Проводив почти неосязаемый, плоскогрудый силуэт Ирины до самой двери, я, особо не расстраиваясь, подсела к Вике Захаровой и Любе Гузаевой, и мы принялись вместе повторять разные типы тифов. Точнее, повторение сводилось к тому, что мы спрашивали и переспрашивали друг друга о том, что наша память напрочь отказалась усваивать. В уголке Лёшка яростно нашёптывал по телефону Аньке Алексеевой ответы - сия хитрость заключалась в том, что у Аньки под волосами скрывался наушник...
Наконец, из двери преподавательской показалась успокоенная Ирина. Кто-то за моей спиной заметил: "Попила девочка чаю с любимой подружкой". Спокойно, словно бронетранспортёр под обстрелом, она проследовала к своему стульчику и отложила тетрадку...
- Ну что, освободят тебя? - не промедлила таким невинным голосом поинтересоваться Вика. Я так и не поняла - то ли ей действительно было интересно, освободят Ирину или нет, то ли она просто хотела съязвить, хотя повода злиться, в принципе, не было...
- Я не об этом спрашивала, - заявила Ирина.
Я тихонько хмыкнула в ладонь. Ну конечно, Вика, как ты не могла догадаться, что у нашей Ирины полно общих тем для разговоров с преподами... Помнишь. как в прошлом году Мишка с Димкой застукали её в день отработок в кабинете у Брутцовой, пьющую чай с аппетитными пирожными? Мы с девчонками ещё не верили, таким абсурдным это предположение казалось... а потом, как то раз, по возвращению с лекции по хирургии, Женька это подтвердила, и я поверила...
Дверь распахнулась, и из полутьмы кабинеты высыпала Машка со счастливой улыбкой... Не съели... Не растерзали... Всё отлично