Читаю прозу Бродского, нравится - не то слово. Уже явно понимаю, что ничего подобного я еще не читала. И что самое удивительное, это совершенно не то, что его стихи, как если бы они вдруг стали прозой. Совершенно по другим вопросам, совершенно иначе. Но так может, как мне кажется, только он.

Залететь птицей в мое окно,
Присниться мне в самом гнусном кошмаре,
Являться мне в облике смутных прохожих
Надувающих вместо себя, заготовки
Общественных представлений,
Преследовать на излете стаей
Степных волков,
Исчезнув из моей жизни навек,
Хватит ли у тебя дурости?
Дышать мне в правое ухо,
Продувая его сквозняком,
Отсутствовать, если я оглянусь,
А когда повернусь обратно,
Смотреть мне в спину,
Буравя след словно от пули,
И писать обо мне, когда ты пишешь Родине,
Разбивать мое сердце об стену
С размаху
Наблюдать невидимкой как я чищу зубы,
Бреюсь, купаю свои оба глаза,
Смотрю новости, говорю: А чтоб тебе…
Грустно смотрю в окно,
Преступаю, отказываюсь, предаю,
Скучаю, жалею. Иду на поклон
Дну вечности, говорю, что дурнее тебя
Не бывает вообще, хотя… в принципе…
Дура! Хватит ли у тебя дурости?

Хватит, сколько твоей душе угодно,
Насколько хватает воображения,
Образов, шорохов и нелепейших сновидений.

В раскаленном закате
Падал пьяный с моста.
Вторник. Скрипы кровати.
Занимайте места.

В запыленные будни
Сквозь слепое окно
Пчеломаток и трутней
Нам покажут в кино.

Доктор выщипал бровь.
Выпив чай из пиалы,
Нас в страну, где любовь,
Поведут сериалы.

А на улице в девять
Утопился закат.
В нем цветущие вишни
У дороги стоят.

И какой то один,
Осознавши тщету,
Отпивая вино из бутылки,
К мосту

Направляет свой взгляд.
Сбросив бремя затрат,
Он шагнул
В утонувший закат.

Нальем 15 рюмок лести,
Любви, невыплаканных слез.
Накатим по 100 и по двести
И заспиртуем наш серьез.

Луна, давясь от отвращенья,
Льет белым искоса на двор.
Так жалки мелкие прощенья,
Не пойман за руку – не вор.