В осеннем дожде есть особый минор,
какая-то моцартовская тоска,
и чайная ложка сердечных октав,
сто мелких обид и сто мелочных ссор,
две острые квинты, проход по баскам
любовь и осенний отвар из отрав,
и Моцарт, плывущий по сонным дворам…
Есть в вымокших женщинах сумрачный Григ,
есть в утреннем кофе романтик Шопен,
есть в звоне посуды биенье сердец,
есть старый Сальери, есть новый Том Вэйтс.
Есть странная терпкость, странная странность
в седеющих кленах, в желтеющих лужах,
в глазах Андромеды, хранящих туманность,
есть странная странность…

А Моцарт смеется, а Моцарт влюблен.
Дружище Сальери, дружище, дружи!
Постой же, мгновение, пусть этот сон
запишут на счет окрыленной души.
Пусть скрипка поет за любовь, не за страх,
за серебро флейт, за трубную медь,
житейский уют, трамвайный комфорт,
за то, что нам не суждено уцелеть.
И Моцарт плывет в потонувших дворах.
И Моцарт влюблен, и Моцарт влюблен.

Но скрипка поет, но скрипка поет:
"За маской любви всегда прячется смерть…"

Григорий Данской