"А ко мне Крысолов не заходит на чай. Видно, мимо лежит его путь моей зимней норы... Вот такая печаль...
Но когда по ночам не уснуть, я спускаюсь один под раскидистый дождь и бреду вдоль несметных огней... И когда пробирает знакомая дрожь, закрываю глаза, чтоб ясней можно было представить, как было тогда, летней ночью три года назад, как по стеклам бежала, бежала вода, как легко, как почти наугад мы шагали, шагали, шагали за ним, вдоль проспекта под теплым дождем, и за нашей спиной гасли, гасли огни, и казалось, вот-вот мы дойдем до той самой черты, и безликий Флейтист мне подмигивал из-за плеча, и мотив его флейты, спокоен и чист, плыл над миром...
А Город молчал.
Город слушал, как наши стихали шаги, как стекала по лицам вода, и молчал. Провожал, отпустив все долги. Слушал флейту. Молчал. И тогда...
Крысолов не заметил, что кто-то отстал. Дождь стирал с мостовой шорох ног... И тогда - я вдруг понял, как Город устал, как он стар, и как он одинок...
Что ж. С тех пор я частенько не сплю по ночам. Жду - быть может, раздастся звонок... Но ко мне Крысолов не заходит на чай. Видно, путь его мимо пролег."