Нас окружали крутые снежные склоны, неизвестно как высоко уходящие в темень. Домик на склоне горы манил нас спасением в своих больших окнах недостроенной террасы.
Деревянный, большой, темно-красный.
Я уже не помню себя почти от усталости и холода, в момент как я оказалась внутри домика. Хозяева нам объясняли где и что, в камине ласково горел огонь, казалось что я вот-вот согреюсь. Говорят, что с нашим приездов вжарило под – 20, что таких морозов давно никто не помнит. Милая пожилая пара. Стало ясно, что на Новый год они будут с нами в домике.
Где-то в дальней комнате, на втором этаже. И тут наступила партия Иры. Точнее никто глазом не успел моргнуть, как Ира сама объявила свой выход. Она накинулась на хозяйку дома, чуть ли не демонстративно изображая стерву еще дополнительно к тому, что она есть. Хотя она видно хотела просто жестко ее пожурить, в том плане, что так же они не договаривались. «Вас не должно было быть здесь пока мы здесь!» Хозяйка пыталась ей объяснить в чем дело, но Ира ее перебивала словами «Я не хочу вас слушать, деньги заплачены, мне не о чем с вами говорить». Потом она продолжала свои претензии, не давая вставить слово Ирине – хозяйке домика.
Потом Ирина таки смогла сказать Ире: «Если вам не нравится, то от желающих здесь жить на Новый год, нет отбоя. Так, что собирайте свои вещи и вперед!». Кажется, Цитрус успел попросить Ирину выйти с ним на 2 слова. Судя потому, что мы остались там жить, многоуважаемому нашему попутчику удалось и попросить чтобы нас простили и объяснить, что в общем то мы хорошие, что с нами можно иметь дело.
Холод в домике тоже имел место быть, но это все же не то, что оказаться ночью на морозе в Карпатах. Дальше были попытки расположиться в своих комнатах. Дальше были истерики Иры, попытки ставить перед нами условия, например: «Вы как хотите, а мы с Пашей будем жить в отдельной комнате сами…» В каждой комнате домика по 2 двуспальных кровати. И мысль о соседстве с кем-то из нас была ей не выносима. Кто-то спросил что происходит, я сказала, что нас чуть не выгнали на мороз. А так же, сказала, что если она выдвинет еще хоть одно условие, я перестану ее замечать. Она рыдала, она говорила: «Ты еще напиши об этом в Интернете!» Я улыбнулась ей: «Конечно напишу, у меня и дневник есть».
Мы пошли спать. Первый этаж был наш с Кузей и Прыгом и близость душевой кабинки и унитаза была нам приятна и важна. Наконец-то мы упали в наши чистые постели и забылись сладким, тяжелым сном.


Пр. сл......