Совсем крошечный и очень экспериментальный. В принципе он условно входит в серию "попаданец", но как и все рассказы этой серии - общий лор в нем скорее пасхалка, и знать серию вообще не нужно для понимания сюжетов отдельных рассказов.

Олсо это один из редких моих текстов, который я лучше всего вижу в виде чисто театральной постановки. Я думаю именно разыгранный по ролям на сценке он будет еще лучше восприниматься.

Солнце, ты не помнишь, как называется тот фентезевый монстр?

- Горгулья? – предположила Алиса.
- Нет, не готичный, ближе к толкинизму, – я тупо смотрел на свой ноутбук.
- Гоблин?
- Почти.
- С чем он у тебя ассоциируется?
- С ухмыляющейся физиономией.
- Эльфы ухмыляются, если их долго пытать, – она изобразила гримасу и закашлялась.
Обычно Алиса была из тех людей, которые сходу могли перечислить всех монстров когда-либо выдуманных. Она была образцом аккуратности, не то, что бардачный я, в этом ощущалось что-то почти магическое, ведьмовское, информация хранилась в ее таинственной головке четко отсортированная по ячейкам и полочкам. Но сейчас ее схватила внезапная температура и ячейки заметно путались.
“Спроси Никиту”, – сдалась она с заметной иронией. Моего брата она недолюбливала, даже не пригласила его на нашу свадьбу. Не так, чтобы я протестовал, конечно, но
- Мне от него кстати вчера курьер пришел. С чемоданом.
- Да ладно? - я умеренно удивился.
- Вон он на самом видном месте.
Я и правда весь день цеплялся взглядом за эту бандуру под столиком. Спрятать у нас ничего было невозможно – с деньгами всегда была напряженка, нам едва хватило на миниатюрную квартирку с жилой комнаткой и крошечной кухней. Кровать шкаф, столик, почти и все, чем мы были богаты.
Я вздохнул.
- И что внутри?
- Аппарат для ловли львов в Северо-Шотландском нагорье, – Алиса попыталась улыбнуться. – Копаться в чужих вещах, это очевидно первое чем я занялась.
Зашумел чайник и я вышел за ним на кухню. Лимон же я ей нарезал? Я вернулся к Алисе и всмотрелся в чашку. Не вздохнуть опять было тяжело - даже чашка одна на двоих.
В дверь заколотили. Я ее запирал вообще?
- Ты вызывал курьера? Пожалуйста, постарайся побыстрее, голова просто раскалывается.
Вдруг к нам влетел сам Никита:
- Чемодан! - закричал он с порога. - Где чемодан?!
“Какой еще чемодан?” – подумал я и спросил: “Какой еще чемодан?”
- Я тебе отправлял?
- Нет.
Не разуваясь он кинулся отворять шкаф, потом бросился под кровать, чуть не сбил мне ноутбук.
- Что пишешь? - этот рефлекторный вопрос был скорее формой извинения, чем реальным интересом.
- Нечто вроде исследования… я изучаю, какие есть самые гнусные способы для автора, чтобы поиздеваться над читателем.
Никита неопределенно промычал. Он моих текстов никогда не читал, так что над ним издевался кто-то другой, и гнуснее некуда. Я постепенно начал подмечать, что ботинки у него грязные (очень нехарактерно), а джинсы порваны. Последние дни явно не задались. В этот момент он вылез, и стало очевидно, что не спал он тоже прилично. Разбираться, что с ним случилось я не хотел, но понимал что выхода нет. Поэтому просто ждал, наблюдая, как “гость” кружит по комнатке, пинками расшвыривая вещи.
- С какой это поры ты убираться начал? - наконец спросил он, явно выдохшись.
Я промолчал, и тут заметил, что все еще стою с чайником.
- Хочешь?
- Давай.
Он поднял чашку и протянул ее мне, но тут же передумал и бессильно осел на кровать.
- Ты был последним вариантом, понимаешь? Теперь мне конец, – я молчал. – Завтра меня убьют. Просто убьют.
- А что внутри?
- Я вижу ты хочешь ко мне присоединиться? Могу рассказать.
- Нет спасибо.
Он снова вскочил. Казалось что он пытается наброситься на кого-то невидимого.
- Раз не нашли, значит мне нужны деньги. Срочно. Есть максимум час. Иначе я труп.
- Слушай, если бы я чем-то мог… блин, ну ты сам не видишь как я живу?
Он вдруг остановился и вперился на меня в упор.
- Ты можешь продать эту квартиру, ноутбук, все эти вещи. Можешь взять в долг. Я знаю кто даст.
- Все? За час?
- За пять минут. Но придется выехать и все бросить, прямо сейчас. Я позвоню. Минута. Просто минута.
Повисла тишина.
- Ну? Ну? – он зашептал. – Пожалуйста. Я серьезно, эти люди, они меня реально убьют. Вот прямо на месте, без вопросов. Нужно только твое согласие и подпись.
- Это тебя спасет? – наконец спросил я.
Он замер.
- Я не знаю. Просто не знаю, - было непонятно, плачет он или нет.
У меня в горле появилось ощущение, будто бы я проглотил кусок чего-то липкого отвратительного и вонючего.
- Нет, - сказал я, и ощущение усилилось. - Нет. Просто нет.
- Я умру.
- Твои проблемы.
Он присел на корточки, сжимая голову руками и начал подвывать. Сцена получилась мерзкая. Потом резко выпрямился.
- Делать нечего. Придется обратиться к маме.
Меня будто подбросило. Я аж зарычал:
- Ты ни слова не скажешь маме об этом. Она старенькая слабая пенсионерка, и что ты вот собираешься сейчас к ней с этим всем прибегать?
- А что еще делать?
Никита был заметно крупнее, но это не помешало мне схватить его за шиворот.
- Сдохнуть. Вот что тебе сделать! Понял? Ты ни слова не скажешь о своих проблемах нашей матери? Ни слова? - Я повысил голос, переходя на крик, почти ор. - Повтори! Давай! Повторяй за мной! Ты ни слова…
- И что ты сделаешь? Как ты меня остановишь? - мы смотрели друг другу в глаза, он то улыбался, то нет.
- Если с ней что-то случится, я тебя убью сам. Хочешь проверить?
Вдруг он отдернулся назад и истерично захохотал.
- Ах ты гнида!!! - пробивалось через его хохот. – Ради всего этого мусора ты готов меня продать?! Да знаешь, подавись, забери, забери все. Какая разница если меня все равно теперь убьют! Оставь себе!
Он принялся шарить по карманам. Мне в лицо полетели какие-то купюры, ключи, почему-то несколько конфет. Наконец, пинком он повалил шкаф, так что чуть не вылетели окна. В следующее же мгновение его и след простыл.
- Урод!!! - донесся его прощальный вопль с лестничной площадки.
“Урод”, – шепотом повторил про себя я, машинально переминая в пальцах одну из конфет. Леденец. – “Урод, урод, урод”.
Вдруг меня осенило:
- О! А я вспомнил как называется тот фентезевый монстр!
- Как? - спросила Алиса, и протянула чашку. Я переступил разрушенный шкаф и налил ей чая, положив на краешек блюдца конфету. - Холодная уже, - она поморщилась.
Опять нужно его заваривать. Я развернулся, уже было сделал шаг, и тут согнулся от острой боли в мизинце.
“Черт! Да задвинь ты в угол эту бандуру!”