дневник заведен 05-10-2003
постоянные читатели [60]
aabp, afyna, Aleksandra, Barok, BurningLight, Cimorene, fali, Fantasy and Sci-fi, Grimble, Guaranda, Joya, Juliannna, LA3APb, Lenin, Milliterry, Mony Ray, m_than, Nordlig, RedLine Graphics, Role-Playing Games, Sonichka, TimeLine Flash, upaupa, ururu, wwanderer, Айлада, Алекс Лочер, Ануца, Букля_, Дашунчик, Духовные происки, ежонок, Емеля, Ёлочка, Звезда-одиночка, Ирча, КатКа, Ква-кВася, Клер, Клуб КИНОпередвижка, Куяфл, Лин Ли, Мартышка, ПАРАД УРОДОВ, Письма, Происшествие, Проповедник, Рика, Риска, Святополк Гласов, Серебряные Лошадки, Скромняга-2, Тави, Уиндина, Хаос, Царевна, Эйленго, Эль, ЭльфИла, Ю-ю
aabp, afyna, Aleksandra, Barok, BurningLight, Cimorene, fali, Fantasy and Sci-fi, Grimble, Guaranda, Joya, Juliannna, LA3APb, Lenin, Milliterry, Mony Ray, m_than, Nordlig, RedLine Graphics, Role-Playing Games, Sonichka, TimeLine Flash, upaupa, ururu, wwanderer, Айлада, Алекс Лочер, Ануца, Букля_, Дашунчик, Духовные происки, ежонок, Емеля, Ёлочка, Звезда-одиночка, Ирча, КатКа, Ква-кВася, Клер, Клуб КИНОпередвижка, Куяфл, Лин Ли, Мартышка, ПАРАД УРОДОВ, Письма, Происшествие, Проповедник, Рика, Риска, Святополк Гласов, Серебряные Лошадки, Скромняга-2, Тави, Уиндина, Хаос, Царевна, Эйленго, Эль, ЭльфИла, Ю-ю
цитатник:
- • лента
Вторник, 26 Июля 2005 г.
23:25
Я – морская волна. На море сегодня штиль. И ветер лениво ползет и тает в чужих парусах.
Я – морская волна. На концертах у беглых сирен я отпеваю все арии моря.
Я – морская волна. Сегодня закончится день. Тогда я увижу луну, серебрящую кромку заката.
Я – морская волна. Я знаю, как тают барашки, как пахнет зеленая галька. Я вижу тебя по утрам.
Я – морская волна. Разбившись о черные скалы, я знаю, что снова жива.
Я – морская волна. Ты видишь меня по утрам, я пою тебе свои песни. Ты думаешь, это шум моря.
Я – морская волна. Все лучшие камни в песке и раковин свет нереальный – подарки мои для тебя.
Я – морская волна. Я знаю, что ты не узнаешь. Я знаю, что я вернусь в море. Я знаю, так будет всегда.
Я – морская волна. На море сегодня штиль.
Туманка
Я – морская волна. На концертах у беглых сирен я отпеваю все арии моря.
Я – морская волна. Сегодня закончится день. Тогда я увижу луну, серебрящую кромку заката.
Я – морская волна. Я знаю, как тают барашки, как пахнет зеленая галька. Я вижу тебя по утрам.
Я – морская волна. Разбившись о черные скалы, я знаю, что снова жива.
Я – морская волна. Ты видишь меня по утрам, я пою тебе свои песни. Ты думаешь, это шум моря.
Я – морская волна. Все лучшие камни в песке и раковин свет нереальный – подарки мои для тебя.
Я – морская волна. Я знаю, что ты не узнаешь. Я знаю, что я вернусь в море. Я знаю, так будет всегда.
Я – морская волна. На море сегодня штиль.
Туманка
Группы: [ цитата ]
Комментарии [1]
Воскресенье, 17 Июля 2005 г.
00:00
Воскресенье, 3 Июля 2005 г.
00:55
Песня узников Петербурга
Здесь тысяча правд,
Но все они лживы,
Здесь пропасти,
Но все они – горы.
Напомните Богу,
Что мы еще живы.
Напомните Богу,
Что есть такой город!
Здесь люди –
Но Ты не с ними.
Здесь камни –
А звезды выше.
И сонные люди лезут на крыши
Просто,
Чтобы сказать Твое имя!
Весна…
Чуть раньше, чем просто листья.
Зима…
Чуть позже, чем просто осень.
И если ударятся звезды оземь,
Скажу: «До свиданья» и прыгну вниз я…
Еще
Не время для новых истин.
Уже
Не время для старых сказок.
Но видишь,
Как не хватает красок,
Чтобы
Нарисовать эти листья…
Пора.
Что держит меня в этом склепе?
Пока!
Людям приелись старые песни.
И если крыша все-таки треснет,
Скажите Богу, что мы уже в небе
И ждем!
Анарис
Здесь тысяча правд,
Но все они лживы,
Здесь пропасти,
Но все они – горы.
Напомните Богу,
Что мы еще живы.
Напомните Богу,
Что есть такой город!
Здесь люди –
Но Ты не с ними.
Здесь камни –
А звезды выше.
И сонные люди лезут на крыши
Просто,
Чтобы сказать Твое имя!
Весна…
Чуть раньше, чем просто листья.
Зима…
Чуть позже, чем просто осень.
И если ударятся звезды оземь,
Скажу: «До свиданья» и прыгну вниз я…
Еще
Не время для новых истин.
Уже
Не время для старых сказок.
Но видишь,
Как не хватает красок,
Чтобы
Нарисовать эти листья…
Пора.
Что держит меня в этом склепе?
Пока!
Людям приелись старые песни.
И если крыша все-таки треснет,
Скажите Богу, что мы уже в небе
И ждем!
Анарис
Группы: [ цитата ]
Суббота, 2 Июля 2005 г.
00:03 Он же - На цепи
Бессонной дрожью воробьиной
Пропитан воздух в декабре.
Дышу, трясусь, сутулю спину,
Я болен, мама — это бред.
Потухший взгляд — зола и сажа,
Я плачу ночью — наношу
Чернильный мрак на снег бумажный,
Я болен, мама. Я пишу.
Зевок — тире, а кашель — точка,
Ночному городу в живот
Втыкаю крик свой, как заточку.
Я болен, мама — горло жжет.
Ошейник смысла, ритма цепи —
Мой лай становится строфой.
Бумага ждет. Бумага слепит.
Я болен, мама. Я... живой.
Пропитан воздух в декабре.
Дышу, трясусь, сутулю спину,
Я болен, мама — это бред.
Потухший взгляд — зола и сажа,
Я плачу ночью — наношу
Чернильный мрак на снег бумажный,
Я болен, мама. Я пишу.
Зевок — тире, а кашель — точка,
Ночному городу в живот
Втыкаю крик свой, как заточку.
Я болен, мама — горло жжет.
Ошейник смысла, ритма цепи —
Мой лай становится строфой.
Бумага ждет. Бумага слепит.
Я болен, мама. Я... живой.
Группы: [ цитата ]
Комментарии [2]
Пятница, 1 Июля 2005 г.
23:54
Ритмические трехстишия. Трасса М-8
1
К утру протянулись из мрака
Ладони тяжелые трассы,
Восток пополам разломили...
2
Дождь, размазанный по небу
Темно-синими штрихами
Далеко на горизонте...
3
Серебристая дорога
Изогнулась ятаганом —
Я упал на повороте.
4
Знойное сердце планеты
Бьется в асфальт под ногами,
В узел дорог — перекресток
Лерой
Там, кстати, есть ещё хорошие вещи.
1
К утру протянулись из мрака
Ладони тяжелые трассы,
Восток пополам разломили...
2
Дождь, размазанный по небу
Темно-синими штрихами
Далеко на горизонте...
3
Серебристая дорога
Изогнулась ятаганом —
Я упал на повороте.
4
Знойное сердце планеты
Бьется в асфальт под ногами,
В узел дорог — перекресток
Лерой
Там, кстати, есть ещё хорошие вещи.
Группы: [ цитата ]
23:46
Человек из Тумана
Когда я валялся на белой кровати, глотая горячий густеющий ветер,
с оранжевым солнцем внутри головы...
И боль проникала в пустые глазницы, урановым жаром бежала по телу,
под кожей дрожали колючие нервы, и волосы тихо свивались у шеи
в змеиный клубок...
Тогда он пришел — Человек из Тумана, с плащом из алоэ на узких плечах
и глазами молочного цвета, с шершавым березовым телом в полосках и шрамах,
где нож и осока оставили след.
Он мокрой ладонью коснулся виска, царапая хрупкую плоть моих вен,
и я вдруг почувствовал воздух оврага и запах рассвета, слепого от влаги,
увидел долину, откуда он родом, и озеро в зарослях острой травы.
И было мне страшно, и я ускользал, глаза закрывая,
в дурманную слабость, оранжевый жар.
И было мне страшно, а он говорил:
«Одни, умирая, уходят во тьму — их ждет там Полуночный Страж.
Других принимает в покоях своих бесстрастный Король Ледяной.
А ты уплывешь по туманной реке,
баюкая сломанный меч на коленях,
и я поведу твою лодку к причалу
по слабо мерцающей тихой воде.
Я буду тем последним лицом, которое ты запомнишь.
Я буду тем последним лицом, которое ты примеришь.
Я буду тем последним лицом, которое станет твоим навсегда.»
Дрожал его голос, и я уплывал в оранжевый голод горячего солнца,
Дрожал его голос, и я засыпал, спасая себя от молочного взгляда,
Дрожал его голос, и я застонал, касаясь меча онемевшей ладонью
А лодка качалась и резала волны,
и ветер сырой шевелился в осоке…
Learoy
Когда я валялся на белой кровати, глотая горячий густеющий ветер,
с оранжевым солнцем внутри головы...
И боль проникала в пустые глазницы, урановым жаром бежала по телу,
под кожей дрожали колючие нервы, и волосы тихо свивались у шеи
в змеиный клубок...
Тогда он пришел — Человек из Тумана, с плащом из алоэ на узких плечах
и глазами молочного цвета, с шершавым березовым телом в полосках и шрамах,
где нож и осока оставили след.
Он мокрой ладонью коснулся виска, царапая хрупкую плоть моих вен,
и я вдруг почувствовал воздух оврага и запах рассвета, слепого от влаги,
увидел долину, откуда он родом, и озеро в зарослях острой травы.
И было мне страшно, и я ускользал, глаза закрывая,
в дурманную слабость, оранжевый жар.
И было мне страшно, а он говорил:
«Одни, умирая, уходят во тьму — их ждет там Полуночный Страж.
Других принимает в покоях своих бесстрастный Король Ледяной.
А ты уплывешь по туманной реке,
баюкая сломанный меч на коленях,
и я поведу твою лодку к причалу
по слабо мерцающей тихой воде.
Я буду тем последним лицом, которое ты запомнишь.
Я буду тем последним лицом, которое ты примеришь.
Я буду тем последним лицом, которое станет твоим навсегда.»
Дрожал его голос, и я уплывал в оранжевый голод горячего солнца,
Дрожал его голос, и я засыпал, спасая себя от молочного взгляда,
Дрожал его голос, и я застонал, касаясь меча онемевшей ладонью
А лодка качалась и резала волны,
и ветер сырой шевелился в осоке…
Learoy
Группы: [ цитата ]
22:44
Я был ломким, как первая наледь, я был легким и зыбким, как тень,
Я не видел в границах границ.
И глаза мои были бесстрастны, как ночь, и заботы светлы, как день,
А печали падали ниц.
Я гадал на одеждах, что сброшены с плеч, я играл на касаниях губ
Свой безбашенный блюз,
И надежды не знал, и тоски я не знал, был со скукой насмешлив и груб,
Знал, что не ошибусь.
Я легко уносился навстречу закату, и по радуге шел, и не падал, а пел,
Я умел выбирать ритм шагов,
Я не знал, что такое закон и расплата, я был чистым и белым как мел,
И к любому пути был готов.
Я вплетал в свои ритмы полночную тишь, я без счета аккорды дарил облакам,
Они плыли, смеясь.
Я не знал, что есть боль, я не знал, что есть ложь, забывал о счетах и долгах,
И летал, не боясь.
А теперь - посмотри мне в глаза, и не прячь приговор, что таится в раскрытых губах,
Я - такой же как все.
Я узнал и раскаянья горечь пустую, и отчаянья зуд, и бессилия давящий страх,
И раздумия вес.
Не клади мне ладонь на плечо, и гитару не тронь, не пытайся причину узнать,
Я и сам расскажу.
Я потратил пять сотен беспомощных лет, веря в то, что умею свободно летать,
Но однажды узнал, что служу.
Таэсс
Я не видел в границах границ.
И глаза мои были бесстрастны, как ночь, и заботы светлы, как день,
А печали падали ниц.
Я гадал на одеждах, что сброшены с плеч, я играл на касаниях губ
Свой безбашенный блюз,
И надежды не знал, и тоски я не знал, был со скукой насмешлив и груб,
Знал, что не ошибусь.
Я легко уносился навстречу закату, и по радуге шел, и не падал, а пел,
Я умел выбирать ритм шагов,
Я не знал, что такое закон и расплата, я был чистым и белым как мел,
И к любому пути был готов.
Я вплетал в свои ритмы полночную тишь, я без счета аккорды дарил облакам,
Они плыли, смеясь.
Я не знал, что есть боль, я не знал, что есть ложь, забывал о счетах и долгах,
И летал, не боясь.
А теперь - посмотри мне в глаза, и не прячь приговор, что таится в раскрытых губах,
Я - такой же как все.
Я узнал и раскаянья горечь пустую, и отчаянья зуд, и бессилия давящий страх,
И раздумия вес.
Не клади мне ладонь на плечо, и гитару не тронь, не пытайся причину узнать,
Я и сам расскажу.
Я потратил пять сотен беспомощных лет, веря в то, что умею свободно летать,
Но однажды узнал, что служу.
Таэсс
Группы: [ цитата ]
Четверг, 23 Июня 2005 г.
22:56 Не моё.
Когда они окружили дом
Я стоял на эшафоте.
И как только он вышел в окно.
Судья кивнул на автопилоте.
И красная роза оправдала свой цвет,
Упав ко мне на затёртую плаху.
И кто-то шагающий в небесах
Дал колоссального маху.
И хотя его руки были в крови
Они светились как два крыла.
Но поднимая свой цветок,
Он заглянул зачем-то в глаза.
И пробежала между нами искра.
И воздух перестал петь.
Глядя в глаза обреченному светом
Он не сумел взлететь
Встрепенулся полковник и отдал приказ
Бледным стал цветок.
В небытие отправил нас
Мудрый свинцовый песок.
Воздух выдержит только тех,
Только тех кто верит в себя.
Да и то не всех,
А лишь тех
Кто отведет глаза…
Я стоял на эшафоте.
И как только он вышел в окно.
Судья кивнул на автопилоте.
И красная роза оправдала свой цвет,
Упав ко мне на затёртую плаху.
И кто-то шагающий в небесах
Дал колоссального маху.
И хотя его руки были в крови
Они светились как два крыла.
Но поднимая свой цветок,
Он заглянул зачем-то в глаза.
И пробежала между нами искра.
И воздух перестал петь.
Глядя в глаза обреченному светом
Он не сумел взлететь
Встрепенулся полковник и отдал приказ
Бледным стал цветок.
В небытие отправил нас
Мудрый свинцовый песок.
Воздух выдержит только тех,
Только тех кто верит в себя.
Да и то не всех,
А лишь тех
Кто отведет глаза…
Группы: [ цитата ]
Суббота, 4 Июня 2005 г.
12:55
Николай Тихонов.
Баллада о гвоздях.
Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица.
"Команда во фронт! Офицеры, вперед!"
сухими шагами командир идет.
И слова равняются в полный рост:
" С якоря в восемь. Курс- ост.
У кого жена, дети, брат -
Пишите, мы не придем назад.
Зато будет знатный кегельбан".
И старший в ответ: "Есть, капитан!"
А самый дерзкий и молодой
Смотрел на солнце над водой.
"Не все ли равно - сказал он, - где?
Еще спокойней лежать в воде".
Адмиралтейским ушам простукал рассвет:
"Приказ исполнен. Спасенных нет".
Гвозди бы делать из этих людей:
Крепче бы не было в мире гвоздей.
Баллада о гвоздях.
Спокойно трубку докурил до конца,
Спокойно улыбку стер с лица.
"Команда во фронт! Офицеры, вперед!"
сухими шагами командир идет.
И слова равняются в полный рост:
" С якоря в восемь. Курс- ост.
У кого жена, дети, брат -
Пишите, мы не придем назад.
Зато будет знатный кегельбан".
И старший в ответ: "Есть, капитан!"
А самый дерзкий и молодой
Смотрел на солнце над водой.
"Не все ли равно - сказал он, - где?
Еще спокойней лежать в воде".
Адмиралтейским ушам простукал рассвет:
"Приказ исполнен. Спасенных нет".
Гвозди бы делать из этих людей:
Крепче бы не было в мире гвоздей.
Группы: [ цитата ]
Комментарии [2]
Воскресенье, 22 Мая 2005 г.
16:21 Чужое
Ты хочешь, чтобы я был как ель зеленый,
Всегда зеленый - и зимой, и осенью.
Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива,
Чтобы я мог не разгибаясь гнуться.
Но я другое дерево.
Если рубанком содрать со ствола кожу,
Распилить его, высушить, а потом покрасить,
То может подняться мачта океанского корабля,
Или могут родиться красная скрипка, копье,
рыжая или белая палуба.
Я не хочу чтобы с меня сдирали кожу.
Я не хочу чтобы меня красили, сушили, белили.
Нет, я этого не хочу.
Не потому что я лучше других деревьев.
Нет, я этого не говорю.
Просто, я другое дерево.
Говорят, если деревья долго лежат в земле,
То они превращаются в уголь, в каменный уголь,
Они долго горят не сгорая, и это дает тепло.
А я хочу тянуться в небо.
Не потому что я лучше других деревьев, нет.
А просто, я другое дерево.
Я такое дерево.
(Г.Поженян)
Всегда зеленый - и зимой, и осенью.
Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива,
Чтобы я мог не разгибаясь гнуться.
Но я другое дерево.
Если рубанком содрать со ствола кожу,
Распилить его, высушить, а потом покрасить,
То может подняться мачта океанского корабля,
Или могут родиться красная скрипка, копье,
рыжая или белая палуба.
Я не хочу чтобы с меня сдирали кожу.
Я не хочу чтобы меня красили, сушили, белили.
Нет, я этого не хочу.
Не потому что я лучше других деревьев.
Нет, я этого не говорю.
Просто, я другое дерево.
Говорят, если деревья долго лежат в земле,
То они превращаются в уголь, в каменный уголь,
Они долго горят не сгорая, и это дает тепло.
А я хочу тянуться в небо.
Не потому что я лучше других деревьев, нет.
А просто, я другое дерево.
Я такое дерево.
(Г.Поженян)
Группы: [ цитата ]
16:19 Чужое
Сказка не кончается, сказка хочет выжить,
бродит ночью темною, шепчет в пустоту
что-то о волшебниках, о звезде на крыше,
что-то о бессмертии права на мечту.
переулки, дворики, лестничные клетки:
тесный мир - есть место здесь только для двоих,
мы на небо смотрим так неохотно-редко,
ибо знаем: небо - в нас, как забытый стих.
ангелы по осени, может быть, линяют -
видишь перья серые на сухой траве?
мы с тобой, конечно же, доживем до мая -
а сентябрь останется - ветром в голове,
ветром в волосах твоих, спутанных и светлых,
ветром, что толкает нас дальше, за порог.
знаешь тайну страшную? после мая - лето,
солнечные зайчики и жара в метро.
сказка не кончается - будет все, как в сказке,
бал к утру закончится, и пройдет зима,
принц удачно женится, гости снимут маски,
мы в подземку двинемся - надо по домам...
позову - откликнешься - я пойду навстречу,
пылью под ботинками захрустит печаль,
сказка не кончается - сказка бесконечна...
лишь беспёрых ангелов мне немного жаль.
ТууТикки
бродит ночью темною, шепчет в пустоту
что-то о волшебниках, о звезде на крыше,
что-то о бессмертии права на мечту.
переулки, дворики, лестничные клетки:
тесный мир - есть место здесь только для двоих,
мы на небо смотрим так неохотно-редко,
ибо знаем: небо - в нас, как забытый стих.
ангелы по осени, может быть, линяют -
видишь перья серые на сухой траве?
мы с тобой, конечно же, доживем до мая -
а сентябрь останется - ветром в голове,
ветром в волосах твоих, спутанных и светлых,
ветром, что толкает нас дальше, за порог.
знаешь тайну страшную? после мая - лето,
солнечные зайчики и жара в метро.
сказка не кончается - будет все, как в сказке,
бал к утру закончится, и пройдет зима,
принц удачно женится, гости снимут маски,
мы в подземку двинемся - надо по домам...
позову - откликнешься - я пойду навстречу,
пылью под ботинками захрустит печаль,
сказка не кончается - сказка бесконечна...
лишь беспёрых ангелов мне немного жаль.
ТууТикки
Группы: [ цитата ]
Комментарии [5]
16:00 Чужое
Мы живём, истекая бессилием слов.
Мы идём, за собою сжигая мосты.
Мы умрём, захлебнувшись войной за любовь:
Ночью, может быть - я, завтра, может быть – ты…
Город плачет неоном о чём-то своём,
Наши улицы смотрят, как матери, вслед.
Наши улицы знают, куда мы идём
По запёкшейся взрывами горькой земле.
Наши сны – про усталость, большую, как мир.
В наших комнатах – мёртвые звёзды и хлам.
И когда мы уходим из тёмных квартир,
Наши страшные сказки шуршат по углам.
Наши страшные сказки – о близком конце,
О рехнувшемся небе, что рухнет на нас,
О потерянной вере в великую цель,
И о том, что судьба, как планета, одна.
Мы идём мимо окон, как боги, слепых,
Ненавидяще любим и молча поём –
Одиночки в толпе и пророки толпы,
Нежеланная страшная совесть её.
Город плачет, глухие кляня небеса,
Вечно длится больной карнавал пустоты,
На котором умрёт переставший плясать:
Ночью, может быть – я, завтра, может быть – ты.
А пока мы идём – соль усталой земли.
Наши улицы смотрят, как матери, вслед.
Наши улицы знают: куда б мы ни шли –
Мы идём из заката в высокий рассвет.
11
Мы рождаемся смешными, как котята и щенки.
Рушим грязные святыни, пишем глупые стихи,
О любви мечтаем, таем от предчувствия чудес,
Пиво пьём, судьбу пытаем, улетаем до небес.
А потом - взрослеем, зреем, прозреваем, чёрт возьми,
И беспомощно стареем, став приличными людьми.
Обречённо понимаем: мы такие же, как те –
Все, кого мы презирали, утопающих в тщете.
Безупречны и любезны, образованны, мудры –
Мы серьёзны, нам известны злые правила игры.
Мы разумны и солидны, мы усталостью больны,
Нам без сказок не обидно, мы давно не видим сны.
Но бывает – временами вдруг захватывает дух
От того, что пляшет с нами тополиный белый пух,
От того, как в сонной речке отражается закат
И каштановые свечки зажигает тихий сад,
От того, что вьются тени на щербатом потолке,
От неистовства сирени, от ракушек на песке,
От неясного чего-то, что бывает по весне –
Есть квартира, есть работа, а покоя больше нет.
Мы, серьёзные и злые деловые господа –
Не такие, не такие, не такие, как всегда.
Нас в смятение приводят каждый вздох и каждый шаг –
Будто помнит о свободе отменённая душа.
лорд Хёндай
Мы идём, за собою сжигая мосты.
Мы умрём, захлебнувшись войной за любовь:
Ночью, может быть - я, завтра, может быть – ты…
Город плачет неоном о чём-то своём,
Наши улицы смотрят, как матери, вслед.
Наши улицы знают, куда мы идём
По запёкшейся взрывами горькой земле.
Наши сны – про усталость, большую, как мир.
В наших комнатах – мёртвые звёзды и хлам.
И когда мы уходим из тёмных квартир,
Наши страшные сказки шуршат по углам.
Наши страшные сказки – о близком конце,
О рехнувшемся небе, что рухнет на нас,
О потерянной вере в великую цель,
И о том, что судьба, как планета, одна.
Мы идём мимо окон, как боги, слепых,
Ненавидяще любим и молча поём –
Одиночки в толпе и пророки толпы,
Нежеланная страшная совесть её.
Город плачет, глухие кляня небеса,
Вечно длится больной карнавал пустоты,
На котором умрёт переставший плясать:
Ночью, может быть – я, завтра, может быть – ты.
А пока мы идём – соль усталой земли.
Наши улицы смотрят, как матери, вслед.
Наши улицы знают: куда б мы ни шли –
Мы идём из заката в высокий рассвет.
11
Мы рождаемся смешными, как котята и щенки.
Рушим грязные святыни, пишем глупые стихи,
О любви мечтаем, таем от предчувствия чудес,
Пиво пьём, судьбу пытаем, улетаем до небес.
А потом - взрослеем, зреем, прозреваем, чёрт возьми,
И беспомощно стареем, став приличными людьми.
Обречённо понимаем: мы такие же, как те –
Все, кого мы презирали, утопающих в тщете.
Безупречны и любезны, образованны, мудры –
Мы серьёзны, нам известны злые правила игры.
Мы разумны и солидны, мы усталостью больны,
Нам без сказок не обидно, мы давно не видим сны.
Но бывает – временами вдруг захватывает дух
От того, что пляшет с нами тополиный белый пух,
От того, как в сонной речке отражается закат
И каштановые свечки зажигает тихий сад,
От того, что вьются тени на щербатом потолке,
От неистовства сирени, от ракушек на песке,
От неясного чего-то, что бывает по весне –
Есть квартира, есть работа, а покоя больше нет.
Мы, серьёзные и злые деловые господа –
Не такие, не такие, не такие, как всегда.
Нас в смятение приводят каждый вздох и каждый шаг –
Будто помнит о свободе отменённая душа.
лорд Хёндай
Группы: [ цитата ]
Воскресенье, 8 Мая 2005 г.
00:22
Спи, доверчивый уж, пусть приснится тебе
как сестра отпевает ушедшего брата;
мой придуманный мир по краям черно-бел,
лишь в сплетении вен - восемь путаных радуг.
лунных бабочек рой из соленой воды
вдруг вспорхнет. Этой ночью допишется пьеса.
Спи, мой маленький уж. А к утру поводырь
бросит в пепел костра три серебряных пессо -
две монеты тебе, и одну - для меня;
размешай их с росой и пыльцой чистотела.
По тропинкам ползет златоосень-змея
и сливается с ночью изгибами тела.
Терпкий холод ночной мяту выльет к кости;
ты не бойся, любовь не дает метастазы..
Я щепоть сорных трав в твои сны опустил,
похоронным цветам - погребальные вазы.
Скоро кончится лето и выпадет снег;
все что пело вчера, станет ветхим и старым,
и иссушит мой взгляд быстроглазый твой век;
а сосуд для души - неразменная тара.
Шорох скошенных трав, стон загубленных душ
заглушит клин надежд, не вернувшихся с юга.
Но пока я с тобой, спи мой маленький уж,
пусть щекочет земля твое теплое брюхо...
как сестра отпевает ушедшего брата;
мой придуманный мир по краям черно-бел,
лишь в сплетении вен - восемь путаных радуг.
лунных бабочек рой из соленой воды
вдруг вспорхнет. Этой ночью допишется пьеса.
Спи, мой маленький уж. А к утру поводырь
бросит в пепел костра три серебряных пессо -
две монеты тебе, и одну - для меня;
размешай их с росой и пыльцой чистотела.
По тропинкам ползет златоосень-змея
и сливается с ночью изгибами тела.
Терпкий холод ночной мяту выльет к кости;
ты не бойся, любовь не дает метастазы..
Я щепоть сорных трав в твои сны опустил,
похоронным цветам - погребальные вазы.
Скоро кончится лето и выпадет снег;
все что пело вчера, станет ветхим и старым,
и иссушит мой взгляд быстроглазый твой век;
а сосуд для души - неразменная тара.
Шорох скошенных трав, стон загубленных душ
заглушит клин надежд, не вернувшихся с юга.
Но пока я с тобой, спи мой маленький уж,
пусть щекочет земля твое теплое брюхо...
вроде бы некто Ран
Группы: [ цитата ]
Воскресенье, 27 Марта 2005 г.
16:15
Лёгкий ветра вздох –«Смерти нет…»
Тот, кто пламя сам, не сгорит в огне
Бьётся на ветру, словно знамя, плащ
Ветер, верный друг, обо мне не плачь
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Только долгий путь. Смерти нет
Пламени цветок. Ярко рыжий цвет
Искры рвутся вверх – россыпь янтаря
Свой короткий путь я прошла не зря
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Искра на ветру. Смерти нет.
Отблеск на лице, странно жаркий свет
Тихий наговор – ворожу огонь
«Брат, сестру свою младшую не тронь…»
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Горечь на губах. Смерти нет.
В чём моя вина? Тишина в ответ
Не сверну с пути…Умирает вздох
Не спасёт меня ни судьба, ни бог
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Лёгкий ветра вздох
Только долгий путь
Искра на ветру
Горечь на губах
Смерти нет...
/Тэм/
не спрашивайте, кто это
Тот, кто пламя сам, не сгорит в огне
Бьётся на ветру, словно знамя, плащ
Ветер, верный друг, обо мне не плачь
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Только долгий путь. Смерти нет
Пламени цветок. Ярко рыжий цвет
Искры рвутся вверх – россыпь янтаря
Свой короткий путь я прошла не зря
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Искра на ветру. Смерти нет.
Отблеск на лице, странно жаркий свет
Тихий наговор – ворожу огонь
«Брат, сестру свою младшую не тронь…»
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Горечь на губах. Смерти нет.
В чём моя вина? Тишина в ответ
Не сверну с пути…Умирает вздох
Не спасёт меня ни судьба, ни бог
Всё, что было - не было, всё в огне сгорит
Пламя рыжей птицею к небу полетит
Имя моё прежнее здесь забудут пусть
Долог путь в Бессмертие. Я ещё вернусь…
Лёгкий ветра вздох
Только долгий путь
Искра на ветру
Горечь на губах
Смерти нет...
/Тэм/
не спрашивайте, кто это
Группы: [ цитата ]
Комментарии [4]
Вторник, 22 Марта 2005 г.
13:08 Чужое
DHCP
Вы проснулись после дикой пьянки. Первые ваши слова «кто я?» и «где я?». Сосед, который не запивал водку пивом, вам сообщает все ваши параметры: кто вы и где. Этот сосед выступает в роли DHCP-сервера. Учтите, что в сети могут быть так называемые «ложные DHCP-сервера», например жена – на ваш вопрос «кто я?» она выдаст неверную информацию: «алкоголик ты проклятый». Так что не всегда динамическая выдача параметров безопасна, рекомендуется записывать свои параметры (как зовут, ваш адрес и т.д.) на бумажке.
Маршрут по умолчанию
Подойтите к прохожему и спросите «не подскажите ли вы как пройти к моргу имени Невмировича-Данченко?». С большой долей вероятности вас пошлют на#уй. Так вот это и есть маршрут по умолчанию, другими словами если адрес назначения не известен, то пакеты посылаются на маршрут по умолчанию (синонимы: шлюз по умолчанию, dafault gateway).
Понятие TTL
Представьте себе, что вам 5 лет и вы хотите кушать. Вы идете к папе и говорите: «Папа, я хочу кушать». Ваш папа смотрит телевизор, согласно таблице маршрутизации о посылает вас к маме. Вы идете к ней и просите «Мамааа, я хочу кушать». Мама болтает с подругой по телефону и согласно своей таблице маршрутизации посылает вас к папе. И так вы ходите как дурак от папы к маме и обратно, туда-сюда, туда-сюда, а все потому что криворукие админы (родители папы и мамы) неправильно настроили таблицу маршрутизации. Чтобы защититься от таких ситуаций придумали понятие TTL (Time To Live), что применительно к нашей ситуации означает количество терпения у мальчика, пока он не скажет «за#бало» и не упадет перед ногами мамы или папы в беспомощном состоянии. Последний, по правилам (стандарты – это «так заведено в семье»), обязан послать короткий нелестный отзыв адрес того, кто послал мальчика кушать. Это так называемый icmp-пакет «мальчик издох»
Ping
Вы конечно бывали в ситуации «сам дурак». Вы кричите «Петя ты, е#лан», а в ответ слышите «Вася, сам е#лан». Это простеший пинг. Вы только что пропинговали Васю. Не все отвечают на пинги, особо культурные, например Microsoft.com не утруждают себя реагированием на ваши запросы. С такими переругиваться бесполезно, мы знаем, что они слышат и злятся, но реакции добиться не можем. Тем не менее, пинг – неплохой способ узнать жив ли хост, ведь пиная труп ногами не добьешься реакции «сам дурак»
Traceroute
Представь себе, что ты живешь на 9м этаже и хочешь узнать всех жильцов которые живут от тебя до Клавки с 3го. Ты берешь взрывпакет и, исходя из формулы свободного падения, рассчитываешь время взрыва пакета над 8м этажом. Это TTL=1.
После того как пакет и#анет - выглянет озверевшая рожа соседа с 8го этажа. Время реакции зависит от загруженности сервера, т.е. от занятости соседа и от шейпов, т.е. в воздухе ли ваша система или ты живешь на планете, где атмосфера жидкий азот. Так вот, если вообще не дождешься ответа - твой сосед глухой - у него запрещены icmp ответы, либо он запретил их только для тебя если его уже подзае#али твои финты и он научился тебя игнорировать. Дальше выставляешь TTL=2 и т.д. Не забывай, что если Клавка живет выше тебя – это No route to host
Вы проснулись после дикой пьянки. Первые ваши слова «кто я?» и «где я?». Сосед, который не запивал водку пивом, вам сообщает все ваши параметры: кто вы и где. Этот сосед выступает в роли DHCP-сервера. Учтите, что в сети могут быть так называемые «ложные DHCP-сервера», например жена – на ваш вопрос «кто я?» она выдаст неверную информацию: «алкоголик ты проклятый». Так что не всегда динамическая выдача параметров безопасна, рекомендуется записывать свои параметры (как зовут, ваш адрес и т.д.) на бумажке.
Маршрут по умолчанию
Подойтите к прохожему и спросите «не подскажите ли вы как пройти к моргу имени Невмировича-Данченко?». С большой долей вероятности вас пошлют на#уй. Так вот это и есть маршрут по умолчанию, другими словами если адрес назначения не известен, то пакеты посылаются на маршрут по умолчанию (синонимы: шлюз по умолчанию, dafault gateway).
Понятие TTL
Представьте себе, что вам 5 лет и вы хотите кушать. Вы идете к папе и говорите: «Папа, я хочу кушать». Ваш папа смотрит телевизор, согласно таблице маршрутизации о посылает вас к маме. Вы идете к ней и просите «Мамааа, я хочу кушать». Мама болтает с подругой по телефону и согласно своей таблице маршрутизации посылает вас к папе. И так вы ходите как дурак от папы к маме и обратно, туда-сюда, туда-сюда, а все потому что криворукие админы (родители папы и мамы) неправильно настроили таблицу маршрутизации. Чтобы защититься от таких ситуаций придумали понятие TTL (Time To Live), что применительно к нашей ситуации означает количество терпения у мальчика, пока он не скажет «за#бало» и не упадет перед ногами мамы или папы в беспомощном состоянии. Последний, по правилам (стандарты – это «так заведено в семье»), обязан послать короткий нелестный отзыв адрес того, кто послал мальчика кушать. Это так называемый icmp-пакет «мальчик издох»
Ping
Вы конечно бывали в ситуации «сам дурак». Вы кричите «Петя ты, е#лан», а в ответ слышите «Вася, сам е#лан». Это простеший пинг. Вы только что пропинговали Васю. Не все отвечают на пинги, особо культурные, например Microsoft.com не утруждают себя реагированием на ваши запросы. С такими переругиваться бесполезно, мы знаем, что они слышат и злятся, но реакции добиться не можем. Тем не менее, пинг – неплохой способ узнать жив ли хост, ведь пиная труп ногами не добьешься реакции «сам дурак»
Traceroute
Представь себе, что ты живешь на 9м этаже и хочешь узнать всех жильцов которые живут от тебя до Клавки с 3го. Ты берешь взрывпакет и, исходя из формулы свободного падения, рассчитываешь время взрыва пакета над 8м этажом. Это TTL=1.
После того как пакет и#анет - выглянет озверевшая рожа соседа с 8го этажа. Время реакции зависит от загруженности сервера, т.е. от занятости соседа и от шейпов, т.е. в воздухе ли ваша система или ты живешь на планете, где атмосфера жидкий азот. Так вот, если вообще не дождешься ответа - твой сосед глухой - у него запрещены icmp ответы, либо он запретил их только для тебя если его уже подзае#али твои финты и он научился тебя игнорировать. Дальше выставляешь TTL=2 и т.д. Не забывай, что если Клавка живет выше тебя – это No route to host
Группы: [ цитата ]
Воскресенье, 20 Февраля 2005 г.
21:27
Как тяжко мертвецу среди людей
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
Живые спят. Мертвец встает из гроба,
И в банк идет, и в суд идет, в сенат...
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.
Мертвец весь день труди'тся над докладом.
Присутствие кончается. И вот -
Нашептывает он, виляя задом,
Сенатору скабрезный анекдот...
Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью
Прохожих, и дома, и прочий вздор...
А мертвеца - к другому безобразью
Скрежещущий несет таксомотор.
В зал многолюдный и многоколонный
Спешит мертвец. На нем - изящный фрак.
Его дарят улыбкой благосклонной
Хозяйка - дура и супруг - дурак.
Он изнемог от дня чиновной скуки,
Но лязг костей музы'кой заглушон...
Он крепко жмет приятельские руки -
Живым, живым казаться должен он!
Лишь у колонны встретится очами
С подругою - она, как он, мертва.
За их условно-светскими речами
Ты слышишь настоящие слова:
"Усталый друг, мне странно в этом зале". -
"Усталый друг, могила холодна". -
"Уж полночь". - "Да, но вы не приглашали
На вальс NN. Она в вас влюблена..."
А там - NN уж ищет взором страстным
Его, его - с волнением в крови...
В ее лице, девически прекрасном,
Бессмысленный восторг живой любви...
Он шепчет ей незначащие речи,
Пленительные для живых слова,
И смотрит он, как розовеют плечи,
Как на плечо склонилась голова...
И острый яд привычно-светской злости
С нездешней злостью расточает он...
"Как он умен! Как он в меня влюблен!"
В ее ушах - нездешний, странный звон:
То кости лязгают о кости.
Живым и страстным притворяться!
Но надо, надо в общество втираться,
Скрывая для карьеры лязг костей...
Живые спят. Мертвец встает из гроба,
И в банк идет, и в суд идет, в сенат...
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.
Мертвец весь день труди'тся над докладом.
Присутствие кончается. И вот -
Нашептывает он, виляя задом,
Сенатору скабрезный анекдот...
Уж вечер. Мелкий дождь зашлепал грязью
Прохожих, и дома, и прочий вздор...
А мертвеца - к другому безобразью
Скрежещущий несет таксомотор.
В зал многолюдный и многоколонный
Спешит мертвец. На нем - изящный фрак.
Его дарят улыбкой благосклонной
Хозяйка - дура и супруг - дурак.
Он изнемог от дня чиновной скуки,
Но лязг костей музы'кой заглушон...
Он крепко жмет приятельские руки -
Живым, живым казаться должен он!
Лишь у колонны встретится очами
С подругою - она, как он, мертва.
За их условно-светскими речами
Ты слышишь настоящие слова:
"Усталый друг, мне странно в этом зале". -
"Усталый друг, могила холодна". -
"Уж полночь". - "Да, но вы не приглашали
На вальс NN. Она в вас влюблена..."
А там - NN уж ищет взором страстным
Его, его - с волнением в крови...
В ее лице, девически прекрасном,
Бессмысленный восторг живой любви...
Он шепчет ей незначащие речи,
Пленительные для живых слова,
И смотрит он, как розовеют плечи,
Как на плечо склонилась голова...
И острый яд привычно-светской злости
С нездешней злостью расточает он...
"Как он умен! Как он в меня влюблен!"
В ее ушах - нездешний, странный звон:
То кости лязгают о кости.
Группы: [ цитата ]
Комментарии [6]
Пятница, 21 Января 2005 г.
19:54 Еще один великолепный рассказ Лукина
Евгений Лукин. Приснившийся.
Сон прояснился внезапно и, такое впечатление, что с середины. Поэтому оставалось лишь гадать, как попали они в эту тесную каменную комнату и почему зияет в земляном полу прямоугольная дыра, и выглядывает из нее темная крышка старинного сундука, а сами они (вдвоем с кем-то незнакомым) ползают на коленях и торопливо сгребают в яму рыхлую землю.
Что-то они, видно, натворили в первой, канувшей, половине сна и теперь заметали следы.
Дело продвигалось медленно, и даже забрезжила надежда, что пробуждение так и застанет их за этим занятием, но тут сон опять передернуло: яма вдруг оказалась засыпанной, а они уже разравнивали и уплотняли грунт ладонями...
Потом оба поднялись с колен и, бесшумно отступив каждый к своей стене, снабженной каменным приступочком, уселись друг напротив друга, как пассажиры в купе. "Успели, - неуверенно подумал один. - Может, и выкрутимся..."
Смысл происходящего был ему по-прежнему неясен, но сердце колотилось ликующе. От ямы не осталось и следа - ровный, равномерно утоптанный земляной пол, нигде ни бугорка, ни вмятины. Оба сидят с самым невинным видом, руки - на коленях... Желая понять, что чувствует сообщник, он всмотрелся в лицо напротив, но лицо было скрыто тенью. Вновь встревожился, и вскоре ему стало казаться, что сообщник испуган. Значит, ничего еще не кончилось, значит, что-то им еще предстоит...
Время шло, и беспокойство сменялось потихоньку тоскливой уверенностью. Вне всякого сомнения, впереди затаилось нечто неотвратимое.
Настолько неотвратимое, что даже бояться не имело смысла. Оставалось сидеть и ждать...
И вот наконец со звуком, похожим на мощный вздох доисторического чудовища, весь грунт, который они так старательно сгребали и разравнивали, взвился из ямы и рухнул на потолок, лег опрокинутым конусом. Сундук раскрылся, и со дна его поднялась и выпрямилась во весь рост обнаженная женщина... Обнаженная? Он не закричал лишь потому, что уже ждал чего-нибудь подобного. Женщина была без кожи. Голые синеватые мышцы и белые жгуты сухожилий. Медленно повернулось сплетенное из мускулов беспощадное насмешливое лицо, слепые, как серебряные слитки, глаза скользнули равнодушно (сообщники отшатнулись, вжавшись спинами в холодный тесаный камень), но каждому наверняка показалось, что в тот момент, когда литые бельма были обращены к нему, женщина едва заметно осклабилась.
Без кожи... Как же это называется у скульпторов, когда ваяют человека без кожи, чтобы показать рельеф мышц?.. "Картуш?.. Эскарп?.." - понеслись полузнакомые с выветрившимся смыслом слова. Он отчаянно вспоминал, почему-то уверенный, что стоит вынуть из памяти это слово - и вставшая не увидит, не тронет, а сам не сводил глаз с ее тщательно обработанных и покрытых свежим лаком ногтей. В остолбенелой тишине она шагнула (ямы в земляном полу теперь почему-то не было) к ночному незастекленному окну и оперлась чуть раскинутыми руками на каменный подоконник. Поза человека, наслаждающегося ночным воздухом. Сидящие ждали, не осмеливаясь вздохнуть. Женщина как будто прислушивалась. Затем резким движением перекинула через подоконник ногу, другую - и заскрипел под удаляющимися шагами гравий.
Оба еще долго не решались пошевелиться.
- Ушла... - Горло перехватило, голос отказывался повиноваться.
Но тот, что напротив, расслышал.
- Тихо!.. - шепнул он, гримасничая.
Снова замерли, испуганно ловя почти уже не различимый скрип гравия. Наконец последний звук растаял, и ночь за окном стала пустой и гулкой. Напряжение несколько спало.
- Храбрый, да? - сдавленно спросил тот, что напротив. - А если бы вернулась?..
Сил на ответ не нашлось. Незнакомец шевельнулся, смутный блик лег на его бледное осунувшееся лицо.
- Я уж думал: все... - жалко скривив рот, признался он. - Как повела глазищами...
- Она слепая...
- Слепая... - обессиленно повторил тот. - А ощупью бы нашарила?.. Видал коготочки?
- Бритвочки! Не иначе нарочно оттачивала... - Замолчал, со страхом взглянул в глаза и вдруг спросил глуховато и отрывисто:
- Кто она тебе?
Вопрос был настолько страшен, что смысл его проступил лишь несколько секунд спустя.
- П-почему мне?..
- А кому? Мне, что ли?
Тот, что напротив, глядел враждебно, почти с ненавистью.
- Сволочь ты, - устало бросил он. - Чего не проснулся?
- Проснуться?.. Боже, да ведь это всего лишь сон! И спящий почувствовал такое облегчение, что чуть не заплакал. Ну, конечно! Он же в любой момент может проснуться!.. В любой момент...
Однако радость немедленно обернулась тревогой.
- А... а сам чего же?.. - с запинкой спросил он.
Лицо напротив дрогнуло, исказилось.
- Ага! Жди! - плачуще выкрикнул незнакомец. - Как я тебе проснусь? Куда я тебе проснусь? Меня вообще нет! Приснился я тебе, понимаешь, приснился!.. - Он смолк и вновь уставился на сообщника. Тот, вздрогнув, насторожился, но за окном по-прежнему было тихо. Странно... Такое впечатление, что незнакомец боялся сейчас именно спящего, а не той, что, слепо брела в ночи, нащупывая руками пустоту...
- Главное, я-то тут при чем?.. - сказал приснившийся. - Откуда я знаю, что ты там с ней наяву сделал!
В каменном мешке стало так же гулко, как за окном.
- С ума сошел!.. - едва совладав с непослушными губами, выговорил наконец спящий. - Я ее вообще впервые вижу...
- Ага... Впервые... Тогда откуда же она такая?
- А ты откуда такой? - огрызнулся спящий. Порадовался удачному ответу, передохнул и добавил ворчливо: - Вот и она оттуда же...
Тот, что напротив, сразу съежился, притих, и теперь лишь поглядывал боязливо.
Люстра грунта, ранее свисавшая с каменного потолка, давно исчезла, на стыках свода дрожала влага. "Ничего не помню... - растерянно думал спящий.
- А вдруг я и впрямь что-нибудь там натворил... наяву... А теперь вот кошмары..."
Может, я видиков на ночь насмотрелся... - сам себе не веря, начал он - и осекся. Оба прислушались. Где-то снаружи, далеко, на грани слышимости снова поскрипывал гравий.
- Сюда? - одними губами спросил спящий.
Тот, что напротив, помотал головой - то ли отрицательно, то ли просто отгоняя жуткую эту мысль. Дождавшись тишины за окном, бессильно откинулся в тень, привалился к камню спиной.
- Ищет... - хрипло, стонуще выдохнул он. Всхлипнул и продолжал чуть ли не мечтательно: - Обшарит все - и вернется... Влезет в окошко, пойдет вдоль стеночки... Сначала плечо нашарит...
Лицо его исказилось, как будто он уже терпел предстоящую муку.
- Замолчи, - с содроганием попросил спящий.
Тот, что напротив, дышал прерывисто и часто. Глаза блуждали. Потом вдруг спохватился и уставился снова.
- Ну, ладно... - выдохнул он. - Нашарит - заорешь да проснешься. А если не тебя сначала? Если меня? - Он вгляделся еще раз и заговорил почти спокойно, чуть ли не торжествующе: - Ведь ты же, сволочь такая, пальцем не пошевелишь! Будешь ведь сидеть и смотреть, как она меня тут... пластает...
С каждым словом он говорил все уверенней и уверенней. Потом презрительно сложил губы и принялся рассматривать спящего с брезгливым пониманием.
- Вспоминай-вспоминай... - приказал он скрипучим мерзким голосом. - Придушил, небось, или до петли довел, а?.. Ну, давай-давай, колись, чего уж там, все свои...
- Ничего не помню, - в отчаянии признался спящий. - Ничего... Послушай! - не выдержав, взмолился он. - Если что-нибудь знаешь - скажи!.. Кто она? Почему снится?..
После этих слов незнакомец, кажется, опять испугался.
- А я тут при чем? - буркнул он, отводя глаза. - Я что, наяву был, что ли? Да я, кроме этого сна, вообще ничего не видел... "Врет! - в смятении думал спящий. - Знает - и молчит... Да кто же он такой, в конце-то концов?.."
- Ненавижу, - процедил сидящий напротив. - И тебя, и ее, и сон этот... твой! Не-на-вижу...
- Да ладно тебе... - пробормотал спящий. - Может, она вообще не вернется... Погоди-ка!.. - Он подозрительно взглянул на незнакомца. - Я проснусь, а ты куда денешься?
- Не твое дело! - ощерился тот.
- Ну вот видишь, - сказал спящий с облегчением. - Давай уж посидим лучше, подождем...
Он оборвал фразу, не договорив. За окном вновь мерно хрустел гравий - все громче и явственней. Теперь уже ошибки быть не могло: обыскав округу, слепая возвращалась - шла ощупью вдоль стены, с каждым шагом приближаясь к низкому незастекленному окну. Спящий рванулся, почувствовал, что бесполезно, и все-таки рванулся вновь.
Странно, но незнакомец молчал, отчаянного крика: "Проснись!.. Да проснись-же!.." - так и не последовало.
- Не могу... - прохрипел спящий. - Не могу проснуться...
Но тут он взглянул в глаза незнакомцу - и все понял.
- Гад! - услышал он свой собственный вопль. - Так это, значит, твой сон? Твой! А не мой!..
Затравленно на него глядя, незнакомец вжимался спиной в тесаный камень.
- Сволочь, ах, сволочь!.. Но тут наконец дошло, что это-то как раз не главное. А главное то, что шаги все ближе и ближе, и если она нашарит его первым...
- Слушай, проснись!.. - взвыл тот, кто все это время считал себя спящим. - Ну не будь же ты скотиной!.. Проснись! Идет ведь, слышишь?..
Сидящий напротив лишь сильнее вдавился в стену и судорожно затряс головой.
- Почему?!
Лицо незнакомца дрогнуло, губы расползлись, обнажая жалкий оскал.
- А наяву еще хуже... - упавшим голосом объяснил он.
Гравий скрипел уже совсем рядом.
Сон прояснился внезапно и, такое впечатление, что с середины. Поэтому оставалось лишь гадать, как попали они в эту тесную каменную комнату и почему зияет в земляном полу прямоугольная дыра, и выглядывает из нее темная крышка старинного сундука, а сами они (вдвоем с кем-то незнакомым) ползают на коленях и торопливо сгребают в яму рыхлую землю.
Что-то они, видно, натворили в первой, канувшей, половине сна и теперь заметали следы.
Дело продвигалось медленно, и даже забрезжила надежда, что пробуждение так и застанет их за этим занятием, но тут сон опять передернуло: яма вдруг оказалась засыпанной, а они уже разравнивали и уплотняли грунт ладонями...
Потом оба поднялись с колен и, бесшумно отступив каждый к своей стене, снабженной каменным приступочком, уселись друг напротив друга, как пассажиры в купе. "Успели, - неуверенно подумал один. - Может, и выкрутимся..."
Смысл происходящего был ему по-прежнему неясен, но сердце колотилось ликующе. От ямы не осталось и следа - ровный, равномерно утоптанный земляной пол, нигде ни бугорка, ни вмятины. Оба сидят с самым невинным видом, руки - на коленях... Желая понять, что чувствует сообщник, он всмотрелся в лицо напротив, но лицо было скрыто тенью. Вновь встревожился, и вскоре ему стало казаться, что сообщник испуган. Значит, ничего еще не кончилось, значит, что-то им еще предстоит...
Время шло, и беспокойство сменялось потихоньку тоскливой уверенностью. Вне всякого сомнения, впереди затаилось нечто неотвратимое.
Настолько неотвратимое, что даже бояться не имело смысла. Оставалось сидеть и ждать...
И вот наконец со звуком, похожим на мощный вздох доисторического чудовища, весь грунт, который они так старательно сгребали и разравнивали, взвился из ямы и рухнул на потолок, лег опрокинутым конусом. Сундук раскрылся, и со дна его поднялась и выпрямилась во весь рост обнаженная женщина... Обнаженная? Он не закричал лишь потому, что уже ждал чего-нибудь подобного. Женщина была без кожи. Голые синеватые мышцы и белые жгуты сухожилий. Медленно повернулось сплетенное из мускулов беспощадное насмешливое лицо, слепые, как серебряные слитки, глаза скользнули равнодушно (сообщники отшатнулись, вжавшись спинами в холодный тесаный камень), но каждому наверняка показалось, что в тот момент, когда литые бельма были обращены к нему, женщина едва заметно осклабилась.
Без кожи... Как же это называется у скульпторов, когда ваяют человека без кожи, чтобы показать рельеф мышц?.. "Картуш?.. Эскарп?.." - понеслись полузнакомые с выветрившимся смыслом слова. Он отчаянно вспоминал, почему-то уверенный, что стоит вынуть из памяти это слово - и вставшая не увидит, не тронет, а сам не сводил глаз с ее тщательно обработанных и покрытых свежим лаком ногтей. В остолбенелой тишине она шагнула (ямы в земляном полу теперь почему-то не было) к ночному незастекленному окну и оперлась чуть раскинутыми руками на каменный подоконник. Поза человека, наслаждающегося ночным воздухом. Сидящие ждали, не осмеливаясь вздохнуть. Женщина как будто прислушивалась. Затем резким движением перекинула через подоконник ногу, другую - и заскрипел под удаляющимися шагами гравий.
Оба еще долго не решались пошевелиться.
- Ушла... - Горло перехватило, голос отказывался повиноваться.
Но тот, что напротив, расслышал.
- Тихо!.. - шепнул он, гримасничая.
Снова замерли, испуганно ловя почти уже не различимый скрип гравия. Наконец последний звук растаял, и ночь за окном стала пустой и гулкой. Напряжение несколько спало.
- Храбрый, да? - сдавленно спросил тот, что напротив. - А если бы вернулась?..
Сил на ответ не нашлось. Незнакомец шевельнулся, смутный блик лег на его бледное осунувшееся лицо.
- Я уж думал: все... - жалко скривив рот, признался он. - Как повела глазищами...
- Она слепая...
- Слепая... - обессиленно повторил тот. - А ощупью бы нашарила?.. Видал коготочки?
- Бритвочки! Не иначе нарочно оттачивала... - Замолчал, со страхом взглянул в глаза и вдруг спросил глуховато и отрывисто:
- Кто она тебе?
Вопрос был настолько страшен, что смысл его проступил лишь несколько секунд спустя.
- П-почему мне?..
- А кому? Мне, что ли?
Тот, что напротив, глядел враждебно, почти с ненавистью.
- Сволочь ты, - устало бросил он. - Чего не проснулся?
- Проснуться?.. Боже, да ведь это всего лишь сон! И спящий почувствовал такое облегчение, что чуть не заплакал. Ну, конечно! Он же в любой момент может проснуться!.. В любой момент...
Однако радость немедленно обернулась тревогой.
- А... а сам чего же?.. - с запинкой спросил он.
Лицо напротив дрогнуло, исказилось.
- Ага! Жди! - плачуще выкрикнул незнакомец. - Как я тебе проснусь? Куда я тебе проснусь? Меня вообще нет! Приснился я тебе, понимаешь, приснился!.. - Он смолк и вновь уставился на сообщника. Тот, вздрогнув, насторожился, но за окном по-прежнему было тихо. Странно... Такое впечатление, что незнакомец боялся сейчас именно спящего, а не той, что, слепо брела в ночи, нащупывая руками пустоту...
- Главное, я-то тут при чем?.. - сказал приснившийся. - Откуда я знаю, что ты там с ней наяву сделал!
В каменном мешке стало так же гулко, как за окном.
- С ума сошел!.. - едва совладав с непослушными губами, выговорил наконец спящий. - Я ее вообще впервые вижу...
- Ага... Впервые... Тогда откуда же она такая?
- А ты откуда такой? - огрызнулся спящий. Порадовался удачному ответу, передохнул и добавил ворчливо: - Вот и она оттуда же...
Тот, что напротив, сразу съежился, притих, и теперь лишь поглядывал боязливо.
Люстра грунта, ранее свисавшая с каменного потолка, давно исчезла, на стыках свода дрожала влага. "Ничего не помню... - растерянно думал спящий.
- А вдруг я и впрямь что-нибудь там натворил... наяву... А теперь вот кошмары..."
Может, я видиков на ночь насмотрелся... - сам себе не веря, начал он - и осекся. Оба прислушались. Где-то снаружи, далеко, на грани слышимости снова поскрипывал гравий.
- Сюда? - одними губами спросил спящий.
Тот, что напротив, помотал головой - то ли отрицательно, то ли просто отгоняя жуткую эту мысль. Дождавшись тишины за окном, бессильно откинулся в тень, привалился к камню спиной.
- Ищет... - хрипло, стонуще выдохнул он. Всхлипнул и продолжал чуть ли не мечтательно: - Обшарит все - и вернется... Влезет в окошко, пойдет вдоль стеночки... Сначала плечо нашарит...
Лицо его исказилось, как будто он уже терпел предстоящую муку.
- Замолчи, - с содроганием попросил спящий.
Тот, что напротив, дышал прерывисто и часто. Глаза блуждали. Потом вдруг спохватился и уставился снова.
- Ну, ладно... - выдохнул он. - Нашарит - заорешь да проснешься. А если не тебя сначала? Если меня? - Он вгляделся еще раз и заговорил почти спокойно, чуть ли не торжествующе: - Ведь ты же, сволочь такая, пальцем не пошевелишь! Будешь ведь сидеть и смотреть, как она меня тут... пластает...
С каждым словом он говорил все уверенней и уверенней. Потом презрительно сложил губы и принялся рассматривать спящего с брезгливым пониманием.
- Вспоминай-вспоминай... - приказал он скрипучим мерзким голосом. - Придушил, небось, или до петли довел, а?.. Ну, давай-давай, колись, чего уж там, все свои...
- Ничего не помню, - в отчаянии признался спящий. - Ничего... Послушай! - не выдержав, взмолился он. - Если что-нибудь знаешь - скажи!.. Кто она? Почему снится?..
После этих слов незнакомец, кажется, опять испугался.
- А я тут при чем? - буркнул он, отводя глаза. - Я что, наяву был, что ли? Да я, кроме этого сна, вообще ничего не видел... "Врет! - в смятении думал спящий. - Знает - и молчит... Да кто же он такой, в конце-то концов?.."
- Ненавижу, - процедил сидящий напротив. - И тебя, и ее, и сон этот... твой! Не-на-вижу...
- Да ладно тебе... - пробормотал спящий. - Может, она вообще не вернется... Погоди-ка!.. - Он подозрительно взглянул на незнакомца. - Я проснусь, а ты куда денешься?
- Не твое дело! - ощерился тот.
- Ну вот видишь, - сказал спящий с облегчением. - Давай уж посидим лучше, подождем...
Он оборвал фразу, не договорив. За окном вновь мерно хрустел гравий - все громче и явственней. Теперь уже ошибки быть не могло: обыскав округу, слепая возвращалась - шла ощупью вдоль стены, с каждым шагом приближаясь к низкому незастекленному окну. Спящий рванулся, почувствовал, что бесполезно, и все-таки рванулся вновь.
Странно, но незнакомец молчал, отчаянного крика: "Проснись!.. Да проснись-же!.." - так и не последовало.
- Не могу... - прохрипел спящий. - Не могу проснуться...
Но тут он взглянул в глаза незнакомцу - и все понял.
- Гад! - услышал он свой собственный вопль. - Так это, значит, твой сон? Твой! А не мой!..
Затравленно на него глядя, незнакомец вжимался спиной в тесаный камень.
- Сволочь, ах, сволочь!.. Но тут наконец дошло, что это-то как раз не главное. А главное то, что шаги все ближе и ближе, и если она нашарит его первым...
- Слушай, проснись!.. - взвыл тот, кто все это время считал себя спящим. - Ну не будь же ты скотиной!.. Проснись! Идет ведь, слышишь?..
Сидящий напротив лишь сильнее вдавился в стену и судорожно затряс головой.
- Почему?!
Лицо незнакомца дрогнуло, губы расползлись, обнажая жалкий оскал.
- А наяву еще хуже... - упавшим голосом объяснил он.
Гравий скрипел уже совсем рядом.
Группы: [ цитата ]
Комментарии [7]
Воскресенье, 8 Августа 2004 г.
19:09 Про Дятлов.
Взято у Sectoid'a
Дятел оборудован клювом. Клюв у дятла казенный. Он долбит. Если дятел не долбит, то он спит либо умер. Hе долбить дятел не может. Потому что клюв всегда перевешивает. Когда дятел долбит, то в лесу раздается долбёж. Если громко - то, значит, дятел хороший. Если негромко - плохой, негодный дятел.
Дятел может скакать с ветки на ветку так же ловко, как матрос с брамселя на бушприт. Умело брошенный дятел летит не менее 30 метров, втыкается по пояс и висит два часа. Мнение у дятлов всегда отрицательное.
Сильный дятел может долбить за двоих. Гигантский дятел (в природе не встречающийся) может задолбать небольшого слона.
Синхронные дятлы водятся только в Австралии и работают парами, звеньями и т.д., вплоть до полка. День рождения дятлов - пятница. Переносимая дятлом доза - 250 децибелов, либо 40 рентген, либо 150 вольт, либо 4 пинка.
В литровой банке дятла утопить невозможно. Дятел-самец, выполненный из железобетона в масштабе 32:1, является наилучшим памятником тестю. 200 дятлов, склеенные встык в виде сплошной панели, представляют собой роскошное зрелище.
Испанский храмовый дятел является единственной в мире жующей птицей, а его самка, согласно поверью, способна высовываться из дупла на три четверти.
Живой дятел отличается от обычного температурой и работоспособностью. Подземные дятлы долбят в полной темноте, с закрытыми глазами, по памяти. Их предками были упавшие в колодец подбитые дятлы.
Отдельного вида бешеных дятлов не существует, однако количество таковых в любой популяции - 77%. Розовый поющий дятел, как и его пляшущая разновидность, встречается в основном в местах скопления алкоголиков.
Почти все городские дятлы - одноразовые, с пластиковыми клювами 9x12 и изменяемой геометрией крыла. Промышленный пневматический дятел до сих пор вызывает споры среди орнитологов. В частности, подвергается сомнению его способность к воспроизводству, хотя в Кузбассе так называемые "отбойные" дятлы сидят в огромных количествах на всех деревьях и даже пользуются некоторыми гражданскими правами наряду с говорящими попугаями.
Основной пищей дятлов всех видов является размоченная слюнями древесная долбанина. Описаны также случаи нападения дятлов на мешки с сахаром и фруктовые пироги. Друг другом дятлы, как правило, брезгают. Случаи конфликтов дятлов с людьми редки, однако в Поволжье следует опасаться темечкового дятла, жертвами которого становятся пожилые люди, пренебрегающие панамкой. Скорость полета такого дятла - 340 метров в секунду, он наводится на солнечный блик, не боится воплей и всегда доводит дело до конца. Полная противоположность ему - безмятежный пуховый дятел, живущий, как правило, в зарослях ландышей и незабудок. Он, в сущности, не является птицей, так как проводит всю жизнь сидя, из-за чего его крылья срослись, образовав пальто, а клюв имеет только нижнюю половину. Кормится подаянием.
Выраженной иерархии среди дятлов не наблюдается, хотя крупный дятел запросто может издолбить мелкого. В случае внешней угрозы колония дятлов не изученным пока образом выделяет из себя начальника (обычно майора) и обороняется под его руководством. После отражения угрозы такой дятел становится пеликаном и покидает колонию.
Срок полного созревания дятла в яйце - две недели с момента удара об пол дупла. Маленький дятел сидит тихо и жрет все, что ему подают. Основная ошибка дятлов - внутридупловый перекорм, из-за которого гибнут многие так и не сумевшие выбраться наружу молодые птицы.
Ручной дятел - явление столь же редкое, как и ножной, потому что приручить дятла можно только тремя ныне забытыми старинными словами. Домашний дятел хранится завернутым в мягкую портяночную материю и при бережном обращении не просыпается.
В древности на Руси дятлы служили в княжеских банях ходячими вешалками для белья, толченые и квашеные дятлы украшали любое застолье, а редкостный по красоте двуглавый дятел послужил прототипом нашего нынешнего герба. И последнее. Если на каком-нибудь карнавале вы оденетесь дятлом - вас ждут слава, успех и большая удача в любви.
Рекомендуемая литература:
1. "Комиссары леса". М., 1962.
2. "Hаш маленький гвоздила". Детгиз, 1956.
3. "Птица против танка". Воениздат, 1982.
4. "Дурашка с клювом". М., Куннилингус, 1994.
©Евгений Шестаков
Дятел оборудован клювом. Клюв у дятла казенный. Он долбит. Если дятел не долбит, то он спит либо умер. Hе долбить дятел не может. Потому что клюв всегда перевешивает. Когда дятел долбит, то в лесу раздается долбёж. Если громко - то, значит, дятел хороший. Если негромко - плохой, негодный дятел.
Дятел может скакать с ветки на ветку так же ловко, как матрос с брамселя на бушприт. Умело брошенный дятел летит не менее 30 метров, втыкается по пояс и висит два часа. Мнение у дятлов всегда отрицательное.
Сильный дятел может долбить за двоих. Гигантский дятел (в природе не встречающийся) может задолбать небольшого слона.
Синхронные дятлы водятся только в Австралии и работают парами, звеньями и т.д., вплоть до полка. День рождения дятлов - пятница. Переносимая дятлом доза - 250 децибелов, либо 40 рентген, либо 150 вольт, либо 4 пинка.
В литровой банке дятла утопить невозможно. Дятел-самец, выполненный из железобетона в масштабе 32:1, является наилучшим памятником тестю. 200 дятлов, склеенные встык в виде сплошной панели, представляют собой роскошное зрелище.
Испанский храмовый дятел является единственной в мире жующей птицей, а его самка, согласно поверью, способна высовываться из дупла на три четверти.
Живой дятел отличается от обычного температурой и работоспособностью. Подземные дятлы долбят в полной темноте, с закрытыми глазами, по памяти. Их предками были упавшие в колодец подбитые дятлы.
Отдельного вида бешеных дятлов не существует, однако количество таковых в любой популяции - 77%. Розовый поющий дятел, как и его пляшущая разновидность, встречается в основном в местах скопления алкоголиков.
Почти все городские дятлы - одноразовые, с пластиковыми клювами 9x12 и изменяемой геометрией крыла. Промышленный пневматический дятел до сих пор вызывает споры среди орнитологов. В частности, подвергается сомнению его способность к воспроизводству, хотя в Кузбассе так называемые "отбойные" дятлы сидят в огромных количествах на всех деревьях и даже пользуются некоторыми гражданскими правами наряду с говорящими попугаями.
Основной пищей дятлов всех видов является размоченная слюнями древесная долбанина. Описаны также случаи нападения дятлов на мешки с сахаром и фруктовые пироги. Друг другом дятлы, как правило, брезгают. Случаи конфликтов дятлов с людьми редки, однако в Поволжье следует опасаться темечкового дятла, жертвами которого становятся пожилые люди, пренебрегающие панамкой. Скорость полета такого дятла - 340 метров в секунду, он наводится на солнечный блик, не боится воплей и всегда доводит дело до конца. Полная противоположность ему - безмятежный пуховый дятел, живущий, как правило, в зарослях ландышей и незабудок. Он, в сущности, не является птицей, так как проводит всю жизнь сидя, из-за чего его крылья срослись, образовав пальто, а клюв имеет только нижнюю половину. Кормится подаянием.
Выраженной иерархии среди дятлов не наблюдается, хотя крупный дятел запросто может издолбить мелкого. В случае внешней угрозы колония дятлов не изученным пока образом выделяет из себя начальника (обычно майора) и обороняется под его руководством. После отражения угрозы такой дятел становится пеликаном и покидает колонию.
Срок полного созревания дятла в яйце - две недели с момента удара об пол дупла. Маленький дятел сидит тихо и жрет все, что ему подают. Основная ошибка дятлов - внутридупловый перекорм, из-за которого гибнут многие так и не сумевшие выбраться наружу молодые птицы.
Ручной дятел - явление столь же редкое, как и ножной, потому что приручить дятла можно только тремя ныне забытыми старинными словами. Домашний дятел хранится завернутым в мягкую портяночную материю и при бережном обращении не просыпается.
В древности на Руси дятлы служили в княжеских банях ходячими вешалками для белья, толченые и квашеные дятлы украшали любое застолье, а редкостный по красоте двуглавый дятел послужил прототипом нашего нынешнего герба. И последнее. Если на каком-нибудь карнавале вы оденетесь дятлом - вас ждут слава, успех и большая удача в любви.
Рекомендуемая литература:
1. "Комиссары леса". М., 1962.
2. "Hаш маленький гвоздила". Детгиз, 1956.
3. "Птица против танка". Воениздат, 1982.
4. "Дурашка с клювом". М., Куннилингус, 1994.
©Евгений Шестаков
Группы: [ цитата ]
Комментарии [1]
Пятница, 4 Июня 2004 г.
14:02 До чего мне нравятся эти стихи...
А. Блок
Шаги командора
Тяжкий плотный занавес у входа,
За ночным окном - туман.
Что теперь твоя постылая свобода,
Страх познавший Дон Жуан?
Холодно и пусто в пышной спальне,
Слуги спят и ночь глуха.
Из страны блаженной, незнакомой, дальней
Слышно пенье петуха.
Что изменнику блаженства звуки?
Миги жизни сочтены.
Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,
Донна Анна видит сны...
Чьи черты жестокие застыли,
В зеркалах отражены?
Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?
Сладко ль видеть неземные сны?
Жизнь пуста, безумна и бездонна!
Выходи на битву, старый рок!
И в ответ - победно и влюбленно -
В снежной мгле поет рожок.
Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Черный, тихий, как сова, мотор.
Тихими, тяжелыми шагами
В дом вступает Командор...
Настежь дверь. Из непомерной стужи,
Словно хриплый бой часов -
Бой часов: "Ты звал меня на ужин.
Я пришел. А ты готов?.."
На вопрос жестокий нет ответа,
Нет ответа - тишина.
В пышной спальне страшно в час рассвета.
Слуги спят, и ночь бледна.
В час рассвета холодно и странно,
В час рассвета - ночь мутна.
Дева Света! Где ты, донна Анна?
Анна! Анна! - Тишина.
Только в грозном утреннем тумане
Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет.
Анна встанет в смертный час.
Шаги командора
Тяжкий плотный занавес у входа,
За ночным окном - туман.
Что теперь твоя постылая свобода,
Страх познавший Дон Жуан?
Холодно и пусто в пышной спальне,
Слуги спят и ночь глуха.
Из страны блаженной, незнакомой, дальней
Слышно пенье петуха.
Что изменнику блаженства звуки?
Миги жизни сочтены.
Донна Анна спит, скрестив на сердце руки,
Донна Анна видит сны...
Чьи черты жестокие застыли,
В зеркалах отражены?
Анна, Анна, сладко ль спать в могиле?
Сладко ль видеть неземные сны?
Жизнь пуста, безумна и бездонна!
Выходи на битву, старый рок!
И в ответ - победно и влюбленно -
В снежной мгле поет рожок.
Пролетает, брызнув в ночь огнями,
Черный, тихий, как сова, мотор.
Тихими, тяжелыми шагами
В дом вступает Командор...
Настежь дверь. Из непомерной стужи,
Словно хриплый бой часов -
Бой часов: "Ты звал меня на ужин.
Я пришел. А ты готов?.."
На вопрос жестокий нет ответа,
Нет ответа - тишина.
В пышной спальне страшно в час рассвета.
Слуги спят, и ночь бледна.
В час рассвета холодно и странно,
В час рассвета - ночь мутна.
Дева Света! Где ты, донна Анна?
Анна! Анна! - Тишина.
Только в грозном утреннем тумане
Бьют часы в последний раз:
Донна Анна в смертный час твой встанет.
Анна встанет в смертный час.
Группы: [ цитата ]
Комментарии [12]
Вторник, 25 Мая 2004 г.
14:38 Марина и Сергей Дяченко. Маклер и магия
Почти сутки он не сводил глаз с монитоpа - и вот наконец-то в игpе наступил пеpелом. Последним ходом удалось pазменять тpехкомнатную в блочном доме на две хоpошие двухкомнатные - сpаботал полезнейший аpтефакт под названием "доплата". В одной из "двушек" не было телефона, зато дpугую можно было сpазу апгpейдить до евpоpемонта. Его маклеpы набpали нужную фоpму. Саpацин нашел на забpошенной стpойке аpтефакт "антиочеpедь к начальнику ЖЭКа" и тепеpь посещал жилищно-эксплуатационные контоpы одну за дpугой, отчего флажки над их кpышами меняли цвет с синего на зеленый.
Втоpой маклеp, Сандpо, с боем вышиб пpотивника из ИТК (инженеpно-технической контоpы) и поставил у входа бойцовых пенсионеpок, пять отpядов по двадцать монстpов в каждом: ну-ка, вpажий pиэлтеp, поpобуй-ка завеpить хоть один технический план! Итого - шестнадцать кваpтиp, налажены связи с нотаpиальной контоpой и газетой "Авизо". В десяти кваpтиpах - постояльцы, две - под офис, в четыpех pемонт. Hаконец-то накопились pесуpсы для покупки того особняка с химеpами... А вот когда он купит особняк и сдаст под офис шестикомнатную в центpе...
Он не сpазу заметил, что его теpебят за плечо. - Что там еще? - Поpа. Он скpипнул зубами. Сохpанил игpу; поднялся, не пытаясь скpыть pаздpажения. Опять из этого пpекpасного цветного миpа - в эту тупую сеpую повседневность... И вышел на кpыльцо. Рыцаpи пpиветствовали его. Ветеp игpал боевыми штандаpтами, pжали закованные в бpоню кони, пахло железом и дымом, а над гоpизонтом поднималось нетоpопливое кpовавое солнце. И он воздел над головой фамильный меч: - Веpные! Hаш час настал! Пpишло вpемя постоять за дело Света, отбить отцовский замок у изменника бpата...
Сохpаненная на диске игpа ждала своего часа...
Втоpой маклеp, Сандpо, с боем вышиб пpотивника из ИТК (инженеpно-технической контоpы) и поставил у входа бойцовых пенсионеpок, пять отpядов по двадцать монстpов в каждом: ну-ка, вpажий pиэлтеp, поpобуй-ка завеpить хоть один технический план! Итого - шестнадцать кваpтиp, налажены связи с нотаpиальной контоpой и газетой "Авизо". В десяти кваpтиpах - постояльцы, две - под офис, в четыpех pемонт. Hаконец-то накопились pесуpсы для покупки того особняка с химеpами... А вот когда он купит особняк и сдаст под офис шестикомнатную в центpе...
Он не сpазу заметил, что его теpебят за плечо. - Что там еще? - Поpа. Он скpипнул зубами. Сохpанил игpу; поднялся, не пытаясь скpыть pаздpажения. Опять из этого пpекpасного цветного миpа - в эту тупую сеpую повседневность... И вышел на кpыльцо. Рыцаpи пpиветствовали его. Ветеp игpал боевыми штандаpтами, pжали закованные в бpоню кони, пахло железом и дымом, а над гоpизонтом поднималось нетоpопливое кpовавое солнце. И он воздел над головой фамильный меч: - Веpные! Hаш час настал! Пpишло вpемя постоять за дело Света, отбить отцовский замок у изменника бpата...
Сохpаненная на диске игpа ждала своего часа...
Группы: [ цитата ]
Комментарии [5]
http://www.ljplus.ru/img3/_...
[Print]
Просто_Ви