Нас было восемь человек, державшихся вместе в школе и вне ее. Мы все по очереди были влюблены друг в друга, и почему-то всегда эти любови были неразделенными, несовпадающими по времени и объекту.

Первой, не дождавшись окончания школы, уехала зеленоглазая Ольга, быстро освоившаяся на новом месте, в Перми, первая вышедшая замуж. Она погибла спустя три года в автокатастрофе.
Потом родители увезли роскошную украинку Катю с толстой вьющейся косой. Дважды в неделю из Волгограда приходили письма, исписанные кудрявым почерком, и я, игнорируя ужин и всякие дочерние обязанности, лила над ними слезы и ночами отписывала не менее пространные ответы…
Утром накануне выпускного, стоя на ступеньку выше и все равно приподнимаясь на цыпочки, обнимая и крепясь изо всех сил, чтобы не дрожал голос, прощалась с Серегой, которому надлежало явиться в полк какого-то иркутского гарнизона строго через два дня. Потом его перевели в Новгород, где я виделась с ним во время одной из своих многочисленных тогда командировок (мы прошатались весь день по пасмурному весеннему кремлю, целовались в абсолютно пустом кинозале с напрасно пытающимися привлечь наше внимание шершавыми на экране актерами, и пили медовуху в чудесном деревянном кабачке).
Аристократичный Денис, предварительно за неполный месяц нашего короткого, но чрезвычайно бурного романа вымотав мне всю душу, отправившийся с пыльного августовского вокзала в Новосибирск на учебу, регулярно приезжал домой три года подряд, пока наконец не обзавелся новосибирской же женой.
С Иришкой мы проучились два курса вместе, а потом она перебралась в Белгород, вышла замуж, развелась. Несколько дней, гостя у нее, я возилась с ее ребенком.
Мишка, с которым я просидела за одной партой три года (за урок он успевал решить два варианта контрольных по алгебре и химии, один из которых я судорожно переписывала себе в тетрадь за пять оставшихся до звонка минут, а взамен проверяла его изложения и пересказывала перед «лит-рой» Достоевского с Гончаровым), поступил в авиаучилище в Ставрополе, и от него некоторое время приходили короткие ироничные письма с фотографиями на фоне самолетов.
А вот кто уехал раньше – Сашка или я – теперь уже и не знаю. Поступив в разные вузы, мы совсем перестали видеться, потом столкнулись случайно на улице. И вцепились друг другу в души. Надолго, настолько надолго и так глубоко, что отходить от болезненного разрыва мне пришлось около года. С тех пор я ничего о нем не знаю, кроме того, что сейчас он проживает в городе Санкт-Петербурге…
Наверное, я все же уехала после него.

Про то, как мы обещали друг другу ничего и никого не забывать, и говорить не стоит. А еще мы были уверены, что жизнь у нас сложится именно так, как мы этого захотим…

Юбилейное настроение редко бывает празднично-веселым, правда?…