Хотела начать запись так: наконец звезды сложились так удачно, что мое свободное время и тишина (Орен у друга, Мишелька спит) пересеклось с желанием написать и с обилием событий. Но, хотя звезды и сложились, видимо, луна подвела (кстати, ходят слухи что сегодня в на небе будут две луны, сейчас пойду посмотрю... нет, врут, одна), и интернет не работал. Промаявшись битый час, я нарушила строгий запрет и посягнула на Оренский комп, где, на удивленье, интернет почему-то есть.

Про то, как мы ездили в Прибалтику, я напишу отчет позже, сначала о сходке.

Итак, в субботу произошла историческая встреча между израильскими джорналавцами Cler, ее мужем Олегом (виденным мною, кстати, тоже впервые мамаш бахур бе рама), SnowTiger (я) и московскими: necros The_Dark_One, Антивирус, Zeruf и VitalyOff. Вначале мы собирались тихо и мирно распить пивка в Нетании, но в пятницу мне позвонила Cler, и мы решили, что:
1) в субботу будет жара несусветная, пойти некуда и вообще, скукота, поэтому -
2) а не свозить ли нам гостей, например, в пустыню, подумаешь - дорога полтора часа в жару +35 без кондиционера! в Мицпе Рамон, посмотреть на кратер.
Сказано - сделано. Осталось только как-то элегантно забрать у Орена машину без предупреждения...
и как оно было + пара фоток

p.s. я так без спросу фотки поставила, говорите, если что не так

Один мой хороший друг Джуничи, японец (тот самый, который друг Рю Мураками), вдруг перестал писать. Не знаю, что случилось, а может, ничего и не случилось, просто так исторически сложилось, но я скучаю, и мне обидно.
Послала ему по почте книгу и вложила туда пустую открытку.
По-моему, очень даже по-японски вышел намек.

Постепенно приучаю Орена к чтению
Хорошо пошли: "Собачье сердце", "Жареные зеленые помидоры", "Вальс на прощанье".
С трудом дочитал: "Код да-Винчи"
Бросил на середине: "Невыносимая легкость бытия" и "В дороге" Керуака.
Пытаюсь анализировать, но логика мне не совсем ясна. Сейчас он с упоением читает "Робинзона Крузо". Думаю, в следующий раз куплю ему в подарок "Пятнадцатилетний капитан". Блин, куда смотрела его мама...

Подружка моего приятеля Лиора, Александра, ярая фанатка Гарри Поттера.
В тот день, когда последняя книжка вышла в свет, наши друзья Янив, Боаз и Асаф сговорились над Александрой подшутить. Они пришли в кафе, где Лиор с Алекс уже сидели. Янив и Боаз обсуждали по дороге уже якобы прочитанного Гарри Поттера и возмущались, что можно убить главного героя детской книги, смаковали вымышленные детали. На Алекс они как бы не обращали внимания. Алекс на них не смотрела тоже. Она смотрела на своего Лиора целую минуту, пристально, испепеляющим взглядом, в котором читалась одна конкретная мысль: твои друзья лохи, мерзкие подлецы и негодяи. Потом она в ярости поднялась и без лишних слов пошла домой. А лохи, подлецы и негодяи бежали за ней по улице Дизенгофф, и чуть не на коленях клялись и божились, что это была шутка.

Раз уж своего дневника у тебя нет, пусть хоть у меня

План был такой: Орен весь вечер самозабвенно играет в "Сталкера" и забывает на время о моем существовании. Он удался, можно сказать, наполовину: Орен "Сталкеру" обрадовался до чертиков. Даже про термометр забыл. Минут десять он увлеченно изучал обложку и похмыкивал.
- Можешь поиграть на моем компьютере, - милостиво разрешила я.
- Не получится, - сказал Орен. - Твой комп эту игрушку тоже не потянет.
Я приуныла.
- Хочешь, - предлагаю, - я схожу поменяю ее на что-нибудь другое?
- Нет-нет! - Орен прижал к груди "Сталкера" (ну точь-в-точь Мишель с Дорой), - не надо! Лучше я свой компьютер обновлю. Я уже давно собирался... - и он надолго завис на сайте с электроникой. Можно было спокойно уходить куда угодно.
- А у меня Дора есть! - сказала Мишель Орену. Она пыталась вылизать конфеты, не вынимая их из тюбика, - а у тебя что есть?
- А у меня... ммм... вот чего у меня нет, так это вот этой чудной карты, - пробормотал Орен, не отрываясь от экрана.
- А у меня тоже есть карты! - обрадовалась Мишель. - С собачкой Плуто!
- А у меня, - говорю, - есть полная ванна теплой воды. И кто-то идет купаться.
- Я - не хатю! - заявила Мишель.
- А я не помню, чтоб я задавала какие-то вопросы.

У Мишель "нехочушный" период.
В садик не хочу.
Из садика - не хочу.
Не хочу яблочко, корнфлекс, на море, читать про Буратино, к бабушке, огурец, учить буквы, какать в унитаз, одевать сандалики. Утомительно это, должна признаться.

В полдевятого за мной заехал Ифтах, и мы отправились в Иерусалим. По дороге я ему рассказывала про Мишель и Дору.
- Хахаха! - смеялся Ифтах, - Ты зря мне это рассказала, лучше бы на вечеринке всем.
- Да? Ну тогда я на вечеринке тоже расскажу. Считай, что я на тебе тренируюсь.
На самом деле, я-то знаю, что никому я там ничего не расскажу. На вечеринках, где я никого не знаю, я становлюсь деревянной и не могу два слова связать. Хожу там, как призрак, нервно пожевывая суши или чем бог подаст, и чувствую себя не в своей тарелке.

Йонитская вечеринка была в чьем-то красивом старинном доме на крыше. Уже на лестнице стали попадаться светские молодые люди с ироничными взглядами, и я слегка задвинулась за Ифтаха и сделала вид, что меня нет. Красавица Йонит Леви в Израиле - настоящая знаменитость, она ведет новости второго канала в прайм-тайм. Ифтах с ней познакомился, когда они оба служили в армейском радио. Он мне про нее все уши прожужжал. А сколько ценных советов я ему надавала, чтоб ее вернуть, и все напрасно! Думаю, потому, что Ифтах никогда им не следовал. Вот например, он меня спрашивет, что ей подарить на день рождения. Я говорю:
- Подари виниловую фигурку Молчаливого Боба. Йонит ее поставит на телевизор. У нее все будут спрашивать: "Это кто тебе подарил?", а она будет отвечать: "Это Ифтах!"
Так нет же, он купил диск с телесериалом. Никакого полета фантазии...

Пока Ифтах обнимался в дверях с какой-то девушкой, я робко заглядывала внутрь, пытаясь высмотреть именинницу. Ифтах закончил обниматься, вручил девушке подарочный диск, и я догадалась, что это и есть Йонит. Симпатичная, рыженькая, худенькая. Как-то я ее по другому представляла. Телевизор все-таки сильно меняет людей.
- Лена? - спросила она и посмотрела на мои руки, мол, что ты принесла в подарок, - Наконец-то! Уж я о тебе наслышана!
Я нервно помяла в руках черную кофту, подавив желание подарить ее, потому что никакого подарка при мне и в помине не было.
- Йонит! - говорю, - а уж я-то как наслышана! Поздравляю!
- Скорее пейте шампанское! - закричала Йонит, - Вы любите шампанское? Я его обожаю! - и она ускакала.
Признаться, я не очень люблю шампанское. Мы двинулись сквозь толпу по направлению к алкоголю. Вечеринка была небольшая, человек сорок. Как водится, я никого не знала. Откуда мне? Я если и смотрю телевизор, то только кино. Зато Ифтах со всеми здоровался. С крыши открывался внушительный вид на ночной Иерусалим. Еще всюду были расставлены кактусы в горшочках. Мне понравилось. Я подобралась к бутылке красного вина. Вино оказалось вкусным, не терпким, и хряпнув стаканчик-другой, я сразу почувствовала себя лучше.
- О, - сказал Ифтах, высматривающий знакомых, - смотри, вон стоит Хилик, редактор газеты "Маарив"! - и он пошел здороваться. Я выпила еще стаканчик и, решив тоже пообщаться, подошла к ним.
- Ифтах, - говорю, - познакомь же меня скорее со своим другом!
- Хилик - Лена, Лена - Хилик.
- Хилик? - я пристально всматриваюсь, - не тот ли это известный Хилик, редактор "Маарива"? Как приятно познакомиться!
Хилик краснеет.
- Лена, не выпендривайся, - сказал Ифтах, и объяснил Хилику: - я ей только что сказал, кто ты.
Ну блин! К счастью, подошла девушка с бутербродами и скрасила неловкую паузу. Потом еще Йонит подошла. Сказала Ифтаху:
- Так я и знала, что ты на мой день рождения приведешь девушку, красивей, чем я!
- Вот глупости! - говорю, и Йонит немедленно полюбилась мне всей душой.
В общем, вечеринка была, как вечеринка, сначала бутерброды, потом арбуз, потом речи, потом пирог. Я заскучала, посасывала от скуки вино и уже довольно неплохо окосела.
- А давай, - предлагаю Ифтаху, - пойдем еще с кем-нибудь познакомимся! Вон, смотри, какой милый дедок! Подойдем и спросим: "Ну как оно там, на пенсии?"
- Ты что! - пугается Ифтах, - это бывший главный редактор новостей второго канала!
- Тогда, может, домой пойдем?
- Ну, пойдем.
Мы попрощались с Йонит. По дороге Ифтах показал мне йонитскую сестру. Бедняга, мало того, что не знаменитая, так еще и некрасивая и толстенькая. Наверное, ей так и придется всю жизнь прожить в тени своей выдающейся сестрицы.

Ночной Иерусалим был хорош. Мы проехали старые религиозные районы и вынырнули у стен Старого Города.
- Я хочу тебе что-то показать в Иерусалиме, - сказал Ифтах.
- Что именно?
- Это сюрприз!
Я огляделась. Вокруг почему-то были одни арабы. Неуютно как-то.
- Что еще за сюрпризы посреди ночи? - заволновалась я.
- Тебе понравится, ты такие штуки любишь! Надеюсь, что машину мою не здесь не угонят. Ты на каблуках? Это плохо...
Ифтах остановил машину у Восточных, арабских ворот Старого Города, и уверенно потащил меня прямо туда.
- Куда тебя несет, мама родная, - шепотом причитала я. У ворот стояли усатые арабские мужики и нехорошо на нас поглядывали. Я решила на всякий пожарный прикинуться туристкой и спросила у Ифтаха неуверенно:
- Бьютифул найт, изнт ит?
- Ес, ес, - сказал Ифтах, - не бойся, мы уже пришли.

Мы прошли мимо усачей и теперь стояли внутри арабской части Старого Города, у запертой крутящейся железной двери.
Я подергала.
Не открывалось.
- Если тут перелезть, то можно пойти гулять по стенам с арабской стороны, - сказал Ифтах, - только нужно действовать тихо и быстро. Снимай туфли и лезь!
Я ошарашенно раздумывала. Мимо нас прошли двое израильских солдат с автоматами на перевес, остановились неподалеку и начали с подозрением нас разглядывать.
- Бьютифул найт, - сказала я.
Солдаты потоптались и ушли.
Я скинула туфли и быстро вскарабкалась на вершину забора.
- Атас, идут! - зашипел Ифтах, - Прячься!
От неожиданности я немного разжала пальцы и, раздирая руки в кровь, съехала вниз прямо между решетками двери, оказавшись в клетке между ее запертыми половинками. Мы присели и затаились. Я рассматривала ладони: левая была расцарапана в кровь, правое запястье ободрано и уже начало опухать. Мимо под нами шел араб, напевая песенку. Нас он не видел. Остановившись в пяти метрах, он стал мочиться прямо на стену. Фу, ничего святого!
- Ты потрясающе спряталась, Лена, - тихо проворчал Ифтах, когда прохожий исчез, - давай лезь опять.
Я быстро перелезла через ворота, Ифтах перебросил мои туфли и спрыгнул вслед за мной.
Мы двинулись вдоль верхней кромки. Видно нас не было: со стороны улицы нас защищал высокий борт, изнутри - глубокая тень. Ночь была тихая, блестела редким светом в окошках. Мне пришло в голову, что, может, Ифтах нарочно нагнетает, чтобы я боялась? Водит своих баб сюда, для остроты ощущений. Не похоже на него, правда...
- А ты часто сюда ходишь? - спросила я.
- Что ты, с ума сошла?
- А как ты нашел это место?
- Не помню уже. Давно это было, еще в армии. Я здесь был всего два раза. Смотри, а внизу - школа.
Снизу виднелась разметка баскетбольного поля. Почему-то ее вид меня успокоил. Школа - все же не мечеть. Мечетей вокруг, правда, тоже хватало. А что такого, в конце концов? Двое туристов чинно гуляют себе по арабской стене в два часа ночи, любуются видом. Бьютифул найт. Мы дошли до тупика и повернули назад.

Когда мы, наконец, вернулись назад к воротам и перелезли обратно, у меня отлегло от сердца. У Ифтаха отлегло от сердца, только когда он увидел свою машину в целости и невредимости. У него в Иерусалиме два раза угоняли.

- Как прошла вечеринка? - сонно спросил Орен.
- Да так, - отвечаю, - тебе бы не понравилось.

Я так и пошла на работу с ободранными до крови руками: левая ладонь и правое запястье. Сначала думала браслет одеть, чтоб меньше бросалось в глаза, а потом махнула рукой - зачем? Самое смешное, что начало вечера синяков и ободранных рук совсем не предвещало.

Мой друг Ифтах, приехавший на пару недель из Принстона, пригласил меня на день рождения к Йонит Леви.
- Пойдешь со мной?
- Хм... а если я не пойду, кого ты пригласишь вместо меня?
- Хех, это очень женский вопрос. А кого бы тебе больше всего не хотелось, чтобы я пригласил?
- Ну, например, Мааян.
Мааян - молоденькая любовница Ифтаха, темноволосая, кареглазая, коротко стриженая - очень красивая. Почему-то я не люблю слушать истории про Мааян. Она мне чем-то симпатична.
- А еще?
- Еще эта белобрысая, в очках...
- Рона?
Рона - изящная блондинка в очках с тоненькой дужкой, остроумная и холодная. Именно у нее на вечеринке мы с Ифтахом впервые поцеловались. По-моему, с ней он тоже целовался на этой вечеринке. Я не выясняла. Но интуитивно почувствовала неприязнь.
- Если ты со мной не пойдешь, - серьезно сказал Ифтах, - я возьму с собой и Рону, и Мааян. А ты будешь кусать локти и наслаждаться семейной жизнью.
- Ладно, я поеду. Надо ж когда-нибудь познакомиться с Йонит.
- Только одна деталь... - Ифтах замялся, - вечеринка в Иерусалиме.
В Иерусалиме?! А впрочем, какая разница? Ура, предстоит интересный вечер! Теперь осталось как-то осторожно сообщить Орену, что я еду на ночь глядя в Иерусалим, да еще и с Ифтахом.

Ифтах - мой бывший любовник. Мы познакомились на курсе французского. Когда-то я даже колебалась и никак не могла выбрать между ним и Ореном, уж очень они были разные: бритоголовый и наглый интеллектуал-философ Ифтах, и надежный, влюбленный, ребячливый технарь Орен. "Дома нужен хозяин, - поучала меня мама, - а со своими друзьями-Лоханкиными будешь вести интеллектуальные разговоры в кафе!" "Дома нужен умный мужик, - возражала я, - а сантехника с электриком можно и за деньги вызвать! Cовсем не обязательно, чтобы они дома окалачивались всю жизнь." Не знаю, кто из нас была права, но с самого начала нашего романа с Ифтахом ярко-красным светом горели две предупреждающие лампочки: во-первых, он сказал, что через год уедет учиться в Америку, а во-вторых, что месяц назад ему разбила сердце известная телеведущая Йонит Леви. Быстро пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что мне этот сценарий не подходит, и свернула роман к концу. С Ифтахом мы остались друзьями, и он достался худенькой глазастой девочке Мейрав, которая ради него развелась с мужем. Это была третья красная лампочка, кстати: бабы вокруг Ифтаха не переводились. Через год на его проводах в Принстон Мейрав рыдала у меня на плече, а я похлопывала ее по спине и утешала: "Ну будет, будет... найдем тебе такого же, но еще лучше..."

Орен, само собой, Ифтаха не переносит на дух. Поэтому нельзя вот так с бухты барахты ему сказать: "мы с Ифтахом..." не говоря уже о словах "ночь" и "Иерусалим" в том же предложении. Тем более, что он, бедняга, как назло, заболел и уже два дня лежал дома с температурой. Орен довольно смешно болеет. Все болезни у него проходят абсолютно одинаково: сначала он сваливается с температурой 39 и спит целый день. В промежутках просыпается и меряет температуру. Если высокая, то Орен чувствует глубокое удовлетворение. Как-то раз я ему дала жаропонижающее, и он был возмущен его эффектом до глубины души: "Я болен, а чувствую себя хорошо! Зачем ты мне это дала?.." На второй день температура 37, поэтому Орен ее меряет каждые 10 минут, требует ежеминутного внимания, подробно и жалобно описывая ощущения у висков, в спине, в груди и общее состояние. Глядя на него я тоже начинаю чувствовать себя неважно, меряю себе температуру, но у меня неизменно набегает 36.5 . Лишить Орена во время болезни удовольствия описывать свои страдания считается подлым дезиртирством и чревато обидами. Поэтому я решила действовать хитро. Для начала я сообщила по телефону напрямую, что Ифтах пригласил меня к Йонит на день рождения, мне хочется поехать, но я не знаю, что делать. Орен обиженно засопел:
- Что ты хочешь, чтоб я тебе сказал?
- Наверное, "дорогая Лена, как я рад, что тебе выпала возможность провести такой чудный вечер"!
- А тебе нужно мое разрешение?
- Не нужно. Я просто думала, тебе будет интересно, куда я иду.
- Мне интересно...

Ничего другого я и не ожидала. Поэтому вечером, забрав Мишельку из сада, начала приводить в исполнение вторую часть плана: мы поехали в каньен за подарком Орену. Мишель, увидев каньен, страшно обрадовалась, сказала: "О! Каньёнчик! Родненький!" (ужас!) и сразу начала договариваться насчет "а давай ты мне купишь что-нибудь вкусненькое". Но увидев, что мы идем в магазин электроники "Баг", сразу заскучала. Я надолго зависла напротив стенда с играми. Даже не знала, что эти штуковины столько стоят.
- Вам помочь? - миловидная продавщица стояла у нас за спиной.
- Мама, пошли! - сказала Мишель и потянула меня за рукав.
- Я ищу новую интересную игру для PC, только не фентази.
- Вот тут есть игры...
- А какую ты посоветуешь?
- Вот эту, - продавщица ткнула в первую попавшуюся. Понятно все с вами, девушка.
- А ты, - спрашиваю, - в компьютерные игры играешь?
- Да!
- А в какие, если не секрет?
- Мааа-мааа! Я тут не хочу! Это плохой магазин! - нудит Мишель.
- Ну... в разные.
- Слушай, пришли мне кого-то, кто разбирается... Нет, Мишель, мы не идем, мы сначала купим больному папе подарок, а потом пойдем покупать Мишель игрушку.
- Любую? - уточнила Мишель.
- Любую... - машинально повторила я.
Подошел продавец лет шестнадцати. На его роже было написано - геймер.
- Крутую игру? Вот... - он выдернул из кучи игр "Сталкер". Потом засомневался и спросил:
- А комп у вас какой? Геймерский? А то тут карта нужна, знаешь, и 10гб места...
- Мамамамамамамама! - сказала Мишель и топнула ножкой.
- Нормальный у нас комп... - а чтоб я знала.

Через две минуты мы уже направлялись в игрушечный магазин.
- А какую игрушку ты хочешь? - поинтересовалась я на бегу.
- Дору!
Не знаю, как у вас, а у нас эта Дора суперпопулярна среди малышни. Это такая девочка с обезьянкой, про нее есть куча книжек и мультиков, не говоря уже про мерчендайзинг. У Мишель уже есть одна Дора, с Биг Маком в руке. Однажды, пока Мишель спала, я у этой Доры Биг Мак из руки выломала. Уж больно он меня раздражал.
Мы вошли в магазин игрушек. Прямо у входа сидела огромная Дора.
- Вот эту, - сказала Мишель, и ласково ее обняла. Я посмотрела на ценник (350 шекелей) и возразила:
- Нет, не эту.
- Нет, эту.
- Мишель, пойдем посмотрим, какие еще есть Доры, - миролюбиво предложила я, - если другую не найдем, купим эту.
Дор было навалом: тряпичная Дора, Дора с домиком, Дора для ванны с горкой и лодкой (кстати, такая у нас тоже уже есть). Мишель никак не могла выбрать, бегала от одной Доры к другой, потом схватила тряпичную: "Эту!"
Я посмотрела - 120 шекелей. Эти чертовы Доры стоят, как три других игрушки вместе. Ладно, вздохнула я, уже лучше, чем 350. В кассу стояла небольшая очередь. Мишель крепко прижимала коробку к груди обеими руками. Я задумчиво смотрела на прилавок, и вдруг увидела еще одну Дору - она сидела на крышечке пластмассового цилиндрика с конфетками. Цена: 9.99!
- Мишель! - подмигнула я, - а ты посмотри, какая тут еще Дора есть! С конфетами! Может, тебе такую хочется?
Мишель на секунду задумалась. На лице ее отражалась мыслительная деятельность, и было козе понятно, что Дора с конфетами гораздо лучше, чем Дора без конфет.
- Эту! - сказала Мишель, и протянула ручку. Мы совершили обмен и я помчалась относить Дору за 120, пока Мишель не передумала. Из магазина мы вышли обе счастливые и довольные.

/продолжение следует, а то уже полвторого ночи/

Почему-то англичанка венгерка Сильвия забыла сфоткать башню Давида и нас с Ореном. Хотя, на одной из фоток виднеется оренская голубая рубашка, а так же Гриша спиной к камере

- Хей, хей! Просыпайся! - трясу я Орена, - ты не забыл, куда мы сегодня едем?
- С тобой забудешь, - Орен попытался завернуться в одеяло, но одеяла не было. Я его еще позавчера запихнула в шкаф. Здравствуй, лето.
- Ну ка, подъем! Аська через два часа выходит замуж!

"Не могу найти ту бумажку, где ты написала, как нужно одеваться в православную церковь," - написала я Аське за день до этого, - "На голове платочек, кажется, а вот насчет рук и колен - не помню. Их тоже прикрывать нужно?" В двенадцать ночи раздался звонок. дальше про Асину свадьбу

У меня есть записная книжка. Точнее, три последние страницы моего скетчбука отведены под записки с натуры. Еще один лист отведен под "идеи на будущее", и один - под "идеи для подарков". Это могло бы быть очень полезно, если бы скетчбуки не забрасывались в шкаф, как только заканчиваются и доставались оттуда потом уже редко и совершенно случайно. Сейчас у меня как раз закончился скетчбук, и перед тем, как его погрузить в небытие шкафа, я перелистнула записные страницы и с удивлением обнаружила, что на 90% там истории рассказанные мне Янивом. Если я когда-нибудь напишу книжку не о себе, хехе, то это будет именно о нем.

Янив вырос в религиозной семье. Папа Янива был директором ешивы. В Израиле принято считать, что религиозное образование очень хорошее (хотя в этом недавно меня пыталась переубедить Шаравара). По крайней мере, мое представление о ешиве почему-то сложилось такое: дисциплина очень строгая, кроме общеобразовательных предметов глубоко изучается философия, теология и Танах. Дети в ешиве напоминают застенчивых мальчиков религиозного хора, иногда показываемых в европейском кино. Янив очень смеялся, когда я ему об этом сказала.

читать подробнее

И зачем я только предложила Боазу праздновать наш общий день рождения вместе? Да еще у меня дома...

За неделю до намеченной вечеринки Боаз позвонил и немного виновато сказал, что у Асафа, их с Янивом общего друга, тоже день рождения, так что мы все вместе... по дружески... Вслед за ним позвонил Лиор и сообщил, что его девушка, Алекс, родилась как раз тоже в этот день, и не могу ли я по этому поводу перенести все на субботу, а то в пятницу они хотят пойти в ресторан. "Потому что, - сказал Лиор, - мы пара, а у пар так принято." Я сказала, что я менять ничего не буду, но смогу их простить, если они не появятся на вечеринке (что поделаешь, поход в ресторан), ну раз пара, так пара, я вон вообще тогда тройня, а в ресторан можно и на следующий день пойти. Лиор глубоко задумался и сказал, что поставит меня в известность.

Все девушки держат Лиора в ежовых руковицах и пытаются на себе женить. Лиор не очень-то и сопротивляется и каждый раз, как новая девушка начинает поплотней завинчивать гайки, он часами объясняет Яниву, что можно жениться даже на той, которая тебя сексуально не влечет, потому что все-равно через два-три года к этому придет. Янив ему каждый раз терпеливо отвечает, что это бред. Все девушки, с которыми Лиор знакомится вначале довольно хорошенькие, но через полгода их разносит так, что они с трудом втискиваются в дверь. Это все потому, что у Лиора бешенный метаболизм, и он все время голодный. Пик его аппетита приходится на 11 вечера, ест он много, нахваливая еду и угощая всех вокруг.

Вечеринка была назначена на 9 вечера. Мы ее сначала задумали в русском стиле: все приходят в шапках-ушанках, едят селедку под шубой и салат оливье, пьют водку и слушают русские хоровые пения. Идея застопорилась уже на ушанках, потому что на всех мы нашли только одну, и то хозяин не хотел ее отдавать. Хоровые пения ни у кого не нашлись, я предложила в качестве альтернативы завалявшийся у меня с детства диск группы Кино, Боаз послушал и сказал, что от такой музыки мы все точно по-русски упьемся. Водка тоже никого не прельщала, как напиток, и от задуманного великолепия остался лишь салат оливье, который втихаря был сильно объеден голодным Ореном задолго до вечеринки.

Кроме вышеперечисленных я пригласила Нира и Наоми. Они пришли первыми и вручили мнее бутылку вина. Нир спросил, что празднуем. Я сказала: "Да так..." Наоми возмутилась: "Ты что, не в курсе? Ленин день рождения!" Нир смутился и сразу начал помогать мне накрывать на стол. По всему саду я развесила обрезанные бутылки из под минералки, в которых плавали свечи. Вскоре ввалилась остальная компания. "А где, - спрашиваю Боаза, - твоя гитара? Я других развлечений не планировала." "Я ее забыл дома," - признался он. Все застенчиво столпились вокруг стола. Нира и Наоми никто не знал, и атмосфера была не интимной. Янив разлил вино в стаканчики и произнес тост:
- Все знают, что пожелание жить до 120 лет - это ругательство. Так что живите, пока вам ято доставляет удовольствие...
После вина все повеселели.
- Это что за сосиски? - спросил Раанан, который соблюдает кашрут.
- Вроде, куриные, - пробормотала я неуверенно. Раанан сразу же слопал две. Я попробовала сосиску, и сразу же поняла, что курицей там и не пахнет, а пахнет самой настоящей свининой. Пока я раздумывала, стоит ли признаться Раанану, или уже не стоит, раз он их все равно съел, с шумом обвалилась одна из свечей в бутылке почти Ниру на голову, и в суматохе я забыла, что хотела.

Все расселись в кружочек и выжидательно на меня посмотрели. Я начала нервничать, потому что не знаю, как сразу сделать, чтоб всем было хорошо и весело.
- А вот Наоми, - говорю, - напечатала свою статью (на иврите) недавно про Йом Киппур...
Наоми неплохо пишет, и ее тянет в журналистику. Я ее даже познакомила с Ифтахом, единственным журналистом, которого я знаю лично. Ифтах прочитал ее статьи и сказал, чтоб она шла работать в рекламное агенство. Наоми обиделась, но писать продолжила.
- Ой, я читала эту статью, - вдруг сказала подружка Лиора, которая до сих пор сидела в уголке молча. Наоми обрадовалась, и они разговорились. Беседа потекла, можно было расслабиться.

Боаз принес торт. Его недавно уволили с работы, и он был послан на курсы кондитеров, но к своему удивлению не прошел собеседование. "Что ж у тебя там такое спрашивали?" - пытала его я, - "сможешь ли ты отличить куриное яйцо от страусиного?" "Не помню что," - мрачно огрызался Боаз. Он решил во что бы то ни стало печь, и все свободное время посвящал тортам. Торт оказался вкусным, все потяжелели, облизывались, как коты и постепенно начали собиратся домой. В конце концов остались только Нир и Наоми, которые хотели посплетничать о присутствующих. Нир откуда-то вытащил мой старый вьетнамский скетчбук и начал его рассматривать. "У меня задержка уже 15 дней, наверное, я беременная," - неожиданно прочитал он.
- Что?! - подпрыгнул Орен.
- Э, - говорю, - я читать не разрешала! Это было давно.
- А вот тут тоже интересно, - продолжил Нир, - "все вьетнамские девушки выглядят красивыми и ухожеными. По сравнению с ними европейские женщины напоминают нечесанных мамонтов. Тем более, что трудно поддерживать надлежащий вид в долгом путешествии..." Ты что, - спросил он Орена, - не читал втихаря ленины скетчбуки? Ты ведь часто дома один.
Честный Орен сказал, что не читал. Между прочим, с тех пор как мы вместе, я все, что про Орена, пишу по-русски. Во избежание.

Когда Наоми начала подремывать на диване, я подумала, что мой День рождения официально подошел к концу. Наконец-то.

- Ну что, спросил Янив, - пойдем в LovEat, выпьем по чашечке кофе?
- Не пойду, - ответила я, - там этот пионервожатый...
Пионервожатым я называю бармена, который там работает по вечерам. На серой рубашке у него повязан оранжевый платок - такая у них там униформа. Вид у бармена довольно юный: не думаю, чтоб ему было больше 22-х. Уже месяца два он мне отпускает какие-то загадочные застенчивые комплименты, которые я принимала за любезность бармена к постоянному клиенту, пока они не материализовались в записку с номером его телефона.

В последний день Карен в Израиле, мы засели в LovEat небольшой компашкой, включающей Ифтаха, Карен, меня, и подружку Карен по работе, Шир. Эта Шир, уж не знаю, где Карен ее откопала, но она тупая, как пенек. Почуяла я, что любезность бармена переходит все границы, когда мы с Карен заказали Кабарне, а пионервожатый принес два бокала, налитые чуть ли не до краев и прошептал: "Пейте скорее, пока меня хозяин не застукал!" а потом принес еще большую тарелку с бутербродами. Бутерброды умял Ифтах, приговаривая:
- Лена, надо же, какая от тебя польза!
В общем, из-за этого пионервожатого я туда совсем перестала ходить, а жаль, такое уютное кафе. И главное, под самым домом.

- Ну ладно, - сказал Янив, тогда давай у тебя посидим. Только у тебя скучно до чертиков - телека нет, интернета нет... Как там продвигается с гаданием на картах Таро?
Таро мне подарил Янив на День рождения, и теперь он считает своим долгом заставить меня регулярно на них гадать. Пока что я их открывала только один раз в феврале, когда мы с Карен решили погадать, что ее ждет в будущем. Нагадали мы ей полный крах, депрессию и разные катастрофы, которые, к сожалению, не замедлили последовать.
- Ну давай погадаем, - согласилась я. - Давай выясним, бросать мне Орена, или нет.
Мы долго мусолили книжку, пока не разобрались, как там и что. В настоящем у меня выпал дядька, опирающийся на палку, и это значило "бездействие, застой и неумение принять решение". Будущее показывало, что я буду кусать локти, "упустив чудесную возможность", а в препятствиях на пути к счастью был дядька, держащий хрустальный шар, глаза которого устремлены вдаль, что означало: "Пока ты пялишься в необозримые горизонты, ты пропускаешь то, что у тебя под носом". Предлагаемое решение выпало "любовь, семья и компромисс".
- Мда... - пораженно сказала я, - давай другой расклад попробуем, что-то мне этот не нравится...

Мы разложили по-другому. Выпало очень похоже, с одной добавкой: "Жизнь тебя удивит."
- Орен тебя сам бросит, - злорадно сказал Янив, - то-то ты удивишься...

Я уже всем надоела со своими колебаниями то в одну, то в другую сторону. "С одной стороны... с другой стороны..." Уже и вам надоела. А как я надоела самой себе, вы не представляете.

p.s: я с интересом читаю ваши советы. Но полагаюсь исключительно на собственную интуицию

Вчера американцы опять спасли мир от конца света! А я весь фильм надеялась, что, может, хоть на сей раз не спасут. Но нет, нефига! Фильмец, кстати, мне очень понравился. Но сегодня я прочитала на него критику и поняла, что лучше свое мнение держать при себе, а в культурном обществе кривить носом и рассказывать, что Джон Ву "окончательно постарел" и "это самый скучный, утомляющий и недалекий фильм из всех которые он когда-либо делал".

В рамках дружбы с Ифтахом мы устроили спонтанный культурный вечер. Сначала пошли на выставку молодых фотографов. Выставку мы осмотрели за 10 минут, она была утомительно скучная. То ли фотография себя изжила, то ли авторы попались банальные, а может, просто я пресытилась уже, только надоели все эти размытые куски человеческого тела аут-оф-фокус. Зато самого Ифтаха я там сфотографировала, для особо любопытных.

Потом мы пошли в ресторан. Я обещала Ифтаху его пригласить, и он мстительно выбрал один из самых дорогих ресторанов Тель Авива, "Гилиз". В ресторане - всюду зеркала, откуда раздражающе посматривало мое лохматое после работы отражение. Все-таки, к таким выходам неплохо заблаговременно готовиться. Ресторан был некошерным, что радовало. А то в кошерных все самое вкусное нельзя. Мясо с сыром - нельзя. Креветок нельзя. Свинина - тьху-тьху, бяка-бяка. А в мясных ресторанах даже тортик нормальный на закуску заказать нельзя, только из синтетического молока (мерзость ужасная, на мой вкус).

С голодухи мы радостно заказали жаренных кальмаров, салат с орехами, рыбу под помидорным соусом и запеченный в булочки стейк, но уже только кальмарами так объелись, что больше ничего не хотелось. Только сидели, жадно оглядывали на ломящийся от вкусностей стол и ковыряли салат, не в силах больше ничего впихнуть. Из зеркал на нас понимающе смотрели наши сытые лица. Моя украинскее гены бурчали, что "шо не зьим, то панадкусиваю", а еврейские им поддакивали "или лучше с собой в коробочке унесу", но я не сделала ни то, ни другое. Из лени, видимо.

На закуску с удовольствием был просмотрен тот самый фильм, с которого начался этот пост.

Пару дней назад мы с Карен, немецкой журналисткой, сидели у меня дома, и не знали, чем заняться. Вначале мы хотели посмотреть фильм, но почему-то пропал звук. Мой компьютер мне действует на нервы, чесслово. Картинка есть, а звука нет. Вернулся себе, понимаете ли, в период немого кино. Единственное, до чего я додумалась, это проверить, втыркнуты ли провода в нужные дырки. Провода уверенно торчали откуда им было положено. Я позвонила Яниву.
- Хмм, - сказал Янив. - Ленин, ты УЖЕ испортила компьютер? Почему-то меня это не удивляет... - но придти починить поленился. Дождь, мол, на улице, и вообще.

Тогда мы решили разложить карты Таро. Карты мне подарил Янив на день рождения вместе с большой книжкой, обьясняющей, как по ним предсказывать. Предсказывать мы решили будущее Карен, которое еще более туманно, чем мое. Карен влюблена в какого-то израильтянина, которого называет не иначе, как "Мосад-мен". В данный момент он находится в Нью Йорке, а возвращается в Израиль он в субботу вечером, в тот самый день, когда Карен улетает в Германию. При этом он собирается фиктивно жениться на ней, потому что ему нужен европейский паспорт. Я говорю ей: "Слушай, мне тоже нужен европейский паспорт, давай лучше мы с тобой поженимся, благо, в Германии это разрешено. Пригласим на свадьбу всех наших мужиков, ты своих, я своих - пусть завидуют и напиваются с горя немецким пивом."

Карен ржет сквозь слезы. Пока она сидела в Израиле, изнывая от любви, она с тоски закрутила роман с другим израильтянином, которого зовет "коффишоп-мен". И вот как раз сегодня они решили расстаться, потому что Карен все же любит "мосад-мена". А "коффишоп-мен" уже любит Карен и тоже хочет приехать к ней в Германию. В общем, будущее Карен требовало срочного предсказания.

Мы разложили карты и начали сверяться с книжкой. Выходило ужасно мрачно. "Карта означает потерю дорогого, любимого человека... Удача, любовь, богатство, счастье - но если карта выпала перевернутой, то она означает обратное (карта была перевернута). Погадав таким образом минут пять, мы решили оставить будущее Карен в покое. Карен, правда, рвалась погадать мне, но я сказала, что спасибо, что-то не хочется.

- Ну, давай тогда в кино сходим, чтоль, - предложила она.
Все фильмы были либо депрессивные, либо не на английском. Мы решили, что "Трудности перевода" должен нас развеселить. Посреди фильма я уснула. Сюжет совершенно не двигался. Когда включили свет, Карен меня разбудила. "Ну что, они переспали, в конце концов?" - зевнула я. "Не-а," - зевнула она в ответ. "А что там тогда было?" - удивилась я. "Да ничего..." - ответила Карен, сквозь непрекращающуюся зевоту. - "Фигня какая-то..."

Потом мы забрели в книжный магазин, где здорово повеселились. Карен мне переводила с немецкого детскую книжку: "Надел ли дедушка костюм?" Книжка начиналась так: "Все говорят, что дедушка от нас ушел, но он никуда не ушел, просто лежит на столе в гробу и не двигается..."

Закончили мы день летучими мышами. Как-то мы с Янивом совершенно случайно обнаружили огромную подземную парковку под Дизенгофф-центром, совершенно пустую. Огромные столбы, как толстые замшелые дубы, упирались в высокий темный потолок. Никого не было, ни машин, ни людей. Только повсюду были мыши. Летучие. Они висели гроздьями под потолком и издавали пронзительный скрежет, так что казалось, что скрипит несмазанный механизм. Вот туда-то я и потащила Карен. Мыши были на месте. Они висели и пищали. Некоторые летали. А мы стояли внизу, задрав головы, и смотрели на них.

Так и закончился наш тельавивский день. Как жалко, что Карен скоро уезжает...

Мы с Ифтахом теперь, вроде как, дружим? Фиг поймешь. Но с ним здорово. Он мне даже комиксы про Тинтина принес, запомнил, что я их обожаю...

Вчерашний вечер мы провели с делегацией немецких журналистов. Когда мы пришли, веселье уже было в самом разгаре. Делегация в полном составе, человек двадцать, шумно ужинала в марокканском ресторане: мясо, рис, фрукты и сладости очень по-немецки запивались безмерным количеством пива.

Мы пробежались глазами по ценам в меню и решили ограничиться легкой закуской. Хорошо живут, буржуины проклятые! Я в такие рестораны хожу лишь по большим праздникам...

Потом кто-то заказал танец живота. Пухлая танцовщица с восточными глазами и обесцвеченными волосами бойко затрясла бедрами, плечами и остальными частями своего булочного тела. Немцы взвыли от восторга, захлопали в ладоши, полезли на столы и тоже начали трясти гузками. Все они, как на подбор, были высокие, упитанные и лоснящиеся, как молодые свинки. За их весельем с некоторым отвращением наблюдала семья французов, сидящая за соседним столиком. "Мерд!" - сказал папа-француз, подцепив вилкой соленый огурчик, - "Как животные, эти немцы!" - и подмигнул танцовщице.

Ко мне прицепился один из журналистов и начал расспрашивать, что я делала в армии, как я отношусь к палестинцам и остальные животрепещущие вопросы, которые интересуют прессу. Прям, интервью взял! В следующий раз я напишу на листике ответы и буду просто предьявлять, а то заколебало по десять раз повторять одно и тоже... Вообще, такой резкий переход от курса французского к общению по-английски слегка утомляет. А у этого журналюги, к тому же, был престранный акцент. "Тебя как зовут?" - спрашиваю. "Владимир!" От, блин! Тоже мне, немец...

С одной забавной немкой мы обменялись телефонами и договорились как-нибудь пойти выпить пива. Я почувствовала удовлетворение от своего вклада в израиле-немецкую дружбу.

К часу ночи все разошлись. Мы с Ифтахом, прихватив немку, блуждали еще некоторое время по улицам и никак не могли вспомнить, где оставили машину. Потом случайно на нее напоролись. Ифтах по дороге разрабатывал планы завоевания своей любимой, все фиговые и обсессивные, по-моему. Под кодовым названием - "уж я к ней и так, и эдак". Так кого хочешь отпугнуть можно. Но свою ж голову не переставишь...

Надька была самой красивой невестой, которую я когда-либо видела!

портрет моего друга Боаза в нашем любимом кафе LovEat.
(мне почему-то нравятся дневники, где много картинок и фотографий)



ткните мышкой либо в картинку, либо сюда