В то очень жаркое лето сначала приехала Машенька. И возжелала она окунуться на Ладоге.
Я добросовестно объяснила, что холоднее Ладоги только Байкал, и особо там не поплаваешь. И мы поехали.
В машине кондей, что нам жара?..
По дороге традиционно купили сига. Приехали на берег, а там людей в воде как фрикаделек в супе: прогрелась Ладога. Вода в багажнике подходящей температуры – хоть чай заваривай. И Машенька на меня так… смотрит, в общем.
Тут я и поняла: лето действительно жаркое.

И не только у нас жарко тем августом. В сопредельном зарубежье тоже припекало. Поэтому мы с ЮА решили от жары спастись – на север рвануть.
Маршрут выбирала ЮА. У них там «маленький, но хороший евросоюз»: за пару часов от столицы до границы доехать – не вопрос. Финляндия побольше будет. Поэтому перегоны у нас получились километров по пятьсот.

Села я в машину в майке и шортах, на ногах кроксы. В машине кондей, что нам жара?..
И поехала.
Сначала в Тампере забрать ЮА с самолета, потом Оулу. В Оулу отель с паркингом. Машину поставили, в номер поднялись, по койкам рухнули.
Утром вскочили, погнали к трём границам (где Финляндия, Швеция и Норвегия сходятся). А по дороге все такое интересное: то заправки не принимают наши карточки, то живность, пейзаж, карликовые березы, речка быстрая с мостиком живописным…
Речку поснимать выскочила - ветер такой снаружи, что мозг через уши выдувает. Но я быстренько, и дальше поехали. А пейзаж за окном уже совсем тундра.
В сумерках приехали на турбазу.
– Кто пойдёт на рецепцию?
– Сил нет, сходи ты.
Я согласилась. Всунула ногу в тапке из машины, и тут же спрятала обратно. За бортом градусник показывал +3. В машине же кондей, что нам…
В багажник за утеплением лезли через салон.

А по утру они проснулись… и обнаружили, что находимся среди спортивных, подготовленных людей. У них была тёплая одежда, шапки, варежки, палатки, примусы. Зависть! Август! На улице +3! Гуляют они на соседнюю заснеженную горку в 1000 метров – одна из самых высоких точек Финляндии.
В соседнем домике за завтраком обнаружили, что забыли термос. В номер побежала я, как самая одетая. Оказалось, бегать на высоте 500 метров, я не очень могу. Полежала. Обратно с термосом шла неторопливо, с достоинством.

– Тут до Норвегии совсем рукой подать. Поехали посмотрим?
– Ну, я не знаю… Надо погуглить Шенген ли…
Шенген. Карту скачали. Ткнули в берег Северного Ледовитого океана, решили что это и есть – Край света. Поехали.
Езда там забористая – никогда не знаешь где уткнёшься в вальяжно покачивающуюся оленью задницу. Меланхоличным стадам Санты все по барабану.
Границу с Норвегией пересекли по правилам: сбросили скорость с 80-ти до 60-ти.
К ближайшей заправке приехали на последних литрах. Канистры у меня нет. Заправка-автомат. Мы ей евро, а она – в кронах! Шенген – шенгеном, а еврозона – еврозоной. Чудо из чудес: норвежские заправки жрут карточки наших банков.
Несколько серпантинов спустя, уже можно было бы и поесть. Видим – сельпо.
Взяли местного сливочного сыра и хлеба. Вышли из дверей, а там – фьорд!
Одно из самых сильных впечатлений в моей жизни.
Вода от зелёного через темно-синий до стального, из воды растут горы, по берегу дорога, выше лес, выше скалы, выше снег. Погода – это прямо тут.
Все побросала, машину не закрыла, камеру хвать, и снимать.

Норвегию снимать у меня каждый раз только так получается – никаких идей, в полном обалдении щёлкаешь от бедра, думаешь «ничего толкового так не снять», а выходит ничего так. Потому что сложно такое снять плохо.
Там мне открылось зачем люди снимают «я и пирамиды». Это когда в голову не помещается что все это великолепие настоящее, и ты среди этого всего на самом деле есть.

Видели серпантины в тоннелях, радугу под нами, солнце над фьордами, дождь над водопадами. Разъезжались со встречной фурой на жутком мостике с разъездом в середине и не нашим преимуществом.
Восторг выражали, в основном, междометиями и матерно.

На Краю света, около своего трейлера, на табуреточке сидел норвежский пенсионер и ловил рыбу. Край света оказался скалистой бухтой с длинными веревками ламинарии. Северный Ледовитый океан – жутко холодным, даже руки окунуть холодно, не то что босиком по водичке походить.

На обратном пути добрая женщина в кафе накормила нас ухой. Магнитиков в ее лавке мы не обнаружили, купили, кажется, какую-то коробочку.
Норвежских крон в тот раз я так и не увидела.

Переночевав на турбазе, двинулись на аметистовую шахту.
По дороге видели гало, горы, карликовые берёзы, лапландцев туристических и не очень. Стали свидетелями свидания: девушка в красном платье сидела за макбуком на веранде придорожного кафе, неподалёку сел вертолёт, из вертолета вышел мужчина с ножом на поясе. Пара удалилась к вертолету.
На заправке встретили шумную стаю израильских туристов на джипах.
И конечно, олени!
Перед нами гарцует очередная задница:
– Едь осторожно, он может испугаться!
– А если он не испугается, тогда испугаюсь я!
Ночевали в избушке с печкой и сауной. Дрова прилагались. Ели правильное – лосятину с пюрешкой.

Аметистовая шахта хороша хозяином – бородатым энтузиастом-геологом, рассказами о ловле лосося и видом с высоты.

Большой перегон через озерный край. Много дороги, живности, бросающейся под колёса, вода, лес, не оплаченная по недоразумению парковка (но все обошлось) и знакомая дорога домой.

Все же знают как проходить границу: первый водитель, за ним пассажиры… ЮА решила воспользоваться окошком для граждан ЕС. А я-то в нашей очереди стою.
Поясняю финскому пограничнику: «Мой пассажир в другом окне.» Вроде, благосклонно выслушал, штампик поставил, паспорт протягивает… и не отдаёт!
В панике смотрю на него. «С тнём рожттенья!»

В Брусничном бардак и очередь. Мы уже почти-почти… Из большого здания к будке, обливаясь потом, мчится багровый толстый пограничник с фуражкой на затылке: «Клава! Шо ж ты шлёпаешь?! Ты им вчерашним числом шлёпаешь!»

И Родина щедро…