Спустя всего три дня сижу за тем же столом, изучаю маникюр, поскольку на коленях изучать уже нечего, и наблюдаю, как эта девочка пробивается туда, куда два года назад пыталась пробиться я. Мне знакомы и эти слова, и сомнения, и степень горечи ее слез.
У нее больше шансов, она, в конце концов, просто более заточена под него. Если у нее хватит сил, и если желание затмить собой ему свет перевесит его отчужденность, а терпение перетрет его потребность в одиночестве, то у них все срастется так, как ей хочется.
Я смотрю на нее, и, кроме удовольствия любоваться ее тонкостью и слушать ее оригинальные речи, она не вызывает у меня никаких чувств. Разве что еще страх – что и ей будет больно и она надломится. Но это не случится. Мы же, блин, сильные все…