12.06.04
Было все – весело и пьяно. Организованно суетились вокруг стола, шашлыка, поздно ночью поплелись – нет, какое! – побежали купаться, удивляясь поутру, как не переломались на той шаткой конструкции с выломанными досками, которая носит гордое название «пирс», зачем-то принесли с озера спасательный круг и водрузили его, как рождественский венок, на дверь домика, с очевидным удовольствием перебирались через опущенный шлагбаум, неизвестно с какой целью перегораживающий тропинку…
Кто с кем будет спать, решилось как-то само собой. Таким образом, осталась одна свободная комната с двумя кроватями.
Чьи-то заботливые руки сдвинули их и застелили, так что деваться было просто некуда. Нет, можно было, конечно, деться куда-нибудь, но никакого дискомфорта в создавшемся положении я не испытывала. Просто удивлялась – зачем, лежа рядом и касаясь меня, нести очевидную ложь, в которой я совершенно не нуждалась? Или так сносит крышу, что не помнишь уже, при каких обстоятельствах мы виделись в последний раз и как расстались?
Утром он полувопросительно сказал – мы ведь увидимся в городе, правда?
Сидя на пирсе и слушая мою точку зрения на его внезапное исчезновение, он делал большие глаза: «я не знал, что для тебя это так важно».
Он мог говорить теперь что угодно, звонить в течение вечера трижды, рассыпаться в нежностях. Мне хотелось его остановить, сказать, что это все необязательно и даже, скорее, вредит ему.
Ступая по его квартире, поинтересовалась язвительно, а где же та пресловутая вторая кровать, что была мне обещана в тот вечер, когда я не воспользовалась его приглашением.
Мы провели вместе почти целые сутки. И поняли, что устали друг от друга, еще раньше, чем это произошло на самом деле. В центр города добирались в полном молчании, и перегон «Уралмаш» - «Площадь 1905 года» казался бесконечным.
Тем же вечером пришлось снова очутиться в одной компании, и нельзя же было подводить друзей, столько сил и воодушевления положивших на то, чтобы мы были вместе. Увлеченно спорили о точности цитат, пили пиво и смотрели всем гуртом «Любовь и голуби», хором выкрикивая каждую фразу еще до того, как она была произнесена в фильме.
В такси опять молчали, и, сказав «пока» и хлопнув дверцей, я ушла к себе.