Когда я была маленькая, дед меня сильно баловал. Мне позволялось то, что не позволялось никому.
Хорошо помню, как я сижу у него на руках, обнимая одной рукой за шею, и перебираю «драгоценности», стоящие в буфете – фарфоровые фигурки, наследные рюмки, фамильные чашки с витиеватыми ручками.
Помню, как, рассердившись, пыталась ударить деда палкой (мне было года два – три), видимо не единожды, так как в семейном альбоме есть тому документальные подтверждения.
Как ходили с дедом на даче в магазин: «Возьми меня на ручки» - «Не могу, у меня тяжелая сумка» - «Ты возьми меня, а я возьму сумку»… (Это до всех анекдотов про Гену и Чебурашку). И нес… и меня, и сумку. Помню эту «кошелку» и вечный макинтош.
Как уже на другой даче мне около полуночи захотелось к маме, и дед повез меня в город на последней электричке. Мы зашли в квартиру, и мама испугалась: «Что случилось?! Почему приехали?!» - «Ребенок хочет видеть родителей, значит, ребенок должен видеть родителей.»
Как разрешил мне позвонить в одиннадцать вечера своим сестрам (моим двоюродным бабушкам), напугать их поздним звонком, и пригласить их в гости, просто потому, что я по ним соскучилась.
Как сокрушался, что раздарил свои «цацки»-ордена еще до моего рождения, когда узнал, что они мне вдруг понадобились для какой-то игры.
Как разрешал рыться в своем столе, и рассказывал о каждой найденной мною вещице.
Как брал меня на руки, пока мог поднять, хоть немножко (я уже большая барышня была)…
Как встречал меня ночью посреди двора (не мог дома усидеть), когда я возвращалась с поздних гулянок (ругался, кричал, и тут же прощал).
Как спасал меня от праведного гнева родителей: «Оставьте ребенка в покое! Ребенок сам разберется».
Как обнимал, прижимаясь щетинистой щекой (на бритье уже сил не было), когда я приезжала в гости.
Как перед самым концом, когда не узнавал уже никого, все-таки узнал меня.
Никто никогда не любил мня так, как дед.

отредактировано: 02-11-2007 12:31 - Tara

Когда я была маленькая, я считала вкусными только некоторые продукты. К ним относились: вареные яйца, сахарная вата, масло в пачке (у всех брикетов сливочного масла в голубых обертках отгрызались уголки), вареная куриная нога, трубочки с масляным кремом, салат «Оливье», жареные кабачки (запретный плод – диетой запрещен), березовый сок.
Еще пользовались популярностью продукты, которые можно есть за чтением: сушки, сухари, конфеты «Морские камушки» и «Подушечки».
Деликатесы: копченая колбаса, клюква в сахарной пудре и набор конфет «Ассорти».
Попытки накормит меня чем-либо, корме этого набора, встречались «в штыки».
Дед решал проблему кормления проще, чем все остальные – кормил тем, что любил сам. А любил он есть «Антоновку» с черным хлебом, гречневую кашу с молоком и сахаром и тюрю. Тюря – это порезанный репчатый лук (как на жарку), туда же накрошен черный хлеб, все это залить подсолнечным маслом, посолить по вкусу. Сколько раз нам попадало за эту тюрю…
Еще мы с дедом любили торт «Аристократ» (aka «Графские развалины») в исполнении моей мамы. Как-то раз мама испекла торт, и оставила его на кухне. Я уже выросла, с родителями не жила, только приезжала в гости. И в тот раз приехала. Более вкусного «Аристократа» я никогда не ела: вдвоем с дедом, на кухне, прямо с досточки, под разговор… Остальному семейству даже попробовать не осталось.

отредактировано: 02-11-2007 12:32 - Tara

Когда я была маленькая, я часто болела. Мама оставалась дома – это называлось «на больничном по уходу…» Некоторое время мне не давал покоя вопрос: Куда должна уходить мама?.. Если «по уходу»?.. Став старше поняла. Из-за заполнения этих больничных, с самого раннего возраста выучила название маминой работы «НПО «Красная Заря»».
Первые дни болезни, я проводила в постели. Это так и называлось: доктор прописал постельный режим. Мама приносила в постель неизменный набор: куриный бульон, картофельное пюре, клюквенный морс. После еды – детские порошки анигрипина: кисленькие, на ложке с водой. Книги. Много книг прочитано именно во время болезни.
Я читаю, мама на кухне (она почти всегда на кухне, даже не понятно – она со мной больной сидит, или больше по хозяйству). Подходит бабушка: «Съешь яблочко!» - отказываюсь. Наверное, из-за этих бабушкиных «яблочек» на фоне высокой температуры, яблоки до сих пор не очень люблю.
Засыпаю над книжкой, просыпаюсь – градусник (как я его ненавидела!). Градусник стремился показать нормальную температуру, а это значит, что скоро мы с мамой пойдем в поликлинику, и там меня выпишут, а мама опять пойдет на работу, и ее не будет дома.

отредактировано: 02-11-2007 12:33 - Tara