Травиата. Верди.

Начнем, пожалуй, с того, что билеты в Национальную оперу, если сравнить с Кировским, стоят сущие копейкис вешалки.
Таких парадных зрителей, переобувающихся в гардеробе, я не видела уже очень много лет.
И все больше с детьми самого разного возраста. Столько мальчиков в костюмах не встречала даже первого сентября в нашей уставной школе.

Традиционно вежливые капельдинеры и гардеробщики в строгой униформе прекрасно гармонируют с декором фойе и зала.

Третий звонок. За бархатом занавеса открывается первая сцена. Первое удивление вызывают актеры в современных костюмах.
Помнится, в Кировском дородные певицы и певцы с выпирающими из фраков животами, едва передвигались по сцене.
Эти же не только прекрасно поют, но и играют замечательно. Действительно артисты, а не только певцы. (Мучимых похмельем на сцене, как на Золушке в Михайловском, не наблюдалось.)

Окончательное понимание современности постановки настигает когда Виолетта скидывает платье перед первым поцелуем с Альфредо.
Наивная романтическая история о любви приобретает куда более жесткое звучание.
Некая фривольность всегда была присуща Травиате: все же главная героиня - куртизанка. Но нынешняя постановка едва ли невинна.

Во втором акте литовский баритон Лаймонас Паутиениус играет отца Альфредо. Это лучший Жорж Жермон, которого я слышала.

Сцена в доме Флоры убивает наповал: бал-маскарад в современной трактовке включает стриптиз. Молодой человек пубертатного возраста, сидящий передо мной, чуть из костюма не выпрыгнул. В самый кульминационный момент стриптиза справа от меня нежный женский голос с мягким прибалтийским акцентом громко выругался матом.

Неожиданно? - Да. Делает ли такая трактовка оперу хуже? - Ни в коем разе.
И сама атмосфера праздничности Оперы, казалось мне, потерянная в девяностые, несказанно порадовала.



В буфете дама в вечернем платье, ожидающая своего кавалера рядом с двумя бокалами шампанского... настоящий театральный буфет.
Снять постеснялась.