Иван Давыдов

1
Нонеча оно, конечно, не то, что давеча,
А давеча жена говорила Пашкина,
Будто в Москве изловили Пушкина
Александра Сергеича.
Приняли за Борис Николаича –
Тоже пьющий,
Еще посмотреть, кто пуще,
Вот и достали в усадьбе Кусково
Прямо со дна морского.

Щелкает бивнями,
Шевелит лапами.
Но, любимые,
Как иначе с арапами?

Дед какой-то закинул невод –
И на вот!
Везучий дед.

2
История состоит из имен и дат.
С датами попроще, а список имен
Может в любую минуту быть изменен,
Если в ряды святых затесался гад,

Если иной святой оказался вдруг
И не святой, а так, проводок витой, -
Можно засесть за роман как Толстой, как другой Толстой
Или Толстая, но лучше напиться вдрызг,
Как на нашем месте сделал бы юркий
Александр Сергеевич, камер-юнкер.

Иные ему сулили судьбу иную.
Говорили, что вспышка уместна при Lovely Блок.
А он - на тоненьких эротических ножках вбежал в пивную
И произвел там переполох.

А иные болтали, что Пушкиных этих двенадцать счетом
Крутят юбки прекрасным дамам, жрут шоколад «Миньон».
Медные, будто всадники ржавых чужих времен,
И у каждого – венчик из роз за каким-то чертом.

Крыла совиные, глаза невинные, цыганка с картами, застенок с катами.
Ах вы Сашки мои, Сашки, толстоморденькие.

Нам ли знать, антропофагам,
Кто там машет красным флагом?
Кто опять вопит «За мной!»
Мы во горнице не тесной:
В рабском виде царь небесный,
В лучшем виде царь земной.
Ты ж не Ной, ну и не ной,
Не пугай меня потопом.
Или мало я потопал
Про Руси моей льняной?

Ах, Сергей Алексаныч,
Тьфу, Александр Сергеич,
Родной.
Это сказка на ночь
(Умри, да вымучь).
И давай еще по одной.

3
У царицы был дом ледяной,
У Пушкина лубяной,
И дело было весной,
Или вот как:

Мчит по степи кибитка, в ней подруга степей,
Калмычка, шепчет поэту: Саша, не пей!
Доканает тебя эта водка,
Не довезем Грибоеда!

Да и не надо,
Ибо это
Знак, что мы и так в последнем, спасательном круге ада.

Мы на месте.
Здрасьте, дамы веселой масти.
Время наощупь учить географию ваших спин,
Потому что внешний мир приходит в негодность:
Внук славян растерял природную гордость,
И охладел к Наине ныне домашний финн.

Говорит Москва, внимание всем постам:
Наши девы прекраснее наших книг,
Арба с Грибоедом и ныне там,
Лесник посмотрел на ледник и сник.

4
Лиса Патрикевна Брик,
Дурочка,
Выедает Владим Владимычу Колобку
Дырочку
В голове и дырочку в правом боку.
(Так начинается фильм про четвертый крик
Ястреба, и про то, как с неба
Выпала гордая птица подобьем снега
На детей, понимающих английский язык).

5

И любой бы сник,
Раз такое дело.
Раз родился в краю, где главным поставлен снег,
И где солнце село.
Говорят – за леса.
Леса повырубила красная конница
За тысячу лет до изобретения колеса.
Что же нам остается? Нам, например,
Бессонница,
Химер
Упругие телеса.

И Пушкин.