Когда я была маленькая, меня купали в ванне. Сначала, когда я совсем маленькая была, меня купали в маленькой оцинкованной ванночке. Все делали по правилам: воду кипятили, добавляли марганцовку, остужали до нужной температуры. Температуру мерили специальным градусником.
Однажды градусник сломался. Узнали об этом после того, как вытащили меня из воды совершенно размякшую и очень красную. Догадались потрогать воду локтем – горячо. Ванночку в тот раз ставил отец. Мама потом ему долго припоминала, как он ребенка сварил. Градусники для воды больше никогда не использовали.
Когда я стала постарше, купание происходило так: мама мыла ванну стиральным порошком, когда смывала, обручальное кольцо шкрябало по стенкам. Пока набиралась вода, я заканчивала все свои игры. Потом мама проверяла локтем воду – не горячо ли.
В ванне уже плавали мои «купальные» игрушки: лодка с пластмассовым парусом, водолаз с трубочкой (подуешь – всплывет, в себя потянешь – потонет). Иногда к игрушкам присоединялась дедова мыльница фантастически рыжего цвета. Игрушки менялись, но всегда со мной купалась Красная Рыба – скорее всего, это дельфин красного цвета с голубыми глазами. Под плавником отцом проделана дырка – воду вытряхивать. Вода все равно вытряхивалась плохо, поэтому брать Рыбу в кровать не разрешали.
Игры были разные, воображение подбрасывало каждый раз разные сюжеты. Ограничений два: из воды не вылезать – простудишься, и не пить «забортную» воду – заболеешь.
Когда вода остывала, приходила мама – мыть. (И как она догадывалась, что вода уже остыла?) Самое жуткое – мытье головы. Никакие «шампуни без слез» не могли сделать процедуру менее жуткой.
Зато потом мне разрешалось выдернуть пробку. Образующийся водоворот назывался «крутится». Мои просьбы: «Мама! Давай, наберем еще воды, я на «крутится» хочу посмотреть»…
Мохнатое полотенце – мое, полосатенькое. Пижама, и неизменный платочек на голову – фена еще не было.
На руках у деда, мимо бабушки и отца, смотрящих телевизор. «С легким паром! С легким паром!» В постель. Свежее белье вкусно пахнет. Спать.

Сейчас Рыба живет в ванной на шкафчике. Она по-прежнему моя, только я с ней не купаюсь, да и в кровать ее тащить как-то нет желания. Платочек перешел к дочери, но она уже из него выросла.

отредактировано: 02-11-2007 12:29 - Tara

2000 г. Концерт подходит к концу. Земфира откуда-то достает барабанные палочки, размахивается, кидает в зал. Зал ревет от восторга. Палочки исчезают в толпе.
Мне хотелось отшатнуться – палочки горячие, как будто все, что болит, в них собрано.

2001 г. Снайперы поют последнюю песню. Самолетики по залу. Несколько залетает на сцену. Арбенина поднимает один, запускает обратно в зал. Лес рук ловит пролетающий над головами самолетик. Мне не хочется его касаться – в нем оголенные нервы.

Сегодняшний вечер. CD с записью концерта The Cranberries 1999 г. Песня Animal Instinct. Солистка появляется на сцене с барабанными палочками. Размахивается… палочки летят в зал. Хочется нырнуть за ними в толпу – нежность… нежность в чистом виде.

отредактировано: 03-11-2005 04:42 - Tara

Я всегда была худенькой и маленькой девочкой. И везде, кроме школы, ходила в штанах. Поэтому меня часто принимали за мальчика.

В 1979(?) году проходила Всесоюзная перепись населения. К нам пришел переписчик. Дед отвечал на вопросы, заполнял бумажки, я рядом сидела, читала. Переписчик: «…в квартире прописана еще девочка?» Дед: «Да». Переписчик, показывая на меня: «А это что за мальчик? Соседский?»

И мама моя всегда была тонкая-звонкая, и одевалась всегда очень элегантно, походка легкая, спина прямая. Иногда ее принимали за балерину.
Как-то раз ехали мы с мамой в троллейбусе. Едем, в окно смотрим.
Сзади женщина какая-то мне: «Мальчик! Мальчик, передай на билетик!»
Я оборачиваюсь – женщина смущается: «Ой!»
Она к маме: «Девочка! Девочка!..» «Девочка» личиком повернулась…
Женщина поехала без билета.

Дочь была маленькая – зубы резались, дочь скандалила. У меня сигареты кончились. Пошли на улицу – дочь в коляску (а коляска нам голубого цвета досталась), сама накинула куртку какую-то страшненькую… Добежали до ближайшего ларька. Я деньги в окошечко протягиваю: «Пачку Пэл-Мэла, пожалуйста». Продавщица из окошка по пояс: «В следующий раз отец пускай сам приходит! И спичек я тебе не дам!» Я впопыхах не сразу сообразила, что это она ко мне обращается, стала оглядываться… Тут тетенька коляску заприметила, и продолжила: «Вот народ пошел! – Сыновей за сигаретами посылает! Сам, небось дома… с телевизором…»
Сопротивляться я не стала, сигареты забрала и скорей домой, пока дочь опять скандалить не начала.

Это был последний раз, когда меня за мальчика приняли. Да, и маму за девочку уже никто не принимает.

отредактировано: 03-11-2005 03:51 - Tara

Как-то раз в начале девяностых в местном универсаме «выкинули» картошку.
Для тех, кто не помнит, поясняю: «выкинули» - это значит, что работник универсама вывез из недр подсобных помещений тележку на колесиках, полную грязного, подгнившего картофеля. Довез, до куда смог… и убежал, пока толпа налетевших покупателей не растоптала.
Мне посчастливилось протиснуться к тележке. Сдерживая напор оголодавших сограждан, стою, перекидываю картошку к себе в корзинку. Перекидываю, перекидываю… и понимаю, что дело это бесполезное – сограждане, напирающие сзади не теряются, и картошку из моей корзинки в свои перекладывают. Я, давай, корзинку перед собой пристраивать. Почти пристроила, когда получила довольно увесистый удар по голове.
Оборачиваюсь поглядеть – кто это меня так приложил. Гляжу: старушка – божий одуванчик, в плащике таком сереньком, заношенном, с платочком на голове, с палочкой… корзинку свою пустую, для повторного удара из-за плеча поднимает.
Повторов я дожидаться не стала. Из толпы выгребла.
Так и отвалила из универсама в очередной раз без еды.

А старушки такие не перевелись еще – в О`Кее недавно такую видела, она в сырах ковырялась. Форма одежды, правда, на этот раз зимняя: вместо плащика – коричневое пальтишко, и платочек пуховый вместо пестрого, а палочка и вещмешок за спиной – все те же, исконные.
Всегда были эти старушки, были, и есть. Это куда более постоянный признак Отечества, чем дураки и дороги. И пока они есть, есть надежда, что эта страна выживет – как не выжить, если даже такая ветхая бабулька свой кусок отвоевать может. Жаль только, что жить по-человечески в этой стране им невозможно.

отредактировано: 03-11-2005 03:43 - Tara

Когда я была маленькая, я любила перед тем, как украшать елку, перебирать елочные украшения.
Набор немецких шаров – хрупок, красив завораживающе, на него только смотреть, трогать аккуратно.
Гирлянда – размотать запутавшиеся провода, подкрутить лампочки (если хоть одна перегорела – вся гирлянда не горит). Включить в розетку через специальную коробочку – мигать будет. Две средних лампочки особенные (фонариками сделаны) будут светить на шпиль.
Шпиль блестит серебром.
Тарелочки-отражатели – вдоль ствола, будут переливаться разноцветным.
Стеклянные шары – подаренные, купленные, выклянчанные на новогодних базарах.
И, наконец, мамины елочные игрушки – послевоенные.
Гирлянда из стеклянных трубочек – без особого блеска, изящная.
Ватные звери и птички политы чем-то блестящим и раскрашены как настоящие.
Грибы – плоские из кусочков кожи, сшиты суровыми нитками. С одной стороны шляпки – одна рожица, с другой – другая. Грибы самодельные их смастерила дочь друга моего деда Тамара, в честь которой меня назвали. Каждый раз, когда я рассматривала эти грибы, мама мне про нее рассказывала. Не зря рассказывала – я запомнила и теперь сама могу рассказать.
Все эти игрушки остались у родителей. Наверняка, какие-то из них сейчас украшают елку (не знаю пока какие, не была у них еще).
Я только одну ватную птичку себе забрала – она совсем как живая.

отредактировано: 02-11-2007 12:24 - Tara

Когда я была маленькая, в нашей квартире были паркетные полы. Полы раз в месяц и перед праздниками мы с дедом, а потом с отцом, натирали мастикой. Мастика «Edelvax» в плотных скошенных тубах, название – синим вензелем. Пол мысленно делится на квадратики. В серединку каждого квадрата из уголка тубы выдавливается червячок мастики. Ряд квадратов заполнен – в ход идет старая фетровая шляпа. Шляпой растирают мастичных червячков. Растирать надо быстро, иначе на месте долго ждавшего червяка появится жирное пятно, а это никуда не годится. Когда весь пол намазан, на сцене появляется полотер. Желтый, гудящий танцует по паркету. Там, где он покрутился, паркет начинает блестеть, становится глянцевым. Полотер может проехать не везде: углы, закутки, другие труднодоступные места, остаются тусклыми, невыразительными. Вот тогда и наступает моя очередь. Я одеваю на ногу щетку, и придерживая ее за веревочку, еложу щетиной по деревянным плашкам, пока дерево не заиграет светом.
Запах мастики очень специфический: скипидар, воск, еще что-то… Если в кухне готовится еда, то запах меняется – то ли от нагрева, то ли смешиваясь с другими запахами, в не лучшую сторону. Но если пахнет мастикой, значит пол натерт.
Эти запахи для меня такие же празднично-новогодние как запахи елки и мандаринов.
Когда несколько лет назад мы переехали, первым делом настелили паркет. Натирать его как положено раз в месяц, мне не удается. Но перед Новым Годом я делаю это обязательно. Каждый раз перед тем, как натирать пол, я проклинаю тот момент, когда решила не покрывать пол лаком. И каждый раз, когда пол уже натерт, я радуюсь живому теплому дереву под ногами.
А желтый полотер, который плясал в доме моего детства, не выдержал моего последнего трудового порыва – лопнул ремень. (Это как разрыв аорты у человека). Спасти не удалось. В следующем году будем покупать новый.

отредактировано: 02-11-2007 12:25 - Tara

Когда я была маленькая, я очень любила качаться на качелях. Качалась до одури, головокружения и легкой тошноты. Качели были разные – от малышовых (со спинкой и подножкой) до больших каруселей «лодочек» (тяжелые, самой не раскачать – папа нужен). Ничто меня не останавливало – ни серьезные травмы, свидетелем которых я была, ни битый моими качелями по голове братец.
Сначала меня качал дед, потом я научилась качаться сама. Тайной мечтой было научится «крутить солнце». Воплощению помешала природная трусость. (Может, оно и к лучшему?)
Дед, качая меня, всегда рассказывал стихотворение Льва Квитко «Качели».
Почти всем моим ухажерам вменялось в обязанность покатать меня на «лодочках». Будущий муж долго отнекивался, пока не признался в боязни высоты, и был освобожден от этой почетной обязанности.
Поступление в институт мы с подружкой отметили, раскачиваясь на качелях «выше неба». Изумлению зрителей не было предела: две взрослых девушки среди бела дня оккупировали качели и с гиканьем и визгом раскачиваются – «кто выше».
Я и сейчас люблю качели. Жаль, что в «Диво Острове» охранник запретил мне качаться: «Только для детей!» Там детки потяжелее меня будут – почему им можно, а мне нельзя?

Пока дочь была маленькая, я садилась на качели, брала ее на руки, и, раскачиваясь, рассказывала в такт все те же стихи:

отредактировано: 02-11-2007 12:26 - Tara

Было холодно. Купили вино, лимон и специи – что нашли в поселковом магазинчике, то и купили. А еще были ключи от дачи.
Предыдущая попытка открыть перекошенную морозом дверь не увенчалась успехом. Но в этот раз все получилось.
Дрова, печка. Долгожданное тепло. Такого вкусного глинтвейна я никогда не пробовала.
Недолгая прогулка, и обратно.
Возня за самое удобное место – ноги на печку положить. Сморило.
Утро, или вечер? – Сумерки. Нехитрый перекус, зеленый чай.
Разговор. Что-то меня тогда рассердило…
Дуюсь на крыльце. Сигарета огоньком. Деревья контурами. Тихо, только плотина шумит. И я утихла. Утихомирилась. Мирилась.
В тепле. Счет времени потерян.
Сон. Дыхание.
Прогулка за хлебом.
Плавленые сырки на завтрак.
Прогулка по детским воспоминаниям – зимой лето вспоминать.
Через ручей по жердочке. Даю руку. Доверяю.

отредактировано: 03-11-2005 03:26 - Tara

Айки спрашивал об осознании ребенком времени.
А я вспомнила...

Дочери было года три. С ней последовательно, произошли три события:

1. Дочь стала качаться на качелях самостоятельно. До этого она предпочитала качаться, сидя у меня на руках.
2. Где-то через неделю гуляя по лесу, она навернулась в сухую канаву, заросшую крапивой. Слез было море. Еле доперла ее на руках до дома.
3. Дня через два после полета в крапиву нам дали горячую воду, и я смогла нормально выкупать ребенка в ванне.

После ванны ребенок стал звонить бабушке. Надо пояснить, что в то время дочь каждый вечер звонила бабушке. О чем они болтали, я не слушала.
Прибегает дочь ко мне с телефоном, говорит, что бабушка хочет со мной о чем-то поговорить.
Я беру трубку, и обалдеваю – наезд по полной программе:
- Тебе ребенка доверить нельзя!!! Почему ребенок в ванне упал?! Ты плохо за ней смотришь!
???
- Что в ванне делают качели?! Почему она у тебя с них падает?!!
???
- И что у тебя в ванне делает крапива???!

Выяснилось, что дочь полторы недели не сообщала бабушке ничего нового, зато в этот раз, решила порадовать ее полным описанием последних событий. Получилось у нее это так: «А я на качелях качалась, в ванне… упала в крапиву и плакала».
Мы потом еще долго вспоминали крапиву, качели и ванну.

отредактировано: 03-11-2005 03:09 - Tara

Когда я была маленькая, в компаниях сверстников, меня не обижали. Не смотря на то, что я всегда была самая мелкая: ростом никогда не отличалась. Не могу припомнить случая, что бы меня принудили к чему-то, или оскорбили. Хотя иногда попадались желающие. Эти попытки им дорого обходились – сказать что-нибудь доброе (чтоб пошел, и сам повесился) я всегда была мастерица, а если это не помогало, то всегда можно подпрыгнуть и заехать головой по носу… чтобы до крови – вид собственной крови очень многих останавливает (про то, как я дралась, уже писала).
Одного такого инцидента хватало навсегда – знающим меня даже в голову не приходило чем-то меня задеть.
Однако недоразумения случались. Вспоминается мне случай: подходит ко мне одноклассник Игорь и говорит: «Знаешь, тут Паша…» (Был у нас в классе такой не обремененный интеллектом персонаж.) Удерживая меня за руку, стал рассказывать.
В общем, Паша прочитал наш классный журнал. А там, как известно национальность указывалась. Паша обнаружил, что у меня написано «еврейка». По его мнению, исключительно ругательное слово. И немедленно поделился своим открытием с Игорем.
Закончился рассказ так: «Ты же понимаешь… Он, просто, не знал, я ему уже все объяснил. Не трогай его, ладно?..»
Конечно, Пашу я трогать не стала, раз вопрос уже решился без моего участия.
Но это я… А вот братец мой вечно во что-то влипал.
То «дружок Виталик по голове половинкой кирпича дал»… «Почему дружок?» – спрашиваю. «Был бы не дружок – целым кирпичом стукнул бы…» – говорит.
То одноклассники головой в унитаз макали, приговаривая «жидовская морда»… Я тогда школу уже закончила, иначе вряд ли кто-нибудь бы посмел.
Собственно, после этого случая, родители пошли к директрисе. Она очень переживала, разводила руками и говорила, что обуздать ошалевших учеников не в состоянии. Посоветовала перевести его в какую-нибудь более приличную школу, пообещав всяческое содействие в получении достойных оценок в табеле и отличную характеристику.
Как раз в тот год «Гешер», в который брат ходил на вечерние занятия, стал полноценной школой.
Вот так и получилось, что мы с братом заканчивали разные школы. С «Гешером» ему здорово повезло: хорошая компания, отличные учителя… Один Шацев чего стоит! На его уроки литературы рвались родители – послушать. Но это уже другая история… не моя.

отредактировано: 02-11-2007 12:27 - Tara