На работе очередной виток дурдома, но я не буду об этом. А лучше напишу, что сегодня в ленте увидела понравившиеся стихи Веры Сухомлин.
Почитала её на стихи.ру и вконтактике. По-моему, это классно!

Научиться вставать раньше...

Научиться вставать раньше. Зеркалам улыбаться чаще.
И все то, что сейчас важно, не откладывать в долгий ящик.
И самой принимать решенья, и на завтраки есть каши,
И заматывать в шарф шею, чтоб потом не лечить кашель.

Не растрачивать понапрасну ни усилий, ни слов, ни денег,
И довольствоваться прекрасно парой туфель и парой серег.
Не писать вдохновенных строчек позабывшим и равнодушным.
Наконец-то расставить точки. Навсегда. Не тревожить душу.

Научиться ценить время, не опаздывая на встречи.
Проводить вечера с теми, кто молчанием боль лечит.
Возвращаться не слишком поздно и, волнуясь, слова не комкать,
И, считая ночные звезды, научиться тебя не помнить…

И, простившись с тоской щемящей, думать только лишь о хорошем.
Жить сегодняшним, настоящим, а не будущим и не прошлым.
О сомненьях забыть вовсе, будто в шоу про «до»/«после»,
И с улыбкой встречать осень. И казаться совсем взрослой…

Научиться вставать раньше. Научиться дышать чаще.
И по-новому жить дальше. Понимая, что вот – счастье…

Никто никогда никому ничего не должен

Никто никогда никому ничего не должен.
Никто никого не обязан любить до гроба.
Но только твой голос звенит у меня под кожей
По-прежнему нежно и невыносимо громко.

И мне этой дозы еще для десятка песен
И сотни безумных стихов непременно хватит.
Мне только бы знать, что здоров ты, доволен, весел –
И все хорошо. Лишь порою тоска накатит

О том, что могло бы, когда-нибудь… Но не вышло.
Мне в светлое «завтра» оплачен билет на кассе.
Но алыми нитями в памяти образ вышит.
Никто до сих пор не затмил его, не закрасил.

Хотя и старались. Дрожащими голосами
Внушали, что лучше меня не найти на свете.
А я бормотала, буравя песок глазами,
О том, что взаимностью им не могу ответить.

Они обижались, пытаясь в укор мне ставить
Мои «непомерно завышенные запросы».
Но дело все в том, что нельзя никого заставить
Любить или не любить. Все предельно просто.

Любимым не строят клеток, не варят зелий,
Цепей не куют. Их свобода – всего дороже.
Ведь счастье - не клад для удушливых подземелий.
Никто никогда никому ничего не должен.

А представьте...

Мы жалеем себя. Слишком часто и слишком много.
Упиваясь тоскою, отчаянно ищем участья.
Мы кричим о ничтожных проблемах и ропщем на Бога.
Мол, зачем же ты, Боженька, дал нам такие «несчастья»?
«Ну зачем столько груза на хрупкие наши плечи?
Чем мы, Господи, заслужили, и чем мы хуже
Тех других, у которых все ярче, удачней, легче,
У которых порше в гараже да бизе на ужин?
Ах, зачем же ты, Боженька, так поступаешь подло?
Заставляешь страдать от любви и лишаешь сна?»
Быть смертельно несчастным становится нынче модно.
А представьте…
Представьте, что завтра придет война.

Что мы знаем о ней? – Знаем только лишь понаслышке.
Мы привыкли ходить на парад в честь девятого мая.
Мы учили историю, да, мы читали книжки,
Мы смотрели кино, словно что-то в нем понимая.
Мы же знаем, что все это в прошлом, не здесь и не с нами,
Что на мраморных плитах не высекут наших имен.
И картины войны остаются лишь страшными снами,
Отголосками смутными прошлых, далеких времен.

А представьте, что здесь она – не в кино, не в книжках,
Что не где-то, не в прошлом, а с нами случилась беда,
И уходят в огонь не чужие, а наши мальчишки,
Чтобы больше назад не вернуться уже никогда.
А представьте, что мы засыпаем под звуки бомбежки
И не знаем о том, а проснемся ли мы на рассвете.
А представьте, как мы доедаем последние крошки,
Как на наших глазах умирают от голода дети,
И как небо дрожит, и как стонет земля от снарядов,
А вокруг только холод и смерть, и безумье на лицах…
И лишь только бы жить, да живые любимые рядом –
Вот и все, чего можно желать, о чем стоит молиться!

А ведь жили они! и священную веру хранили
В искалеченных болью сердцах до последнего мига.
И они умирали за то, чтобы мы в мире жили!
А случись это с нами – смогли бы мы так же? Смогли бы?!

Мы жалеем себя. Слишком часто и слишком много.
Мы привыкли считать, что нам все что-нибудь да должны.
Но сегодня я лишь об одном заклинаю Бога:
Пусть не будет войны.
Никогда пусть не будет войны!

Дождь... Серебристые капли ловить губами...

Дождь… Серебристые капли ловить губами, чувствовать всей душою небесный свет…
Знаешь, а люди могли бы ведь стать богами, если б поверили в то, что пределов нет.
Не передать, не высказать, не надышаться… Граждане, выбросьте к черту свои зонты!
Так можно целую жизнь в суете метаться, не замечая истинной красоты!
Пусть пробирает до дрожи холодный ветер, а на дорогах Венеция разлилась,
Коль говорят, что лишь раз мы живем на свете, нужно суметь почувствовать этот «раз»!
Чувствовать жизнь – это истинное искусство, я и сама-то владею им лишь слегка.
Дождь, я заметила, он обостряет чувства, будь то смятение, радость или тоска.
Кто-то бредет задумчивый, молчаливый, полностью погруженный в свою печаль.
Кто-то промокший до нитки, зато счастливый, пьет, улыбаясь, на кухне горячий чай...
Чьи-то усталые души друг друга ищут, в чьих-то глазах загорается блеск мечты…
Знаешь, когда идет дождь, мир мне кажется чище, люди – добрее, а счастье – таким простым…

**Попробуй на вкус мою душу**

… И опять разлетаться на ноты и на слова,
И опять все менять, но по-прежнему ждать чего-то…
Мне сегодня исполнилось (боже мой!) двадцать два!
Только взрослости не прибавилось ни на йоту.

Я все так же беспечна, мечтательна и смешна,
Верю в добрые сказки, как в солнечном раннем детстве.
Но теперь между мною и детством лежит страна,
И от этого факта уже никуда не деться.

В моем детстве – бескрайнее небо оттенка «деним»,
Здесь – другое, холодное, серое, давит на плечи,
Но нигде так привольно не дышится, как под ним.
Это небо меня вдохновляет, чарует, лечит.

Здесь рождаются грустные сказки, огнями в груди
Расцветают мелодии, время кометой мчится.
Я его догоняю, не зная, что ждет впереди.
Верю: все, что судьбой назначено, – все случится.

В мире столько прекрасного… Только бы мне успеть
Прикоснуться, познать, почувствовать, насладиться…
Я не знаю, что будет завтра. Я буду петь,
Буду петь, как в последний раз, словно Феникс-птица,

И бросаться в кипящую лаву… Жива! Жива!
Мне не страшно сгорать – время каждого обесточит!

...Двадцать два. И свежа листва, и шумит Нева,
И до боли прекрасны над городом белые ночи…

Тому, кто старше двадцати не стал

С открытым сердцем,светлыми глазами,
Как будто никуда не исчезал,
Он навсегда остался вместе с нами.
Но старше двадцати уже не стал.
На всех одна мучительная рана.
И равнодушный факт с телеэкрана.
До глупости нелепо, страшно, странно,
Когда уходят в небо слишком рано.

Как осознать, что грустный срок предсказан
Тому, кто должен жить, кто жить обязан!-
Для всех невоплощенных начинаний
Для неосуществившихся желаний,
Для светлой нежности и безрассудной страсти,
И для вершин непокоренных прежде;
Для новых чувств и радостей безбрежных,
Для неизведанных пределов счастья…

Его свеча погасла в одночасье
От страшного нежданного ненастья,
От дикого порыва злого ветра.
(Не суждено ей было тихо таять)
Но все ж частичку ласкового света
Он каждому из нас успел оставить.

Но ведь он жил! Был где-то с нами рядом,
Он верил, ждал, любил, творил, мечтал…
Веселый парень с очень добрым взглядом.
Который старше двадцати не стал.

Цените тех, кто рядом, берегите!
Не обижайте, даже в мелочах!
И повода сказать «люблю» не ждите!
Не безгранично время на часах…