Он жил как умел. К сожалению умел он немного.
Останавливать мгновения. Не для памяти, а для перекрашивания.
Ловить слова. За неимением сачка накрывал их свинцовыми пальцами. Поэтому отловленное им больше походилио на звуковое мессиво.
Глотать огонь. Жаль не научился его выплёвывать и тихо сгорал изнутри.
Грустить взаймы. Взаймы страдало, но молчало как партизан, постепенно превращаясь в пар.
Распространять холод. Его приглашали с удовольствием, когда было слишком душно в чужом доме или требовалось заморозить мясо.
Со временем он понял, что даже то, что так жжёт внутри - не больше чем язвы.
Маленькие, идеально-круглые дырочки в его оболочке. Которые не выпускают боль наружу, но и не дают стать ему цельным.
Так, забытый на коммунальной кухне друшлаг с ржавой сердцевиной.