Все очень просто - сначала ты выбираешь небо. И небо в список рекламных акций включает все - оно смеется, станцуем, детка, станцуем, бэйба, и теплый ветер по переулкам тебя несет. Ты привыкаешь глядеть на землю с лихим прищуром, ты привыкаешь к тому, что грозы тебе поют, как божья птичка, живешь от флэта до перекура, поэт обязан, нахлынут горлом, и вери гут.
Ошейник сдавит, но это позже, почти не больно. Ты так подсела, что губы сводит от немоты. И ты в строю, но стоишь пока что по стойке "вольно", а если вольно - то это, детка, почти что ты. Ты в каждой строчке, ты в каждой букве ему перечишь, свободу слова ты ищешь в сексе, вине, траве, а небо мягко легло на руки твои и плечи, и нежно гладит тебя по ветренной голове...
...И рукава завязали туго, стянули руки, и ты кричишь, вырываясь - Господи, пощади! За что, пустите, ведь я писала всего лишь, суки!
И - отпускают. И тихо, в спину - Восстань! Иди!
И ты стоишь, заслонясь неловко от тьмы и света, нелепый Лазарь в рубашке с ангельского плеча... И человека ты лепишь медленно из поэта, и вверх не смотришь. Но ты не можешь не отвечать.
(с)