Второй рассказ по миру Великого Грайана; первый здесь.

Четыре капли страха
– Послушай, Прешкай, – с раздражением сказал Гайджанги. – Прекрати ходить вокруг да около, и прямо говори – можешь нам помочь или нет?
Недовольство сына Семейства Хэйра можно было понять. С невысоким неприметным человечком, назвавшимся Прешкаем и крайне невнятно произнесшим имя своего Семейства, они говорили уже полчаса. Просьба была высказана еще в самом начале беседы, но до сих пор Прешкай не сказал ничего определенного, хитро улыбаясь, и призывая служанку принести еще вина.
Авидж, чьи глаза, как обычно, скрывала повязка, не видел столь раздражающей его спутника улыбки. Но тихий голос и витиеватая речь Прешкая начинали злить и его.
– Ну, вы же сами понимаете, дело это непростое, и крайне деликатное. Соприкасаться с такими делами надо осторожно, внимательно, иначе последствия окажутся такими, что потом и не расплести, как старое кружево…
– Послушай, – наконец не выдержал Авидж. – Клан Орла тебе будет очень благодарен, если ты поможешь.
Он ощутил на себе предостерегающий взгляд Гайджанги; еще ранее они условились не упоминать о Кланах. Ни к чему всем знать, что Сын Орлов ищет защиту от собственного дара. Из-за этого он даже пренебрег приличиями и не нанес визита Джалсуру Алмазному Плавнику из Клана Акулы, Хранителю города.
Но сейчас Авидж просто не видел иного способа заставить Прешкая наконец перейти к делу.
И этот прием сработал. Сын непонятного Семейства вздрогнул, и улыбка мигом исчезла с его лица; Авидж услышал, как он со стуком опустил на стол кружку.
– Ну, если так… – протянул он. – Что ж вы, добрые господа, сразу не сказали? Кое-что подсказать могу.
Гайджанги незаметно перевел дух. Человек, посоветовавший им Прешкая, так и сказал: «если в Аймире что-то есть, было или будет, то он об этом знает. Но за бесплатно ничего не сделает».
Авидж, припомнивший то же самое, повел рукой, и Гайджанги опустил перед собеседником набитый монетами мешочек.
– Это половина, – пояснил воин. – Вторая – после того, как убедимся, что рекомендация верная.
Прешкай недовольно поджал губы, но возражать не стал.
– Дня через два, добрые господа, в городе будет Расдаг Добрый Путь, Подгорный Охотник из Гурлиана. Когда я с ним говорил ранее, то слышал, что у него много волшебных вещей; кое-что из этого и на чужой дар влияет. Вот как именно – не знаю, честно скажу, не уточнял. Но если у него нужной вам вещи и нет – то он наверняка знает, где найти.
Это было куда меньше, чем хотелось бы Авиджу, но спасибо и на том, как говорится. Сложно было бы ожидать чего-то другого.
– Благодарю, – кивнул Сын Клана. – Тогда остаток получишь, когда мы поговорим с Расдагом.
Прешкай вздохнул.
– Ну, как хотите, господа. Благодарю за щедрость… Расдаг, когда сюда приезжает, всегда в «Белом кольце» останавливается; это отсюда недалеко, квартала три на северо-запад.
Авидж и Гайджанги дружно вздохнули. В Аймире они пробыли всего неделю, и уже четко усвоили две вещи: город строили люди с любовью к белому камню, морю… и совершенно невозможной планировке. Аймирские улицы переплетались так, что никакой паук бы не разобрался; поистине, чтобы дойти куда-то быстро, надо было родиться и вырасти в этом городе, с молоком матери впитав умение выбирать дорогу, не задумываясь.
Впрочем, аймирцы с сочувствием относились к трудностям приезжих, и не отказывались подсказать – как куда пройти. Только вот понять и запомнить все советы было немногим легче, чем найти дорогу самому.
Прешкай, которого Авидж отпустил кивком головы, покинул трактир; чуть погодя, расплатившись с хозяином, вышли и Орел со спутником. Гайджанги покосился на вывеску, и не удержался от хмыканья – все же он впервые встречал трактир под названием «Оранжевый топор».
Как с удовольствием рассказывал трактирщик Лейлат, такое название заведению дал его прадед, разбогатевший воин, мастерски обращавшийся с топором. Построив трактир, он заказал вывеску в виде своего любимого оружия, заявив – «пусть и в мирной жизни деньги приносит». И назывался тогда трактир «Боевой топор».
Однако кто-то решил то ли пошутить, то ли подпортить репутацию – но однажды топор на вывеске покрасили в ярко-оранжевый цвет. Причем не пожалели стойкой краски – никак не смоешь.
Хозяин и не стал. Просто посмеялся и переименовал трактир, заявив, что такого уж точно нигде нет; и с тех пор приезжие, завидев вывеску с оранжевым топором, невольно замедляли шаг, и задумывались – а не заглянуть ли в диковинное заведение? Ну а потом и оставались там на постой, благо комнаты тут всегда были хороши, а еда – вкусна.
– Как думаешь, поможет нам Расдаг? – спросил Авидж, взбираясь в седло.
– Не знаю, – честно признался Гайджанги. – О Подгорных Охотниках никогда не скажешь – есть у них что-то или нет.
Авидж пожал плечами.
– Пожалуй, на большее и рассчитывать не стоит. Разве что на милость Безымянных.
С этим нельзя было не согласиться. Авидж побывал уже у большинства опытных Истинных Магов в Грайане, и никто не подсказал – как обуздывать свой дар. Лишь Саншадри Ясное Небо из Соколов многое рассказал о разнообразии наследия Двенадцати, благо посвятил его изучению полжизни. Но, хотя долгие вечерние беседы с седым Соколом и помогли Авиджу лучше понять природу и возможности своего взгляда… он все равно не узнал – как подчинить его своей воле.
А потом смутный слух привел их в Аймир; сейчас, поговорив с Прешкаем, Орел был уверен, что сплетни касались именно Расдага. Конечно, это могла быть и выдумка, сродни тем, что всегда окружают Подгорных Охотников… но вдруг правда? Проверить было необходимо.
А если для этого придется ждать – ну что ж, Авидж никогда не был особенно нетерпеливым. Даже если в итоге опять ничего не получится… что ж, в крайнем случае он просто побудет в незнакомом городе, что вряд ли повредит.

Сын Клана не был бы так уверен в том, что пребывание в Аймире обойдется безвредно, если бы слышал беседу, происходившую в том же «Оранжевом топоре» поздним вечером этого дня.
Хозяина трактира она крайне нервировала; обоих участников разговора он знал. Наемник Чаркур Звериный Коготь в Аймире появлялся уже несколько раз, и захаживал к Лейлату; правда, теперь он объявился в городе вместе с сыном-подростком. Хотя юный Виликур и напоминал отца разве что темным цветом волос.
Впрочем, делать замечаний по этому поводу Лейлат не стал даже в своем кругу; связываться с Чаркуром трактирщик опасался, пусть наемник не проявлял враждебности. Просто сын Семейства Сайваджар производил на всех одинаковое впечатление – матерого зверя, выбравшегося зачем-то в человеческое поселение.
И сходство лишь усиливали массивные железные перчатки, без которых трактирщик Чаркура никогда не видел; больше таких Лейлат не встречал ни у кого.
Ну а собеседник наемника, скрывающий лицо под капюшоном, волновал трактирщика еще больше; во власти этого господина было устроить «Оранжевому топору» и его хозяину такие неприятности, что Бездна избавлением покажется. В случае же, если бы гость пострадал в этих стенах – неприятности можно было считать гарантированными.
Поэтому Лейлат прилагал все усилия, чтобы не слышать разговора. И был искренне рад тому, что сейчас во всем зале сидят лишь эти двое, да ждет в дальнем углу тот, кто их и свел. Он и сам хотел бы исчезнуть из зала, но высокий гость мог в любую секунду потребовать вина или еды.
– Итак, ты понимаешь, что от тебя требуется? – в голосе человека в капюшоне слышалась властность, которую он сам даже не замечал – явно привык с детства.
– Чего ж тут не понять, – отозвался Чаркур, расслабленно откинувшийся на спинку кресла. Руки, закованные в железные перчатки, покоились на столе. – Отправить троих на скорое свидание с Повелителем Бездны.
– Оплата будет достойной.
– В этом я не сомневаюсь. Только какой мне с того толк-то?
– Что?
Судя по прозвучавшему удивлению, высокий гость совершенно не ожидал отказа.
– У нас с сыном сейчас денег хватает, – объяснил Чаркур все тем же спокойным, размеренным тоном. – А понадобится заработок – ни один торговец от лишних бойцов не откажется. Так что в убийство я лезть не буду.
– Оплата будет достойной, – повторил человек в капюшоне. Похоже, он совершенно не представлял, как наемник может не согласиться.
– Не-важ-но, – по слогам произнес Чаркур. – Пусть господин найдет других.
Лейлат, до которого донеслась эта фраза, отчаянно пожелал быть где-нибудь в другом месте. Собеседник Чаркура не привык к отказам.
– Вот как… – угрожающе протянул человек в капюшоне. И повернул голову к окну.
Сквозь таковое был виден двор и часть улицы; а через ворота сейчас входил худощавый темноволосый юноша лет семнадцати – Виликур, сын наемника.
– В Аймире с молодыми людьми разное может случиться, – многозначительно произнес гость. – Особенно если их родные крайне упрямы…
Железные перчатки сжались в кулаки; Чаркур приподнялся, тяжело опираясь на стол.
– Тронешь хоть пальцем, – очень тихо и медленно произнес наемник, мгновенно растеряв даже ту невеликую вежливость, которая присутствовала в речи, – и я не успокоюсь, пока и тебя на костер не уложу.
Лейлат застыл. Человек в капюшоне – тоже; от наемника исходила бешеная, но сдерживаемая ярость, а никак не ожидаемый страх. И только умение владеть собой сейчас отделяло Чаркура от того, чтобы нанести удар.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга; было очевидно, что одно неосторожное слово вызовет взрыв, и, скорее всего, кто-то не уйдет живым.
– Хорошо, – с откровенной неохотой произнес гость. – Я несколько поспешил. Но предложение по-прежнему в силе.
Чаркур вновь опустился на скамью, и мрачно взглянул в темноту под капюшоном.
– Я это понимаю.
Лейлат с облегчением вздохнул – смертоубийства не будет, хвала Безымянным. Но вроде Чаркура проняло; может, теперь согласится.

В обещанные «пару дней» Авидж и Гайджанги редко появлялись в городе. Порт Орла особо не привлекал, а вот леса были привычнее. Да к тому же там можно было смело снять повязку и смотреть на мир, не боясь вызвать у кого-нибудь разрыв сердца.
Правда, держались они все равно осторожно. Зверей-то напугать было можно… а кто поручится, что и Подгорные Твари подвластны страху?
Они оба вернулись в Аймир незадолго до обещанного прибытия Расдага. Спешить было некуда – заранее поговорив с хозяином «Белого кольца», Гайджанги узнал, что Охотник в городе живет не менее трех-четырех дней, отдыхая от похода.
Являться прямо в возможный день приезда Авидж счел неучтивым. А вот следующее утро вполне подходило… тем более, что, блуждая по аймирским улицам, как раз можно было прийти не в самую рань.
Треск огня они услышали, еще и не повернув за угол; Гайджанги резко ускорил шаг, и с отчаянием выругался.
– «Белое кольцо»? – Авидж остановился рядом.
– Да. Как раз вывеска горит…
– А постояльцы?
– Сейчас…
Гайджанги бросил взгляд на Авиджа, убедился, что Орел встал так, что ни с кем не столкнется, и бросился к горящему зданию. Огонь уже, правда, стихал – воду под руководством хозяина носили быстро.
– Эй, – остановил воин одного из слуг, – Расдаг здесь? Подгорный Охотник.
– Похоже, в Бездне Расдаг, – вздохнул слуга, ловко передавая ведро помощнику. – У него в комнате и полыхнуло; я его во дворе не видел.
Гайджанги мысленно помянул козни Многоликой и принялся проталкиваться к зданию. Может, там скажут чего-то определенное?
Спрашивать не потребовалось; внутри огонь уже потушили, и сейчас пара крупных рабов вытаскивали обгоревшую мебель… и тела тех, кто выскочить не успел.
Погибших оказалось двое. И при взгляде на одного из них Гайджанги моментально понял, что с Расдагом поговорить не удастся; обменявшись парой слов со одним из рабов, он свою догадку подтвердил.
– А вещи целы?
– Какое там целы, – махнул рукой подошедший слуга, – там всего-то сумка одна была… Пепел и остался.
Гайджанги сдержанно поблагодарил и вышел на улицу, сжав кулаки.
Авидж, услышав знакомые шаги, повернул лицо к спутнику.
– Ну что?
– Расдаг погиб.
– Как же так неосторожно… – покачал головой Орел. И в самом деле – для человека, постоянно бывающего в Подгорном Мире, гибель в случайном пожаре казалась донельзя нелепой.
Но ответ Гайджанги мигом рассеял все ощущение нелепости.
– Какое тут неосторожно! У него стрела в груди, мой господин.
– Что? – вздрогнул Авидж. – Какая еще стрела?
– Она тоже обгорела… но готов поклясться – на нее что-то горючее было намотано и подожжено. Умный, мерзавец – и Охотника уложить, и все его вещи спалить, и самому в безопасности остаться…
Орел мрачно кивнул, соглашаясь. Действительно, многие поостереглись бы связываться с Подгорным Охотником, опасаясь, что тот, прежде чем умереть от удара меча или кинжала, успеет ответить чем-то из своих трофеев. А из лука – риска нет.
Но что теперь делать им? Или…
Авидж не успел довести до конца мысль о том, что как раз из-за них Охотник и мог получить стрелу, когда рядом раздался дрожащий голос:
– О, Безымянные… значит, он все-таки согласился…
Гайджанги мигом развернулся на звук; его взгляду предстал высокий, коротко стриженный человек в потрепанной одежде, с ужасом смотревший на «Белое кольцо».
– Кто? – шагнул к нему Гайджанги. – На что согласился?
– Вы о Расдаге говорили, да? – выдохнул он. – Я недавно слышал, как одного наемника… известного головореза… как его убеждали Расдага убить. Значит, он все-таки согласился…
Авиджу не требовалось смотреть на спутника, чтобы понять, о чем тот думает.
– Кто он такой?
– Чаркуром зовут… дурной славы человек. Говорят, что ему убить – что чихнуть.
– А ты не боишься рассказывать? – сощурился Гайджанги. – Раз говоришь, что он убивает легко.
– Боюсь, – признался горожанин, – но что делать? Если не скажу никому… получится, как если бы своими руками убийцу отпустил. Как людям смотреть в глаза после этого?
Он говорил с искренним сожалением, и Гайджанги поверил. Авидж тоже кивнул – он не улавливал фальши.
– Знаешь, где он сейчас? – быстро спросил Орел.
– Слышал, что он остановился… – горожанин задумался. – Вроде хотел в «Бронзовом кувшине». Это у городских ворот.
– Идем, – велел Авидж. – Быстрее, а то он и сбежать успеет…
– Может, страже сказать? – рассудил Гайджанги, привычно помогая Авиджу двигаться в нужном направлении.
– А давайте я? – предложил горожанин. – Я быстро…
– Давай, – согласился Гайджанги; он не без оснований полагал, что в аймирских лабиринтах сами они будут искать здание стражи не один час.
Горожанин кивнул и свернул за угол.
– А мы – к гостинице, – заключил Орел. – Стража – хорошо, но действовать надо быстро; повезет, если мы его застанем… ох, болото Многоликой! Надо было того человека попросить сначала нас провести!
Гайджанги оглянулся, но горожанин уже исчез.
– Попытаемся сами, – пожал плечами он. – Что, ворота не найдем? Только лошадей надо забрать…

Чаркур сквозь зубы выругался, когда завязки мешка вновь разошлись. Сама сумка его более чем устраивала, а вот с завязками возникали вечные сложности; наемник уже который раз собирался их поменять, да времени не хватало.
– Виликур! – позвал наемник, выглянув в коридор.
– Здесь я, – юноша появился из соседней комнаты. – Что такое?
– Ты все вещи собрал?
– Почти… – отозвался Виликур. – Еще немного осталось…
– На служанок меньше заглядывайся, – посоветовал наемник, и по смущению сына понял, что догадка верна. – Давай быстрее.
Он вернулся в комнату и наконец накрепко завязал мешок. Бросил взгляд на кровать – не забыл ли чего? Нет, все при нем… ну, разве что главное оружие.
Железные перчатки легко облекли кисти; Чаркур привычно встряхнул руками, довольно кивнул. И тут же обернулся к двери, услышав незнакомые шаги.
Почти незнакомые – в комнату заглянул Нурлек, такой же наемник, как и сам Чаркур.
– Слушай, у тебя беда, – без предисловий сообщил Нурлек. – Я только что слышал – сюда идут за тобой; похоже, люди высокородного, с которым ты повздорил.
– Ты откуда знаешь? – нахмурился Чаркур.
– Лейлат упоминал, – легко отозвался Нурлек. – Я у него вчера был.
– Вот же болотный сын, – выругался наемник неясно по чьему адресу. – Спасибо, за мной не задержится. Виликур!
– Что? – донеслось из коридора.
– Уходим немедленно, здесь сидеть больше нельзя. Будь они сто раз неладны, эти города…
По голосу отца юноша понял, что дело нешуточное; он выскочил из комнаты спустя всего несколько мгновений. Чаркур уже ждал в коридоре.
Оба не произнесли ни слова; отец и сын друг друга понимали с полувзгляда. Кивнув Нурлеку, Чаркур двинулся вниз по лестнице, прикидывая, насколько быстро можно добраться к городским воротам.

– Вот и «Бронзовый кувшин», – с удовлетворением произнес Гайджанги. – Довольно быстро добрались…
– Правильно лошадей не взяли, – заметил Авидж. – Так хоть немного быстрее вышло, хотя срезать путь без них было бы легче.
Внутри «Кувшина» оказалось пусто и тихо; как шепотом сообщил Гайджанги, присутствовали только высокий, похожий на жердь хозяин, и слуга, которому он за что-то выговаривал. Судя по монотонному тону, дело было привычным.
– Здесь ли наемник Чаркур? – с порога осведомился Авидж.
Хозяин, прервав выговор, удивленно обернулся.
– А кто его спрашивает? Я, добрые господа, о своих постояльцах просто так…
Авидж не стал слушать до конца. Нежелание указывать первым встречным на клиентов было похвально и понятно, но сейчас времени объяснять не было.
Уверенным движением Авидж вытянул из-за ворота цепочку с овальной пластинкой и повернул ее к хозяину, надеясь, что лучи солнца ясно осветят чеканку – орла.
– Отвечай Сыну Клана! – потребовал Гайджанги.
Хозяин «Кувшина» поперхнулся. Вот такого поворота он не ожидал совершенно… но когда Сын Клана спрашивает – то надо отвечать. Сие известно каждому грайанцу.
– Чаркур ушел, совсем недавно. Ползвона, наверное, или чуть больше…
– Куда?
– Пошел вроде к воротам. В той стороне больше ничего почти и нет.
– Успеем догнать? – Авидж повернул голову к Гайджанги. – В лес не уйдет?
– Лес в полутора звонах от города… можем успеть. Особенно верхом.
– Как он выглядит? – вновь развернулся Орел к хозяину.
Тот, наверное, удивился такому вопросу от слепого, но подробно описал своего постояльца. Гайджанги коротко хмыкнул – показывая, что опознает.
– Благодарю, – коротко кивнул Авидж. Вообще-то, сведения стоило оплатить, но давать деньги тому, кто принимает у себя убийц, Орел не собирался. – Пошли быстрее.
Дорога от Аймира шла лишь одна, и надежда на то, что они сумеют догнать Чаркура, была отнюдь не призрачной.
А вот когда догонят… тогда он точно ответит – кто его нанял убить Охотника, и почему!

Топот копыт Чаркур услышал издалека и, обернувшись, вскинул руку к глазам.
– Виликур, они тебе незнакомы?
Юноша глянул в ту же сторону – глаза у него были острее.
– Да нет вроде… – пожал плечами он.
– Все равно сойдем с дороги, – решил наемник. – Мало ли что.
Двух всадников он не считал угрозой; по мнению Чаркура, посылать за ним стали бы куда более крупный отряд…
И он ошибся.
Гайджанги хватило одного взгляда, чтобы соотнести внешность отступившего к обочине путника и описание, данное хозяином «Бронзового кувшина». Он натянул поводья, а вслед за ним то же самое сделал и Авидж, услышав, как остановился спутник.
– Ты – Чаркур?
– Назвали так, – сухо отозвался наемник. – Чем могу помочь… – он скользнул взглядом по неброской, но явно дорогой одежде, – господам?
Гайджанги соскользнул с седла; Авидж вновь повторил движение воина. Оба они в седле драться умели плохо, а надеяться на мирное решение вопроса хотелось, но верилось в него слабо.
Вот присутствие юноши многое меняло. Гайджанги не успел сообщить об этом Сыну Клана, но тот и сам слышал дыхание двух человек, и понимал, что они просчитались, спрашивая только про Чаркура.
– Пойдешь с нами, – бросил Гайджанги. – Тебе за многое придется ответить.
– Вот как? – протянул наемник, одним коротким движением сбрасывая в траву мешок с плеча. – Чтобы меня куда-то против воли отвести, надо побольше двух человек.
Авидж сделал короткий жест – один из тех многих, которые у них обоих были оговорены, – и Гайджанги метнулся вперед, выхватывая меч из ножен. Если приставить клинок к горлу – так любой сговорчивее станет.
Но как ни быстр был воин, Чаркур оказался проворнее.
Талию наемника стягивал широкий пояс с нашитыми стальными пластинами; сейчас он резко ударил по ним запястьями – и над костяшками пальцев из перчаток выскользнули шипы. Длинные и толстые, с небольшими промежутками между ними – по четыре на каждой руке.
Гайджанги, увидев такое необычное оружие, на мгновение опешил, и этим Чаркур в полной мере воспользовался. Движение – и клинок меча заклинен между шипами левой перчатки; поворот – и меч летит в траву. Второй рукой наемник нанес свой удар – фактически, одновременно с выбиванием меча.
Вот только в последнюю секунду он немного повернул кисть – и шипы не вонзились в плоть Гайджанги; тот просто получил по шее стальной перчаткой и полетел вслед за мечом.
Авидж же по звону и вскрику боли мгновенно понял, что все пошло совсем не так, как задумывалось – и решительно сорвал повязку, глядя прямо на Чаркура. Сын Клана даже шагнул к нему – чтобы Дар проявил себя сильнее.
Каждый раз, выпуская на свободу свою силу, Авидж ощущал сопротивление чужой воли – как соломенную стенку, легко сметавшуюся его даром. Но на сей раз стена оказалась каменной, и хотя лицо Чаркура побелело, он не рухнул от ужаса.
Напротив – двинулся навстречу, занося перчатку для удара.
Каждый шаг давался ему нелегко… но все же давался. Авидж в смятении вспомнил, как Саншадри предупреждал: способности, что касаются разума человека – будь то чтение мыслей, внушение страха, наведение иллюзий – во многом зависят от силы воли того, на кого направлены.
И если так и есть – то волю Чаркура не иначе как в Юнтагимире ковали!
Сын Клана не мог отвести взгляда – потому что тогда наемнику уж точно ничто не помешало бы нанести удар. И отступить не мог – в движении тоже можно глянуть в сторону, хоть на мгновение…
Авидж потянулся к рукояти меча. Несмотря на уроки, преподанные дома, он еще ни разу не пускал клинок в ход в настоящем бою… и получится ли сейчас?
Гайджанги, ошеломленно наблюдавший за этой сценой с обочины, наконец опомнился. Подхватил валявшийся рядом меч, рванулся…
…и застыл.
Виликур опоздал вмешаться в схватку отца и незнакомца, но сейчас-то он не оплошал. Никто на него не обратил внимания – а сейчас юноша недрогнувшей рукой приставил меч к горлу Гайджанги, не позволяя ему сделать ни шага.
А так как они оба были вне поля зрения Авиджа – то и Сын Клана не мог прийти на помощь своему другу.
– Зачем вы пришли? – враждебно выдохнул Виликур.
– За убийцами, – столь же мрачно отозвался Гайджанги. – Из-за Расдага…
– Кого?
В голосе юноши прозвучало совершенно искреннее изумление. И в глазах Чаркура – даже сквозь наведенный страх, даже сквозь боевую сосредоточенность – мелькнуло оно же.
На мгновение все застыло. Четыре человека, угрожавшие друг другу, не двигались – словно художник, поймав момент, перенес сцену на холст, запечатлев ее, все напряжение, способное прорваться чем угодно.
А потом Авидж еле слышно вздохнул и закрыл глаза. Чаркур тоже вздохнул, но куда более шумно, и опустил руки.
– Виликур, отойди, – велел наемник.
– Гайджанги, они не виноваты, – почти одновременно с ним произнес Авидж.
Воин вложил меч в ножны без раздумий; чуткий слух Авиджа мигом отличал неискренность в голосе, а взгляд позволял прекрасно разглядеть чувства, отразившиеся на лице.
И сейчас Сын Клана был уверен – они действительно в недоумении.
– Похоже, нам надо что-то оговорить, – заметил Чаркур. Он коснулся небольшой скобы на тыльной стороне левой перчатки и оттянул ее назад; шипы втянулись внутрь. Затем он повторил то же самое с правой рукой. – Начать хотя бы с того, с кем имеем дело.
– Авидж Светлый Взор из Клана Орла, – с некоторым смущением отозвался Сын Клана, во второй раз извлекая из-за ворота пластинку. Сейчас, когда злость и азарт преследования прошли, он и не знал, как себя вести с теми, кого они, даже не задумавшись, обвинили.
Брови Чаркура поползли вверх – хотя Авидж, уже вновь надевавший повязку, этого не видел.
– Нам точно надо что-то оговорить, – только и сказал наемник.

Как оказалось, совсем недалеко от дороги было место, словно самими Безымянными предназначенное для разговоров – высокая трава, из которой выступают несколько массивных камней, образующих круг. Гайджанги даже засомневался – а случайно ли они так легли? Чаркур пожал плечами и сказал, что, по словам аймирцев, они тут лежат, сколько все помнят.
Сидеть на нагретых солнцем камнях было удобно; рассказывать – тоже.
А само объяснение заняло не так уж много времени. В отличие от беседы с Прешкаем, Авидж не стал скрывать то, зачем ему нужен был Расдаг – после всего происшедшего было нетрудно догадаться.
– Прешкай… – проворчал Чаркур, выслушав рассказ. – Не Серый Куст он, а Серая Крыса. День еще не прошел, как он вас на Расдага вывел, а уже меня свел с неким господином, который непременно желал вас в Бездну отправить. В том же «Топоре», кстати.
– Нас? – искренне изумился Гайджанги. – Но кому это могло понадобиться?
– Понятия не имею, – пожал плечами Чаркур. – Я его лица не видел, оно капюшоном было прикрыто… и я от его предложения отказался. Наотрез. Он еще угрожать вздумал… я очень не люблю, когда меня пугать начинают.
Авидж чуть заметно хмыкнул – уж в этом он сегодня убедился.
– К слову… а как выглядел тот, кто вам про меня сказал? Ну, тогда, около «Кольца».
– Моего примерно роста, – принялся вспоминать Гайджанги. – Коротко стрижен, черные волосы. Худощавый, в коричневой куртке… а, еще на скуле небольшой шрамик, только вблизи заметно.
– Шрамик? – насторожился Чаркур. – А пряжка на поясе у него, часом, не овальная, с узором в виде стрел?
– Да вроде, – кивнул Гайджанги. – Знаком?
– Знаком, гори он в Бездне! – в сердцах хватил кулаком по камню Чаркур. От скрежета металла по глыбе все вздрогнули. – Нурлек его зовут, наемник он! Он же меня и предупредил, что за мной идут – сказал, что видно люди того неудавшегося заказчика! Ему бы в театре играть – легко врет так, что и Безымянные поверят!
– Но зачем? – удивился Авидж.
– Ха, – усмехнулся Чаркур. – Если бы вы про меня хорошо расспросили, то знали – из меня стрелок дрянной. Из тех, что с десяти шагов в стену попадают. А вот Нурлек – он лучник, причем отменный.
Авиджу и Гайджанги потребовалось всего несколько секунд, чтобы осознать сказанное. И они хором произнесли:
– Он?
– Он, конечно, – кивнул Чаркур. – Слышал я, что Нурлек за любую работу берется… ну вот и убедился. Убил Расдага, потом увидел вас и свалил на меня, послал следом. А потом и меня из города отправил – чтобы вы где-то за стенами догнали…
– А как он нас смог опередить? – сдвинул брови Авидж.
– Нурлек – коренной аймирец, – пояснил наемник. – И там где вы, пусть и верхом, будете ползвона ехать, он за пять минут пройдет… нет, ну как же все просто! Вы меня догоняете – и выходит драка. Я живым не сдаюсь, так что вы меня убиваете.
– И меня тоже, – мрачно добавил Виликур. – Потому что иначе я бы не успокоился.
– Именно, – кивнул Чаркур. – Другое дело – мы вас обоих убиваем. Осматриваем тела, чтоб понять, с кем имеем дело, находим пластинку… и ближайшие годы Аймир обходим двадцатой дорогой. А то и вообще срочно бежим куда-нибудь в Гурлиан или на Берниди.
– Подожди, – нахмурился Авидж. – А откуда он знал бы, что я – Сын Клана? Прешкаю я ничего не говорил.
– Если его покровитель поговорил с Нурлеком вскоре после меня, то он за вами мог просто последить, выбирая возможность для выстрела, – чуть подумав, заключил Чаркур. – И узнать, кто есть кто – несложно.
– И узнав, он не отказался?
– Что в Нурлеке хорошо – своему слову он верен. Думаю, если б он согласился на убийство, а потом выяснилось, что убивать надо короля или Мудрейшего Клана – он бы все равно выполнил.
– А почему тогда не напал? – удивился Гайджанги. – Ни за эти дни, ни когда с нами говорил…
– А вы где в Аймире жили?
– В «Зеленом подворье». Почти все время были или там, или за городом.
– А-а… знаю местечко. Так стоит, что там ни в одно окно стрелу не вгонишь, если только ее в полете изгибать не умеешь. А за город Нурлек бы за вами не увязался – он леса не любит. А на улице… ну он же не дурак – набрасываться, когда люди вокруг?
– На меня мог, – заметил Авидж. – Когда Гайджанги к пожару ходил.
– Видно, господину повезло – он вас обоих не сразу заметил, – пожал плечами Чаркур.
Наступило короткое молчание. Наемник объяснил все на диво просто… но все равно оставался вопрос – кто же нанял Нурлека? Если заказчик опять был в капюшоне, то лучник бы и не сказал ничего путного.
Авидж и Гайджанги даже и не надеялись разыскать Прешкая – в сутолоке аймирских улиц это все равно, что искать каплю в море. Да и никто из местных воров, или к кому там Прешкая относить, его бы не выдал.
– Лейлат, – наконец задумчиво произнес Авидж. – Он должен знать, что за влиятельные господа у него сделки заключают.
– Точно, – согласился Гайджанги. – Спросим?
– Лучше подождать, – вмешался Чаркур. – Сейчас в «Топоре» полно народу, и такие разговоры вести несподручно. А вот вечером, когда подразойдутся… вот тогда и стоит наведаться в заведение. У него в это время года всегда так выходит.
– Пожалуй, что так, – подумав, кивнул Сын Клана. – Тогда давайте в лесу обождем – в городе пока что лучше не появляться, чтобы не спугнуть никого. Мы с Гайджанги тут неплохое место отыскали…

Поляна, которую приметили себе оба путешественника, для отдыха подходила неплохо. Вот только, по замечанию Чаркура, не помешал бы костер – тем более, что и он сам, и остальные вспомнили, что завтрак был довольно давно.
Наемник сообщил, что подходящие дрова найдет сам, и бесшумно скользнул в чащу, мгновенно растворившись в ней.
А Гайджанги, переведя взгляд на Виликура (до сих пор проронившего лишь пару слов и как-то ухитрявшегося оставаться незаметным), мысленно удивился – ну вот ни фигурой, ни лицом не похож на отца. В мать пошел, что ли?
– Давно с отцом путешествуешь? – спросил воин.
– Да уже лет семь, как он меня забрал.
– Откуда? – без особого интереса уточнил Гайджанги, прикидывая возраст Виликура. В десять лет в странствия… хм, не рановато ли?
– Из Фермира.
– Там твоя мать жила?
– Да, только они с отцом умерли, еще раньше.
– Погоди, – недоуменно уставился на Виликура воин. – Что значит – «с отцом»? А Чаркур кто?
– А… – замялся юноша. – Тут такое дело…
Он вздохнул. Посмотрел на тоже заинтересовавшегося Авиджа, остановил взгляд на его повязке.
– Думаю, хоть кому-то рассказать надо.

Говорят, что если основатели других городов долго думали над названиями, то к Фермиру, Лесному Городу, имя прилепилось моментально. Ну а как еще назвать городок, который наполовину погружен в лес? И у которого вся жизнь, считай, связана с лесом?
Причем не только в общепонятном смысле – по поводу ремесел и охоты. Как и в любом уважающем себя городе, в Фермире имелись свои воры, и, в отличие от других мест, они с лесными разбойниками очень даже дружили. Тем более, что близ города проходил торговый путь (пусть и не из самых оживленных), и поживы хватало всем.
И вот в этом городе рос мальчик из Отребья по прозвищу Котенок. Жизнь начал точно так же, как и большинство – родители бедны (да и умерли уже оба), выращен на улице, вором пока не стал, но вполне может… Пока что единственное, что Котенок умел – ловко карабкаться по стенам и заборам и не попадаться на глаза никому.
Возможно, и далее его жизнь ничем не отличалась от других. Если бы не бунт.
Уже гораздо позже выяснилось, что к какому-то недовольству бунт отношения не имел – просто один предприимчивый атаман с хорошо подвешенным языком разослал подручных, подогрел народ… и всего на один день вспыхнула драка на весь город. Ну а пока стража разбиралась с беспорядками – банда прошлась по домам,
Котенок даже не слышал, что там толпа кричала. Он просто понял – лучше сейчас на глаза не попадаться, растопчут и не заметят.
И забился в какой-то тупичок, на очень удобный широкий каменный забор.
А всего парой минут позже туда же завернул крепкий человек в потрепанной одежде; прислонился к забору, и выругался. И продолжал ругаться, хотя на фоне воплей на улице его голос и был почти не слышен.
Но Котенок, сидевший чуть ли не прямо над его головой, расслышал – и возмутился ругани в адрес Фермира. Так, что забыл даже про осторожность.
– Эй, дядя, город не трогай! – с негодованием потребовал он.
– А? – тот мгновенно развернулся, глянув вверх. Увидев мальчика, расслабился – но совсем ненамного. – Извини, парень. Против Фермира ничего не имею, я вообще про города… Вот не поверишь – стоит мне в каком городе больше чем на пару-тройку дней задержаться – и обязательно какая-то пакость случится. То наводнение. То пираты. То бунт. То еще какая гадость. И непременно – или там, где я живу, или где просто поесть остановился. Вот и сейчас – три дня в Фермире от дороги отдыхал, и нате…
– Любит тебя Многоликая, – ехидно заметил Котенок.
– Только вот чего она меня в деревне или в дороге в упор не видит? – пожал плечами незнакомец.
Похоже, сердиться он не собирался, что мальчику понравилось.
А вот от второго, свернувшего сюда же, враждебностью так и веяло; крепкая дубинка в мощной руке только подтверждала это. Котенок таких не раз видел: серьезные воры их не уважали за отсутствие ума, но грабить подобные громилы умели неплохо.
Чем, судя по всему, он и хотел сейчас заняться.
– Осторожно! – вскрикнул мальчик, и незнакомец мигом развернулся к новой угрозе.
От удара дубинкой он попросту увернулся, всадив кулак в живот противнику. Тот охнул, согнулся пополам – и получил по затылку, ткнувшись лицом в камни улицы.
Взгляд Котенка немедленно приковали железные перчатки на руках нового знакомого – он первый раз видел такие.
Но рассмотреть перчатки как следует он не успел – мгновением позже в тупике объявилось еще трое, того же сложения, что и первый… и явно знакомые с ним.
Громилам хватило одного взгляда на лежащего без сознания приятеля, а затем они дружно надвинулись на человека в перчатках; тот скользнул назад, к глухой стене.
Котенок понял, что тут он может и не выстоять. Каким бы ни был бойцом… но в тупике они его просто задавят весом. А этого мальчику почему-то не хотелось; хотя бы потому, что он этих морд раньше не видел, и позволять чужакам орудовать в Фермире не собирался.
Мальчик соскользнул с забора на другую сторону, скрывшись из глаз. И завопил:
– Волкодавы! Волкодавы идут!
Волкодавами в Фермире называли стражников. И последние годы они такое прозвище точно заслуживали – Хранитель старался нанимать в стражу бойцов умелых и жестких нравом.
Услышав топот, Котенок вновь вскарабкался на забор, и расплылся в улыбке – как он и думал, со стражей никто иметь дела не пожелал, и громилы мигом кинулись прочь, утаскивая оглушенного приятеля.
– Спасибо, парень, – кивнул незнакомец, подходя ближе. – Я – Чаркур Звериный Коготь из Семейства Сайваджар. А ты?
Мальчик спрыгнул вниз, и отозвался:
– Имени у меня нет… Котенком все зовут.
Чаркур задумчиво посмотрел на выход из тупика, потом на маленького фермирца, потер подбородок… а потом совершенно неожиданно сказал:
– Телом ты ловок, соображаешь быстро… Хочешь пойти ко мне в ученики?
Бывают такие моменты, которые меняют всю жизнь. Или ломают так, что не выберешься, или напротив – дают прочную дорогу. И решения в такие секунды обычно принимаются мгновенно, без раздумий – сердцем, а не разумом.
Котенок совершенно не знал Чаркура. Первый раз его видел. Но тем странным чувством, которое у детей улиц развито с пеленок, понял – этот человек не издевается, говорит серьезно, и ничего дурного не сделает.
И потому, помедлив всего миг, он ответил:
– Хочу!

Они покинули Фермир на следующий день. У Чаркура все пожитки были с собой, а Котенку нужно было и того меньше; только и оставалось, что попрощаться с приятелями по улицам. Вряд ли кто-то горевал – среди городской бедноты уходы привычны, по разным причинам.
Так что задержал их только краткий поход в пару лавок. Чаркур купил ученику новую одежду и башмаки (прежние для странствий подходила слабо) и первое оружие – простой кинжал хорошей ковки.
Ночь Котенок провел уже в том же трактире, что и учитель. Увидев мальчика из Отребья, кто-то в зале громко поинтересовался – что, наемник еще кого поплоше найти не мог?
Такие слова и взгляды Котенку были привычны. Но никак не случившееся следом.
Чаркур остановился, хмуро взглянул на болтуна и мрачно сообщил, что учеников берет по своему разумению. И не его, длинноязыкого, это дело, кого он учить будет. А если хочет поспорить – пусть подойдет и скажет.
Голос наемника звучал так, что ни у кого сомнений не было: за попыткой спора последует возражение в зубы. Железной перчаткой.
Так что болтун умолк.
Котенок же, хотя ничего и не сказал, был поражен до глубины души; впервые за него кто-то заступился. И тогда он еще больше укрепился в понимании – решение было правильным.
А утром они покинули Фермир, отправляясь в дорогу.
Чаркур не задерживался на одном месте подолгу – похоже, просто по характеру. Котенок к постоянным переходам привык, ему это начало нравиться. В конце концов – как еще можно повидать мир?
И учеником его наемник назвал не просто так; сам он предпочитал полагаться на свои перчатки, но и мечом владел очень неплохо. Тому же учил и мальчика – честно, ничего не скрывая, подробно объясняя, чего можно добиться каждым движением, что клинка, что тела.
Уже достаточно быстро Котенок перестал напоминать уличного мальчишку – вытянулся, окреп, природная ловкость только развилась от постоянных тренировок. Так года три все и шло.
А потом случилось…
Так вышло, что их застала в пути ночь… и Подгорные Твари. Котенок не знал, какие именно, он их даже почти и не разглядел. Но уж точно это не были обычные звери – простые животные не двигаются так быстро и не бьют узкими когтистыми лапами.
Учитель и ученик дрались спиной к спине; стая, к счастью, оказалась небольшой. Но Котенок тогда еще не умел биться с таким противником, и Чаркуру приходилось нередко отвлекаться на защиту ученика… из-за этого его и достали.
Твари в конце концов отступили – когда поняли, что с людьми им не совладать. Чаркур напряженно вслушивался в темноту, а когда понял, что они действительно ушли – осел на землю, потеряв сознание.
В ту ночь Котенок испугался так, как еще никогда в жизни. За эти три года он навидался схваток, и сходу понял, что ранен наемник действительно тяжело. И если не добыть лекаря – то может и не очнуться.
О своем будущем он тогда даже и не думал. Всю душу заполнил страх – что человек, заменивший ему давно умершего отца, умрет.
Но Чаркур учил его не только сражаться, но и подавлять страх, направлять его на нужное дело. И выучил хорошо.
Наскоро перевязав учителя и себя, Котенок соорудил из веток и ремней сумок что-то вроде волокуши. С трудом смог взвалить на нее куда более тяжелого Чаркура; при этом он не заметил, что кровь, просочившись сквозь перевязку, падала на наемника, смешиваясь с его же.
А вот Чаркур, придя на мгновение в себя, это увидел.


Окончание тут

Фоновая музыка Enya - Amarantine
Настроение: творческое