Один человек перед тем, как лечь спать, всегда покрывал окно комнаты тёмной краской. А проснувшись, покрывал его голубой.
Иногда он рисовал на окне солнце, а иногда дождь. По праздникам он рисовал пьяниц. И в будни – тоже.
Когда он чувствовал себя виноватым, то рисовал решётку и долго сидел угрюмый. А когда ему было скучно, рисовал дом, в окне которого одевалась молодая женщина. Но чаще всего он рисовал автопортреты: он в шикарном автомобиле, он уступает место старушке в автобусе, он рвётся в бой с автоматом.
Чтобы проявить своё благородство, он рисовал девушку, которую защищал от хулигана.
Впрочем, он был женат. И когда у него родился сын, стал рисовать самолёты, улетающие в жаркие страны. Так прошла вся жизнь. После его смерти сын решил узнать, что же там, за окном.
Он стал растворитель, скребок, и слой за слоем стал снимать краску.
Мелькали лица. Пролетали самолёты. Одевались и раздевались женщины. На смену утру являлась ночь. На смену зиме являлась осень. Деревья уходили в землю. Дождь поднимался к облакам. Пожары исчезали в головке спички, и дома возрождались из пепла. Разглаживались морщины. Лысины зарастали волосами. Ныряльщики выпрыгивали из воды на свои вышки. Вратарь не мог поймать мячи, которые вылетали из его ворот и со страшной силой били по лбам нападающих. Старушки уступали места в автобусе мужчинам. Мужчины уступали девушек хулиганам. Хулиганы гонялись за милиционерами. Покойники вставали из гробов. Коровы вдаивали в себя молоко и пятились на луга, чтобы выплюнуть траву. Пьяные трезвели с каждой рюмкой. На свадьбе гости расхватывали назад свои подарки и растаскивали в стороны целующихся новобрачных. Мальчик лупил своим затылком по ладони отца, исправлял в дневнике пятёрку на двойку, быстро уменьшался и с криком «А-а-а!» прыгал в мать.
Наконец сошёл последний слой.
Сын глянул за окно...
Но там ничего не было.




(Иероглиф обозначает окно)