дневник заведен 23-05-2011
постоянные читатели [59]
Amaeth, applepie, Aquarius Moon, bAf, BetSi, dawn, Endless, green froggi, gwenog, Hard Angel, helen_stoner, Innuendo, Jelita, Jenny_Revenger, jmot, kel, Lelichek, Liberta, loonita, Marjerri, Mystery V, nacht, Nastasya, Njra, Olya, Russa_mirs, Seashell, sky_unltd, Snow, Soul, Super Bubba, tagetes, tjcat, vasilek, vetochka, ysnyvshaya, zubchik, Алалина, Апрельская Ведьма, бабайка, дАма хозяйка, Динго, Душа Радужная, Ирча, Каштанка, Кир, Коста Рика, Ланочка ПМ, Меламори, Молитва, Оветгана, одинокая волчица, Порядковый номер, Ребро Адама, рыбка, Рэйн, Соседка, талестра, Фламиника
Amaeth, applepie, Aquarius Moon, bAf, BetSi, dawn, Endless, green froggi, gwenog, Hard Angel, helen_stoner, Innuendo, Jelita, Jenny_Revenger, jmot, kel, Lelichek, Liberta, loonita, Marjerri, Mystery V, nacht, Nastasya, Njra, Olya, Russa_mirs, Seashell, sky_unltd, Snow, Soul, Super Bubba, tagetes, tjcat, vasilek, vetochka, ysnyvshaya, zubchik, Алалина, Апрельская Ведьма, бабайка, дАма хозяйка, Динго, Душа Радужная, Ирча, Каштанка, Кир, Коста Рика, Ланочка ПМ, Меламори, Молитва, Оветгана, одинокая волчица, Порядковый номер, Ребро Адама, рыбка, Рэйн, Соседка, талестра, Фламиника
цитатник:
- • лента
интересы [8]
29-07-2013 17:03 Призрачный Петергоф
По следам воскресной поездки... Предупреждаю: много букв 
Воскресным днём мы отправились кататься на велосипедах. Дорога была длинная. Добравшись до Балтийского вокзала, мы сели на электричку до станции «Университет». Прямо от платформы начинается парк Сергиевка, который и был нашей целью.
Он совсем не похож на парадный Петергоф с его фонтанами и великолепным дворцом. Да и туристы сюда не ездят. Зато с удовольствием отдыхают местные жители, умудряясь даже купаться в прудах парка. Парк производит немного странное впечатление: видно, что сейчас за ним особо не ухаживают, но следы былого встречаются на каждом шагу: то остатки выложенных камешками тропинок поманят за собой, то внезапно из-за поворота покажется горбатый мостик или блеснёт водная гладь прудика.
Поскольку мы ехали на велосипедах, то фотографий не так уж много. В основном старались глазеть по сторонам. Парк мне очень понравился: здесь можно позагорать на берегу пруда или спрятаться ото всех среди деревьев, затерявшись в паутине тропинок. Мне кажется, туда можно и нужно приезжать ещё, потому что примерно за три часа мы не смогли объехать его полностью.
Первой целью, которую мы стремились разыскать, был необычный «памятник» - каменная голова. Однозначных версий о её происхождении я найти не смогла.
Но вот что получается:
Иногда в чертах этого изваяния видят Петра. По преданию, эту голову высек работник Петергофской гранильной фабрики в память о крещении своего сына (или дочери) самим Петром I.
По другим данным она была создана около 1800 г. по велению императора Павла I.
На голове раньше был большой металлический шлем, который крепился в отверстие на переносице. Отверстие сохранилась, а вот про шлем есть только скудные упоминания в интернете.
В июле 1818 года молодой Александр Пушкин со своим другом Н. Раевским-младшим побывал в тенистом овраге около «спящей» головы. В поэме «Руслан и Людмила», завершенной через два года, появляется сюжет, возможно, навеянный впечатлениями от увиденного в Сергиевке.
Правда, по некоторым устным версиям получается, что это голова какого-то шведского короля, которую еще шведы тащили к морю на корабль, но не дотащили и бросили.
Голову называют ещё «Старик» или «Адамова голова», или «Русич» и совсем редкое название - скульптура Святогора, еще называют «Голова Самсона».
Так что появление этой головы скрыто годами. А ещё говорят, что судьба её связана с судьбой Петербурга. И когда уйдёт голова в землю полностью, Петербург смоет наводнением.
Перейдя небольшой мостик, втаскиваем велосипеды по лестнице. И перед нами открывается вид на дворец Лейхтенбергских.
История этой усадьбы уникальна. На протяжении десятилетий усадьба переходила из рук в руки. Сергиевка сложилась из нескольких «приморских местечек», первое из которых входило в состав дачи сына Петра Первого — Алексея. В 1721 году она по наследству перешла в руки Петру Алексеевичу, будущему императору Петру Второму, а затем оказалась во владениях А. И. Румянцева. Два других местечка были частью имения, принадлежащего князю Василию Долгорукову, выдающемуся русскому дипломату, который в 1730 году был арестован, а дачи его были конфискованы.
После смерти А. И. Румянцева объединённая дача перешла к его сыну, фельдмаршалу графу Петру Румянцеву-Задунайскому. По имени уже его сына, Сергея Петровича Румянцева, усадьба стала называться Сергиевкой. В 1822 году Румянцев продал усадьбу Кириллу Нарышкину, который, по словам В. А. Соллогуба, обзавёлся «помещичьим домом среди разных деревянных павильончиков, где проживали летние гости».
Подлинный расцвет Сергиевки начался с 1838 года, когда императору доложили, что Нарышкин испытывает финансовые затруднения. Последний был готов продать свою дачу за 542 тысячи рублей, несмотря на то, что его отцу она обошлась почти в 900 тысяч. Николая Первого заинтересовало выгодное предложение, и он попросил дать ему описание усадьбы. Не прошло и недели, как император переслал через Бенкендорфа ответ: он готов приобрести Сергиевку за 560 тысяч, лишь бы прежний владелец побыстрее освободил все здания. Император спешил: через полгода должна была состояться свадьба его любимой дочери с герцогом Лейхтенбергским, и он хотел сделать ей свадебный подарок. «Дачу сию жалую любезнейшей дочери Марии на вечное и потомственное владение» — гласил монарший указ.
Будущий муж великой княгини Марии Николаевны был, можно сказать, королевских кровей. Максимилиан Лейхтенбергский приходился сыном Евгению Богарне, пасынку Наполеона и дочери короля Баварии Августы Амалии. Беря в жёны дочь российского самодержца, молодой герцог вынужден был подчиниться не только российскому закону, но и категорическому условию невесты и её отца: жить только в России, а детей воспитывать в православной вере.
Венчание Максимилиана Лейхтенбергского с великой княгиней Марией Николаевной состоялось 2 июня 1839 года в Зимнем дворце.
Максимилиан Лейхтенбергский благодаря своим талантам и блестящему образованию быстро занял видное место не только в царской семье, но и в русском служивом обществе. Император даже посчитал необходимым назначить герцога президентом Академии художеств. Максимилиан с детства хорошо рисовал и писал красками, да к тому же владел известнейшей в художественном мире картинной галереей в Мюнхене.
28 июля 1839 года в присутствии императорской семьи и четы Лейхтенбергских состоялась торжественная закладка дворца. Его архитектором был назначен А. И. Штакеншнейдер. Строительство дворца для молодой четы было завершено в рекордные сроки – всего два с половиной месяца (28 июля – закладка дворца, 15 октября работы уже закончились). Зато оформление интерьеров заняло почти три года. Отделка дворца была закончена к лету 1842 года. Тогда же состоялось его торжественное освящение.
Дворец Лейтенбергских был возведён в стиле «неогрек» и, по словам современников, он был подобен античной вилле, окружённой портиками. И действительно, в стены этого архитектурного шедевра Штакеншнейдера были вписаны подлинные античные фрагменты, в том числе два мраморных портика.
С запада к дворцу примыкала пергола, увитая вьющимися растениями, посередине которой были устроены два фонтана, что подчеркивало романтический характер фасада, выходящего на тенистый, глубокий и мрачный овраг.
Именно с этой стороны мы и подошли ко дворцу. Сейчас от былой красоты остались лишь деревянные балки, местами увитые растениями.
Сам дворец показался нам изрядно побитым временем: штукатурка осыпается, на ступеньках растет трава и цветы, один из портиков разрушен, остались лишь колонны.
На ступеньках отдыхают проходящие мимо. При нас там устроился дедуля. Когда к нему подошли две женщины, он стал бодро рассказывать им о том, как тут жили Мария Николаевна с герцогом и о том, как Николай приезжал на соседнюю дачу, чтобы следить за соблюдением приличий своей дочерью, которая проявляла симпатию совсем не к законному супругу.
Мы отправились вокруг дворца. К нашему удивлению восточный и северный фасады хорошо отреставрированы. Колонны поражают белизной, двор украшен цветами.
Видели, как из дворца выходила женщина. Вероятно, смотрительница. А на окнах стоят цветы в горшочках. Хочется верить, что реставрация на этом не закончится, и когда-нибудь мы сможем увидеть и внутренние помещения этого дворца.
С северной стороны открывается чудесный вид на Финский залив. Легко представить, как хозяева, уставшие от столичной суеты, выходили в домашних платьях на крыльцо, полюбоваться синевой моря.
Всю южную часть имения занял парк. В планировке парка участвовал садовый мастер П.И. Эрлер. Тот самый Эрлер, который создавал прекрасные парки Нового Петергофа. Как у дворца, так и в ложе знаменитого Сергиевского оврага были установлены статуи и небольшие «семейные» скульптуры герцога, привезённые из Германии. В их числе была мраморная скульптура из Пергама (II век н. э.), голова Геракла из жёлтого мрамора (I век н. э.) и фрагмент античной мозаики. Судьбу этих раритетов, к сожалению, пока установить не удалось.
Мы решили, что обязаны посмотреть на то, каким открывался дворец посетителям, подъезжающим к нему с фасада. Перед дворцом раскинулась огромная поляна, почти поле. Вот к её южной оконечности мы и отправились. У дороги совершенно случайно увидели в кустах остатки какого-то строения.
О его назначении догадаться невозможно. Однако, судя по всему, когда-то это была церковь.
Спустя четыре года после строительства дворца по проекту А.И.Штакеншнейдера к югу от него была построена православная церковь Св.Екатерины. Здание было облицовано красным и белым гранитом. Завершала церковное здание фигура ангела с крестом. По фризу здания шли надписи на церковнославянском языке. Именно здесь происходило тайное венчание великой княгини Марии Николаевны с графом Григорием Александровичем Строгановым. (Трудно сказать, когда Мария Николаевна стала изменять мужу со Строгановым, но тайно вышла замуж за него она спустя положенный год после смерти Лейхтенбергского.) Оформление церкви было столь необычно для православия, что ее часто называли капеллой.
Сфотографировав дворец, мы свернули к виднеющимся зданиям. Это оказались хозяйственные постройки, построенные одновременно с дворцом. Эти здания сохранились достаточно хорошо, видимо, потому что использовались и поддерживались в приличном состоянии. А может быть, уже были отреставрированы.
Гофмейстерский корпус (фото не моё)
После революции парк был взят под охрану государства и объявлен в 1921 году памятником природы на основании декрета Совнаркома. Усадьба Лейхтенбергских была передана биолого-почвенному факультету Ленинградского университета. Во дворце и постройках рядом расположился Биологический НИИ Университета.
Во время Великой Отечественной войны усадьба Лейхтенбергских оказалась на линии фронта Ораниенбаумского плацдарма, парк и постройки сильно пострадали. После войны Ленинградским университетом были проведены работы по благоустройству парка, в 1965 году по проекту архитектора В. И. Зейдемана в основном восстановили фасады дворца, после 1969 года по проекту архитектора К. Д. Агаповой велись работы по реставрации парка.
Отсюда мы отправились дальше на восток в поисках ещё одной дачи – Собственной дачи Его Императорского величества.
К даче мы попадаем с восточного фасада и … упираемся в решётку с колючей проволокой. Взгляд тут же падает на двух львов, побитые дождями, ветрами, снегом и временем, они по-прежнему охраняют покой этого дома.
Строительство на территории петергофской "Собственной Дачи" началось, вероятно, в 1727 г., после занятия престола Петром II. Его бывший воспитатель А. Г. Долгоруков, сенатор и гофмейстер, член верховного тайного совета, начал здесь строительство каменного дворца. Строительство дворца не было окончено в связи с переездом Двора в Москву. После смерти Петра II Долгоруков был отправлен в ссылку, а его имение конфисковано.
В 1733 г. имение с недостроенным дворцом было передано императрицей Анной Иоанновной выдающемуся проповеднику, публицисту и общественному деятелю, новгородскому архиерею Феофану Прокоповичу. Большой ценитель красивых пейзажей, он построил здесь семинарию, считая, что достоинства приморского ландшафта будут способствовать учебному процессу и нравственному совершенствованию учеников. Кроме того, он положил начало деревне Бобыльской, поселив на территорию приморской части бывшей дачи несколько крестьянских семей из своих новгородских вотчин.
После смерти Прокоповича дача осталась в казенном ведомстве, а в 1741 г. была пожалована цесаревне Елизавете Петровне. С восшествием на престол Елизавета развернула на даче большое строительство. На ней возводились новые службы - кухни, погреба, конюшни, к западу от дворца на возвышенности возвели деревянную придворную Владимирскую церковь. К востоку от дворца Ф.-Б. Растрелли построил новый большой деревянный одноэтажный дом, соединяющийся с дворцом галереей, ведущей через овраг. Именно в эти годы и закрепилось название Собственная дача. Идея маленького личного императорского сада обрела в комплексе Петергофской дороги расширительное значение.
После смерти Елизаветы Петровны Собственная дача отошла на второй план. В царствование Екатерины II многие обветшалые постройки были снесены, построенный Растрелли дом разобран и перевезен. Фасады каменного дворца были изменены. Дворец также подвергся реконструкции.
В 1843 г. Николай I пожаловал Собственную дачу наследнику престола великому князю Александру Николаевичу, и начались большие работы по реконструкции ансамбля. В 1844 - 1850 годах по проекту А. И. Штакеншнейдера был перестроен дворец. Он получил третий, мансардный этаж, фасады были оформлены в стиле необарокко, их украсили атлантами. Дворец воспринимался, по выражению фрейлины А. Ф. Тютчевой, как «драгоценная безделушка роскоши и изящества». Во дворце Александр Николаевич провел свой медовый месяц.
С восточной стороны дворца был сделан боковой вход, по сторонам которого установили мраморных львов, копии с оригинала скульптора А. Кановы.
Перед северным морским фасадом соорудили склон с террасами и широкой лестницей, которая двумя маршами спускается к большому прямоугольному пруду с откосными берегами. Перед нижним прудом разбили цветники и устроили фонтаны.
Сейчас лестница уже разрушается, пруд затянут ряской, а уж от террас не осталось и следа. Только со стороны шоссе кто-то выбросил ненужные шины.
За дворцом открывается узкий проход, ведущий к церкви.
В 1858 году Штакеншнейдер построил на месте деревянной Владимирской церкви каменную – церковь Святой Троицы. Скульптурный декор для нее выполнил И. П. Витали, повторив в уменьшенном масштабе двенадцать фигур ангелов, исполненных ранее для Исаакиевского собора. Закрытая в 1930-х годах церковь была законсервирована, а потом передана верующим.
Сейчас идёт реставрация. Церковь вся в лесах, даже сфотографировать её невозможно. Но на воротах висит вот такая табличка.
Мне хотелось заглянуть внутрь, однако одежда для поездок на велосипеде не особо располагает к посещению храмов. А жаль. Судя по фотографиям из интернета, внутри красиво и светло, а вот эти ковры на полу придают церкви какой-то домашний вид.
Во время Великой Отечественной войны дворец, церковь и другие постройки жестоко пострадали от обстрелов. Дворец был восстановлен в 1955 - 1960 годах с реставрацией фасадов и приспособлен под базу отдыха Ленинградского инженерно-строительного института архитектором И.Н. Бенуа. Утраченные мосты заменены временными, утилитарными. В 1980 году была осуществлена очередная реставрация фасадов здания и начаты работы по воссозданию парка по проекту.
От церкви мы вернулись обратно ко дворцу и подошли к нему со стороны фасада. Приблизиться к нему также не позволяла решётка. Следов реставрации особо не заметно, хотя во дворце явно кто-то обитает.
Было бы очень интересно попасть внутрь и хоть одним глазком взглянуть, осталось ли что-то внутри. Но, к сожалению, это невозможно.
Парк простирается до самого Финского залива, только шоссе делит его на две неравные части. Мы спустились вниз и подъехали посмотреть ещё раз на дворец Лейхтенбергских. «С улицы» он выглядит не так впечатляюще.
А потом свернули в другую часть парка. Найдя какую-то совсем уж узенькую тропинку, отправились к заливу. Сначала нас ждало разочарование: топкий берег зарос травой, и пробраться через неё, а уж тем более с велосипедами, нереально. Так и поехали мы дальше вдоль берега.
Совсем скоро мы выехали к маленькой бухточке.
А на берегу которой стоял «теремок».
Мы были очень удивлены, потому что даже не предполагали, что здесь можно встретить что-то подобной. Более того, дача оказалась ещё и обитаемой. Вот только, кто там живёт, неизвестно.
Когда то давно на этом месте существовала деревенька Бобыльская, после реформы 1861 крестьяне были освобождены от крепостного права и все земли этой деревеньки подверглись переделу, после чего большая их часть перешла в руки одного человека некоего Богдана Федоровича Небо. Он устроил здесь собственное имение, назвав его "Елизаветино", после чего, разбив на куски, стал его распродавать. Несколько участков на самом берегу Финского залива купили представители знаменитейшей семьи художников-архитекторов Бенуа. И по проекту Леонтия Николаевича Бенуа были построены три дачи, его самого, его зятя А.Э. Мейснера и брата Михаила Николаевича Бенуа, морского офицера. К сожалению, дача Леонтия Николаевича и его зятя сгорели в 1919 году, а вот дача Михаила Николаевича осталась...
Не далеко от этих дач, были построены ещё три дома-дачи принадлежавшие семьям Сан-Галли, Крона и Грубе. Эти дома в первоначальном виде, к сожалению, не сохранились, но и в переделанном образе видна их первоначальная красота.
После революции, как и водилось в то время, эти дачи были национализированы и переданы в ведение Союза работников просвещения. Здесь был устроен санаторий, а это место получило название посёлок Просвещение. Между домами проложили дорожки-аллейки, которые видны и сейчас.
В началах этих аллей были установлены вазоны.
Некоторые из них ещё остались стоять, а некоторые валяются по кустам в разбитом состоянии. Так продолжалось до начала Великой Отечественной войны, во время которой эта территория оказалась на Ораниенбаумском плацдарме и поэтому не была захвачена фашистами. Дачам повезло пройти войну, пострадав очень не значительно. После войны всю территорию с домами передали в ведение Ленинградского государственного университета. В домах были устроены общежития для студентов.
В начале 90-х годов дачи были признаны памятниками архитектуры местного значения и были законсервированы. Денег на реставрацию, конечно же, никто не выделял. Университет, которому до сих пор принадлежат дома, делал попытку реставрации за свой счёт, но на полпути всё бросили.
Дача Крона
Дача Грубе (фото из сети)
Рядом с дачами есть выходы к заливу. Виды тут потрясающие.
А вот всё остальное вокруг находится в запустении. В то же время и лес вокруг, и аллеи очень красивы. Здесь тихо и спокойно, хотя на берег приходят люди отдыхать, а кто-то и купаться. Если бы здесь привести всё к уму, были бы потрясающие места отдыха, не хуже Петергофа. Хотя теперь уже, наверное, это невозможно. Вряд ли деревянные дома, простоявшие столько времени и брошенные за ненадобностью, можно теперь восстановить. Тут даже не скажешь, что есть надежда на будущее этих домов и этого кусочка истории.
Воскресным днём мы отправились кататься на велосипедах. Дорога была длинная. Добравшись до Балтийского вокзала, мы сели на электричку до станции «Университет». Прямо от платформы начинается парк Сергиевка, который и был нашей целью.
Он совсем не похож на парадный Петергоф с его фонтанами и великолепным дворцом. Да и туристы сюда не ездят. Зато с удовольствием отдыхают местные жители, умудряясь даже купаться в прудах парка. Парк производит немного странное впечатление: видно, что сейчас за ним особо не ухаживают, но следы былого встречаются на каждом шагу: то остатки выложенных камешками тропинок поманят за собой, то внезапно из-за поворота покажется горбатый мостик или блеснёт водная гладь прудика.
Поскольку мы ехали на велосипедах, то фотографий не так уж много. В основном старались глазеть по сторонам. Парк мне очень понравился: здесь можно позагорать на берегу пруда или спрятаться ото всех среди деревьев, затерявшись в паутине тропинок. Мне кажется, туда можно и нужно приезжать ещё, потому что примерно за три часа мы не смогли объехать его полностью.
Первой целью, которую мы стремились разыскать, был необычный «памятник» - каменная голова. Однозначных версий о её происхождении я найти не смогла.
Но вот что получается:
Иногда в чертах этого изваяния видят Петра. По преданию, эту голову высек работник Петергофской гранильной фабрики в память о крещении своего сына (или дочери) самим Петром I.
По другим данным она была создана около 1800 г. по велению императора Павла I.
На голове раньше был большой металлический шлем, который крепился в отверстие на переносице. Отверстие сохранилась, а вот про шлем есть только скудные упоминания в интернете.
В июле 1818 года молодой Александр Пушкин со своим другом Н. Раевским-младшим побывал в тенистом овраге около «спящей» головы. В поэме «Руслан и Людмила», завершенной через два года, появляется сюжет, возможно, навеянный впечатлениями от увиденного в Сергиевке.
Правда, по некоторым устным версиям получается, что это голова какого-то шведского короля, которую еще шведы тащили к морю на корабль, но не дотащили и бросили.
Голову называют ещё «Старик» или «Адамова голова», или «Русич» и совсем редкое название - скульптура Святогора, еще называют «Голова Самсона».
Так что появление этой головы скрыто годами. А ещё говорят, что судьба её связана с судьбой Петербурга. И когда уйдёт голова в землю полностью, Петербург смоет наводнением.
Перейдя небольшой мостик, втаскиваем велосипеды по лестнице. И перед нами открывается вид на дворец Лейхтенбергских.
История этой усадьбы уникальна. На протяжении десятилетий усадьба переходила из рук в руки. Сергиевка сложилась из нескольких «приморских местечек», первое из которых входило в состав дачи сына Петра Первого — Алексея. В 1721 году она по наследству перешла в руки Петру Алексеевичу, будущему императору Петру Второму, а затем оказалась во владениях А. И. Румянцева. Два других местечка были частью имения, принадлежащего князю Василию Долгорукову, выдающемуся русскому дипломату, который в 1730 году был арестован, а дачи его были конфискованы.
После смерти А. И. Румянцева объединённая дача перешла к его сыну, фельдмаршалу графу Петру Румянцеву-Задунайскому. По имени уже его сына, Сергея Петровича Румянцева, усадьба стала называться Сергиевкой. В 1822 году Румянцев продал усадьбу Кириллу Нарышкину, который, по словам В. А. Соллогуба, обзавёлся «помещичьим домом среди разных деревянных павильончиков, где проживали летние гости».
Подлинный расцвет Сергиевки начался с 1838 года, когда императору доложили, что Нарышкин испытывает финансовые затруднения. Последний был готов продать свою дачу за 542 тысячи рублей, несмотря на то, что его отцу она обошлась почти в 900 тысяч. Николая Первого заинтересовало выгодное предложение, и он попросил дать ему описание усадьбы. Не прошло и недели, как император переслал через Бенкендорфа ответ: он готов приобрести Сергиевку за 560 тысяч, лишь бы прежний владелец побыстрее освободил все здания. Император спешил: через полгода должна была состояться свадьба его любимой дочери с герцогом Лейхтенбергским, и он хотел сделать ей свадебный подарок. «Дачу сию жалую любезнейшей дочери Марии на вечное и потомственное владение» — гласил монарший указ.
Будущий муж великой княгини Марии Николаевны был, можно сказать, королевских кровей. Максимилиан Лейхтенбергский приходился сыном Евгению Богарне, пасынку Наполеона и дочери короля Баварии Августы Амалии. Беря в жёны дочь российского самодержца, молодой герцог вынужден был подчиниться не только российскому закону, но и категорическому условию невесты и её отца: жить только в России, а детей воспитывать в православной вере.
Венчание Максимилиана Лейхтенбергского с великой княгиней Марией Николаевной состоялось 2 июня 1839 года в Зимнем дворце.
Максимилиан Лейхтенбергский благодаря своим талантам и блестящему образованию быстро занял видное место не только в царской семье, но и в русском служивом обществе. Император даже посчитал необходимым назначить герцога президентом Академии художеств. Максимилиан с детства хорошо рисовал и писал красками, да к тому же владел известнейшей в художественном мире картинной галереей в Мюнхене.
28 июля 1839 года в присутствии императорской семьи и четы Лейхтенбергских состоялась торжественная закладка дворца. Его архитектором был назначен А. И. Штакеншнейдер. Строительство дворца для молодой четы было завершено в рекордные сроки – всего два с половиной месяца (28 июля – закладка дворца, 15 октября работы уже закончились). Зато оформление интерьеров заняло почти три года. Отделка дворца была закончена к лету 1842 года. Тогда же состоялось его торжественное освящение.
Дворец Лейтенбергских был возведён в стиле «неогрек» и, по словам современников, он был подобен античной вилле, окружённой портиками. И действительно, в стены этого архитектурного шедевра Штакеншнейдера были вписаны подлинные античные фрагменты, в том числе два мраморных портика.
С запада к дворцу примыкала пергола, увитая вьющимися растениями, посередине которой были устроены два фонтана, что подчеркивало романтический характер фасада, выходящего на тенистый, глубокий и мрачный овраг.
Именно с этой стороны мы и подошли ко дворцу. Сейчас от былой красоты остались лишь деревянные балки, местами увитые растениями.
Сам дворец показался нам изрядно побитым временем: штукатурка осыпается, на ступеньках растет трава и цветы, один из портиков разрушен, остались лишь колонны.
На ступеньках отдыхают проходящие мимо. При нас там устроился дедуля. Когда к нему подошли две женщины, он стал бодро рассказывать им о том, как тут жили Мария Николаевна с герцогом и о том, как Николай приезжал на соседнюю дачу, чтобы следить за соблюдением приличий своей дочерью, которая проявляла симпатию совсем не к законному супругу.
Мы отправились вокруг дворца. К нашему удивлению восточный и северный фасады хорошо отреставрированы. Колонны поражают белизной, двор украшен цветами.
Видели, как из дворца выходила женщина. Вероятно, смотрительница. А на окнах стоят цветы в горшочках. Хочется верить, что реставрация на этом не закончится, и когда-нибудь мы сможем увидеть и внутренние помещения этого дворца.
С северной стороны открывается чудесный вид на Финский залив. Легко представить, как хозяева, уставшие от столичной суеты, выходили в домашних платьях на крыльцо, полюбоваться синевой моря.
Всю южную часть имения занял парк. В планировке парка участвовал садовый мастер П.И. Эрлер. Тот самый Эрлер, который создавал прекрасные парки Нового Петергофа. Как у дворца, так и в ложе знаменитого Сергиевского оврага были установлены статуи и небольшие «семейные» скульптуры герцога, привезённые из Германии. В их числе была мраморная скульптура из Пергама (II век н. э.), голова Геракла из жёлтого мрамора (I век н. э.) и фрагмент античной мозаики. Судьбу этих раритетов, к сожалению, пока установить не удалось.
Мы решили, что обязаны посмотреть на то, каким открывался дворец посетителям, подъезжающим к нему с фасада. Перед дворцом раскинулась огромная поляна, почти поле. Вот к её южной оконечности мы и отправились. У дороги совершенно случайно увидели в кустах остатки какого-то строения.
О его назначении догадаться невозможно. Однако, судя по всему, когда-то это была церковь.
Спустя четыре года после строительства дворца по проекту А.И.Штакеншнейдера к югу от него была построена православная церковь Св.Екатерины. Здание было облицовано красным и белым гранитом. Завершала церковное здание фигура ангела с крестом. По фризу здания шли надписи на церковнославянском языке. Именно здесь происходило тайное венчание великой княгини Марии Николаевны с графом Григорием Александровичем Строгановым. (Трудно сказать, когда Мария Николаевна стала изменять мужу со Строгановым, но тайно вышла замуж за него она спустя положенный год после смерти Лейхтенбергского.) Оформление церкви было столь необычно для православия, что ее часто называли капеллой.
Сфотографировав дворец, мы свернули к виднеющимся зданиям. Это оказались хозяйственные постройки, построенные одновременно с дворцом. Эти здания сохранились достаточно хорошо, видимо, потому что использовались и поддерживались в приличном состоянии. А может быть, уже были отреставрированы.
Гофмейстерский корпус (фото не моё)
После революции парк был взят под охрану государства и объявлен в 1921 году памятником природы на основании декрета Совнаркома. Усадьба Лейхтенбергских была передана биолого-почвенному факультету Ленинградского университета. Во дворце и постройках рядом расположился Биологический НИИ Университета.
Во время Великой Отечественной войны усадьба Лейхтенбергских оказалась на линии фронта Ораниенбаумского плацдарма, парк и постройки сильно пострадали. После войны Ленинградским университетом были проведены работы по благоустройству парка, в 1965 году по проекту архитектора В. И. Зейдемана в основном восстановили фасады дворца, после 1969 года по проекту архитектора К. Д. Агаповой велись работы по реставрации парка.
Отсюда мы отправились дальше на восток в поисках ещё одной дачи – Собственной дачи Его Императорского величества.
К даче мы попадаем с восточного фасада и … упираемся в решётку с колючей проволокой. Взгляд тут же падает на двух львов, побитые дождями, ветрами, снегом и временем, они по-прежнему охраняют покой этого дома.
Строительство на территории петергофской "Собственной Дачи" началось, вероятно, в 1727 г., после занятия престола Петром II. Его бывший воспитатель А. Г. Долгоруков, сенатор и гофмейстер, член верховного тайного совета, начал здесь строительство каменного дворца. Строительство дворца не было окончено в связи с переездом Двора в Москву. После смерти Петра II Долгоруков был отправлен в ссылку, а его имение конфисковано.
В 1733 г. имение с недостроенным дворцом было передано императрицей Анной Иоанновной выдающемуся проповеднику, публицисту и общественному деятелю, новгородскому архиерею Феофану Прокоповичу. Большой ценитель красивых пейзажей, он построил здесь семинарию, считая, что достоинства приморского ландшафта будут способствовать учебному процессу и нравственному совершенствованию учеников. Кроме того, он положил начало деревне Бобыльской, поселив на территорию приморской части бывшей дачи несколько крестьянских семей из своих новгородских вотчин.
После смерти Прокоповича дача осталась в казенном ведомстве, а в 1741 г. была пожалована цесаревне Елизавете Петровне. С восшествием на престол Елизавета развернула на даче большое строительство. На ней возводились новые службы - кухни, погреба, конюшни, к западу от дворца на возвышенности возвели деревянную придворную Владимирскую церковь. К востоку от дворца Ф.-Б. Растрелли построил новый большой деревянный одноэтажный дом, соединяющийся с дворцом галереей, ведущей через овраг. Именно в эти годы и закрепилось название Собственная дача. Идея маленького личного императорского сада обрела в комплексе Петергофской дороги расширительное значение.
После смерти Елизаветы Петровны Собственная дача отошла на второй план. В царствование Екатерины II многие обветшалые постройки были снесены, построенный Растрелли дом разобран и перевезен. Фасады каменного дворца были изменены. Дворец также подвергся реконструкции.
В 1843 г. Николай I пожаловал Собственную дачу наследнику престола великому князю Александру Николаевичу, и начались большие работы по реконструкции ансамбля. В 1844 - 1850 годах по проекту А. И. Штакеншнейдера был перестроен дворец. Он получил третий, мансардный этаж, фасады были оформлены в стиле необарокко, их украсили атлантами. Дворец воспринимался, по выражению фрейлины А. Ф. Тютчевой, как «драгоценная безделушка роскоши и изящества». Во дворце Александр Николаевич провел свой медовый месяц.
С восточной стороны дворца был сделан боковой вход, по сторонам которого установили мраморных львов, копии с оригинала скульптора А. Кановы.
Перед северным морским фасадом соорудили склон с террасами и широкой лестницей, которая двумя маршами спускается к большому прямоугольному пруду с откосными берегами. Перед нижним прудом разбили цветники и устроили фонтаны.
Сейчас лестница уже разрушается, пруд затянут ряской, а уж от террас не осталось и следа. Только со стороны шоссе кто-то выбросил ненужные шины.
За дворцом открывается узкий проход, ведущий к церкви.
В 1858 году Штакеншнейдер построил на месте деревянной Владимирской церкви каменную – церковь Святой Троицы. Скульптурный декор для нее выполнил И. П. Витали, повторив в уменьшенном масштабе двенадцать фигур ангелов, исполненных ранее для Исаакиевского собора. Закрытая в 1930-х годах церковь была законсервирована, а потом передана верующим.
Сейчас идёт реставрация. Церковь вся в лесах, даже сфотографировать её невозможно. Но на воротах висит вот такая табличка.
Мне хотелось заглянуть внутрь, однако одежда для поездок на велосипеде не особо располагает к посещению храмов. А жаль. Судя по фотографиям из интернета, внутри красиво и светло, а вот эти ковры на полу придают церкви какой-то домашний вид.
Во время Великой Отечественной войны дворец, церковь и другие постройки жестоко пострадали от обстрелов. Дворец был восстановлен в 1955 - 1960 годах с реставрацией фасадов и приспособлен под базу отдыха Ленинградского инженерно-строительного института архитектором И.Н. Бенуа. Утраченные мосты заменены временными, утилитарными. В 1980 году была осуществлена очередная реставрация фасадов здания и начаты работы по воссозданию парка по проекту.
От церкви мы вернулись обратно ко дворцу и подошли к нему со стороны фасада. Приблизиться к нему также не позволяла решётка. Следов реставрации особо не заметно, хотя во дворце явно кто-то обитает.
Было бы очень интересно попасть внутрь и хоть одним глазком взглянуть, осталось ли что-то внутри. Но, к сожалению, это невозможно.
Парк простирается до самого Финского залива, только шоссе делит его на две неравные части. Мы спустились вниз и подъехали посмотреть ещё раз на дворец Лейхтенбергских. «С улицы» он выглядит не так впечатляюще.
А потом свернули в другую часть парка. Найдя какую-то совсем уж узенькую тропинку, отправились к заливу. Сначала нас ждало разочарование: топкий берег зарос травой, и пробраться через неё, а уж тем более с велосипедами, нереально. Так и поехали мы дальше вдоль берега.
Совсем скоро мы выехали к маленькой бухточке.
А на берегу которой стоял «теремок».
Мы были очень удивлены, потому что даже не предполагали, что здесь можно встретить что-то подобной. Более того, дача оказалась ещё и обитаемой. Вот только, кто там живёт, неизвестно.
Когда то давно на этом месте существовала деревенька Бобыльская, после реформы 1861 крестьяне были освобождены от крепостного права и все земли этой деревеньки подверглись переделу, после чего большая их часть перешла в руки одного человека некоего Богдана Федоровича Небо. Он устроил здесь собственное имение, назвав его "Елизаветино", после чего, разбив на куски, стал его распродавать. Несколько участков на самом берегу Финского залива купили представители знаменитейшей семьи художников-архитекторов Бенуа. И по проекту Леонтия Николаевича Бенуа были построены три дачи, его самого, его зятя А.Э. Мейснера и брата Михаила Николаевича Бенуа, морского офицера. К сожалению, дача Леонтия Николаевича и его зятя сгорели в 1919 году, а вот дача Михаила Николаевича осталась...
Не далеко от этих дач, были построены ещё три дома-дачи принадлежавшие семьям Сан-Галли, Крона и Грубе. Эти дома в первоначальном виде, к сожалению, не сохранились, но и в переделанном образе видна их первоначальная красота.
После революции, как и водилось в то время, эти дачи были национализированы и переданы в ведение Союза работников просвещения. Здесь был устроен санаторий, а это место получило название посёлок Просвещение. Между домами проложили дорожки-аллейки, которые видны и сейчас.
В началах этих аллей были установлены вазоны.
Некоторые из них ещё остались стоять, а некоторые валяются по кустам в разбитом состоянии. Так продолжалось до начала Великой Отечественной войны, во время которой эта территория оказалась на Ораниенбаумском плацдарме и поэтому не была захвачена фашистами. Дачам повезло пройти войну, пострадав очень не значительно. После войны всю территорию с домами передали в ведение Ленинградского государственного университета. В домах были устроены общежития для студентов.
В начале 90-х годов дачи были признаны памятниками архитектуры местного значения и были законсервированы. Денег на реставрацию, конечно же, никто не выделял. Университет, которому до сих пор принадлежат дома, делал попытку реставрации за свой счёт, но на полпути всё бросили.
Дача Крона
Дача Грубе (фото из сети)
Рядом с дачами есть выходы к заливу. Виды тут потрясающие.
А вот всё остальное вокруг находится в запустении. В то же время и лес вокруг, и аллеи очень красивы. Здесь тихо и спокойно, хотя на берег приходят люди отдыхать, а кто-то и купаться. Если бы здесь привести всё к уму, были бы потрясающие места отдыха, не хуже Петергофа. Хотя теперь уже, наверное, это невозможно. Вряд ли деревянные дома, простоявшие столько времени и брошенные за ненадобностью, можно теперь восстановить. Тут даже не скажешь, что есть надежда на будущее этих домов и этого кусочка истории.
Комментарии:
Дрёма домашняя...
о, какой потрясающий отчет! при очередной посещении Питера обязательно воспользуюсь твоими заметками.
впечатлила фотография церкви Св. Екатерины - как с нее варварски содрали гранит. Собственная Дача - вообще без комментариев
ага. сначала удивила фотография внутреннего убранства церкви Святой Троицы - нет ни иконостаса, ни врат, ни алтаря. а потом только докумекала, что реставрация не закончена)
впечатлила фотография церкви Св. Екатерины - как с нее варварски содрали гранит. Собственная Дача - вообще без комментариев
ага. сначала удивила фотография внутреннего убранства церкви Святой Троицы - нет ни иконостаса, ни врат, ни алтаря. а потом только докумекала, что реставрация не закончена)
ysnyvshaya, спасибо
церковь - это вообще потрясение((. Когда мы туда залезли, думали, что какая-то хозяйственная постройка. Хотя скорее всего в советское время она таковой и было
церковь - это вообще потрясение((. Когда мы туда залезли, думали, что какая-то хозяйственная постройка. Хотя скорее всего в советское время она таковой и было
"Теремок" классный!
А мне с одной стороны жаль, что все разваливается, а с другой, после реставрации, как-то уже нет того ощущения, что ты попал в место, которому много лет/веков, где где сто/двести/пятьсот лет назад, почти так же, как и ты, гуляли люди (ну или занимались более прозаическими делами).
Я у нас, когда по замкам и монастырям катаюсь, больше развалины люблю. Внутри реально (даже если одни стены остались) чувствуешь, что в другое время попал. Хотя и жаль, что рушится все. И что тем, кто должен заниматься охраной памятников, проще их снести (но это у нас так, у вас может по-другому)
А мне с одной стороны жаль, что все разваливается, а с другой, после реставрации, как-то уже нет того ощущения, что ты попал в место, которому много лет/веков, где где сто/двести/пятьсот лет назад, почти так же, как и ты, гуляли люди (ну или занимались более прозаическими делами).
Я у нас, когда по замкам и монастырям катаюсь, больше развалины люблю. Внутри реально (даже если одни стены остались) чувствуешь, что в другое время попал. Хотя и жаль, что рушится все. И что тем, кто должен заниматься охраной памятников, проще их снести (но это у нас так, у вас может по-другому)
Порядковый номер , у нас всё то же самое (((
Ты права, что новодел - это уже не то.
Но ведь если за памятниками ухаживать, то переделки и не потребуется. Если там стены оштукатурить или ещё что-то такое, место всё равно остаётся живым. А вот если снести и построить заново, "сохранив фасад", как у нас делают, это уже не то совсем
Ты права, что новодел - это уже не то.
Но ведь если за памятниками ухаживать, то переделки и не потребуется. Если там стены оштукатурить или ещё что-то такое, место всё равно остаётся живым. А вот если снести и построить заново, "сохранив фасад", как у нас делают, это уже не то совсем
Интересно, красиво и полезно (для будущих путешествий)
Афтар, пеши исчо.
Афтар, пеши исчо.
nacht,
Суббота, 31.05
[Print]
Masjanja