Фильм, снятый французским режиссёром Патрисом Шеро, вышел в прокат в 2001 году и уже не является новинкой. Но фильм по-своему интересен. Основная тема фильма - это драма запутавшихся по жизни людей, думающих, что они в сорок лет ещё что-то смогут начать сначала. Здесь и разводы, и одиночество, и одиночества вдвоём, и адюльтер, и поиски себя в любви, работе и творчестве, но главное всё же - бесплодные попытки обрести большую любовь-мечту. Оригинальное название фильма "Intimacy". Это название ошибочно перевели на русский язык как "Интим", исказив тем самым смысл до его полярной противоположности. Слово "Intimacy" означает никак не "интим", а, наоборот, "близость", причём именно духовного, а не физического плана, и сама картина как раз о поисках такой близости, которую не может заменить никакой интим. Обратной стороной медали выступает в картине сюжетная завязка истории, в противовес тому, что обычно привык видеть зритель в любовных историях, – как люди пытались сблизиться друг с другом, шли навстречу, – в "Интиме" же герои убегают друг от друга.

Сюжет фильма, как может показаться на первый взгляд, до банальности прост. Есть он – главный герой фильма, покинувший свою семью. Он просто однажды собрал вещи ночью и ушёл от жены и детей… ушёл в никуда. Снял квартиру в другой части Лондона, устроился администратором бара. Он шагнул в никуда… и он думал, это послужит стартом к новой жизни. Жизни, лишённой хлама старых, давящих воспоминаний, вечных заезженных проблем. Депрессия, одиночество, ощущение пустоты, что переживал он до разрыва с семьёй, ещё больше сковывают его душу. И есть она – уже немолодая женщина. Они встречаются каждую неделю по средам только ради секса – быстрого, отчаянного и безнадёжного. Сумасшедшая страсть и фантастический секс – это единственное, что их объединяет. Оба уже не так молоды. Они занимаются сексом, почти не разговаривая в течение целого часа, а иногда и более. Им даже не нужно говорить – за них говорит их страсть. Потом она уходит, не обещая, что придёт опять в следующую среду, да он и не спрашивает её об этом. Однако в тот же час ровно через неделю она приходит снова… Ожидаемый приход женщины теперь занимает все его мысли. Безымянный секс придаёт его существованию хоть какой-то интерес. Но однажды в среду она не приходит в условный час, и он начинает думать о ней: кто она и почему ворвалась в его жизнь? Он задаётся вопросом, что он вообще знает о своей безмолвной партнёрше? Чем она занимается? Где живёт? Есть ли у неё семья? И когда через неделю она всё-таки появляется, он начинает незаметно следовать за ней… Он отправляется за ней с намерением проследить, откуда является к нему эта ничего, кроме секса, не требующая от него женщина. Выясняется, что она – актриса, играет в полулюбительском театрике, который расположен в подвале затерянного в унылых лондонских пригородах паба. Репертуар её ограничен "Стеклянным зверинцем" Теннеси Уильямса, да и в этой роли она не блещет. Попав на спектакль, он знакомится с мужем своей загадочной незнакомки – толстым, разговорчивым таксистом и завязывает с ним весьма дружеские отношения. Они играют в бильярд и беседуют о превратностях любви, об изменчивом женском сердце и сложностях семейной жизни. Проходит ещё какое-то время, и теперь она решается проследить за своим любовником. Она идёт за ним по пятам, пока не понимает, что он направляется прямиком к её театрику. И тут до неё доходит, что он давно уже знает о ней неизмеримо больше, чем она думала. А когда она видит его в компании своего мужа, весь тщательно выстроенный ею на песочном фундаменте анонимного секса мир рушится.

Всё это нужно для того, чтобы показать: настоящей близости (а значит, и смысла жизни) в современном мире достичь невозможно. Отношения обрываются, они просто закончились. На самом что называется интересном месте – когда начались настоящие чувства. Оба и он, и она бегут от реальности, от данности, от сложившихся семей. Их заблуждение велико, и они его так и не преодолевают. То, что кажется им неподходящим, они пытаются сменить на очевидное ещё более худшее, не замечая и отрицая свою состоявшуюся жизнь. И совершенно не желая, по сути, построить новую. Они глубоко одиноки и поэтому не могут жить вместе. Это болезнь. Современная, урбанистическая, модная, которую ничем нельзя вылечить, а туалетный театр её только усугубляет. Театр-туалет, в котором он видит её – это, возможно тонкий намёк для пытливого зрителя, ищущего в артхаусном кино скрытые визуальные подтексты. "Стеклянный зверинец" – слишком уж знаковая пьеса, чтобы упоминание о ней не имело для фильма значения. Однако во время просмотра "Интима" Теннеси Уильямс как-то не вспоминается, и в принципе на его месте мог быть и Шекспир, и Гоголь, и Ионеско. Воображение рисует почему-то совсем другой зоосад. Томящиеся в нём звери не стеклянные, а самые настоящие, из мяса и шерсти. Но вот сидят они в прозрачных хрупких клетках. Разбить их и вырваться наружу не составляет труда – но вернуться обратно будет уже невозможно. По большому счёту, режиссёр вновь рассказывает зрителям о психологии современного горожанина, маргинала, замкнутого на самом себе. Даже влюбившись, он не способен пробиться к другому; даже разбив свою и чужую семью, он не умеет построить на этих обломках новой. Да и возможно ли это вообще в мире, где каждый сыт и в целом доволен собственным существованием? Человек рано или поздно обязательно окажется в этом тупике безысходности, тотальной отчужденности и прямо вытекающей из них кажущейся абсурдности своего существования. Им остаётся только одно – бежать от семьи, от проблем, от быта, от душевных расстройств, находя успокоение в интиме. И они бегут… бегут от реальности и бегут от друг друга.
Run, Forest, run!
Беги, Лола, беги!

Фильм режиссёра Патриса Шеро "Интим" больше экзистенциальная драма, чем эротика. Эротика здесь служит лишь дополнительным аксессуаром к фильму. И не более того. Сцена орального секса крупным планом в "Интиме" - это, наверное, единственное за что могут зацепиться кинокритики, однозначно классифицируя фильм как порно. Хотя справедливости ради следует сказать, что порнографических сцен на долю экранного времени здесь совсем немного. В качестве примера, фильм Катрин Брейя "Порнократия" гораздо откровенней. И если убрать все постельные сцены из "Порнократии", так фильм сразу же рассыпется, как карточный домик. Опять же: убери из "Интима" эти самые вызвавшие у кого-то воодушевление сексуальные сцены и практически ничего не изменится, фильм по своему сюжету и драматизму сохранит свою эстетику и кинематографическую прелесть. В общем и целом, "Интим" добротный фильм для взрослой интеллектуальной публики. Режиссёр достойно продолжает традицию эротической драмы, переосмысливая в конце 90-х идеи, предложенные в 1972 "Последним танго в Париже" Бернардо Бертолуччи и развитые позднее в творчестве многих культовых режиссёров артхауса.