Знаешь, как бы мне хотелось? Так, чтобы сказать и сразу же сделать, чтобы не было ни одного метра между словом и делом. Сказать «люблю» и, если ты тоже скажешь «люблю», то сразу любить вовсю и не смотреть по сторонам, а если ты скажешь «нет», то сразу же умереть, и не от старости, не от желудка и печени, а от слова, «как громом пораженный», не в семьдесят лет, а тут же, на месте. Почему так нельзя? Почему в самом малом сразу, а в самом большом – через сто лет? Почему если купили билеты, то сразу едем, если готов обед – сразу едим, а если мы любим друг друга, то не сразу любим, а через сто лет. Почему доходит как до жирафа, не веришь ушам. Тогда зачем такие уши? И глаза? Когда видишь что-то хорошее, не веришь глазами, что-то средненькое всегда на виду. А ведь мы не жирафы, не динозавры, мы эволюционируем, мы современные обитатели, а все у нас устаревшее – и уши, и хвост, мы же прошли через рай и ад, через рай и ад, а все такие же толстокожие, еле поворачиваемся.
В. Нарбикова.