Рассуждение о бедности и богатстве***
Уэда Акинари

(перевод З. Рахима и А. Стругацкого, примечания А. Стругацкого)

*** сокращено, сильно и безжалостно.

. После смерти Сингэна никто в мире не мог с ним равняться. К несчастью, он рано умер. Выдавался боевыми качествами и Нобунага, но далеко ему было до таланта Сингэна и до храбрости Кэнсина. Зато у него были деньги, и на какое-то время вся страна была ему подвластна. А ведь, судя по тому, что его убили за издевательства собственные вассалы, не скажешь, что он был особенно просвещен в науках и военном деле. Что же до Тоётоми Хидэёси, то замыслы его велики, хотя появились они у него не так уж давно. Это видно из того, что он сочинил себе родовое имя Хасиба, взяв по одному иероглифу из имен Сибата и Тамба, которым завидовал за их знатность и богатство. Теперь-то, обернувшись драконом и взлетев в небо, он забыл, что сидел в болоте. Но хоть он и обернулся в дракона, природа его лягушачья. Говорят, что лягушка, обернувшись драконом, больше трех лет не живет. Верно, и Тоётоми продержится не дольше. Нигде и никогда еще не держалось долго правление расточителей. Впрочем, хотя бережливость и хранит человека, она может легко перейти в скупость. Поэтому следует хорошо различать, где кончается бережливость и начинается скупость. А Тоётоми властвовать уже недолго. Недалек день, когда умиротворенный народ запоет песни урожая. Об остальном же думайте сами". И старик прочел Санаю такие стихи:

В светлые дни императора Сяо
Народ возвратился к своим очагам.

/ Намек на Токугава Иэясу, "умиротворившего" Японию./
Едва старик прочитал последние слова, храмовый колокол вдали пробил пятую стражу. "Вот и рассвет, - сказал старик. - Теперь я расстанусь с тобой. Прости, что долгие рассуждения мои не давали тебе уснуть". Он встал и вдруг исчез, словно растаял.
Санай долго думал об этой ночной беседе. А когда он вспомнил строки: "Народ возвратился к своим очагам" и понял их смысл, сердце его наполнилось глубокой верой в будущее. Поистине придут счастливые дни.

А. сидела у окна своей спальни и ждала. Она ждала принца. Ждала долго, но он так и не появлялся. А вокруг неё вились конюхи, сапожник, дворник, охотники и пара разбойников. И чтобы не скучать в ожидании принца, А. была с ними любезна, иногда даже более допустимого. Она могла бы выбрать любого и переодеть принцем. Она могла полюбить. Но А. предпочитала жить в ожидании, не любить, но жалеть. И каждый с кем ей случалось быть превносил в неё что-то своё, и каждый, уходя, уносил в себе что-то от неё. Настал тот день, когда она ощутила, что ещё чуть-чуть и в ней останется лишь пустота... Настала ночь, и новый влюблённый сапожник лез по спущенной для принца лестнице в окно её высокой башенки. И А. решилась. Она переодела его принцем.