Жила была девочка. У нее были молодые люди, на которых ей по большому счету было наплевать. Ей было все равно, звонили они ей или нет. Позвонили – хорошо, не позвонили – еще лучше. Иногда, собственно, ее даже бесило, что ей звонят слишком часто с ее точки зрения. Ее раздражали смски с пожеланиями доброго утра и доброй ночи – как правило, она не знала, что на них отвечать. Согласитесь, что говорить спасибо – как-то глупо. Она могла забыть, что обещала позвонить, написать, встретится.
Девочка считала, что как бы она не выглядела, пусть даже с немытой головой и невыспавшимися глазами – она всегда прекрасна в глазах своих мужчин. а если кому-то что-то не нравится – никто никого и не держит. Она никогда не испытывала неловкости или смущения, когда сама им звонила. могла позвонить хоть 30 раз в день, каждый раз рассказывая какую-нибудь сумасшедшую историю. и никогда у нее не возникало ощущения, что ей не рады, наоборот, на том конце трубки как правило дыхание перехватывало.
Секс. В жизни девочки до определенного периода было много секса, иногда им приходилось заниматься через силу, иногда было лень, но никогда не было такого, что бы она сомневалась, что, как об этом пишут в женских журналах, ее хотят. ей никогда даже не приходилось задумывать об этом, потому что не было таких прецедентов.
Но вот у нее могли быть такие, прямо скажем, гаденькие мысли, в стиле: «Хм, сегодня мы занимались сексом, значит, в теории следующий день можно и пропустить».
И, по большому счету, ей было все равно, чем занимаются ее молодые люди, как их настроение, какие у них желания.
на самом-то деле, отчасти они были для нее чем-то очень полезным, вроде фена или пульта от телевизора. например, когда она сидела на работе, а ей очень хотелось кофе, и не противного растворимого, а сваренного и с корицей. вот здесь-то молодые люди и пригождались – можно было позвонить и попросить привезти кофе и заодно грушевый йогурт. и привозили. и йогурты и кофе. и она никогда не сомневалась, что будет именно так, как только это переставало быть так, она вставала и уходила, и даже никогда не задумывалась, что же происходит с теми, от кого она ушла.
Чаще всего, по каким-то космическим причинам она уходила через три месяца, и это был большой строк. но по окончании этих трех месяцев, в человеке, с которым она была, ее начинало бесить абсолютно все. от вкуса и запаха, до жестов и мимики. в особо тяжелых случаях, ей становилось противно заниматься с ними сексом, до тошноты, до дрожи в коленях, до нервного тика.
но вот случилось страшное (здесь задул резкий холодный ветер и стая воронов взлетела в небо).
она сама оказалась в точно таком же положении.
ее критиковали, она плакала в подушку, жаловалась подругам, резко ненавидела саму себя, но оставалась с этим человеком.
она изводила себя мыслями, что или с ней не спят, потому что она страшная, или есть другая – но оставалась с этим человеком.
ее сравнивали с совершенно отвлеченными дамами из телевизора, она начинала ненавидеть этих дам до нервной чесотки, плакала в подушку, но оставалась с этим человеком.
когда она звонила ему, он, видимо вознесшись над ситуацией, говорил что он занят, что перезвонит и не перезванивал, она нервно курила до 12 ночи, ложилась спать, плакала в подушку, но оставалась с этим человеком
и вот я думаю. в подобных ситуациях я всегда говорю следующую фразу: «его ты, конечно, любишь, но себя надо любить больше. а твой мужчина просто не вывозит программу. поверь, ничего хорошего из этого не выйдет. надо просто переболеть, потом ты над этим еще смеяться будешь».
насколько бесполезно взывать к доводам рассудка в подобных ситуациях. и как я теперь понимаю г., когда он вытерпел столько дерьма, ради действительно сомнительного удовольствия быть с ней, как она по телефону слова сквозь зубы выговаривала, как она его специально злила и мозги е-ла. да-а-а
now i watch the tables turn.
Я обещала себе подождать. Я подожду.