Шелк волос и недоцелованный бархат плеч режет кислотный цвет. В венах лимонный сок, но он прозрачен. Вспарываю живот ночи скоростью и шорохом шин, изучая спиной изгибы заднего сиденья не_твоей машины. А взгляд беспокойно цепляется и повисает на крючках чужих матовых туловищ, на которые высокомерно плюются ядовитым светом фонари, и скользят изучающе-похотливо стеклянные глаза фар. Молчание тяготит, и я чувствую, что оно поставило целью поглотить меня всю, задушить. Тише, тише шуршащий шепот. Глаза хищника. И в этих вертикальных зрачках я читаю буквы. "Помни!". И меня снова откидывает назад, снова приклеиваюсь спиной к коже. "Отвернись, исчезни, ты умерла, нет тебя больше, - шепчу в ее гостепреимно распахнутые глаза своими. - Ты плод моего больного воображения." А она упорно не исчезает. Никто не может достать стальной клинок слов и проткнуть им этот шар тишины, наполненный раскаленным воском, потому что тогда нас затопит и сожжет. Горячее дыхание у шеи и упругий поток воздуха, наполненный неожиданными звуками, четко в ухо: "Что она с тобой сделала? Ты глыба льда". Хотелось бы резко прижать ладонь к ее щеке в визгливой пощечине, но такт и правила этой мерзкой игры не позволяют. Смотрю в окно, проплывает ветер. "Помни."
И резко - тормоз. И быстрее - в подъезд. Прижиматься лбом к зеркалу в прихожей и стряхивать крошки старых потерь с манжетов.