Идешь по улице, и пахнет так, как пахло, кажется, уже миллион раз в твоей жизни. В прямом и переносном смыслах.
Бабушки эти, передвигающиеся, словно мондошаваны. Морщишься от мысли, что когда-нибудь так же можешь неуклюже перебираться по смерзшемуся утоптанному снегу, заваливаясь то вправо, то влево, а ноги твои будут не понимать случившейся трагедии, равно как и твой дух, воображающий, что ты по-прежнему легка, недоумевающий, быть может. Ну, то есть я себе это так представляю.
Женщины такие… глубокие-глубокие женщины уже. Они гордо несут свою грудь, прикрытую пальто. Кажется иногда, что пальто – это вот такой синоним к словосочетанию «грудь пятого размера».
Чем теплее, тем меньше суши, и жалеешь, что нет зонтика. Честно говоря, он вряд ли послужит при таком-то ветре. Но наличие зонта дает чувство защищенности. У меня оно ассоциируется с теми эпизодами из детства, когда я садилась в раскрытый мамин зонт и воображала себя путешествующей на корабле в море. В книге «Вини Пух и все-все-все» герои именно так и совершили свое плавание. И выжили.