Хороший вкус требует, чтобы мыслитель являл миру лишь яркие блестки своих интеллектуальных и духовных метаний. Одни демонстрируют свои откровения с помощью сомнений, другие – с помощью безумия. Привычка к логическому мышлению убивает фантазию и сводится, в конце концов, к спору с самим собой, к яростному стремлению избавиться от метафизического давления смысла в тщательно воссозданной и слепой реальности. Так каждое размышление заменяет собой восклицание, а жалобная тональность отбрасывает прочь достоинства логики. Теории ветшают, а идеи обесцвечиваются. Исчезают синтаксис и семантика; никакой метафоры и метонимии, одна имманентная череда фрагментов. Там, где жизнь не имеет смысла, приходится жить чувствами. Чувство упраздняет причинно-следственные связи; только через него можно воспринять вещь в себе, открывать мир собственными путями, чисто интуитивными, минуя фильтр умственной реконструкции мира. Это и есть эйфория симуляции, стремящейся к отмене причины и следствия, начала и конца, к замене их дублированием. Любая жажда произвольного и иллюзорного гораздо лучше безусловных истин, поскольку именно в стихии иллюзий обнажаются эмоции, они стимулируют полёт вдохновения, находя своё выражение в символизме, в поэтике чувств. Пути поэзии и невроза пересекаются и чаще всего на последнем этапе сливаются - поэтическая струя почти неминуемо растворяется в кровавом потоке невроза. Безумие смешивается с нежностью в этой клоаке утопий и грёз, а иллюзии, манящие своими яркими красками, превращаются в дешёвый субститут реальности.