Наблюдая жизнь на Анимал Планет, утираю часто набегающие слезы умиления. Все эти миленькие блохастые собачки, злобные дикие еноты, презрительно молчащие ящерки, все они имеют больше прав и защиты там, чем я тут.

Сюда, из теплого солнечного городка на Лимане, меня привезли в тонком байковом одеяле. Отец с дипломом строителя-гидротехника, мама со специальностью печатник оффсетной печати и я – в марлевых подгузниках.
Мы приехали по приглашению морской республики. В те давние шестидесятые Эстонии, в «связи с резким ростом потребностей народного хозяйства», очень требовались специалисты. Специалистами их называли вначале, потом это определение плавно сменится на примерно такое: «русские-низкий социальный класс и в основном рабочие.» Но это будет потом, а пока – приглашенные из разных частей большого СССР люди расходились по рабочим местам, устраивали семьи по баракам и вагончикам.
Да, в альбомчике с моими детскими фотографиями есть запись – «первое место жительства: Эстония, Таллин, п-в Пальясааре, вагончик номер семь.»
Люди строили порты, набережные, фабрики, заводы, культурные центры и, заодно, детские сады, школы, дома-пятиэтажки.
Строили, учили, рожали, жили.
Дети росли, ели каши в яслях, осваивали буквари в школах, отдыхали в пионерских лагерях вступали в комсомол... Учили эстонский язык, когда случались уроки. Случались они редко, видимо на призыв – нужны специалисты - учителя эстонского языка в русских школах – во всем большом СССР никого не находилось. Но наши завучи осваивали смежные профессии и мы экзамены в школах сдавали полностью.
Мы играли во дворах своих пятиэтажек, не разбираясь в национальностях - девочки одинаково баюкали своих кукол, мальчики гоняли мяч.
Впрочем, иногда возникали непонятки - и камни, летящие в спину и слова : "русские свиньи убирайтесь домой". Мы принимали новую игру. Кричали в ответ: "кураты" и тоже хватались за камни. Придя домой с шишками и синяками задавали вопрос родителям – « почему они нас не любят?»
Уставшие отцы хмурились, мамы всплескивали руками.
Моя мама отвечала обычно – «Нас нигде не любят»
Мама. В трехлетнем возрасте ей пришлось увидеть казнь своего отца, моего деда. Его повесили мадьяры. Маму отправили в детский дом. Жизнь с маленьким узелком в руках. Только стало что-то налаживаться и вот. Нет, не хотела больше мама. Маме, у которой наконец-то появился свой дом, было все равно, кто за дверью этого дома нас не любит.
Папа учился заочно и работал. Много работал. Причалы рыбного и торгового порта, строительство портов в Пярну, объектов в Силламяэ, Новоталлинский глубоководный портовый район. В середине 70-х – работа по проектированию Олимпийского центра парусного спорта в Таллине. Возведена набережная вдоль Таллиннского залива и гавань для килевых яхт. Олимпийский центр был удостоен Госпремии СССР. Папины награды лежат дома, в шкатулке с изображением Белгород-Днестровской крепости, города в котором папа родился.
А в середине 90-х, в кабинет генерального директора Балтморгидростроя пришел белобрысый юнец. Он убежденно говорил о новом строе, других порядках и о том что вы нам больше не нужны. Да и раньше были не очень нужны, и столько испортили...

Кто мог и хотел, тот уехал. Тот кто остался, тот продолжал работать и жить. Принимая все правила. Справедливо полагая, что поколение рожденных тут, должно было иметь одинаковые права с такими же здесь рожденными.
Я не знаю, что не складывается...
Я смотрю по Анимал Планет, как бинтуют лапы и хвосты рычащим и щипящим на своих языках животным и повторяю про себя:

Провидение будь ко мне добрее в следующий раз, позволь мне родиться каким-нибудь зверьком, где-нибудь в Майами.