И еще.
Будь проклят день, когда этот сад достался кому-то из моей семьи.

Я все чаще думаю, что дело не в соседях и всем остальном.
Хотя в "Доме, в котором..." Сфинкс в конце пришел к другому выводу. Я до сих пор помню эти слова. "Мне было легче поверить в то, что это были твои Правила, чем в то, что Слепому нравилось убивать" (с). (хотя и не дословно).
Немного иначе, но.
Как-то же вышло, что все собралось именно там?

И есть же счастливые люди, которые не жили в моем городе!
и никогда не думала, что скажу, но: и те, кто не жил в России.

Заходила сегодня за ограду к щенку, чтобы погладить. Он натянул ту самую неподъемную цепь, на которой сидела Джейси. Как она прижался, положил голову на колени. Ему тоже было скучно и одиноко.
Спускают ли тебя хоть иногда, малыш? И все-таки, оставайся ласков ко всем. Это очень надо, понимаешь? Они наверняка хотят, чтобы ты был сторожевым. Но они все такие. Они хотят, чтобы их дети учились на нелюбимых факультетах и ходили на нелюбимую работу. Они требуют того, что потом выходит боком, и по сути, не так важно.

А гроза обошла стороной. И я чуть не сбила какого-то мужика А посему считаю, что ему очень повезло и ему надо бы отметить вечерком то, что он жив-здоров, а не... Потому что не все ездят там с такой скоростью, с какой ехала я. И не все будут тормозить так резко И вообще, надо хоть для приличия мордой повернуться в ту сторону, с которой машины едут, а не спиной дорогу переходить.
А еще я наконец-то отсканировала рисунки. ) отдельным постом надо несколько выложить, да плюсовать чаек. и уток. и выдру.

Покаталась
Началось все с того, что сегодня я-таки купила звоночек на велик. Поехали мы по старому маршруту. По тротуару. Вижу я пару (девочка с мальчиком). Ну, подъезжаю. Мальчик бежит к другому концу, я еду по краю. Решив, что нормально, я не стала тормозить, а он вдруг отскочил задом под колеса велосипеда Не, я понимаю, если бы я была виновата, а тут же я не виновата?! но все равно виновата, потому что велосипедисты должны по дороге ехать, а мы не ездим - у нас машины вел-тов сшибают постоянно.
Затем я разодрала колено этим замком.
Выехали мы на ту самую парковку. "Дай я проверю свои тормоза", - сказала я и дала разгон. Только в какой-то момент у меня...порвалась цепь. И ладно, что он еще меня не скинул (в смысле, я не свалилась, скорость была все-таки приличной), но обратно пришлось возвращаться пешком. А это была самая дальняя точка нашей поездки.
Но! все-таки велосипедисты - это отдельная субкультура) Едешь - и все друг с другом здороваются. Просто так. Или хотя бы улыбаются. Мы тормознули одного, спросить насчет цепи - нет ли инструментов, а рядом еще двое остановились. И расходились мы очень тепло. Пожелали хорошо добраться до дома, удачи на сегодняшний день и вообще - просто удачи. Надеюсь, еще встречу их)
Автомобилисты не образуют субкультуры. Потому что вело - их все гоняют, потому что это всегда по-особенному. А наличие общих "недругов" всегда сближает.
Когда возвращались, две машины остановились на светофоре, из одной вылез мужик, подошел к другой и давай кулаками бить пассажира. Не дотягивался. Стал обходить. Водитель сдал назад, тот мужик поорал и сел обратно. Почему мне кажется, что если бы я была за рулем, то я бы сдала вперед, на него?..
Был случай в нашем городе. Девушка оцарапала на автомобиле другую машину. Беременная. А другой водитель вышел из своей машины, подошел к ней и стал ее бить.
Что, нормально?
А велосипедисты всегда только помогают друг другу.

Не знаю, почему так вышло сегодня, может, оно и к лучшему, да?

На дайри бесте выкладывали историю о бомже, который стоял с табличкой у супермаркета. А на табличке было написано "Улыбнись". Автор рассуждал о том, что мы часто отводим глаза и их за людей не считаем, в то время как они порой больше люди и больше счастливы. Так вот и мы тоже.
Сидели в одном из парков, разговаривали. К нам подошел мужчина лет 60-70, худой, в грязноватой одежде, от него пахло алкоголем. Типичный образ, да? Но он подошел и спросил, можно ли сесть. Сказал, что он нам не будет мешать. Так как подруга разговаривала по телефону, а я сидела дальше, то мы не сразу ответили. Он еще раз спросил, добавив, что на несколько минут только. Мы кивнули. А потом снова начали разговаривать о бытовом. Через некоторое время мужчина спросил, может ли он закурить? Мы сказали, что не надо. А он ответил: "ну хорошо, потерплю". Время было уже позднее, стемнело, а нам еще на вело возвращаться домой. Мы стали собираться.
- Ох, я сам сейчас ухожу, - сказал он.
- Да нет, нам действительно пора, - ответила я.
- Ну, я не хотел вас прогнать, извините, - совсем уж грустно закончил он.
- Мы уже собирались уходить, поздно, - заверили мы его.
- До свидания! - попрощался он.
Мы ответили.
А вот сейчас я сижу и думаю, что даже в глаза ему не смотрела, а ведь по сравнению со всеми теми, с кем мне довелось сегодня встретиться, этот человек был самым вежливым и внимательным! И какая разница, как он выглядит, какая разница, пьет ли он, мне, простому прохожему? Если он даже не стал курить потому, что мы этого не хотели. Да-да, закон о курении - о котором он даже не слышал и который вступает в силу только завтра. Но ведь дело не в нем. Дело совсем в другом.
Эти вечные "А дайте прокатиться", от которых уже болят уши. Без всяких "пожалуйста", требовательные и только. Эти мужики в автобусах, которых торопятся усесться перед женщинами любых возрастов. Эти люди, которые лезут без очереди и хамят всем направо и налево. А ведь для меня они все примерно на одном уровне. Уровне, при котором я не смотрю в глаза человеку.
Глаза в глаза - контакт с равным. С тем,в чью душу тебе интересно заглянуть. С тем, кого уважаешь. А все перечисленные лица - те, чьи души я не хочу видеть, те, кого я не хочу знать долее секунды.
Но ведь этот мужчина из парка... Он лучше? Он действительно лучше? И я должна была взглянуть ему в глаза.
Если человеку не смотреть в глаза, он становится слишком одиноким. Не замечали?
В общем, я как всегда упустила свой шанс.

А счастье - оно в мелочах. В одном мгновении. Катались по дороге - она двухполосная, машин нет, только камазы возят песок. Мы поехали по дороге к озеру, нам один водитель посигналил (там была однополосная уже). Мы ушли с нее в траву. Он, проезжая мимо, сказал, чтобы мы тут не катались - испачкаемся. Я не расслышала, но подруга передала. Мы проехали еще чуть вперед, а потом развернулись. И тут на дорогу заворачивает еще один камаз. Мы решили, что успеем - и дали деру ему навстречу. Камаз притормозил, пропуская, а мы на скорости залетели на тротуар. Я оглянулась на водителя: он смеялся. Я улыбнулась ему в ответ. Через четверть часа мы ехали по двухполосной уже в сторону дома. И навстречу опять попался этот водитель. Он ухмылялся в усы. Я ему улыбнулась и он широко улыбнулся в ответ. Мелочь, а как-то... приятно. Звучит по-детски и глупо, но в этих встречах - случайных, однодневных, коротких, с людьми, которых нам больше не встретить - в них есть что-то особенное. В этих улыбках - добрых и искренних, потому что не за что-то, а просто так. Потому что это - жизнь, и можно улыбнуться - потому что жить хорошо, - в них и есть маленькое счастье.
Много лет назад, когда уезжала скорая, я спустилась к подъезду, чтобы убрать нашу просьбу не закрывать дверь. Меня окликнул один из врачей (или водитель?): "Ну, зачем убрала, так красиво написано было!" - улыбнулся он. Я слабо улыбнулась в ответ, но что мне было ему ответить? Я часто не нахожу нужных слов. Казалось бы, короткий миг, а я помню. Может, это и есть - жизнь?

Люди пишут, что когда по настоящему плохо, то человек не будет писать в сети.
Но для меня это единственный способ отвлечься от ... ну, понятно.просто нужно как то же делать отводы.
Вот и сейчас.
И... мне попадаются хорошие санитары в скорых. Спасибо, Меркурий.Это ведь твой жезл на их эмблемах.

зачем это вообще кому-то знать?
мне кажется, если бы я сама этого не знала, то была бы счастливее.

и как же я устала от того, что не могу, не могу отучиться не бояться делать ошибки.
Ведь это так естественно - их совершать, получать тумаки, учиться.
Но мое подсознание так не хочет считать.

Ах да, чуть не забыла.
Мы сегодня катались на лошади. Мой первый сознательный раз. Почему в фильмах всегда показывают, что человек, в первый раз что-то начавший делать, делает это превосходно?! или это просто я - не могу сходу пустить лошадь в галоп, написать музыку к песне, в первый раз взяв в руки гитару, сделать кучу других вещей, не имя опыта работы с ними?
Ну и вот еще, заканчиваю второй ловец.

Как бы я не ругалась на Бочку, чем бы ни угрожала, что бы не советовала по поводу приблудной, я не причиню им вреда. Я не могу даже прогнать этого кота, о чем я?.. Я не могу проигнорировать щенка.
А может, я просто соскучилась - по тому чувству, когда какое-то живое существо любит тебя сильнее, чем остальные. И когда ты для него кто-то особенный. И когда оно для тебя тоже - особенное. Может, я даже пытаюсь отгородиться, не приближаться, но чей-то ласковый голос издалека спрашивает меня: "Разве ты сама не выбрала бы несколько минут счастья взамен того, чтобы и этого никогда не испытать?" И за этим вопросом есть что-то большее. Часто бывает, что короткие встречи, счастливые, приносят потом много горя - когда человек расстается со своим счастьем. А я знаю, что - ну и пусть. Потому что эти минуты действительно важнее, что ради них вполне можно немного погрустить потом. Поэтому мне нечего ответить на вопрос.
Я не знаю, кто мать этого щенка, но точно знаю, что не щенок Джейси. Потому что он, кажется мальчик. Помесь овчарки и хаски. Мать, как я поняла, овчарка. Но все равно я не могу отбросить от себя ощущения, что мне знакомы эти манеры. Я понимаю, что это просто собачье. Так делают все собаки. И вовсе это не из прошлого привет, это - настоящее.
...Просто так уже было. Уже приводили нам щенков. И...
Мы едем обратно, а я думаю о том (или говорю?..), что будет, когда охранник уволится, съедет? Наверное, к тому времени щенок подрастет. С ним наиграются и его бросят. Оставят там. Кому нужна собака в квартире? Он будет жить здесь. Когда мне говорят, что охраннику нужно отвести его за двор, чтобы щенка не тискали - дескать, будет слишком добрым, я взвиваюсь: нет, не надо, не надо, чтобы он был злым! Пусть лучше он будет ласковым, пусть будет льнуть ко всем, пусть у него не будет Особенных - но зато его не будут бить. Его будут кормить. его будут любить.
Я очень люблю, когда собаки злые и когда вместе с этим я - их самый лучший друг. Но! но пусть лучше он будет добрым и ласковым. Меркурий, пусть, а?

Как часто то, что я писала в дневниках, оборачивалась ровно наоборот. Так вот, я буду вовсе не против, если я не "накаркую" ему такую жизнь и люди окажутся куда лучше, чем есть они в моих записях. Я даже готова писать об этом каждый день, только чтобы... чтобы они действительно стали лучше, чем они есть.
Так редко бывает в последнее время, чтобы я отбрасывала ту маску-личину, согласно которой "мне все равно" и "делайте что хотите, если мешает кошка - выкиньте на улицу". Но сегодня именно такой день.
А, да. У щенка есть имя, но я пока не готова его назвать или дать ему свое погоняло.

Когда начинает умирать твое поколение - всегда почему-то становится странно. Не страшно, не боязно, а странно. Ощущение, что идет отбор, как во всех этих фильмах. Ужастиках. Да, точно, именно в них... Особенно, когда смерти не совсем естественные. Просто где-то на грани сознания мелькает тихая мысль: "А я? как же я?"

Я увлеклась какой-то несчастное игрушкой в вк. Это так... глупо? Знаешь, мне кажется, лучше пусть так, чем как зимой.
Тем более, реалку я свою отжила сегодня. Особенно вечером. Пять часов на наших дорогах. Кажется, меня затошнило не только от города, но и от езды на вело в принципе. Паребрики. Прохожие. Песок. Все перекопано. Ехать - через ж#пу. Это действительно... часа два-три нормально переносится, а потом уже ни в какую. Еще и Эльмира упала - тоже как-то давит. Там все-таки высокое место, больше 30 см (или 50?..) высота, плюс асфальт, плюс вело сверху... И лицо белое-белое.
Страшно.
И как-то все сбилось. Дорога спугнулась. И вообще...
Хотелось только Парка. Парка... родного, домашнего, без людей и паребриков.
Но мы сильные. Мы не сдаемся. Мы доехали.

Еще много всего было за эти дни. И разговор с охранником, и тот мужчина, который принимал нас в КС. Но мне очень не хочется что-то писать. Я устала. И...просто, чтобы не пропадать.
...слишком многие уже ушли.

[...]
Конечно, в первое время меня радовало, что моя собака наконец-то живет у меня на участке. Я и раньше ее привязывала, но лишь на несколько часов. Джейси играла со Шреком, а потом Шрек убегал. А она, вроде, и не хотела за ним. Если скучала, то начинала рыть ямы. Стоило лишь прикрикнуть, как она послушно ложилась и строила из себя примерную девочку, смотря лукаво на нас.
Моя память не различает, что было именно в 2007, а что в 2008. Наверное, я не ошибусь, если все отнесу к 2008. Да и какая, в сущности, разница, когда это было? Главное, что было. А в зиму седьмого года я часто приезжала. Каждые две недели - так точно. Кормили, осматривали участок и уходили. Джейси была на сносях, но всегда, всегда провожала нас. До остановки. За несколько дней до родов, правда, она смогла дойти только до моста через реку. И потом, через десяток дней, тоже только до туда. Мы часто гнали собак назад. Остановка находится далеко от сада, по пути может встретиться чужая стая. Тогда наши старались или проскочить с нами или, если оказывались далеко, уходили. Они знали, что это надо - уйти с чужой территории, на которой недругов куда больше, чем их самих. Но в остальных случаях - они не уходили. Мы кричали, кидали камни (правда, я никогда не делала ни того, ни другого) - собаки отходили и плелись сзади. А потом грустно, тревожно смотрели на уходящий автобус.
От того февральско-мартовского помета у Джейси осталось два щенка. У нее всегда рождались только два типа щенков: либо чисто белые, либо черные. Черные вырастали в красивейших овчарок. Те два щенка были черными. Одного охранник отдал в деревню, он и теперь жив (был осенью точно, пока еще не видела). Откормленный, красивый пес. А вот второй щенок не попал в хорошие руки. Изначально он вообще никуда не попал. Поэтому к тому времени, как я начала ездить в сад, щенок был диким и нелюдимым. И все попытки поймать оказывались бесплодными.
А Джейси гостила у меня. Она сидела только на цепи, все веревки перегрызала. И даже не для того, чтобы убежать, а просто так - ей нравилось. А не привязывать ее я не могла. Во-первых, это, кажется, мне нравилось. Во-вторых, к нам часто приходили другие люди, а Джейси ничего не стоило кого-нибудь цапнуть. А раз она была у нас, то и все остальные собаки тоже. Они спали под нашей машиной. Так в один день я и поймала Динку - второго Джейсиного щенка. О, это была знатная трусиха! Но я была упорнее. Цепь у меня была одна, а сидела на ней Динка. Я кормила ее вместе с Джейси. Я пыталась хоть показать, что не надо меня бояться. Я даже ходила с ней гулять! Точно-точно. Первый раз это был час позора, но какое мне было до этого дело? Упирающийся дикий щенок - то еще удовольствие. Но где-то на третий раз у нас все прошло хорошо. Через неделю или полторы охранник изъявил желание забрать ее к себе домой, в деревню. Помню, что отвела ее к ним (к тому времени, Динка уже не натягивала цепь и терпела нас вполне и вполне). А она сбежала. Думали, всё пропало. Но как я была тронута, когда этот щенок вернулся к нам и улегся под кустами смородины. Я подошла к ней, а она не убежала. Щенок, который не подпускал человека на 100 метров, не убежал.
Но через день ее все равно увезли. Говорят, что она вскоре стала хорошей сторожевой собакой. Верю? Не верю? Я не знаю. Хотела, могла бы, но охранник...

С Джейси мы гуляли часто. Обычно вечерами. На ночь она была привязана, утром я первым делом шла к ней, ласкала и гладила ее, спускала с цепи. Она ходила только до ворот и сразу возвращалась обратно, на привязь. Я возвращалась в дом, умывалась, готовила еду - нам и ей. У нас было недостаточно денег, чтобы нормально кормить собаку, но я старалась. Покупала ей куриные ножки, готовила супы, еще что-то: если очень хочешь, то сможешь. Конечно, этого было мало. Но это было лучше, чем ничего, которое осталось теперь для Шрека.
Прогулки не всегда были мирными. Ночи не всегда были спокойными. Тогда время шло "веселое". К нам залезали, пока мы спали (ну, ко всем садоводам), мальчик-недо из деревни изнасиловал через пару лет свою трехлетнюю сестру, а тогда просто воровал у нас... Да много чего там было. Кое-что я помню особенно. Однажды мне нужно было встретить родного человека, а идти по лесу одной - все-таки опасно. Конечно, я взяла с собой Джейси. (или она со мной пошла?). Мы вышли из сада, пошли по деревне. И тут как раз этот мальчик-недо вышел на дорогу. Он, кажется, замахнулся рукой - как Джейси на него накинулась. Она вообще умница была, моя собака. Она хорошо знала этот жест - замахнуться, чтобы ударить или кинуть камень. Тогда и позже она все-таки боялась. Ведь и в нее кидали камни, и ее били. Но как можно было ей бояться, когда рядом тот, кого нужно защитить? Вот она и кинулась на врага, словно почуяв, что я его опасаюсь. Я окликнула ее, и она бросила его, подбежала ко мне. Шрек никогда не слушал.
С ней было безопасно гулять. Когда за нами гнались деревенские, кидаясь камнями, она бежала рядом только потому, что мы попросили ее бежать. Но когда я тормознула, потому что мне вдруг показалось бессмысленным бежать, когда деревенский собирался швырнуть в меня камень, Джейси вцепилась ему почти что в зад. Немного промахнулась - он увернулся, и лишь порвала куртку. Они, деревенские, боялись ее. Грозились кастрировать, видно, думали, кобель. Но как бы они там не хамили, чем бы не угрожали - они боялись ее.
Как-то, когда мы были в своем "шалаше" - беседке, устроенной под разговоры и карточные игры, мы услышали крик, рычание, лай. Если Джейси спала, она нападала молча. Лишь потом рычала и гавкала. Нам сказали, что она укусила какого-то подростка, а он удрал. ай-ай-ай, какая нехорошая собака. А мы переглянулись друг с другом, улыбнулись уголками губ и кивнули друг другу. Мы-то знали, что пришли по нашу душу. А увидеть собаку за машиной он не мог, вот и напоролся. Мы не расстроились. И больше нас не беспокоили.
Мы засиживались до поздней ночи, а потому нам очень кстати была такая охрана. Однажды мы сидели в кромешной темноте, как вдруг наша белая собака встала и молча, с тихим урчанием уверенно пошла в тьму. Мы испуганно пошли за ней, когда она уже с рычанием наскочила на людей. Но это были свои. Свои перепугались тоже. Мы смеялись над своим испугом. Боялись мы не напрасно этих ночей. Но уж больно мы их любили. Особенно августовские звездопады.
В этих строчках трудно увидеть, как на самом деле мы с ней любили друг друга. Когда я уезжала, она провожала отчаянным взглядом. Когда возвращалась - она улыбалась. Она умела улыбаться. Я никогда не видела, чтобы собаки улыбались. В Биме, кажется, был такой момент. Вот и она, когда встречала меня у ворот, у нее поднимались губы, чуть оскаливались зубы, она фыркала и мотала головой. А потом засовывала морду поглубже - где-нибудь между телом и рукой, а я ее гладила. С моей стороны, она была тем, ради чего вообще стоило приезжать в сад. Она делала мою жизнь не одинокой, а счастливой. Я знала, насколько она любит меня - так редко любят домашние звери. Потому что любовь бродячего зверя всегда имеет другой оттенок. Может, это от того, что они выбирают - между свободой и нами? Милая моя собака! Ты столько раз выбирала меня. Ты так плакала, когда я уходила. И так радовалась, когда я возвращалась. А я, спустя три года, увидев в фотографиях приюта фото собаки, похожей на тебя, так и не съездила туда. Знаешь, родная, дело не в том, что у меня были дела, что я просто не могла найти свободный день - это только отмазки. А если бы я съездила, если бы это была ты, забрала ли я бы тебя в тот ад? Но дело даже не в этом. Я ведь могла бы навещать тебя: отвозить еду, гулять с тобой, курировать. Я ничего не сделала. Тогда я второй раз доказала, что ни черта я не умею любить, наверное. Хотя и сейчас я невольно спрашиваю у себя: а почему я не съездила? Почему?

Нет, все и в 2008 было не так безоблачно. Собаки топтали чужие участки, а садоводы жутко ругались. Не без рукоприкладства. Поэтому Шрека я привязала у охранника, рассчитав, что там его и покормят, и бить не будут. Джейси я держала у себя, щенка (Динку) изловила. Остались беспризорные собаки, но они были мне чужие - и если их гонят, то пусть гонят. Однако причина была вовсе не в собаках, когда...
Мы шли купаться. Наши собаки бежали перед нами: беременная Джейси, Шрек и рыжий приблудный. Сосед, который шел нам на встречу, поднял палку - опору для забора (удивительно, как вообще сил хватило) - и со всей дури ударил по позвоночнику сначала Джейси, потом Шрека, а рыжий, кажется, успел удрать. Мне и сейчас трудно это вспоминать, я чувствую эту боль. Собаки, которые шли за своими людьми. Которые шли по аллее. Вдруг получают такой удар по спине, что... Шрек до самых ворот не мог идти. У него, наверное, отнялись задние лапы. Он оглядывался на них, полз, но все-таки потом пришел в себя.
Я долго молчу, смотря на мигающий курсор. В голову лезут мысли, которые были тогда, которые остались сейчас. Я думаю, насколько светлее они, наши псы, которые ни разу не укусили ни его, ни его детей, ни его жену? Я знаю, собаки помнят. Потому что теперь, спустя четыре года, стоит нам пару раз позвать "Джейси, Джейси", как Шрек, ковыляя, подходит и осматривается по сторонам. В его глазах я вижу надежду. "Где?" - спрашивает он. А мне стоит огромных усилий не разрыдаться. Сотни раз избитый до потери сознания, с выбитыми клыками, без одного когтя, с артритом на суставах, с множеством шрамов на морде, исхудавший настолько, что я в который раз могу пересчитать все ребра и остальные кости, вздрагивающий от малейшего шума, он приходит и ложится около нашего порога, не в силах встать. Но встает, потому что тоже хочет увидеть ее.
Да что мы все знаем об этой жизни? Об одиночестве и побоях? О вечном голоде, о бесконечных зимах? Я, домашняя девочка, столько раз писавшая о боли, что я на самом деле о ней знаю по сравнению с ним? По сравнению с ней? И что такое мое одиночество, по сравнению с тем, на что обрекли их мы?
Я не смогла простить. Они - прощали. Это легко не сравнивать, думая, что это - всего лишь звери. Но если звери - знают, помнят и в принципе-то умеют мстить? Что тогда?

Ты никогда не поймешь человека/книгу/зверя/etc, пока будешь защищаться от них. Защита - это борьба, отрицание, штыки, отгораживание, боязнь и др.

Надо просто очень любить этот лук (с)

Нужно просто...
Я не могу это объяснить. Я знаю, что нужно и как нужно. Поэтому я понимаю людей. Понимаю порой больше, чем следует. Я чувствую их боль. Я не вижу смысла закрываться от этого понимания. И еще реже вижу смысл, чтобы говорить им о том, что я понимаю причины их поступков. Я редко вмешиваюсь в их жизнь. Только иногда, когда чувствую, что они у предела. Когда знаю, что им именно это и надо.
Какой бы они потом выбор ни приняли.
И я перестаю говорить ту самую фразу, которая раньше казалось забавно: "а я же говорила!"
Почему только так сложно не защищаться от себя? Почему я слишком часто не слушаю свой внутренний голос, который столько раз спасал мне шкуру? Почему я не могу найти дорогу к себе?
Я поздно поняла, что порой, чтобы одержать победу, нужно сдать несколько боев. Или сдаться. Но поздно лучше, чем никогда.

А иногда усталость отнимает все силы на защиту и тогда все на какое-то время встает на свои места.