Первая треть книги. В целом конечно крайне поучительное чтиво. И конечно крайне актуальное.

Я не помню писал это или нет, но на мой взгляд первая половина двадцатого века, это время когда человечество поняло, что у него есть реальные технические возможности перестраивать мир. И в результате пришло к идее - что вот давайте убьем всех, кто нам не нравится, объединим вокруг единомышленников и сделаем все как надо, рай на земле.
И большинство политических движений того времени базируются на этой идее.

Конечно, большинство людей были менее радикальны - они считали не в том смысле что убьем всех кто нам не нравится, но в том смысле что вот пускай радикалы убивают тех кто нам не нравится, а мы будем закрывать на это глаза, потому что вот идейно близкие нам люди пускай делают что должно, а там будь что будет. Все это подкреплялось воем свежеобразовавшихся сми (привет технологям) о том, что те кто против нас они либо такие же гандоны как мы, либо (скорее всего) еще хуже наших. И типо как мы конечно творим пиздец, но если мы его творить не будем - придут люди значительно хуже нас и всем будет еще хуже.

Собственно на этом базировалось самооправдание немецких нацистов. Как видно из книги - в фашистской германии какой-то супермощной тоталитарной системы слежки и контроля не было. Особо по советским меркам - местные власти были вообще говоря довольно слабыми. И функционировать, и тем более совершать массовые расстрелы они могли ровно по одной причине, потому что пользовались поддержкой того самого "молчаливого большинства".

А молчаливое большинство считало что это меньшее зло, что вот они конечно распространяют дезу, из пропаганда конечно врет - но во первых нет дыма без огня, наверное что-то реально с этими евреями не так. Но что важнее - это конечно деза, это вранье - но это помогающее нашему делу вранье. А значит ну там деза не деза, это еще когда понятно будет, а сейчас все в общее дело. Надо же помогать общему делу? Конечно надо. Ты не думай ты распространяй, за тебя умные люди уже все подумали. Они там наверху знают что делают, кто мы такие чтобы в это лезть?

Ну и вот результат - холокост, мировая война и все прочие прелести.
Вот без этой молчаливой поддержки "общего дела", закрывания глаз на моральных уродов потому что дескать они "меньшее зло" - никакой бы Гитлер нихера бы не сделал. О чем собственно и книга.

Мораль отсюда, которую к счастью человечество в основном таки восприняло за исключением отдельных дебилов - в том что ты не можешь перестрелять всех кто тебе не нравится. И тебе надо с ними договариваться. Вот как бы тебе они не нравились, какими бы уродами не были, как бы ты их не ненавидел - для всех, и для тебя в первую очередь будет лучше если ты с ними будешь разговаривать, договариваться, к чему-то приходить. Только тогда ты к чему-то придешь. Для себя, заметьте, в первую очередь.

Продолжаю читать дальше и всем рекомендую.

Вторая глава.

Идет эвакуация приграничных с Францией регионов. Немцы стараются помогать релокантам, это какбы сплачивает нацию, работает какбы невоенной (при том, что идет война) мобилизацией. Выходит все это так себе, Германия исторически крайне неоднородна.

Стараясь не допустить голода (и невменяемой инфляции) первой мировой - сразу же с началом реальной мобилизации по всей стране вводятся нормы на продовольствие. Вводятся карточки и на одежду, короче на карточную систему переходит почти все, чтобы избежать дефицита. Впрочем, Германия и до этого жила не богато.

Интересно, что по статистике карточная система приводила к наибольше потере веса у рабочих на производствах, связанных с физическим трудом. То есть у людей, которым по идее доставался (и требовался) самый большой паек. Объяснялось это тем, что они отдавали часть этого пайка своим голодающим семьям. Чтобы препятствовать этому, власти устраивали для рабочих столовые.

Первые месяцы война какбы отсутствует в обществе. Она есть, но она подводная и непонятно где.

Третья глава.
Постепенно увеличиваются репрессии. Не желающих идти на фронт - казнят.

"Как только Германия мобилизовала себя для войны, список вредительских видов деятельности удлинился: под запретом оказались шутки и анекдоты, способные подорвать боевой дух вооруженных сил; отказ от работы по воскресеньям тоже влек за собой наказание. Свыше сорока нарушений или преступлений карались смертью. "

Для репрессий использовались механизмы, уже отлаженные во время более ранних расправ над коммунистами и рабочими движениями.

"В сентябре 1940 г. пастор Людвиг Шлайх, директор приюта в Штеттене, получил извещение о планах изъять у него еще сто пятьдесят пациентов. (Изъять - в смысле казнить.) Он написал Геббельсу, Мурру, министру юстиции Францу Гюртнеру и Ламмерсу, задавая вопрос об этичности и законности программы. Когда Фрик коротко осадил Шлайха и велел сотрудничать, тот пошел на беспрецедентный шаг и связался с родственниками пациентов, попросив их приехать в приют, пока не поздно, и забрать близких. Многие явились сказать душераздирающее «прощай», но оставили разволновавшихся больных на месте. Из четырехсот сорока одного пациента в нескольких списках штеттенского приюта родственники спасли только шестнадцать."

В первый период войны происходит массовое уничтожение с одной стороны части польского общества, которое могло бы стать "лицом народа", с другой - части немецкого общества, которое могло бы стать "балластом" во время недостатка ресурсов. Все это было попыткой не повторить 1918. Евреев при этом практически не трогают.
Следует неудачное покушение на Гитлера, но реакция на него идет довольно вялая, в отличие от ночи длинных ножей 1938. Это считается результатом с одной стороны пакта с СССР, с другой - еще оставшейся надежды свернуть войну с Францией и Германией.

Четвертая глава.
1940. Войска союзников вступают в Голландию и Бельгию. Война становится полномасштабной. Немецкие бомбардировщики сбиваются с курса и случайно бомбят немецкий же Фрайбург. В прессе это подается как чудовищная акция французов, жертвами которой становятся десятки детей.

Далее следует французская кампания, успешность которой стала неожиданностью даже для самих немцев. Военные кампании одна за другой идут настолько удачно, что стремление всех записаться в добровольцы зашкаливает. Побег англичан в битве за Дюнкерк подается как трусость, и знак того, что они и дальше все и всех сдадут.
Победа над Францией воспринимается опять же как знак, что мировая война, которой все так боялись - предотвращена. При этом в самом Берлине голод и жертвы на гражданке значительно больше военных. Гитлер предлагает Англии подписать мир. Те отказываются. "Бомбежки детей" которые раньше приписывались Франции - теперь приписываются Британии. Начинаются бомбежки обеих сторон. Все при этом заявляют, что их враги бомбят дома мирных людей, а они - только военные цели. Странно, что нет заявлений о "бомбежках самих себя".

Начинают разрабатывать планы атаки на СССР, который рассматривается как единственный союзник Британии, а значит способный ударить в бок.

В немецких городах вырастают башни-бункеры. Начинаются первые эвакуации детей из городов. При этом слово "эвакуация" не используется. Вместо него - программы курортов.

Воспоминания местного пропагандиста после участия в ночном налете:
"Внизу под нами мы видели в красных заревах метрополию Англии, центр плутократов и рабовладельцев — столицу врага человечества № 1."

Нацисты заявляют, что воюют не с простыми британскими рабочими, а с олигархической верхушкой, дескать Гитлер сам социалист и на стороне рабочего движения и против несправедливости. Не сложно догадаться, что реальная цел Германии была в том, чтобы самой стать на место Британии.
Описываются издевательства британцев над индийцами и африканцами, это уже в тему расовой теории, что дескать как плохо когда в стране правит чужая раса. То есть британцев отождествляли с евреями. Особенно британскую аристократию. Показывают британские концентрационные лагеря, при том что в Германии к тому времени полно уже своих. Опять же бомбежки Британии преподносятся как способ настолько ослабить противника, чтобы сделать реальное вторжение ненужным. Принуждение к миру.

В 1941 - ничего не меняется. Точнее говоря к тому времени две трети немецких бомбардировщиков уничтожено, частота налетов снижается, а планы сухопутного вторжения ложатся под сукно. Ни одна сторона не решается обнародовать статистику жертв. Немцы привыкают к войне.

"В общем и целом люди осознают — война будет долгой, но особенно не беспокоятся и не тревожатся на
этот счет. В текущей фазе война почти незаметна"

Пятая глава.
Французское правительство обустраивает сеть полу-легальных публичных домов для немецкой армии, где проститутки проходят проверки на зппп. Нелегальная проституция и тем более изнасилования - жестоко караются, как во Франции, так и в Дании.
Германия искусственно завышает курс марки на оккупированных территориях, от чего солдаты становятся богачами.

Происходит переселение евреев в гетто, репортажи оттуда печатают крупнейшие немецкие журналы, этим гордятся. Одновременно идет переселение и поляков.

"Зимой 1939/40 г. депортируемых зачастую силком сгоняли в поезда, не заботясь о соответствующей провизии, воде и одежде. Поскольку многие оказались евреями, шеф СС и полиции Люблинского района Одило Глобочник вышел в феврале 1940 г. с предложением нарочно затянуть переезд и попросту «позволить им умереть с голоду»."

Въезжающих в их дома немцев пресса рисует "благодарными получателями гуманитарной помощи".
Следили за переселением (читай - выгоняли людей из домов) в основном вообще студенты.

В Германию сгоняют гастарбайтеров из других стран. Гестапо следит, чтобы они не налаживали никаких контактов с местными. Это все угроза расовой чистоте. Виновных за "недозволенные контакты" - вешали. При этом в гестапо реально мало людей, поэтому они пользуются тактикой запугивания - делают мало казней, но с максимальным шумом и публичным вниманием. И пользуются поддержкой населения. Все это конечно встречает и протест.

Начинается массовый протест католических епископов против убийств душевнобольных. Гонения на евреев, и вообще расовая теория при этом их не смущает. Впрочем у христианства с расизмом долгая история отношений. В любом случае нацистское правительство начинает очень аккуратные гонения на церковь. Как бы это странно не показалось - но нацисты во время второй мировой крайне пекутся о том, как бы не лишиться поддержки населения. Попытки изымать распятия из школьных классов приводят к столкновениям местных властей с селянами. Это опять же при том, что массовые расстрелы и расовая теория никого не волнуют. Вот убрать распятие из школьного класса - другое дело. О душе люди не забывают. Конфликт власти с церковью завершается отступлением власти. Впрочем "после войны" Гитлер собирается поквитаться с церковниками.
Власти пытаются обвинять церковь в предательстве и продажности британцам, но звучит это не очень убедительно. Другое дело - в раскачивании лодки. Эта песня всегда и везде работает безотказно, это вечный щит каждой гниды. В любом случае, умерщвление пациентов больниц после этого не только не остановилось, но даже усилилось. Позже в 1942 церковь собирается, решая, хочет ли повторить протесты - и решает что лучше не надо.

"Забавно", что протесты привели в поддержанию секретности убийств, и в результате эта секретность стоила нацистам больше денег, чем стоили бы "нации" сами пациенты, если бы их просто оставили в живых. В конечном итоге это просто обогатило некоторых чинуш. Все было как всегда.

Шестая глава.
Начинается вторжение в Советский Союз. Гитлер объявляет это актом защиты европы от болшевизма.
Очередной раз (какой уже?) все это преподносится как способ остановить войну быстрее. Дескать сейчас снесем СССР, и Британия лишившись поддержки захочет мира. При этом начало войны с советами в немецком обществе становится полной неожиданностью.

"Однако люди поразительно быстро освоились с реальностью. Уже во второй половине дня и вечером во многих рапортах звучала уверенность граждан, что «правительство рейха просто не могло поступить иначе, как только ответить» на действия России «военной силой»."

Ну естественно.

"Несмотря на отсутствие мало-мальских свидетельств советских планов нападения на Германию, заявления об обратном легко нашли отклик в сердцах немцев"

Конечно же.

Многие видели как Финляндия не так чтобы плохо отбивалась в недавней зимней войне. Это считалось доказательством слабости русской армии. Гитлер называет войну "превентивной". В целом общество не любит большевизм (всех кто любит давно сгноили в концлагерях), так что война встречена с одобрением.

Первые репортажи:
"Напряжение росло по мере ожидания зрителей увидеть первые кадры с противником. Когда колонна оборванных военнопленных наконец прошагала перед ними, люди выкрикивали «дикари», «недочеловеки», «преступники». Возмущенные женщины сетовали, что их мужчинам приходится «сражаться с таким зверьем»"

Немцы кропотливо собирают на завоеванных землях следы сталинских расстрелов. Впечатление это производит сами понимаете какое. Сталинское правление называется "еврейско-большевистским", то есть вот вам доказательства, что евреи (+большевики) сделают с вами, если придут сюда, говорят гитлеровцы. Казалось бы, и в чем они не правы?
Немецкие солдаты отдельно возмущены уничтожением церкви болшевиками, они воспринимают вторжение колонизацией, а себя чем-то вроде конкистадоров.

Немцы пишут в письмах и дневниках, что их возмущают зверства своих товарищей, но что поделать "их можно понять". Неприятно, но вот сейчас победим и все закончится. Надо просто перетерпеть.
Сопротивление местных быстро становится сильнее, и даже такие робкие полу-протесты прекращаются. Немцы справедливо чувствуют себя в кругу врагов. В каком-то смысле они считали, что попали в ад, вокруг нет людей и они не люди. Война, которая была желанной потому что сейчас очевидно быстро закончится и наступит мир, к 1942 становится желанной потому что все черта пройдена мы в аду и надо соответствовать. Солдаты уже не гордятся тем, что творят, они не пишут об этом родным, потому что хотят забыть происходящее как страшный сон. Это все конечно не причина останавливать зверства. Сообщать - нет. Продолжать совершать - да.

"Полицейский из резерва Герман Гишен, некогда лавочник в Бремене, предполагал, что его батальону предстоит нелегкая задача и все будет «вроде как в Польше». Ему удалось купить в Риге кинопроектор в надежде отснять материал о жизни и боевых буднях батальона в СССР, который «позднее станет документом и будет очень интересен нашим детям». 7 августа 1941 г. он писал жене Ганне о действиях части: прошлой ночью «расстреляли 150 евреев из этого места, мужчин, женщин и детей, всех загасили. Евреев тут изводят полностью». Он поспешил добавить: «Пожалуйста, не беспокойся об этом, так и должно быть. И не говори об этом Р (сыну), оставь на потом!»"

За год люди привыкают. Казни перестают им казаться чем-то зверским, мозг адаптируется. Они начинают проявлять другие эмоции к убийству - любопытство, юмор, азарт.

В любом случае слухи расходятся, немецкая цензура и вообще слежка даже близко не стоит рядом с советской. Гестапо - бледная тень нквд.

"В преддверии вторжения командир 43-го армейского корпуса генерал Готхард Хейнрици, истово верующий лютеранин, выполнял приказы об уничтожении «еврейских комиссаров», полагая, будто фронт окажется лучше защищен свирепствующим в тылу «превентивным террором»."

Превентивный террор это ок.

В Прибалтике немцы провоцируют местных нацистов на еврейские погромы и массовые казни. Это подается как месть за порабощение советами, фактически восстание рабов. Это уже встречает огромную поддержку у немецкого населения.

К июлю 1941 Украина и Кавказ захвачены. Вообще говоря на этом планы первого этапа войны для немцев завершены. Им важна кавказская нефть и богатые зерном регионы. Планов идти на Москву у них изначально нет. Фактически нефть и зерно делали рейх полностью самодостаточным государством. В августе Гитлер решает отказаться от полномасштабного похода на Москву и сконцентрироваться на Украине.

Здесь автор замечает, что огромным мотиватором для солдат было понимание, что после всего что они сделали - если теперь они облажаются, у них на родине все будет еще хуже. Убийства так же становились способом заметать следы.

"То, что мы делаем, — великая жертва, но мы делаем это с удовольствием, поскольку если бы эту войну пришлось вести в отечестве, тогда было бы куда хуже… Если бы эти звери явились в Германию, это стало бы куда большим несчастьем для нас. Мы должны потерпеть, и, по всей вероятности, победоносный конец ближе, чем мы думаем"

Великая жертва ок

Многие солдаты считают что все, еще один рывок - и кампания будет завершена, как это было в Польше и Франции.
Крупнейший захваченный советский город к этому времени - Киев. Там происходит массовое вымирание населения. Это все следствие "Плана Голод", разработанного еще в 1940 году. В целом он был следствием той же политики, которую Германия давно применяла и к своим гражданам - все люди, которые не приносят пользы государству должны быть убиты. В результате Гитлер планирует сравнять Киев с землей (как и Питер с Москвой) но Геринг решит что все это слишком затратное удовольствие. А потом станет не до того.

Начинается блокада Ленинграда. Вообще брать его немцы не собираются. Как минимум пока население само не вымрет. Цель именно в блокаде. Желание СССР оборонять Питер - Геббельс встречает с радостью. Блокада менее затратна чем оккупация.

Победа на Украине и подход к Ленинграду как обычно кажются немцам удивительно легкими. Гитлер соглашается идти на Москву. Город предполагается не брать, а точно так же блокировать и дождаться пока в нем все умрут, а потом выбомбить в чистое поле. Главное беспокойство - как бы все это до зимы не затянулось.
К началу битвы за Москву ситуация для фашистов выглядела радужной - на защите столицы оставалось менее ста тысяч красноармейцев, только в плен их сдалось почти полтора миллиона. Что делать с таким количеством немцы не знают - они заточены под быстрый захват и у них нет не только желания, но и ресурсов как-то это разруливать. Автор описывает такой центр для пленных, где восемь (восемь!) охранников охраняют почти двадцать тысяч человек. Как-то поддерживать порядок удается, назначив охранниками часть самих пленных, в обмен на привилегированный доступ к еде.

В любом случае русские успевают хорошо укрепить и заминировать подступы к Москве, таким образом делая даже ее окружение непростой затеей, обещающей много жертв. Одновременно начинается сезон дождей. И все лучше - советская авиация. И плюс огромные проблемы были подо снабжением (советские войска отступая старались применять тактику выжженой земли). Короче немецкая атака выдохлась до того, как появилась возможность вынудить СССР подписать капитуляцию. Кто бы мог предположить. А когда закончились дожди - неожиданно началась знаменитая русская зима, на которую немцы вообще не рассчитывали. Они увязли.
Главное что держит солдат в этот период - ощущение что вот еще чуть-чуть еще немного, Москва будет взята и все закончится. Большевизм падет. Мир будет свободен. Они чувствовали себя спасителями вселенной, которым надо еще чуть-чуть-чуть потерпеть.

Важный мотив террора, это обеспечение собственной безопасности:
"Немецкий солдат, всегда помни, там, где еще проживают евреи, там нет безопасности за линией фронта. Гражданские лица еврейской национальности и партизаны не должны отправляться в лагеря для пленных, их полагается расстреливать… Никакой пощады — ни женщинам, ни детям. Партизан и их пособников — на соседнее дерево!"

К этому времени централизовнное управление на пределе возможностей. Стрельба солдат по гражданским становится хаотичной (а еще проще - выгонять их зимой в лес, чтобы не тратить пуль), каждый солдат обеспечивает свою безопасность как может. Очевидно сваливается дисциплина, всем тупо не до нее. Как ответная сила - вырастает партизанское движение, эффективное настолько, что местами успешно отбивающее села у регулярной армии. Теперь немцы чувствуют себя не просто в аду - но изолированными в аду.

Выступление Геббельса в это время:
"Ныне мы становимся свидетелями того, что предсказание сбывается; обрушившаяся на евреев судьба жестока, но они ее более чем заслужили. Жалость или сочувствие совершенно неуместны в данном случае. Нажимая на приводные механизмы войны, мировое еврейство полностью просчиталось, не соразмерив сил, которые может выставить."

Ну то есть по Геббельсу это конечно мировое правительство воюет до последнего еврея.

Это конец ноября 1941. Тем временем держится не только Москва, но даже Тула и, например, Кашира. В начале декабря в тридцатиградусные морозы немцы понимают что надо сворачиваться и закрепляться на завоеванных территориях. Вгрызаться в каждый километр, как говорится.