Войди в дом Бытия,
Там где мысль живёт
Язык называет вещи.
В покое таится тишина.
Болью окаменел порог.

Язык
Язык есть дом Бытия.
Человек, задумав всмотреться в то, что есть, попадает к языку для того, чтобы
удовлетворительным образом определить то, что ему видится. Сам язык, и только его
можем мы помыслить. Язык есть язык и ничего кроме него. Положение язык есть язык позволяет нам парить над бездной до тех пор, пока мы состоим при том, что он говорит. Язык говорит. Но не человек. Захотеть помыслить язык - это значит вступить в говор языка, для того чтобы пребывать при языке, т.е. быть при его, а не при своём говорении. Язык говорит. Если мы будем погружаться в бездну, которую вызывает данное положение, то мы не упадём в пустоту. Мысль устремится в высь. В ней открывается глубь.

Название
Что значит название? Привлекает оно только представляемые привычные предметы и процессы языка? Нет. Название не раздаёт наименования, не распределяет слова, но звучит в слове. Названное звучит, призывает. Названное приближает призванное. Приближать – значит сблизить. Приближать – вот сущность близи. Близость приближает далёкое. Близость хранит даль. Храня даль, близь бытийствует, приближая. Так приближая, близь сама сокрывается. И так способом, какой подобает ей, остаётся ближе всего. Но доставать близости призванного не значит приручить и этим ограничить его ближайшим кругом присутствующего. Призыв призывает. Этим приближает он присутствие прежде непризванного. И одновременно, тем что призыв призывает, он призывает уже призванное. Куда? Вдаль, где призванное пребывает как отсутствующее. Призыв зовёт в близкое. Но зов одновременно не отрывает призванное от далёкого, которое сохраняется благодаря призыву. Зов зовёт к себе, зовёт туда и сюда. Сюда: в присутствие. Туда: в отсутствие.

Вещь
Названная вещь становится вещью людей. Вещь веществует. Веществуя, вещь сближает. Вещь не находится в близи, словно близь – это какой-то футляр. Близь правит в приближении, будучи веществованием вещи. В названии вещи взывают к своей вещности. Вещая, они раскрывают мир, в котором пребывают вещи и который пребывает в них. Вещая, вещи несут мир. Так же, как призыв слова призывает и вызывает вещи, так и сказание вызывает и призывает мир. Оно доверяет мир вещам и одновременно хранит вещи в сиянии мира. Мир покровительствует сущности вещей. Вещи хранят мир. Мир покрывает вещи.

В покое таится тишина
Такая тишина случается только в той мере, в какой мир исполняет хранение вещей, в какой тишина вещей способна пребывать в мире. Тишина успокаивает вещи в благодати мира. Покой тишит тем, что заставляет мир довольствоваться вещами. В покое собирается тишь. Что есть тишь? Это ни в коем случае не есть только безмолвие. Последнее - застывшая немота тона и звука. Но немота не есть снятие оглашения, как не есть она сама собственно уже покоящееся. Немота остается лишь обратной стороной покоящегося. Немота сама покоится на покое. Сущность же покоя в том, что он тишит.

Болью окаменел порог
Порог пребывает в окаменелости своей ставшести. Порог - перекрытие, несущее дверь. Он несёт середину, в которой двое - наружное и внутреннее переходят друг в друга. Порог несёт середину. Своей одинокой надёжностью он указывает на то, что находится между входящим и уходящим. Надёжность средины значит не беспочвенность. Бремя средины требует выносливости и тем самым твёрдости. Порог несёт бремя средины, и поэтому он окаменел болью. Камень пронизан болью не потому, что он застыл в пороге. Боль пребывает в пороге, как длящаяся боль. Что такое боль? Боль разрывает. Она есть разрыв? Но она не расчленяет на рядоположенные слои. Боль ломает, разъединяет друг друга, но так, что объединяет и влечёт друг к другу. Её ломота, как собирающее разведение, есть одновременно такое тянущее, которое, как разрыв и призыв, размечает и собирает разделённое в различии. Боль - есть собирающее в различающе-объединняющей ломоте. Боль - это стык разрыва. Разрыв - есть порог. Он носит средину, которая бывает между двумя различными. Боль сплачивает стык раз-личия. Боль - это само раз-личие. Болью окаменел порог. На пороге, обременённом болью сверкает чистый свет. Его лучащийся стык про-являет про-свет мира в его со-бытии. Щель просвета пропускает мир в его мирах, который покрывает вещи.

Войди в дом Бытия,
Там где мысль живёт
Язык называет вещи.
В покое таится тишина.
Болью окаменел порог.

Пятистишие: OldBoy
Толкование: Мартин Хайдеггер