| Journals.ru » voila » ........ | |
| Капитан Африка |
| - | |
|
Нежность существует без причин, как небо и стихи. Разожги сигнальные огни, что кончилась война. Ты танцуешь чудом по ночам - движения легки, Я радею, голый от любви - душа моя полна. Я лежу, задушенный весной, все песни о тебе, Как всегда, верха не говорят и не хотят низа. Проигрыш, победа и ничья бродили по судьбе, За окном глотала облака Шагалова коза. Взял и стер, что помнили глаза, оставил дальний свет. Никакого смысла не ищи, на картах не гадай. Ты не отвечаешь на звонки уже две тыщи лет. Пенится в обоях на стене неразделенный Рай. Умираю каждую весну от строгого Поста, Ангелы на крышах говорят, что будет не народ. Видел у Фонтанки на коне веселого Христа, Он скакал с Аллахом по осям, по точкам рваных нот. Сколько одиночества в гостях у женщин и мужчин. Он рукой замерзшею сведет ментальные мосты. До тебя безумно далеко, как детству до морщин. Проигрыш, победа и ничья, движения легки. Нежность существует без причин, как небо и стихи Разожги сигнальные огни, что кончилась война. Ты танцуешь чудом по ночам - движения легки, Я радею, голый от любви - душа моя полна. |
|
| Источник: "В игре наверняка что-то не так..." (с) | URL |
| vermouth |
|
Храпит район из сказки сделав быль Пустых бутылок свалка на балконе И первый черно-белый порнофильм На cамом первом видеомагнитофоне Барыге снится мрачный суицид В болоте топком тонет райский остров За стенкой гений-музыкант в бреду кричит И видит сны как у Иеронима Босха И как лунатик покидая дом Она идет во сне над бездной по карнизу Как ангел без бровей, как Мона Лиза В пивной от входа справа за столом Она мечта, она судьба, но не моя… И ждет всю жизнь кого-нибудь другого.. Хотя она во всей округе нарасхват.. А мой удел - шататься до восхода |
|
| Источник: моя прекрасная Ассоль | URL |
| Naira Aslanova |
|
Они Любви Хотят. Все До Одного. Цепляясь костляво за мораль Дыша утренним перегаром Скрипя половицами в прокуренных комнатах Скуля и усмехаясь над желто-белыми страницами *Мураками, Достоевского, Брауна, Толкина* Цинично пожимая плечами Оплачивая телефонные переговоры и интернет Засыпая в одиночестве Под Элвиса *Кримсонов, Пасториуса,Оакенфолда* И брезгливо морщась от перспективы Быть с тем, к кому располагают обстоятельства. В трезвости и опьянении В болезни и здравии Уповая на пошлое благоразумие... и мир *в котором может быть когда-нибудь случится чудо* Они. Все До Единого. Хотят. Любви. |
|
| Источник: Just Life | URL |
| Женщина цвета танго |
|
Бар, текила, лимон, шоссе, ночь. Каблуки стучат нервно, будто зубы человека, которого бьет крупная, как соль, дрожь. Мое сердце светится так пронзительно и резко, что темнота испуганно сворачивается в уголках проспекта беспокойными, тяжело дышащими комочками. Мое сердце звенит миллионами оборванных в одночасье струн. Так играют дилетанты любви. Мое сердце - радар, оно видит весь этот город с хищно изогнутой спиной и расширенными зрачками, с сотней тысяч крыс в его желудке. Мне страшно и мой страх отдается эхом. Паника преумножается, накапливается, тяжелеет, капает свинцом на асфальт. Я останавливаю желтобокую возницу в беретике из шашечек и разливаюсь по салону задумчивым облачком духов. Нас двое, скованных металлическим корпусом, сжатых, спрессованных. Наш запах не пропускает эта коробка, нас отрезало от города. Таксист в белом свитере выжидательно молчит, пока я крупными глотками пью текилу, но выпиваю ночь. Таксист наклоняет голову, как бестолковый попугай и смотрит на меня полуптичьим взглядом, когда я замечаю его женские губы, его трогательные плечи и нежные глаза. - Как тебя зовут? - Хрипло и совсем не трезво спрашиваю я. - Имеет значение? - Небольшое. - Придумай сама. Ночь, ночь, ночь, ночь. Через трещины в асфальте змеями выползают романтичные девочки в чулках и юбочках, с ценниками на протухших сердцах. Романтичные мальчики приклеивают друг другу картонные крылышки и мастерят волшебную лестницу в стиле барокко в свой непотерянный героиновый рай. Уроки занимательной анестезии совсем не по адресу. - Я буду называть тебя Жаклин. - Мы едем? - Мне нужно куда-то бежать. Не знаю. Не важны траектории, направления, скорость, слышишь, шеф? Не важно! Важно, чтобы навсегда. - Навсегда бегут предатели и преступники. - Боишься быть соучастницей? - Нет, мне приходилось, - ухмыльнулась Жаклин, нажимая на газ. Мы ехали культурно, не нарушая правил, не вспарывая встречную. Она негромкко слушала jazz, я пила текилу, разглядывая потолок. Время сливалось с бесконечностью и превращалось в пьяный бред. - Что это за книги сзади? - Художественные альбомы, не книги. Ренессанс, постимпрессионизм, арт нуво... - Ночная таксистка в белоснежном свитере, курящая дорогие сигареты, отличающая импрессионизм от постимпрессионизма, слушающая джаз и увозящая меня черт знает куда. Сюжет для романа, правда? - А мне казалось, что ты от него бежишь, - задумчиво протянула она, останавливая машину. - Убирайся. В этой машине слишком много преступников, для того, чтобы дожить до утра. Я не сразу поняла, что она говорит по-французски. |
|
| Источник: Мизансцены городской весны | URL |
| Женщина цвета танго |
|
Закрой глаза и представь весеннее, лимонное утро, не важно, каких широт, когда застывает время и только янтарные солнечные ленты путаются между ресниц. Представь зеленый ветер, и белые цветы вишни, и спелое, насыщенное тепло. Запах имбиря. Томную тишину воскресного безделия и вкус поцелуя между теплыми ключицами. Искорки в ложке тягучего верескового меда. Ощущение невесомости, хрустальные тени спокойных снов. Представь себе такое утро. Это утро - ты. |
|
| Источник: Мизансцены городской весны | URL |
| Marla S |
| Тошнота | |
|
Если бы вы знали как мне хочется рвать, как будто наелся гвоздей. Или слишком много сладкого крема, гадость. И от чего? Ведь нет никаких причин. Но хочется блевать, как когда слишком много спиртного, жалеешь что столько выпил, и просишь свой организм выплюнуть это всё в толчок, и ждёшь, ждёшь, когда же?! Ждёшь когда можно отбросить это дерьмо, и наконец почувствовать себя независимым. Если впускаешь людей, они грызут твою жизнь изнутри, если нет сходишь с ума от одиночества. Терпи, делай свои дерьмовые, скучные дела, приходи домой, смотри в лицо этим людям, которые уже дерьмо своё даже не могут подтереть, и осозновай что скоро (о, поверьте, очень скоро) сам будешь таким. И что жизнь твоя пройдёт, а ты ничего не успеешь сделать, и что, что бы не делал, всё равно будешь чувствовать себя хуже других, вот она, долбаная дипрессия, друзья, а не то что часто выдают за неё. Что-то вроде: "Мне тёлка не дала, и мне так грустно, прям дипрессия". Такому человеку можно сказать лишь: "Не дай тебе бог Действительно осознать сою Действительную ничтожность". А мне так тошно, что мне надоела злость, а её столько, что она уже начинает быть смешной. Кто-то язвит, а мне хочется хохотать, со стороны мне смешно, и вдвойне смешно, потому что я сам блядь такое же животное. Которое хочет только трахаться, чтоб его уважали, чтоб все были хуже, а если не получает то что хочет грызёт всех вокруг. И сколько не беги, сколько не блюй в толчок, себя не выблюешь, от своего хвоста не убежишь. Но я стараюсь не навязывать никому свою животную натуру, а взамен получаю плевки в лицо и нарекаюсь лжецом. Поэтому закройте эту дверь. Здесь не на что смотреть. |
|
| Источник: Lost In Moments | URL |
| Cadabra |
| да | |
|
Что я искал как раз в тот момент в 5 утра мне послышалось что-то и меня дежа вю о написании этой записи |
|
| Источник: Вы настоящий кошмар | URL |
| vermouth |
| Помнить хорошее | |
|
Декабрь. Поздно вечером, холодно, мы пришли с тобой вдвоем в теплую квартиру, в которой пахнет так, как пахнет всегда в недавно отремонтированных квартирах в новых домах. Я снимаю капюшон, снимаю мои осенние ботинки, в которых я проходила всю эту дурацкую зиму. снимаю пальто, стою в прихожей, ярко освещенной, ты выходишь из комнаты, начинаешь что-то говорить, потом смотришь на меня, и я вижу в этот момент себя, твоими глазами. Вот стою я, в темно-синих потертых джинсах, красном колючем свитере с воротом, стою в прихожей, в теплых носках с лосем, и ты не заканчиваешь фразу, просто смотришь на меня, а я улыбаюсь. А потом рано утром, мне опять вставать, и мне как обычно куда-то нужно по утрам, тебе не нужно никуда, но нужно проводить меня до метро. Мне не спится, я спрашиваю, будешь ли ты что-то на завтрак, ты говоришь, что будешь кофе, черный и без сахара, я шлепаю на кухню, начинаю искать в пустых шкафчиках что-то похожее на то, чем можно было позавтракать. Это ваша квартира, в ней никогда как будто начали жить только вчера, я нахожу банку кофе, ни молока, ни сахара, ни какого-нибудь печенья. Я улыбаюсь, приношу кофе в прихожую, ставлю на комод и думаю, что, видимо, сегодня на завтрак я тоже буду кофе. Черный. Без сахара. Достаю тушь, начинаю красить глаза, хотя не вижу в этом смысла, потому что я нравлюсь тебе и так, в твоей одежде, которая на мне просто болтается, с растрепанными волосами, ты выходишь из комнаты, пьешь кофе, я вижу в зеркале, как ты подходишь ко мне, обнимаешь, целуешь в шею, и просишь никуда не идти этим утром, просишь остаться, я промахиваюсь тушью мимо ресницы, получается черная точка на переносице, говорю, что ты мне мешаешь, и улыбаюсь, потому что понимаю, что еще полминуты, и мы точно никуда не пойдем, и что с накрашиванием ресниц я явно поторопилась. У каждого своя романтика, наверное. Но мне нравилось жить так, в полупустой квартире, без завтраков в постель, без громких слов, мне просто было хорошо от того, что я нравлюсь тебе, а ты мне, и этого было почему-то достаточно. И каждый раз, встречаясь с тобой в универе, я смотрю тебе в глаза и вспоминаю о том, как ты говорил, что тебе нравится, как я на тебя смотрю, и что ты меня хочешь, и я почему-то верю, что ты по мне скучал. |
|
| Источник: моя прекрасная Ассоль | URL |
| шорох_ветра |
|
Встань у травы, смотри, как растет трава, Она не знает слова "любовь". Однако любовь травы не меньше твоей любви; Забудь о словах и стань травой. (с) Борис Гребенщиков |
|
| Источник: Los olores persigo de tu viento | URL |
| Дримор |
| ............... | |
|
Сижу где-то в центре парка и осени, листаю страницы намокающей книги, смотрю на спешащих мимо прохожих. Спасибо тебе…наверное, Господи, за то, что даёшь силу не плакать о себе |
|
| Источник: Дневник Дримор | URL |
| vermouth |
| буди меня завтра утром как хочешь | |
|
Chere Marine Представь: мы живем вдвоем в кирпичном домике, где-то на севере Франции. «На севере Франции» - звучит грозно, но каждый день там жарко, невыносимо жарко, спасает только гостиная, в которой мы никогда не поднимаем электрические ставни, просто чтобы не впускать в дом ни летнее солнце, ни раскаленную улицу, а уж тем более посторонних. Двухэтажный дом. Тесный по меркам Франции, и очень большой для нас двоих. Настолько большой, что я чувствую себя спокойно, только когда ты находишься со мной на одном этаже. Мы можем выбрать одну из спален, и мы выбираем ту, которая поменьше, просто по привычке к хрущевкам. И еще ты хочешь, чтобы окна были на солнечную сторону. Для тебя это важно почему-то. Каждую ночь фонари на площади перед нашим домом горят очень ярко, и можно не зажигать свет. Конечно, его не хватает на то, чтобы читать, но это в любом случае удобно, чтобы быть с тобой вместе. Все время вместе. Я прошу тебя не закрывать дверей внутри дома, мне нужно знать, что ты рядом. Мы тщательно экономим воду, и всегда моем за собой посуду, в этом доме так мало нас, что мы заметаем следы. В тесной спальне ты перетаскиваешь с кровати матрац и одеяло, и мы ложимся на полу, я удивляюсь: зачем, а ты говоришь, что кровати здесь слишком мягкие, да и просто чем выше, тем более душно спать. Я пожимаю плечами – ты можешь сделать так, как тебе хочется. Часто утром начинает звонить телефон на первом этаже, он трезвонит бесконечно долго, как будто эхо разносится по всему дому. Наверное, даже нашим соседям слышно. И я поспешно встаю, шлепаю босиком по ковролину, чтобы прекратить этот шум-гам, мне совестно не поднимать трубку. Ты предлагаешь отключить его насовсем, но он моя последняя связочка с тем, что находится за пределами нашего запущенного изрядно сада. Ты ни слова не понимаешь по-французски, а я не всегда перевожу тебе все эти разговоры, потому что в переводе они теряют свой смысл, так же как для меня несмешны все эти французские анекдоты, которые я понимаю с третьего-четветого раза. Пока я разговариваю по телефону, ты встаешь и варишь себе в микроволновке какую-то жуткую бурду, отдаленно напоминающую какао «Несквик», а потом пьешь его на веранде, где очень душно, и где я запрещаю ходить тебе босиком, потому что плиточный пол моется крайне редко. А ты все равно ходишь там, где тебе хочется, и еще выгоняешь из веранды бабочек, старым платком, стараешься не задеть их крылья, и смеешься над мультиками, которые показывают в 11 утра по центральному телевидению. Я возвращаюсь обычно к середине мультфильма, уже не понимая ничего во всех перепетиях сюжета, но все закончится хорошо, а это самое важное. Самое важно в мультиках и просто по жизни. Вечером нас часто приглашают в гости, ты покорно идешь, хотя вряд ли тебе это нужно настолько, насколько это важно мне. Я смеюсь, я разговариваю, а ты смотришь куда-то далеко, и я не столько слежу за развитием разговора, сколько пытаюсь уловить все изменения в твоем взгляде и понять, когда тебе очень захочется домой. Ты копаешься ложечкой в десерте, который нужен не для удовлетворения голода, а является поводом для продолжения ужина, и шепчешь мне на ухо всякую ерунду. Эту-то ерунду, с какими-то добавлениями мне приходится переводить французам, которые приготовили для тебя самые дружеские улыбки, и готовы с удовольствием выслушать твое мнение. По любому вопросу. Но ты совсем далеко от желтого света из окон, от вечера и от недопитой бутылки вина на пластиковом столе, ты усаживаешься поудобнее на летнем стульчике, подтягиваешь колени к подбородку, и бродишь неизвестными мне тропами, и я уже настолько далеко от тебя, от твоих коленей и твоих улыбок, что мне становится боязно, до мурашек, которые начинают бродить под флюсовой кофтой, и я улыбчиво отказываюсь от добавки к десерту, и забираю тебя домой. На следующий день мы можем собрать корочки из хлебницы в целлофановый пакетик, и догулять до парка. Мне хочется туда намного меньше, чем ты это предполагаешь, но тут уж свои ритуалы –никуда не денешься. К тому же пара часов, проведенные без тебя кажутся мне намного ужасней перспективы тащиться нога за ногу до парка, и я в срочном порядке глажу футболку, и ищу по всем ящикам ключи от дома. По дороге мы заходим в булочную, около которой теснятся велосипеды – очень а–ля франсез ездить за багетами к булочнику, заодно узнать городские новости, и поспеть домой к завтраку. Мне эти багеты кажутся резиновыми и безвкусными, такие булко-заменители, и мы не находим лучшего им применения, чем скармливать уткам. -Доброе утро, месье. Булочник улыбается нам привычной улыбкой и обращается к тебе, как будто глазами пускает солнечных зайчиков. Ты теряешься, оглядываешься на меня и просишь перевести. -Он сказал, что ты очень красивая, и что он бы безропотно отдал бы тебе руку, сердце и уничтожил бы парочку драконов, во славу твоего имени. Ты смущенно ему улыбаешься. Хотя это неправда. Он не говорил ничего подобного, он пожелал тебе приятного дня и бросил пару реплик о погоде. Стандартная форма вежливости. Но мне кажется, что непременно эти слова хочет сказать каждый, заглянувший в твои глаза. Я беру тебя за руку и мы выходим, буркнув под нос слова благодарности и пожелания хорошего дня. В жару нужно больше пить. Ты достаешь бутылку воды с лимонным соком, которым вчера мы умудрились забрызгать половину кухонной мебели, а я отказываюсь пить эту горькую гадость, и в ответ распыляю тебе в лицо воду из баллончика. Французы называют такие баллончики бомбами, но мне они больше напоминают гранаты, и сразу же хочется купить пластиковый водный автомат, чтобы дать достойный отпор тебе и твоей любви к лимонному соку. Мы много смеемся, и от смеха становится еще более жарко, и я волнуюсь, не будет ли нам правда плохо от такой жары. Хочется домой. Жаль, мы не улитки, чтобы можно было бы всегда иметь дом рядом. Ты хочешь на море. Я мучительно пытаюсь вспомнить, какими же паутинами дорог можно было бы к нему пробраться. Но решение уже принято. Ты воодушевленно собираешься на пикник, мы встаем на следующий день в семь утра, и я замечаю, что погода начинает портиться. Но я не могу отказать ни тебе, ни себе в запланированном море. Мы приезжаем, когда по небу идут тяжелые тучи, на курорте уже никого нет, а я зябко кутаюсь в ветровку, и думаю, что именно о таком море мне всегда мечталось. Северном. Я видела в своей жизни море несколько раз, теплое южное, но никогда оно не было таким красивым, как сегодня. Такое море показывают в фильмах – тяжелое, серое, с огромной амплитудой приливов и отливов. Я смутно вспоминаю, что где-то слева должен находиться Данкерк. Тебя это впечатляет, скорее не тем фактом, что такое Данкерк в принципе, а просто осознанием, что мы так далеко. Так далеко от всего привычного. Под ногами место, где недавно было море - песок похож на глину, в маленьких соленых озерцах попадается пакостная какая-то живность, и я иду осторожно, не снимая сандалий и внимательно вглядываясь под ноги. Я поднимаю голову и вижу, что ты уже далеко впереди, смело шагаешь по скользким водорослям и меня колет немножко чувство ревности. Мне просто обидно, что я никогда не смогла бы придумать море, что я никогда не придумаю что-нибудь, чтобы тебе так же понравилось. Ты героически купаешься и уверяешь, что вода теплая. Я оглядываюсь на наши вещи, оставленные далеко-далеко позади, ориентируюсь по флажку только, куда нам надо идти обратно, и купаться не испытываю ни малейшего желания. Мне страшно и беспокойно. Дальше было очень много всего, как будто в одном дне поместилось много других, солнечных, жарких, ясных… Потом уже было много загорающих, огромное солнце, море подошло немного поближе, и было уже нестрашно купаться, и можно было долго потом лежать на мокром холодном песке, пробовать на вкус соленые волосы и собирать плоские ракушки.. И вернуться обратно домой, к яркому освещению перед домом и надоедливыми комарами, к утреннему молочно-кофейному напитку и безжалостному телефону и ко всем этим разговорам, не имеющими для тебя никакого смысла. Представь, мы живем в кирпичном доме, который был покрашен белой краской, но теперь она отходит слоями. Представь, мы живем в доме с заброшенным садиком и дикими розами, которые никогда не цветут. Представляешь, у нас две спальни и холодная гостиная, которую мне нравится называть столовой, и душная веранда, похожая на наши лоджии. И еще у нас есть море, только до него далеко ехать. Я поставлю точку и отошлю тебе письмо. Ты нахмуришься: это ведь неправда, ничего такого не было. «Ты была там одна!». Я усмехнусь в изгиб локтя, и не стану с тобой спорить. Как же ты не могла заметить, что все это время мы были вместе, всегда чуть больше, чем на расстоянии вытянутой руки, чтобы не усомниться в твоей реальности. |
|
| Источник: моя прекрасная Ассоль | URL |
| Дримор |
| Разве можно так любить? | |
|
Ты когда-нибудь от ненависти плакал, Проклинал себя за слабость? Я к твоим ногам ползу собакой И испытываю радость. Я скулю, ловя глаза глазами, Чуть ли не хвостом виляю Только потому, что ты сказал мне «Погуляем?» |
|
| Источник: Дневник Дримор | URL |
| vermouth |
| еще одна сказочка для Анечки | |
|
*** Просыпаюсь, в комнате очень душно. Осторожно пытаюсь повернуться, не задев тебя. Касаясь твоего плеча, чувствую, какое оно округлое и теплое. Ты спишь, в волосах запутались сны. Ловлю серебряную ниточку твоих сновидений, наматываю ее на мизинец, собираю в ладошку и шепчу тебе на ухо, что пора вставать. За окном мрачноватое утро, мартовски мутное. Мне одиноко от твоей близости рядом, на односпальной низкой кровати, в душной узкой комнатке-пенале. «Привет»- шепчу тебе на ухо, целую твои виски, пытаюсь вернуть тебя из снов… Ты спишь слишком крепко, тебя никогда не разбудить. А я просыпаюсь первой. Одна каждый день. Я злюсь, выбираюсь из запутанных одеял-простынок, встаю и нарочито громко открываю форточку, тряхнув оконными рамами. Улица ринулась в комнату, вместе с сыростью и остатками ночного снегодождика. Я собираю со стула свою одежду, долго вожусь с застежками нарочито громко, чтобы ты успела меня остановить. Ищу глазами по комнатенке свои вещи, чтобы не осталось меня здесь больше. Надеваю куртку, выхожу в утро, захлопнув за собой замок-собачку. Влажно, туманно на улице, поднимаю воротник, тороплюсь к метро, чтобы приехать домой, упасть не раздеваясь на кровать и проспать долго-долго, за все то время, пока мы были вместе, пока я мучилась бессонницей, скуривая нервы и сигареты, босиком пробираясь по деревянному полу, заучивая скрипучие половицы, потому что знала, что ты уже крепко спишь. Быстро шагаю к метро. Теперь наверняка все будет по-другому, правильно. Прийти в свою квартиру, открыть дверь своими ключами. Вспоминаю вдруг, что не прикрыла форточку, и у тебя уже сквозняк, а ты же болела недавно, и опять начнешь кашлять, и распугаются твои сны. И в твоем магнитофоне я забыла свою веселую кассету, и ты будешь слушать ее с кем-то другим, и будешь смеяться… Я захожу в метро, на меня набрасывается теплота и вязкость одиночества: вот сейчас можно сесть и кататься весь день, меня никто не ждет. Три станции, пересадка, потом еще пять, равнодушные взгляды попутчиков, и абсолютно нечего делать дома, пустое утро, серая квартира. Я разворачиваюсь на 360 и сквозь бесконечные «извините» пытаюсь пройти обратно, на улицу. Задыхаясь, бегу уже до твоей парадной, не обращая внимания на подмигивания светофоров и испуганные взгляды прохожих. Набираю в легкие воздух твоего подъезда, опилочно-удушливый, слышу в висках пульс, стучу в деревянную дверь, сначала робко, потом громче. Соседка в халате открывает мне дверь, хмуро кивает, я очень стараюсь открывать дверь как можно тише: ты спишь, поеживаясь и неудобно натянув на плечи одеяло. Тороплюсь снять куртку, закрыть форточку и найти тебе плед, ложусь на краешек кровати, лицом к тебе, смотрю в твои ресницы внимательно, успокаиваю свое дыхание. Я никогда не могу уснуть рядом с тобой, потому что очень боюсь проснуться и не увидеть тебя рядом. |
|
| Источник: моя прекрасная Ассоль | URL |