В общем, еду я, еду. Как вдруг поезд останавливается и стоит. Стоит. Стоит. Все бы ничего, но что-то дымом начинает потягивать. Да так потягивает, что как-то становится нечем дышать, и пассажиры начинают тревожиться. Ну, вы понимаете, что такое пожар в тоннеле, да? На любого человека сразу наваливаются тонны радужных и приятственных мыслей, по типу:
А позвонил ли я родителям?
А заплатил ли я налоги?
А как же страна проживет без меня, такого красивого?
А какого хрена сотовая связь недоступна?
Мы умрем, мы все умрем и наши обугленные останки будут опознавать по зубам и костям.
Короче, сплошной позитив!

К счастью, через несколько минут выяснилось, что на рельсах тлела маленькая тряпочка. И всем пришлось вернуться в жестокий мир будничных забот. Что касаемо меня, то я выдохнула и похвалила себя за выдержку, потому что сильно хотелось метаться по вагону в белесом дыму и наводить панику-панику-панику. Но я вспоминала об одной своей знакомой, и стойко держалась.
Теперь, соббстно, основная часть рассказа. Есть у меня одна знакомая. В этом месте пауза. Театральная. Лестница, буфет, раздевалка, буфет, партер, буфет, буфет, буфет, бутерброд с икрой. Продолжили. Она самая обычная девушка, за исключением одного "но". Но как только создается какая-то тревожная или цейтнотная ситуация, из нее зачем-то лезет поп Гапон. Если кто не в курсе, што это за священнослужитель - гуглим, неучи, гуглим.



К примеру, однажды, она ехала на поезде. В купейном вагоне. Ехали они, ехали. И вдруг поздним вечером поезд остановился прямо на мосту. Не, сначала все было нормально. Но недолго. Потому что девушка внезапно взволновалась, и стала вопрошать.
— А что это мы остановились в таком месте? Мост же может рухнуть! Ой-ой-ой, ай-ай-ай.
Через пять минут по вагону метались ее соседи по купе, а с ними еще полвагона и пытали проводниц. Ибо жить же хочется! Между прочим. Что делала девушка. Она томно валялась на софе на своем спальном месте и наблюдала за паникой глупых людишек.



Как-то раз девушка с мужем пришла в жэк. Очередь там была преогромная. А время работы короткое. И все посетители сильно хотели обслужиться, а работники жэка совершенно не желали торопиться. ТрагедЪ. Жилищно-коммунальная. И вот минут за пятнадцать до конца работы перед девушкой все еще была очередь из пяти-шести человек. И все они сильно нервничали, что понятно. Да ведь?
И конечно, случилось неизбежное.
— Что же это такое? — громко начала возмущаться девушка. — Что они там по полчаса делают? Мы бы уже десять раз прошли, если бы не эти!!! А теперь из-за всяких мы не успеем!
Народ предсказуемо начал метаться, кто-то психанул и ушел, кто-то побежал к начальнику жэка скандалить, и когда те самые эти вышли из кабинета, под дверью почему-то никого не было. Девушка ужом проскользнула куда надо и быстро решила свой вопрос.
— Да ты же монстр, — восхищенно сказал ей муж. — Ты настоящий провокатор! — продолжил он. — Нет, ты просто поп Гапон какой-то! — нарек он ее.
И она даже не обиделась, скромно потупила глазки и слегка покраснела.

По концовке: Нет, вы таки не представляете, как с ней хорошо ходить во всякие места, где есть очередь и все такое... Главное, на какую-нибудь демонстрацию не попасть. А почему? Да, потомучто гуглим, неучи, гуглим!

— И что такое? — лениво интересуюсь я.
— Да вот смотрю. Мужик такой козел! *гагага* У самого любовница круги наматывает вокруг машины, а он жену ревнует и орет: "Мне можно, тебе нельзя" *гагага*
— Так это ж как с тебя списано, — сообщаю я.
— Да, я такой. Все мужики такие. Нам можно, вам нельзя.

По концовке нумер рас: До чего ж я люблю самокритичность в своем Еременко! Вы не представляете!

— Но я все равно лучше, чем этот козел, — продолжает он. — У меня никогда не было любовницы.
— Да ладно, — я таки проявляю недоверие. — Не верю. Не любовница, так проститутка.
— Проститутка - это другое. Это так, — между тем в фильмеце герой Еременко роет землю в поисках правды об измене жены.
— Вот как. А если я сниму проститута? — интересуюсь я.
— Мне можно, тебе нельзя, — он грозит кулаком. — Проститутка - женщина, а проститут...
— Ладно, не будем спорить, кто девочка, кто мальчик, и в чем соус чили, — перебиваю я. — Я тоже сниму себе проститутку.
И тут в меня кинули подушку. С особой жестокостью.

По концовке нумер расрас: ГАГАГА.

— На самом деле все объясняется очень просто, но громко и красочно. Как в индийском кино.

Однажды в добропорядочной семье Холмс родились мальчики-близнецы. Они были похожи как три капли воды из священной реки Ганг и отличались только расположением фамильных родимых пятен на теле.
— У меня теперь четыре сына! О, я так счастлив, я так рад! И как мне прокормить эту ораву голодных ртов? — запел мистер Холмс и закружился в праздничном ритуальном танце, благодаря богов за щедрый дар.
— Сумел наплодить — сумей прокормить, — за отдельную плату подпевали врачи и медсестры на заднем плане.

После музыкального номера счастливые родители стали думать об именах, целый месяц отказываясь освобождать палату-люкс. Перебрали и обсудили все варианты и, в конце концов, решили назвать сыновей просто, но со вкусом: Уильямом, Шерлоком и Скоттом. Главный врач очень обрадовался: спел старинную индийскую песню "Я свободен словно птица в небесах" и вызвал для них такси за свой счет.

И тут вмешался коварный рок судьбы под ручку со злодейским умыслом.

По пути домой мистер Холмс решил промочить горло и буквально на минутку зашел в ближайший паб. После часа ожидания миссис Холмс не выдержала.
— За это время можно выпить целую Темзу и закусить Вестминстерским аббатством! — воскликнула она, взяла одного младенца и сумку с памперсами и килограммом цейлонского чая, поручила таксисту Чарльзу Огастесу Магнуссену присмотреть за остальными младенцами и пошла вызволять мужа из лап зеленого змия.
В пабе пели, танцевали и бесплатно наливали в честь победы "Манчестер Юнайтед" в футбольном чемпионате Англии. Когда через два часа Холмсы вышли на улицу, они увидели нечто ужасное. С машины сняли колеса и дверцы, вырвали с корнем магнитолу, выбили стекла, а таксист и младенцы бесследно исчезли.
— О, горе мне! — грустно запела миссис Холмс и закружилась по часовой стрелке в печальном ритуальном танце. — Теперь у меня остались только два сына.
— Горе, горе, — вторил мистер Холмс и кружился против часовой стрелки. — Но двух птенцов прокормить намного проще.
— Наша печаль будет вечной, — хором пропели они и отправились домой, где их ждал старший сын Майкрофт.

Минутка рекламы: МЕНЯ ЗОВУТ АДЖИИТ ТХАКУР. Я ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ СТОМАТОЛОГ: ЛЕЧУ, УДАЛЯЮ, ПРОТЕЗИРУЮ, БЕРУ НЕДОРОГО. СЕМЬИ С ДОМАШНИМИ ПИТОМЦАМИ ПОЛУЧАЮТ ПРИЛИЧНЫЕ СКИДКИ.

Прошло много лет.

Знаменитый английский детектив Уильям Шерлок Скотт Холмс стоял на банальной крыше, недостойной подошв его ботинок. Да, да, безутешные родители так и не смирились с потерей двух сыновей и нарекли младшего сына именами братьев. Он был бледнее знаменитого каррарского мрамора, породистые ноздри бессильно раздувались и сдувались, а ветер беспощадно трепал его темные кудри и полы пальто.
Холмс очутился здесь из-за криминального гения Мориарти, который погубил его репутацию и сейчас праздновал победу, кружась в ритуальном танце мести.
— Так, ну ладно, ты типа победил, — скрестив пальцы за спиной, устало произнес Холмс. — Пошли по домам, скоро "файф о'клок". Меня ждут Джон и миссис Хадсон.
— Нет! — злорадно расхохотался Мориарти. — Так просто ты не отделаешься, брат.
— Чего же ты хочешь?
— Я хочу твоей смерти, брат! — лицо Мориарти искривилось в безумной гримасе.
— Какой я тебе брат? Ты же типичный уголовник, — брезгливо поморщился Холмс.
— Какой? Да самый настоящий, то есть кровный.
Мориарти стащил брюки вместе с трусами и повернулся к нему задницей.
— Ой, не надо мне этих голубых штучек, — Холмс прикрыл глаза ладонью. — Я в курсе, что кое-кто считает нас с Джоном геями, но это неправда. Мы натуралы.
— Вообще-то, я совсем другое имел в виду, — возмутился Мориарти. — Посмотри на мою левую ягодицу.
Холмс взглянул, превозмогая себя, и не смог сдержать изумленного вскрика. На бледной коже темнело родимое пятно в форме полумесяца.
— Не может быть!
Он торопливо расстегнул брюки, приспустил трусы и сравнил его со своим родимым пятном на правой ягодице. Все совпадало: размер, форма, цвет.
— Еще как может, брат!
— Мы совсем непохожи, — гениальный ум Холмса противился отсутствию логики и обоснуя.
— Сейчас ты узнаешь печальную историю моей жизни, — сказал Мориарти и запел: — Пока наши родители спорили, как нас назвать, жена миллиардера Чарльза Огастеса Магнуссена целый месяц томилась в коридоре, ожидая, когда они освободят палату-люкс. Но неожиданно у нее начались схватки, и первые часы жизни их сын провел в обычной палате. Магнуссен затаил зло на Холмсов и решил отомстить. Случай представился скоро, и виной всему победа "Манчестер Юнайтед". Пока родители праздновали в пабе, он похитил меня и нашего брата и скрылся. Ты рос в атмосфере любви и понимания, а меня отдали в приемную семью. И вот что со мной стало. От стресса я сам на себя не похож! Вся жизнь искалечена, и я хочу творить зло!
— Почему же ты не пришел к нам в дом, брат? — волнуясь, спросил Холмс. — Зачем ты избрал такой странный способ возвращения в семью? Я ужасно рад, что ты нашелся.
Он подошел ближе, намереваясь обнять Мориарти.
— Да пошел ты! — увернувшись, злобно взвизгнул тот. — Ты заимел все, что полагалось мне по праву: любовь родителей, насмешки Майкрофта и мой свекольный пудинг по четвергам! А теперь думаешь, что можно просто обнять меня и все? Нет, я хочу, чтобы ты заплатил кровью! Короче, умри, или я прикажу убить всех, кто тебе дорог.
— Ты, конечно, скотина и сволочь, но я понимаю твою боль, брат, — спокойно произнес Холмс.
— Так сдохни и побыстрей! Встретимся в аду, брат, — сказал Мориарти, сунул дуло пистолета в рот и застрелился.
Холмс попрощался с Джоном, сорвал с шеи шарф, снял ботинки и прыгнул с крыши.

Боги в небесных чертогах разрыдались и закружились в печальном ритуальном танце. Небо над Лондоном плакало. Джон плакал. Прохожие тоже плакали за отдельную плату.

Минутка рекламы: ЧЛЕНАМ НАШЕГО ФАН-КЛУБА Я ОКАЖУ СТОМАТОЛОГИЧЕСКИЕ УСЛУГИ С ПЯТИДЕСЯТИПРОЦЕНТНОЙ СКИДКОЙ. А ТРАДИЦИОННЫЕ ИНДИЙСКИЕ ПЕСНИ И ТАНЦЫ ВО ВРЕМЯ ЛЕЧЕНИЯ СТАНУТ ДЛЯ ВАС ПРИЯТНЫМ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫМ БОНУСОМ.

Прошло два года, наполненных трауром по безвременно погибшему другу. Джон сидел в ресторане и готовился предложить Мэри руку и сердце. И вдруг к их столику подошел воскресший Шерлок Холмс.
— Что будете заказывать? — спросил он.
— Так ты жив?! — вскричал Джон.
— С утра точно дышал, — хладнокровно ответил тот.
— Шерлок, как ты мог так поступить со мной?
— Меня зовут Бенедикт. Я брат Шерлока и Мориарти. Меня похитили в младенчестве и отдали на воспитание в семью Камбербэтч, — объяснил Бенедикт и сел на стул.
— Усы?! Они тебе не идут! — глядя друг на друга, хором вскричали они.
— Это не усы, а фамильное родимое пятно Холмсов.
— Почему это они мне не идут? — сердито спросил Джон.
— Потому что я так сказал, — веско ответил Бенедикт Камбербэтч. — Сбрей их, чтобы осчастливить Англию и остальной мир.
Джон размахнулся и врезал кулаком по фамильному родимому пятну Холмсов. И тут все начали радостно петь и кружиться в праздничном ритуальном танце.