землянок. Офицер ответил, что город переполнен дезертирами и что батальону здесь будет так же небезопасно, как и на фронте.
Ну что мне оставалось делать? Куда-то надо было идти. Не могли же мы и дальше жить в лесу. Положение складывалось ужасное. Мы едва унесли ноги от одной дикой своры, оставив в ее руках двадцать жертв, а теперь быстро двигались прямиком в лапы другой, быть может, еще более кровожадной.
Тем не менее мы тронулись в путь. Верстах в трех от города я увела батальон глубоко в лес и оставила там под присмотром мужчин из обоза и инструкторов, а сама отправилась в Молодечно посмотреть, что можно предпринять.
На улицах Молодечно солдаты узнавали меня и останавливали насмешливыми возгласами:
— Ха-ха! Поглядите-ка, командирша бабьего батальона. Блюстительница железной дисциплины. Ха-ха-ха!
Оборачиваясь, они хохотали и с издевкой спрашивали:
— Ну, что скажешь теперь?
Джон Рид
В 7 часов утра во Владимирское юнкерское училище явился отряд солдат, матросов и красногвардейцев. Он потребовал от юнкеров сдачи оружия в двадцать минут. Юнкера ответили отказом. Через час, подготовившись, они попытались выступить, но были отбиты сильным огнём с угла Гребецкой и Большого проспекта. Советские войска окружили училище и начали обстрел, вдоль здания взад и вперед двигались два бронированных автомобиля, ведя огонь из пулемётов. Юнкера по телефону просили помощи. Казаки ответили, что не решаются выступить, так как перед их казармой расположился сильный матросский отряд с двумя орудиями. Павловское училище было окружено. Большинство юнкеров-михайловцев сражалось на улицах…
В половине двенадцатого прибыли три полевых орудия. Юнкерам снова предложили сдаться, но вместо ответа они открыли стрельбу и убили двух советских делегатов, шедших под белым флагом. Тогда началась настоящая бомбардировка. В стенах училища были пробиты огромные бреши. Юнкера отчаянно защищались; шумные волны красногвардейцев, шедших в атаку, разбивались ожесточённым огнём… Керенский по телефону отдал из Царского приказ — не вступать ни в какие переговоры с Военно-революционным комитетом.
Советские силы, доведённые до бешенства неудачами и потерями, заливали разбитое здание морем стали и огня. Сами их предводители не могли остановить ужасной бомбардировки. Комиссар Смольного, по фамилии Кириллов, попытался сделать это, но ему пригрозили самосудом. Красногвардейцев ничто не могло остановить.
В половине третьего юнкера подняли белый флаг: они готовы сдаться, если им гарантируют безопасность. Обещание было дано. Тысячи солдат и красногвардейцев с криком и шумом ворвались во все окна, двери и бреши в стенах. Прежде чем удалось остановить их, пять юнкеров были заколоты насмерть. Остальных, около двухсот, под конвоем отправили в Петропавловскую крепость группами по нескольку человек, чтобы не привлекать внимания толпы. Однако по дороге толпа набросилась на одну из таких групп и растерзала ещё восемь юнкеров… В бою пало свыше ста солдат и красногвардейцев…
Грушевский
Все наши фракции единодушно признали, что надо немедленно созвать Учредительное собрание Украины. Энергично работали две комиссии: по созыву Учредительного собрания и по выработке автономного устава.
[ -100 ]
Между прочим
[Print]
пинки