Фонарь скутера погас. Кладбищенская ограда в лунном свете мерцала тусклым серебряным отблеском. За коваными решетками и черными матовыми литыми бронзовыми фризами блестел сквозь листву лакированный деревянный крест. Таня слезла со скутера, прошла вдоль ограды несколько метров и отодвинула ногой густую траву. Чугунная решетка была проломлена, и дыра - затянута неплотно прилегающей сеткой-рабицей. Легкие пальцы девушки осторожно, не производя шума, отломали алюминиевую проволоку, отогнули сетку. Таня змеей проскользнула в отверстие. Щелчком брелка бесшумно включила сигнализацию на скутере. Тот в ответ приветливо мигнул сигналами поворота.
Кладбище. Место страха и душевного смятения. Нет, скорее, одно из самых спокойных мест в городе. Место памяти и созерцания. Для Тани оно всегда было таким. И она никогда не боялась ни покойников, ни призраков. Может быть, к этому ее приучили жизненные обстоятельства, но, скорее всего, страх останавливал ее собственный здравый смысл. В самом деле, редкий человек умирает прямо на краю собственной могилы. И если уж душа умершего не пожелала обрести покой, она не будет бесцельно скитаться среди символов ушедшей памяти.
Таня давно полюбила бродить ночью по этому кладбищу, тем более, что тут не существовало проблем с проходом на территорию. Здесь ей всегда удивительно хорошо думалось. Присев на одиноко стоявший серый обелиск, она погружалась в дремотное созерцание. Негромко шелестели глянцевые листья, до которых не долетала пыль с прилегающей автомагистрали, и с этих листьев радужными глазками подмигивали капельки росы. Таня ждала, пока луна, высоко поднявшись по звездной лестнице, не выходила в окно, образованное просматриваемой в обе стороны аллеей. Тогда серебряный свет заливал все вокруг, и разноцветные блики плясали по траве веселым хороводом. Наверное, это их суеверные люди зовут блуждающими огоньками, жителями могильных холмов, немыми посланниками и шпионами царства мертвых. Невинные, они всего лишь искры, случайная игра теней, ласкающихся к лунному свету.... Таня закрывала глаза, подставляла лицо луне и принималась шептать недвижимому воздуху неслышные слова.
Странно все-таки складывается жизнь. Когда Таня приехала из далекого Ахтарска в Москву, у нее не было почти ничего. Комнатка в общежитии, которую делила еще с двумя девушками и за которую держалась всеми силами. Теперь в ее активе - однокомнатная квартирка в выхинском двенадцатиэтажном микрорайоне, компьютер, полтора десятка редчайших книг и колода карт из стальной фольги со странными рисунками.... Вот только работы пока не было. И рядом не было никого больше. Не было родных. Не было Саши. И уже никогда не будет той, что была самым близким, преданным существом, мудрой, верной подругой. Не будет Лары.
На первой сессии второго курса Таня провалила два экзамена и лишилась места в общежитии. Девочки-соседки ничем не помогли. Тогда Лара впервые пришла Тане на помощь. Они были знакомы и раньше, но лишь на уровне "привет-пока". Лара училась тогда на пятом курсе. Эта высокая, стройная, от природы светловолосая и зеленоглазая красавица имела в институте несколько странную репутацию. Она была мечтой всех парней, ее хоть однажды увидевших, но ни один из самых отпетых донжуанов не смел похвастаться тем, что лег с ней в постель. Общаться с ней было непросто из-за ее крайней подозрительности. Кроме того, любой собеседник, разговаривающий с ней, слыша ее грудной бархатный голос и приветливые слова, неизменно чувствовал себя словно просвечиваемым рентгеном. Очень трудно было не стушеваться в таких условиях, тем более что малейшее лукавство в разговоре мгновенно обнаруживалось и вело к моментальному прекращению всякого дальнейшего общения. Весной и осенью Лара появлялась в институте всегда в одной и той же одежде, состоявшей из блузы и брюк белого цвета, а также - длинной кремовой накидки, которая, развеваясь на ветру, делала свою хозяйку очень похожей на эльфийскую королеву из книг Толкиена. При всей необычности этого наряда для современного студенчества, он не вызывал, однако, никаких замечаний или пересудов, ибо все его составляющие были подобраны с явно отменным вкусом. На шейном шнурке у Лары, вместо привычного MP3-плеера или сотового телефона висел причудливый символ, вырезанный из янтаря. Злые языки из числа наиболее активных сотрудниц институтского "сарафанного радио" всерьез утверждали, что при определенных обстоятельствах этот знак способен сделать любого мужчину либо бесплодным, либо импотентом на всю жизнь. Впрочем, подобные слухи только подогревали интерес факультетских парней к таинственной красавице.
Трудно сказать, что сподвигло Лару подойти к одиноко плачущей в углу невысокой, черноволосой девушке, одетой в синий джемпер и потертые джинсы. Но как бы то ни было, их разговор начался и состоялся. Узнав о том, что Таню выселяют из общежития, Лара предложила свою помощь сразу же:
- Тань, а как ты посмотришь на то, чтобы пожить пока у меня? Я живу одна, мои родители умерли, так что я вполне могу тебе помочь.
- Ой, Ларис, а я не буду ли стеснять тебя? И кроме всего, как я с тобой расплачиваться буду?
- У меня все равно пустует одна кровать, так что считай, что я тебя пускаю из чистого альтруизма. Комната в моей квартире одна, но мы отгородим тебе уголок ширмами. Продукты - у каждой свои, на кухне нам вдвоем тесно не будет. А с ванной и остальным - еще проще разберемся.
Таня согласилась, и, не дожидаясь официального выселения, выехала из общежития. Через два дня синяя спортивная сумка, содержавшая весь нехитрый студенческий скарб, уже стояла на полу в малюсенькой прихожей выхинской квартиры. Единственную комнату разгородили почти пополам двумя старинными, по декадентски вычурными складными ширмами. В одной "половине" обустроилась Таня, и туда передвинули стул и односпальную кровать. В другой "половине" остался раскладной диван Лары, еще два стула и столик с компьютером, на котором девушки по очереди писали курсовые. Там же, в углу, противоположном от двери, помещался и старинный книжный шкаф мореного дуба, с дверцами, украшенными рифленым цветным стеклом.
Обустройство прошло очень легко и быстро. Через неделю совместного житья две случайные знакомые уже превратились в подружек, что называется "не разлей вода". Таня устроилась работать курьером в интернет-магазин, торгующий книгами - они позволяли работать по вечерам. Тогда же она и узнала об интересе Лары к оккультизму. Приветливая, зеленоглазая красавица, так не похожая на всех остальных, на поверку оказалась едва ли не настоящей ведьмой! В книжном шкафу на верхней полке стояли толстые тома в истертых кожаных переплетах. На корешках серебряной вязью были выведены странные, диковинные названия: "Рафлiй-Поползнъвiкъ", "Воронограi", "Брюсов Калъндарь", и еще с десяток других. Остальные полки занимали журналы, учебная литература, компьютерные справочники (Лара работала неполным днем оператором СУБД в полиграфической фирме), и всякая другая всячина того же рода.
Поздно вечером, когда во всех конторах, магазинах и фирмах заканчивался рабочий день, девушки приходили на кухню пить чай и вести длинные философские беседы. Лара была отличной рассказчицей, и Таня слушала с упоением ее истории о таинствах восточной философии, о странствиях Рериха, Блаватской и Гурджиева, об уничтожении древней мифологии славян. Иногда - в основном из-за опрометчиво резких ремарок Тани - рассказ перерастал в свирепый диспут. Споры в таком случае заканчивались далеко за полночь, и подруги, сердитые и нахохлившиеся, расходились ко сну. Впрочем, каким бы страстным ни был спор вечером, утром Тане достаточно было встретиться с Ларой взглядом, чтобы мгновенно о нем забыть.
Со временем темы разговоров перешли с мифологии и философии на альтернативную историю и классическую "ведьминскую" оккультную практику. Засиживаться за полночь стало уже привычным, а место вазы с печеньем и конфетами на столе чаще занимала старинная книга и тяжелая колода широкоформатных, в полторы ладони, гадательных карт со странными, фантасмагорическими рисунками. Как позже выяснила Таня, эти карты были сделаны из тонкой стальной фольги, накатанной медью, а рисунки - вытравлены растворами солей. В этой колоде не было привычных мастей и достоинств. Их место занимали демоны, маги, драконы, ангелы и архангелы, выписанные миниатюрами с безграничной фантазией и виртуозной техникой. Особенно хороша была одна из высших карт, носившая название "Соль земных слез". На ней были изображены две танцующие обнаженные женщины, которых охранял, свернувшись кольцом, фиолетовый дракон. Из его глаз катились слезы, и, падая на землю, превращались в сверкающие рубиновые кристаллы. На таких картах Лара учила Таню редкостным пасьянсам, часть которых была описана в "Брюсовом Календаре", и сложным, вычурным гадательным раскладкам. Через месяц Таня уже могла на равных обсуждать со своей "учительницей" выложенные на стол комбинации карт.
Проходили дни и недели, приближалась очередная сессия. На стареньком компьютере сменили клавиатуру, не выдержавшую двойной нагрузки от курсовых. Таня из курьера стала координатором, и ее мобильный телефон с четырех до восьми часов вечера непрерывно сотрясали звонки. В ее жизни появился Саша, сероглазый, курчавый брюнет с третьего курса. У Лары не ладилась курсовая, и она день ото дня становилась все более молчаливой и отрешенной. Вечерние беседы за чаем ушли в прошлое, уступив место неторопливому шороху клавиш компьютера. И Лара по-прежнему была одна. Никто не присылал ей записок и цветов, не обрывал телефон заснеженным зимним вечером. Ее зеленые глаза потухли, уже никого не просвечивали рентгеном и не обдавали теплом. Грусть в них становилась все пронзительней и глубже. Лара начала почти каждую ночь стонать во сне. Тане не раз приходилось за последнюю неделю декабря просыпаться среди ночи, чтобы дать подруге успокоительное. А все ее попытки выяснить ситуацию наталкивались на полный боли укоризненный взгляд. В печальных зеленых глазах читались умоляющие слова: "Пожалуйста, не спрашивай. Я знаю, ты поймешь, но не могу ничего тебе объяснить. Не спрашивай, это не для тебя!". Новый год девушки встречали в плохом настроении. Таня скучала по Саше, уехавшему к родителям в Электроугли, а Ларе в праздничном городском шуме все чаще мерещилось звучание католического хорального реквиема и размеренный православный заупокойный звон.
Так продолжалось до начала рождественских праздников, когда Саша позвал Таню на дачу - встречать Рождество вдвоем. Окрыленная Таня не замедлила поделиться радостью с подругой. Однако Лара не то чтобы не разделила ее счастья... скорее она отнеслась к нему с каким-то болезненным спокойствием, сквозь которое явно просвечивала кровь незаживающих ран. В тот вечер впервые за несколько недель в руках Лары снова оказалась та самая тяжелая колода карт. Сложная раскладка заняла почти весь стол, и по мере того, как стройными рядами на желтую скатерть ложились карты, лицо девушки становилось все более мрачным, а ее глаза приобретали все более жестокий блеск. Никогда до этого момента не видела Таня подругу в таком состоянии. Они разошлись ко сну, не сказав друг другу ни слова.
***
Всю ночь после описываемых событий Таню мучили кошмары. Ей снилось, что Саша прыгает в костер, горящий прямо посреди большого институтского лектория, и тут же, на глазах, превращается в ужасное существо, химеру с телом и головой лемура, львиными зубами и человеческими кистями рук. Это существо выпрыгивало из огня и принималось танцевать какой-то жуткий, ни на что не похожий танец, при этом хватая Таню за руки и выкрикивая заклинания гнусавым гортанным голосом. Отвратительная морда существа, похожая на гротескно искаженное лицо младенца, становилась все ближе и ближе, и пробуждение, сопровождаемое жутким криком, не заставило себя долго ждать. На улице к тому времени уже рассвело. Окончательно проснувшись, Таня разглядела над собой обеспокоенное лицо Лары. Та потребовала, чтобы Таня немедленно рассказала ей свой сон. Рассказ заставил крепко задуматься обеих подруг. Выходило, что во сне в образе Саши жило привидение "бейта" - один из самых многочисленных и опасных духов в древнеиндийской мифологии. Явление его при подобных обстоятельствах было тем более странно, что Таня до того никогда не слышала о духах бейта, да и в вечерних их беседах с Ларой они никогда не фигурировали. Одним словом, такой сон никак нельзя было назвать случайной игрой фантазии или бредом уставшего мозга. Явно начинало происходить нечто непонятное, возможно, требующее в дальнейшем серьезного вмешательства. Лара, как могла, успокоила подругу, хотя после такого потрясения уснуть было решительно невозможно. Кончилось, однако, тем, что Таня приняла снотворное и чутко задремала, уложив голову на плечо Лары.
Проснувшись, девушки одновременно глянули на часы. Было уже за полдень. Лара уселась за компьютер - готовиться к зачету, а Таня пошла на кухню - варить кофе. Все ее попытки выяснить подробный результат вчерашнего гадания оказались тщетными - Лара либо отмалчивалась, либо улыбалась: "Я тебе потом объясню, ладно?". Впрочем, сейчас Тане было не до гаданий - Саша должен был позвонить с минуты на минуту.
Звонок раздался почти ровно в три часа дня. Еще через два часа девушки попрощались. У порога Лара крепко расцеловала Таню в обе щеки с какой-то непостижимой горькой нежностью, как мать, последний раз целующая смертельно больного ребенка. Во всем этом сквозила такая неимоверная печаль, что у Тани на глазах мгновенно выступили слезы. Она на всю жизнь запомнила ставшие вдруг огромными зеленые глаза, в которых бился, рвался наружу немой крик: "Ради бога, будь осторожна!!!".
Выходные дни с Сашей Таня проводила очень хорошо, а вот ночи здорово их друг в друге разочаровали. По-видимому, каждый из них ждал от другого африканских страстей и недюжинного опыта, и в итоге, получал не то, что хотел. Небрежно брошенная Сашей реплика: "Кажется, ты для меня слишком... деликатна",- моментально выбила Таню из колеи. Кроме того, все эти четыре дня ей не давал покоя вопрос: почему Лара, провожая ее, повела себя так неожиданно странно? Причем тут длинное гадание на раскладке во весь стол, никому не известный индийский дух из кошмарного сна? Почему подруга, с которой они давно привыкли друг другу полностью доверять, вдруг делает из самых обыкновенных вещей тайну за семью печатями? Что для такого поведения нужно увидеть на столе, среди бесчисленных комбинаций карт?
Возвращаясь в Выхино после довольно холодного расставания с Сашей, Таня испытывала какое-то странное тягостное ощущение под сердцем. Войдя в знакомую дверь, она тут же почувствовала, какой тяжелый запах стоял в квартире. Это была смесь ароматов корицы, тмина, лаванды и роз, к которой диссонансным аккордом примешивался еще неизвестно откуда взявшийся запах горелого волоса. С широко раскрытыми от страха глазами Таня влетела, не раздеваясь, в комнату, и тут же увидела сидящую на диване Лару. Растрепанную, заплаканную, судя по черным кругам под глазами - не спавшую все эти дни. Таня уронила на пол сумку и застыла столбом посреди комнаты. Еще через секунду Лара бросилась к ней на шею и горько, безудержно разрыдалась. Прошло немало времени, прежде чем у нее не осталось больше сил плакать, и тогда настало время вопросов и ответов.
- Ларочка, что с тобой? Я совсем перестаю тебя понимать! Что случилось?
- Танечка, родная, прости меня, пожалуйста, я никогда тебе этого не рассказывала. Три года назад я встретила одного паренька. Он учился тогда на четвертом курсе. Красивый был, длинноволосый, в уличных автогонках участвовал, в какой-то там гаражной команде клавишником играл. Любила я его, очень сильно любила. Мы провстречались полгода, а потом он меня бросил. Сказал, что я не такая, как все, что не умею жить в этом мире. Сказал, что я ему не нужна, что я такая, какая есть - ничего не стою! А я злая на него была, на следующий день обряд провела маленький - ну, "Зеркало мести", помнишь?
- Ну и что?
- У него через два дня гонка была назначена, чемпионат России катали. Он и разбился тогда, в больницу попал.
- И дальше? Поправился, наверное, да другую девчонку себе нашел. Что тебе из-за него горевать, ты-то вон какая красавица!?
- Нет... он в кому впал, два года пролежал без движения. А я как только ты уехала - приемник включила, услышала. Умер он, на Рождество умер. Это я его убила, я, ты понимаешь!!!
- Оставь это все! Ты такая же убийца, как я - королева Франции. Ну его куда подальше, и прекрати плакать, а то... а не то я сама сейчас вместе с тобой разрыдаюсь!
Услышав такие слова, Лара действительно попыталась справиться с собой, и перестала всхлипывать, хотя слезы все еще продолжали катиться из глаз. Она крепко обняла подругу и горячо зашептала ей:
- Я устала жить в этом мире. Здесь у меня никого нет, и я тут никому не нужна. Моя сила здесь - ложь, и знания мои - тоже ложь. Так, шарлатанские выдумки. У меня вряд ли есть будущее. Я ведь живу прошлым, даже свою несчастную любовь забыть не могу! А это очень больно, когда рана в сердце не хочет заживать. Мне надоело терпеть. Хочу, чтобы все закончилось. Только одной мне не справиться. Таня, пожалуйста, помоги мне сбросить это проклятое бремя!
- Ради бога, что ты хочешь делать?! Я тебе во всем помогу, только не причиняй себе вреда! И теперь я тебя никуда одну не отпущу, пока ты не успокоишься!
- Не волнуйся, я не буду просить тебя подсыпать мне в чай банку снотворного. Это не нужно, да это и не выход. Я просто хочу передать тебе мою силу. У меня нет будущего, так зачем мне сила? Я с ней не смогу сделать ничего хорошего. А у тебя есть теперь и любовь, и будущее.
- Да не будет у меня наверное никакой любви.
- Но вы же провели ночь вместе! И не одну! Это ведь должно хоть что-то значить.
- Это... уже и не знаю...
- Вам что, совсем не было хорошо друг с другом?
- Мне понравилось, но какого-то особого удовольствия не было. А вот Саше, кажется, совсем я не понравилась. Он бросит меня скорее всего скоро...
- Тогда... я отдам тебе свою силу, а ты - передашь мне свою боль. Я смогу ее побороть. Не волнуйся, но я уже знаю, как у вас все произошло и что ты почувствовала. Это поможет и тебе, и мне. Через пять дней полнолуние, я хочу провести обряд. Только одна не смогу. Ты поможешь мне? Пожалуйста, не отказывай!...
Таня не отказала. Лара рассказала ей содержание обряда, кроме последнего этапа. Там, говорила зеленоглазая ведьма, все, что нужно, она сделает сама. Слезы уже давно высохли, боль - понурясь отошла в сторонку. Одежду привели в порядок. Усталость от бессонницы и плача, ласковые руки и теплые слова Тани быстро убаюкали Лару. Через десяток минут две девушки уже безмятежно спали вповалку на неразобранном складном диване.